то  ни  грамкинов,
ни снарков не существует, и поэтому дело едва пи можно назвать опасным. Хуже
то, что здесь нетрудно напрочь отморозить яйца, но поскольку тебе  запрещено
размножаться, это едва ли имеет значение.
   - Прекрати! - завопил мальчик. Он шагнул вперед, сжимая кулаки,  едва  ли
не со слезами.
   Неожиданно  Тирион  почувствовал  себя  виноватым.  Он   шагнул   вперед,
намереваясь приободрить мальчика, похлопав  его  по  плечу,  и  пробормотать
какие-нибудь извинения.
   Он так и не заметил волка, откуда тот  появился  и  как  напал  на  него.
Только что он шел в сторону Сноу и уже в следующий момент лежал на спине, на
жесткой каменистой земле, а книга взлетела в воздух, вырвавшись из его  рук.
Дыхание оставило Тириона, рот наполнился грязью, кровью  и  гнилой  листвой.
Тирион раздраженно скрипнул зубами, ухватился за корень и с трудом сел.
   - Помоги, - сказал он мальчику, протягивая руку.
   И вдруг волк оказался между ними. Зверь не рычал. Проклятая тварь никогда
не испускала ни звука. Он только глядел на Ланнистера  своими  ярко-красными
глазами и скалил зубы, но и этого было довольно. Тирион со  стоном  осел  на
землю.
   - Не надо помогать мне, ладно. Я посижу, пока ты не уйдешь.
   Джон Сноу погладил густой мех Призрака и улыбнулся:
   - А теперь попроси меня вежливо.
   Тирион Ланнистер ощущал, как собирается внутри его гнев,  и  подавил  его
усилием воли. Не первое унижение в его жизни  и,  бесспорно,  не  последнее.
Быть может, он даже и заслужил его.
   - Я буду очень  благодарен  тебе  за  любезную  помощь,  Джон,  -  кротко
произнес Тирион.
   - Сидеть, Призрак, - сказал мальчик. Лютоволк уселся на задние  лапы,  но
красные глаза так и не отрывались от Тириона. Джон зашел сзади карлика, взял
его за плечи и легко поставил на ноги, а потом поднял книгу и подал ее.
   - Почему он набросился на меня? - спросил Тирион, искоса глянув на волка.
   Тыльной стороной руки он стер со рта кровь и грязь.
   - Наверное, принял за грамкина.
   Тирион посмотрел на него, и короткий смешок вырвался у неги против воли.
   - О боги, - проговорил  он,  заливаясь  смехом  и  покачивая  головой.  -
Действительно, я похож на грамкина. Ну а что он делает со снарками?
   - Этого тебе уж точно не  следует  знать.  -  Джон  подобрал  бурдючок  и
передал его Тириону.
   Тирион извлек  пробку,  склонил  голову,  плеснул  в  рот  струйку  вина.
Холодный огонь пробежал по горлу и согрел живот. Он подал мех Джону Сноу:
   - Хочешь попробовать?
   Мальчик взял мех и осторожно глотнул.
   - Настоящее вино? - спросил он.  -  А  это  верно?  То,  что  ты  говорил
относительно Ночного Дозора?
   Тирион кивнул.
   Джон Сноу мрачно стиснул губы.
   - Ну и что, если так, значит, так и будет.
   Тирион качнул головой:
   - Молодец, бастард. Люди чаще предпочитаю отрицать жестокую  истину,  чем
становиться к ней лицом.
   - Большая часть людей, - проговорил мальчик. - Но не ты.
   - Да, - согласился Тирион, - только не я. Теперь  мне  больше  не  снятся
драконы, поскольку их не существует. - Он подобрал медвежью шкуру. - Пойдем,
надо бы вернуться в лагерь, прежде чем твой дядя начнет созывать знамена.
   Путь был недолог, неровная почва утомила его ноги. Джон  Сноу  подал  ему
руку, чтобы помочь перебраться  через  густо  сплетенные  корни,  но  Тирион
отмахнулся. Он должен идти сам, как всю свою жизнь, И все же в  лагере  было
приятно. Возле  обветшавшей  стены  давно  заброшенной  крепости  установили
укрытие, устроили заслон против ветра. Лошадей покормили,  разожгли  костер.
Йорен сидел на камне и обдирал белку. Аромат отвара наполнил ноздри Тириона.
Он направился к своему слуге Морреку, приглядывающему  за  котлом.  Тот  без
слов передал ему ложку. Тирион попробовал и вернул ее назад.
   - Больше перца, - сказал он.
   Бенджен Старк выглянул из укрытия, которое делил со своим племянником.
   - Так вот ты где, Джон! Проклятие, не повторяй этого впредь. Я думал, что
Иные схватили тебя.
   - Это были грамкины, - со смехом ответил Тирион. Джон снова улыбнулся.
   Старк бросил вопросительный взгляд  на  Йорена.  Старик  что-то  буркнул,
пожал плечами и вернулся к своему кровавому делу.
   Белка добавила питательности отвару, и, сидя в тот вечер  вокруг  костра,
они съели ее с черным хлебом и твердым сыром. Тирион пустил  по  рукам  свой
мех  с  вином,  наконец  даже  Йорен  размяк.  По   одному   путешественники
отправлялись в укрытие спать, все, кроме Джона Сноу, которому выпала  первая
ночная стража.
   Последним, как всегда,  улегся  Тирион.  Забравшись  в  укрытие,  которое
соорудили для него его люди, он помедлил и поглядел на Джона  Сноу.  Мальчик
стоял возле костра, спокойное и жесткое лицо его было обращено к пламени.
   С печальной улыбкой Тирион Ланнистер отвернулся к стене.

КЕЙТИЛИН

   Нед и девочки отсутствовали уже восемь дней, когда мейстер Лювин  однажды
ночью явился в комнату Брана с лампой для чтения и книгой отчетов.
   - Мы давно уже не проверяли цифры, миледи, - сказал он.  -  Вы,  конечно,
хотите знать, во что обошелся нам визит короля.
   Кейтилин доглядела на Брана, на его ложе и смахнула волосы с его лба. Она
заметила, что они выросли, хорошо было бы подстричь.
   - Нет необходимости изучать цифры,  мейстер  Лювин,  -  сказала  она,  не
отрывая глаз от Брана. - Я знаю, чего  нам  стоил  визит.  Уберите  отчетные
книги.
   - Миледи, войско короля не стесняло  себя  в  еде.  Нам  нужно  пополнить
запасы, прежде...
   Она прервала его:
   - Я сказала - уберите книги. Пусть стюард займется нашими нуждами.
   - У нас больше нет стюарда, - напомнил ей мейстер Лювин.
   "Прямо серая крыса, - подумала она, - не хочет уходить".
   - Пуль отправился  на  юг,  чтобы  устроить  хозяйство  лорда  Эддарда  в
Королевской Гавани.
   Кейтилин рассеянно кивнула:
   - О да, помню. - Бран казался таким бледным. Она подумала, не переставить
ли кровать под окно, чтобы утреннее солнце падало на него.
   Мейстер Лювин оставил лампу в нише у двери и принялся возиться с фитилем.
   - Есть несколько вопросов, которые  нуждаются  в  вашем  непосредственном
внимании, миледи. Помимо стюарда, нам требуется  капитан  гвардии  на  место
Джори, новый конюший.
   Рассеянный взгляд ее глаз обратился к нему.
   - Какой еще конюший? - Голос казался ударом кнута.
   Мейстер был потрясен.
   - Да, миледи. Халлен уехал на юг с лордом Эддардом, поэтому...
   - Лювин, мой сын покалечен и умирает, а вы говорите о новом конюшем.
   Неужели вы думаете, что меня интересует, что будет с конюшней? Неужели вы
думаете, что это вообще беспокоит меня? Я  охотно  зарежу  каждую  лошадь  в
Винтерфелле своими руками, если после этого Бран откроет глаза, вы понимаете
это? Понимаете?
   Он склонил голову.
   - Да, миледи, но распоряжения...
   - Я отдам нужные распоряжения, - сказал Робб.
   Кейтилин не слышала, как он вошел, но сын стоял в дверях и глядел на нее.
   Она кричала, поняла Кейтилин с внезапным стыдом. Что творится с ней?  Она
так устала, и сердце все время болит.
   Мейстер Лювин перевел взгляд от Кейтилин на ее сына.
   - Я приготовил список тех, кто может  заместить  вакантные  должности,  -
сказал он, предлагая Роббу бумагу, извлеченную из рукава.
   Сын быстро просмотрел имена.
   Он пришел снаружи, заметила Кейтилин,  щеки  его  зарозовели  от  холода,
волосы взлохматил ветер.
   - Хорошие люди, - проговорил Робб. -  Обсудим  это  завтра,  -  и  вернул
список мейстеру.
   - Слушаюсь, милорд, - Бумага исчезла в рукаве. - А теперь оставь  нас,  -
попросил Робб. Мейстер Лювин поклонился и вышел. Робб закрыл за собой  дверь
и повернулся к матери. Она заметила, что он был с  мечом.  -  Мать,  что  ты
делаешь?
   Кейтилин всегда думала, что Робб похож на нее и, как Бран, Рикон и Санса,
пошел в породу Талли. Осенние волосы, синие глаза.  Но  теперь  впервые  она
увидела в его лице  нечто,  унаследованное  от  Эддарда  Старка,  суровое  и
жестокое, словно сам ветер.
   - Что я делаю? - отозвалась она  удивленным  голосом.  -  Как  ты  можешь
спрашивать такое? Что, по-твоему, я могу здесь делать? Я  забочусь  о  твоем
брате. Я присматриваю за Браном.
   - Значит, ты так называешь свое занятие? Ты не оставляла  эту  комнату  с
того мгновения, как Бран упал. Ты даже не вышла попрощаться к воротам, когда
отец и девочки уезжали на юг.
   - Я распрощалась с ними здесь. Из этого окна смотрела, как они уезжали. -
Она молила Неда остаться и не уезжать сразу после того, как  все  произошло.
Все  переменилось,  неужели  он  не  понимает  этого?  Но  уговоры  остались
безрезультатными. У него нет выбора, сказал Нед  уезжая.  -  Но  я  не  могу
оставить  сына  даже  на  минуту,  когда  любое  мгновение  может  оказаться
последним в его жизни. Я должна быть с ним,  если...  если...  -  Она  взяла
вялую руку сына, переплела его пальцы своими  собственными.  Он  стал  таким
хрупким и тонким, в руке не осталось силы, но она все еще могла ощущать  под
кожей живую теплоту.
   Голос Робба смягчился:
   - Бран не умрет, мать. Мейстер Лювин говорит, что самая большая опасность
уже миновала.
   - А что, если мейстер Лювин ошибается? Что если  я  понадоблюсь  Брану  и
меня не окажется рядом?
   - Рикон тоже нуждается в тебе, - сурово проговорил Робб. - Ему только три
года, и он не понимает, что происходит. Он думает, что все  бросили  его,  и
поэтому ходит за мной н цепляется за ноги. Я не знаю, что с  ним  делать.  -
Робб прикусил нижнюю губу, как делал, когда был маленьким. - Мать, и я  тоже
нуждаюсь  в  тебе.  Я  пытаюсь,  но  не  могу...  не  могу   сделать   всего
самостоятельно, - Голос  его  дрогнул  от  нахлынувших  чувств,  и  Кейтилин
вспомнила, что сыну только четырнадцать. Она хотела  бы  встать,  подойти  к
Роббу, но Бран держал ее, и она не смела пошевелиться. Снаружи,  у  подножия
башни, взвыл волк. И Кейтилин поежилась от этого звука.
   - Это волк Брана. - Робб открыл окно и впустил  ночной  воздух  в  духоту
комнаты. Вой сделался громче. Одинокий, полный отчаяния и скорби.
   - Не надо, - сказала Кейтилин. - Брану нужно тепло.
   - Ему нужна их песня, - сказал Робб. Где-то в Винтерфелле, вторя первому,
завыл другой волк. Затем  к  ним  присоединился  третий  голос,  поближе.  -
Лохматый Песик и Серый Ветер,  -  проговорил  Робб,  слушая  вздымающиеся  и
опадающие голоса.
   - Их можно различить, если хорошенько прислушаться.
   Кейтилин дрожала от горя, от холода, от воя  лютоволков.  Ночь  за  ночью
холодный ветер продувал огромный опустевший замок,  и  ничего  не  менялось;
здесь лежал ее изувеченный мальчик, самый милый из ее детей, самый мягкий...
Бран, любивший смеяться, лазать, мечтавший о рыцарстве. Все теперь  пропало,
она никогда не услышит его смеха. С рыданиями она высвободила  свою  руку  и
прикрыла уши, чтобы не слышать этого жуткого воя.
   - Пусть они умолкнут, - всхлипнула ока. - Я не могу терпеть этого,  пусть
они умолкнут, угомони их, убей их всех, если  иначе  нельзя,  но  пусть  они
умолкнут.
   Она не помнила, как упала  на  пол,  но,  очнувшись,  ощутила,  как  Робб
поднимает ее своими сильными руками.
   - Не бойся, мать. Они не причинят Брану вреда, - Он  подвел  ее  к  узкой
постели в уголке комнаты и сказал:
   - Закрой глаза, отдохни, Мейстер Лювин говорил, что  ты  почти  не  спала
после падения Брана.
   - Я не могу заснуть,  -  пробормотала  Кейтилин  сквозь  слезы.  -  Пусть
простят меня боги, Робб, я не могу заснуть. Что будет, если он умрет,  когда
я засну, что будет, если он умрет, что будет, если он умрет... -  Волки  все
еще выли. Вскрикнув, она вновь прикрыла уши. - О боги, закрой же окно!
   - Если ты обещаешь мне выспаться. - Робб подошел к  окну,  но,  отодвинув
портьеру, услышал, что к скорбному вою лютоволков добавился еще один звук. -
Собаки, - сказал он прислушиваясь. - Лают все собаки. Они никогда не  делали
этого прежде.
   Кейтилин почувствовала, как дыхание застыло в ее горле.  Поглядев  вверх,
увидела лицо, побледневшее разом в свете лампы.
   - Пожар, - прошептал Робб.
   - Пожар, - повторила она и сразу  подумала  о  Бране.  -  Помоги  мне,  -
сказала Кейтилин дрогнувшим голосом. - Помоги мне с Браном.
   Робб как будто не слышал ее.
   - Горит Библиотечная башня, - сказал он. Кейтилин  заметила,  как  пляшет
красный огонь за открытыми окнами. Она  осела  назад  с  облегчением:  Брану
ничто не грозило. Библиотека была на другой стороне двора, и огонь никак  не
мог перекинуться сюда.
   - Слава богам, - прошептала  Кейтилин.  Робб  поглядел  на  нее,  как  на
безумную.
   - Мать, оставайся здесь, я вернусь, как только огонь погасят.
   Он выбежал. Кейтилин сразу услышала голос сына за  дверью,  приказывающий
стражам, караулившим комнату снаружи; потом все они вместе бросились вниз по
лестнице,  перепрыгивая  разом  через  две  или  три  ступеньки.  Во   дворе
послышались крики "Огонь!",  вопли,  звук  бегущих  ног,  ржание  испуганных
лошадей и отчаянный лай собак. Потом лютоволки умолкли, но она  поняла,  что
все равно слушает эту какофонию.
   Кейтилин мысленно произнесла благодарственную молитву семи ликам  бога  и
подошла к сыну. За двором,  из  окон  библиотеки,  выбросило  длинные  языки
пламени.
   Она поглядела на дым, поднимающийся в  небо,  и  со  скорбью  подумала  о
книгах, которые Старки собирали не один: век. А потом закрыла ставни.
   Когда Кейтилин отвернулась от  окна,  рядом  с  ней  в  комнате  оказался
мужчина.
   - Ты не должна была сейчас находиться в комнате, - проговорил  он  кислым
голосом, - никого здесь не должно быть. - Невысокий грязный мужчина, в бурой
одежде, пахнущей лошадьми. Кейтилин знала всех, кто работал на  конюшне,  но
он был не из них. Худощавый блондин с длинными волосами и бледными  глазами,
утонувшими в костлявом лице, В кулаке его был кинжал.
   Кейтилин посмотрела на нож, потом на Брана.
   - Нет, - сказала она. Слово застряло в ее горле свистящим шепотом.
   Должно быть, он все-таки услышал ее и пробормотал:
   - Это милосердие; он уже мертв.
   - Нет, - сказала Кейтилин теперь громче, голос вновь вернулся  к  ней.  -
Нет, ты не сделаешь этого!
   Она бросилась к сыну, хотела позвать на помощь, но человек умел двигаться
быстрее, чем она могла предполагать. Одна рука зажала ей  горло  и  откинула
назад голову, другая поднесла кинжал к ее шее. Воняло от него жутко.
   Кейтилин подняла вверх обе руки и  со  всей  силой  надавила  на  лезвие,
отводя его от своего горла. Она слышала, как  убийца  сопит  возле  ее  уха.
Пальцы сделались скользкими от крови, но она не могла выпустить кинжал. Рука
плотнее зажимала рот Кейтилин, лишая воздуха. Она дернула головой в  сторону
и умудрилась впиться в ладонь зубами. Убийца охнул от боли. Она  свела  зубы
вместе и рванула. Тогда он вдруг выпустил ее. Вкус чужой крови  наполнил  ее
рот. Она вдохнула воздух  и  закричала.  Туг  он  схватил  ее  за  волосы  и
отбросил, она споткнулась и упала. И вот он уже стоял над ней, тяжело дыша и
трясясь. Правая рука его, покрытая кровью, сжимала кинжал.
   - Ты не должна была оказаться здесь, - тупо проговорил он.
   Кейтилин заметила, как через открытую дверь позади него скользнула тень.
   Послышалось негромкое ворчание, совсем  не  грозное,  даже  непохожее  на
рычание.
   Он, должно быть, услышал, потому что начал  поворачиваться,  и  тут  волк
прыгнул.
   Они упали вместе возле Кейтилин, не успевшей еще подняться.  Волк  впился
прямо в горло мужчине. Крик его не прозвучал и секунды, зверь дернул головой
и разодрал глотку.
   Кровь хлынула на лицо Кейтилин теплым дождем.
   Волк глядел на нее, челюсти его были обагрены, глаза светились золотом  в
темной комнате. Волк Брана, поняла Кейтилин. Как же иначе?
   - Спасибо тебе, - прошептала она трепещущим голосом  и  подняла  дрожащую
руку. Волк подошел ближе, обнюхал  пальцы,  лизнул  кровь  мокрым  и  грубым
языком.
   Облизав всю ее руку, он безмолвно повернулся назад,  вскочил  на  постель
Брана и лег рядом с ним. Кейтилин истерически захохотала.
   Так и обнаружили их, когда Робб, мейстер Лювин  и  сир  Родрик  ворвались
внутрь с половиной  стражи  Винтерфелла.  Когда  смех  наконец  оставил  ее,
Кейтилин завернули в теплое одеяло и отвели в ее собственные палаты.  Старая
Нэн раздела ее, уложила  в  обжигающе  горячую  ванну,  смыла  кровь  мягкой
тканью.
   Потом пришел мейстер Лювин, чтобы перевязать ее раны. Глубокие порезы  на
пальцах дошли почти да самой кости,  а  с  головы  был  выдран  клок  волос.
Мейстер сказал, что боль только начинается, и дал ей макового молока,  чтобы
помочь уснуть. Наконец она закрыла глаза,  а  когда  открыла  их  снова,  ей
сказали, что она проспала четыре дня. Кейтилин кивнула и села в постели. Все
теперь казалось ей кошмаром, все, начиная с падения Брана, с  ужасного  сна,
полного крови и горя, но боль  в  руках  напоминала,  что  случившееся  было
реально. Голова ее кружилась, она ощущала слабость и странную решительность.
Словно бы огромная тяжесть спала с ее плеч.
   - Принесите мне немного хлеба и меда, - приказала она слугам. - И скажите
мейстеру Лювину, что мои повязки надо переменить. - Они поглядели на  нее  с
удивлением и бросились исполнять приказания. Кейтилин  вспомнила,  как  вела
себя до того, и устыдилась. Она бросила всех: детей, мужа, свой дом. Хватит!
Она  должна  показать  этим  северянам,  какими  сильными  бывают  Талли  из
Риверрана.
   Робб явился раньше, чем ей принесли еду.  С  ним  вошли  Родрик  Кассель,
воспитанник  мужа  Теон  Грейджой,  а  завершал  процессию  Халлис   Моллен,
мускулистый стражник с квадратной каштановой бородой. Он назначен  капитаном
гвардии, сказал Робб. Сын был облачен в проваренную кожу и кольчугу, у пояса
его висел меч.
   - Кто это был? - спросила Кейтилин.
   - Никто не знает его имени, - покачал головой Халлис Моллен. -  Он  родом
не из Винтерфелла, миледи, но некоторые утверждают, что  видели  его  здесь,
около замка, в последние несколько дней.
   - Значит, он из людей короля, - сказала она. - Или из Ланнистеров. Он мог
остаться, когда остальные уехали.
   - Возможно, - сказал Халлис. - При такой толпе,  наполнявшей  в  эти  дни
Винтерфелл, трудно сказать, откуда он взялся.
   - Он прятался в конюшне, - доложил Грейджой. - Это нетрудно  было  понять
по запаху.
   - И как он мог войти туда незамеченным? - спросила Кейтилин резким тоном.
   Халлис Моллен казался пристыженным.
   - Когда лорд Эддард увел часть коней на  юг,  а  других  мы  отослали  на
север, в Ночной Дозор, стойла остались пустыми. Не так уж трудно  спрятаться
от конюшенных мальчишек. Возможно, его видел  Ходор,  поговаривали,  что  он
ведет себя странно при всей его простоте. - Хал потряс головой.
   - Мы обнаружили, где он спал, - вставил Роберт.  -  Под  соломой  нашлась
кожаная мошна с девяноста семью оленями.
   - Приятно знать, что жизнь моего сына  оценили  достаточно  дорого,  -  с
горечью проговорила Кейтилин.
   Халлис Моллен в смятении поглядел на нее.
   - Прошу прошения, миледи, вы говорите, что он  намеревался  убить  вашего
мальчика?
   Грейджой посмотрел на нее с сомнением.
   - Это безумие.
   - Он явился за Браном, - ответила Кейтилин. - Он все бормотал, что  я  не
должна была оказаться в опочивальне. Он  поджег  библиотеку,  думая,  что  я
брошусь туда спасать книги и возьму с собой  стражу.  Замысел  сработал  бы,
если бы я наполовину не обезумела от горя.
   - Но зачем кому-то убивать Брана? - сказал Робб. - Боги,  он  всего  лишь
маленький мальчик, беспомощный и находящийся в забытьи.
   Кейтилин глянула на своего первенца вызывающе.
   - Если ты собираешься править на Севере, значит, нужно уметь видеть смысл
происходящего.  Сам  ответь  на  собственный  вопрос.  Зачем  кому-то  может
понадобиться смерть спящего ребенка?
   Прежде чем Робб успел ответить, вошли слуги с блюдом еды,  присланной  из
кухни. Ее оказалось куда больше, чем просила