ь шлюха, я верен ей по-своему".
   В башенке он, открыв шкаф, с любопытством взглянул на Алаяйю.
   - А что ты делаешь, пока меня нет?
   Она потянулась всем телом, как гибкая черная кошечка.
   - Сплю. У меня стало куда больше отдыха, когда вы начали  ходить  к  нам,
милорд. Марей учит нас читать - может быть, скоро я смогу коротать  время  с
книгой.
   - Сон - это хорошо. А книги еще лучше. -  Тирион  чмокнул  ее  в  щеку  и
спустился в подземный ход.
   Выехав из конюшни на своем лысом мерине, он услышал плывущие над  крышами
звуки музыки. Приятно было, что люди еще способны  петь  посреди  всей  этой
бойни и голода. Знакомые ноты напомнили ему Тишу - так она пела ему полжизни
назад.
   Он остановился послушать. Мотив был не тот, а слов за  дальностью  он  не
разбирал. Нет, это другая песня - оно и понятно. Его милая Тиша лгала ему  с
начала и до конца - она была обыкновенная шлюха, нанятая его братом  Джейме,
чтобы сделать Тириона мужчиной.
   "Теперь я освободился от нее, - думал он.  -  Полжизни  она  преследовала
меня, но теперь я не нуждаюсь в ней больше - точно так  же,  как  в  Алаяйе,
Даней, Марей и всех прочих, с которыми переспал за эти годы. Теперь  у  меня
есть Шая. Шая".
   Ворота ее дома были  наглухо  заперты.  Тирион  стучал,  пока  в  них  не
открылся резной бронзовый глаз.
   - Это я. - Человек, впустивший его, был одной из лучших находок Вариса  -
браавосский головорез с заячьей губой и бельмом на глазу. Тирион  не  желал,
чтобы Шаю охраняли красивые молодые парни. "Подбери мне старых, безобразных,
изуродованных, а всего лучше страдающих бессилием, -  сказал  он  евнуху.  -
Таких, что предпочитают мальчиков - или овец, если на то  пошло".  Любителей
овец Варис не нашел, зато  сыскал  евнуха-душителя  и  пару  дурно  пахнущих
ибенессцев, любивших свои топоры не меньше, чем друг друга. Остальные,  один
другого страшнее, могли бы украсить любую  тюрьму.  Когда  Варис  провел  их
перед ним, Тирион испугался даже, не слишком ли далеко он зашел, но  Шая  не
произнесла ни слова жалобы. Да и с чего бы? "На меня-то она не жалуется, а я
страшнее всех ее стражников, вместе взятых. Может, она  уже  и  не  замечает
чужого уродства".
   Но он и теперь предпочел бы, чтобы Шаю охраняли  его  горцы  -  Черноухие
Чиллы или Лунные Братья. Он полагался на их железную преданность  и  чувство
чести больше, чем на корыстных наемников. Однако риск был слишком велик. Вся
Королевская Гавань знала,  что  дикари  служат  ему.  Если  он  пошлет  сюда
Черноухих, весь город рано или поздно узнает, что  десница  короля  содержит
наложницу.
   Один из ибенессцев принял у него коня.
   - Ты уже разбудил ее? - спросил Тирион.
   - Нет, милорд.
   - Хорошо.
   Очаг в спальне прогорел до углей, но тепло еще держалось. Шая, сбросив во
сне одеяло и  простыни,  лежала  на  перине  нагая,  и  тусклый  свет  очага
обрисовывал мягкие округлости ее молодого тела.  Тирион  стоял  в  дверях  и
упивался ее видом. "Она моложе Марей, милее Даней,  красивее  Алаяйи  -  она
все, что мне нужно, и больше того. Как может шлюха казаться такой  чистой  и
невинной?"
   Он не хотел ее беспокоить, но один ее вид привел его в полную готовность.
Он сбросил одежду на пол, забрался в постель, тихонько раздвинул ей  ноги  и
поцеловал ее там. Шая пробормотала что-то во сне. Он  поцеловал  еще  раз  и
стал лизать ее тайную сладость, пока его борода и ее  лоно  не  увлажнились.
Она тихо застонала и вздрогнула - тогда он лег сверху, вошел в нее  и  почти
сразу взорвался.
   Она открыла глаза и с улыбкой погладила его по голове.
   - Какой сладкий сон мне приснился, милорд.  Тирион  куснул  ее  маленький
твердый сосок и положил голову ей на плечо. Он не ушел из нее - он хотел  бы
никогда из нее не уходить.
   - Это не сон, - сказал он. "Да, это не сон, а действительность  -  война,
интриги, вся эта большая кровавая игра, - и в середине я, карлик,  чудовище,
презираемый и осмеиваемый, но крепко забравший в руки власть,  город  и  эту
женщину. Именно для этого я был создан - и мне это нравится, да простят меня
боги.
   А ее я люблю. Люблю".

АРЬЯ

   Если Харрен Черный и дал  своим  башням  какие-то  имена,  то  они  давно
забылись. Теперь они назывались башня Страха,  Вдовья  башня,  башня  Плача,
башня Призраков и Королевский Костер. Арья спала теперь и бездонных подвалах
башни Плача, в маленькой нише, на соломе. У не„ всегда  было  вдоволь  воды,
чтобы помыться, и мыла тоже. Работа была тяжелая, но не тяжелее  целодневных
пеших переходов. Ласке не  приходилось  каждый  день  искать  себе  жуков  и
червяков, как Арри, - ей давали хлеб  и  ячменную  похлебку  с  морковкой  и
репой, а раз в две недели и кусочек мяса.
   Пирожок устроился еще лучше -  на  своем  исконном  месте,  на  кухне,  в
круглом каменном строении под куполом, которое  было  в  замке  обособленным
мирком. Виз и его подчиненные  ели  в  подвале,  за  поставленным  на  козлы
столом,  но  иногда  Арью  посылали  за  едой  на  кухню,  и  ей   удавалось
переговорить с Пирожком. Он никак не мог запомнить, что она теперь Ласка,  и
продолжал звать ее Арри, хотя и знал, что она девочка. Однажды он  попытался
сунуть ей еще горячее яблочное пирожное, но сделал это так неловко, что двое
поваров заметили, отняли лакомство и побили его деревянной поварешкой.
   Джендри отправили в кузницу, и Арья виделась с ним редко. Тех, с кем  она
работала, ей даже по именам не хотелось знать - так легче,  если  кто-нибудь
из них умирает. Почти все они были старше ее и не стремились завязать с  ней
дружбу.
   Харренхолл был огромен, но сильно разрушен. Прежде  замком  владела  леди
Уэнт, как знаменосец дома Талли, но она пользовалась только нижними  этажами
двух из пяти башен, а все остальное пришло в запустение.  После  ее  бегства
небольшое количество слуг, оставленных ею, никак  не  могло  соответствовать
нуждам всех лордов, рыцарей и знатных пленников, которых привез с собой лорд
Тайвин, поэтому Ланнистеры в своих набегах добывали не только провизию, но и
рабочую силу. Поговаривали, что лорд Тайвин хочет восстановить Харренхолл во
всем его былом великолепии и сделать его  своим  поместьем  после  окончания
войны.
   Арья была у Виза на посылках, таскала воду,  ходила  за  едой,  а  иногда
прислуживала за столом в казармах над оружейной, где ели  латники.  Но  чаще
всего она занималась уборкой. Нижний этаж башни Плача отдали под кладовые  и
житницы, на двух других размещалась часть гарнизона, но  верхние  оставались
необитаемыми в течение восьмидесяти лет, и лорд Тайвин приказал  сделать  их
пригодными для жилья. Нужно было отскрести полы, отмыть  окна,  вынести  вон
поломанные стулья и прогнившие кровати. На самом верху гнездились  громадные
черные летучие мыши, которых дом Уэнтов избрал своей эмблемой, а в  подвалах
водились крысы... и призраки  тоже,  как  утверждали  многие,  духи  Харрена
Черного и его сыновей.
   Арья полагала, что это глупо.  Харрен  и  его  сыновья  сгорели  в  башне
Королевский Костер, потому ее так и назвали, - очень им нужно тащиться через
двор, чтобы кого-то пугать. Их башня Плача плакала только тогда, когда ветер
дул с севера, - и это был именно  такой  звук,  который  производит  воздух,
проходя через трещины в камне (эти щели образовались после пожара).  Если  в
Харренхолле и были призраки, Арью они не  тревожили.  Она  боялась  живых  -
Виза, сира Грегора Клигана и самого лорда Тайвина Ланнистера,  обитавшего  в
Королевском Костре; эта башня оставалась самой высокой и  величественной  из
всех, хотя сильно покосилась и походила на оплывшую черную свечу.
   Арье хотелось знать, как поступил бы лорд Тайвин, если бы она  подошла  к
нему и призналась, что она Арья Старк. Впрочем, ей не удалось бы  подойти  к
нему достаточно близко, да он и не поверил бы ей, а после Виз избил бы ее  в
кровь.
   Виз на свой лад был почти так же страшен, как сир Грегор. Гора бил людей,
как мух, но большую часть времени даже  не  замечал,  что  эти  мухи  вьются
около. Виз же всегда знал, где ты, что ты  делаешь,  а  порой  и  о  чем  ты
думаешь. Он мог ударить за малейшую провинность, и у него была собака, такая
же злющая, как и он, мерзкая пятнистая сука, от которой пахло противнее, чем
от   любой   известной   Арье   собаки.   Однажды   Виз   натравил   ее   на
мальчишку-золотаря, чем-то ему не угодившего. Собака вырвала у  мальчика  из
икры целый клок мяса, а Виз только посмеялся.
   Ему понадобилось всего три дня, чтобы заслужить почетное место  в  ночных
молитвах Арьи.
   - Виз, - шептала теперь она. - Дансен, Чизвик, Полливер,  Рафф-Красавчик,
Щекотун и Пес, сир Грегор, сир Амори, сир Илин, сир Меррин, король  Джоффри,
королева Серсея. - Если она забудет хотя бы одного, как же она сможет  потом
найти его и убить?
   На дороге Арья чувствовала себя овцой, но Харренхолл обратил ее  в  мышь.
Серая, как мышь, в своей колючей шерстяной рубахе, она, как мышь, жалась  по
темным углам замка, чтобы не попасться на пути сильных и могущественных.
   Иногда ей казалось, что все они мыши  среди  этих  толстых  стен  -  даже
рыцари и знатные лорды. Этот замок даже  Грегора  Клигана  делал  маленьким.
Харренхолл занимал втрое больше места, чем Винтерфелл, а его здания  даже  в
сравнение не шли с винтерфеллскими. Харренхоллские  конюшни  вмещали  тысячу
лошадей,  богороща  покрывала  двадцать  акров,  кухня  была   величиной   с
винтерфеллский Великий Чертог, а сам Великий Чертог пышно  именовался  Залом
Тысячи Очагов, хотя их там  было  всего  тридцать  с  лишком  (Арья  считала
дважды, но один раз у нее вышло тридцать три, а другой тридцать пять), и был
столь громаден, что лорд Тайвин мог бы задать там пир всему  своему  войску,
хотя никогда этого не делал. Стены, двери, залы, лестницы - все  здесь  было
таким нечеловечески большим, что  Арье  вспоминались  сказки  старой  Нэн  о
великанах, живших за Стеной.
   Лорды и леди не замечают маленьких серых мышек у себя под ногами, и  Арья
слышала самые разные секреты - для этого требовалось всего лишь не  затыкать
уши. Красотка Пиа из маслобойни - потаскушка, побывавшая под каждым  рыцарем
в замке. Жена тюремщика ждет ребенка, но настоящий  отец  -  либо  сир  Алин
Стакспир, либо певец по имени Уот Белозубый. Лорд Леффорд за столом  смеется
над привидениями, но всегда оставляет  у  постели  зажженную  свечу.  Джодж,
оруженосец сира Дунавера, прудит ночью в кровать. Сира Хариса Свифта  повара
не любят и плюют ему в еду.  Однажды  Арья  даже  подслушала,  как  служанка
мейстера  Тотмура  рассказывала  своему  брату  о   каком-то   письме,   где
говорилось, что Джоффри - бастард, а не настоящий король. "Лорд Тайвин велел
мейстеру сжечь письмо и никому не повторять подобных мерзостей",  -  шептала
девушка."
   Братья короля Роберта Станнис и  Ренли  вступили  в  войну.  "Они  теперь
короли оба, - сказал Виз. - В стране теперь больше королей, чем в ином замке
крыс". Даже люди Ланнистера сомневались, долго ли Джоффри усидит на Железном
Троне. "У мальчишки нет армии, одни золотые плащи, - говорил  какой-то  лорд
за чашей вина, - а вертят им евнух, карлик и  женщина.  Много  в  них  будет
проку,  если  дело  дойдет  для  боя!"  Часто  говорилось  также  о   Берике
Дондаррионе. Какой-то толстый лучник сказал, что  Кровавые  Скоморохи  убили
его, но другие только посмеялись. "Лорх убил его у Водопадов и Гора тоже два
раза убивал. Ставлю серебряного оленя, что он и теперь живехонек".
   Арья не знала, кто такие Кровавые Скоморохи, - но прошло две недели, и  в
Харренхолл заявилось самое странное сборище, которое ей  доводилось  видеть.
Под знаменем, изображавшим черного  козла  с  окровавленными  рогами,  ехали
меднокожие люди с колокольчиками в косах; копейщики  на  полосатых  белых  с
черным  лошадях;  напудренные  лучники;  маленькие  волосатые  человечки   с
мохнатыми щитами; темнолицые чужеземцы в плащах из перьев; шут в  зеленом  и
розовом наряде; воины  с  раздвоенными  бородами,  выкрашенными  в  зеленый,
пурпурный и серебристый цвет; другие воины с разноцветными шрамами на лицах;
худощавый человек в  одеждах  септона;  другой,  пожилой,  в  сером  одеянии
мейстера, и еще один, чахлый, в кожаном плаще, обшитом  длинными  белокурыми
волосами.
   Во главе следовал тощий, как палка, и очень высокий человек  с  вытянутым
изможденным лицом, которое казалось еще длиннее из-за жидкой черной  бороды,
опускавшейся до самого пояса. Черный стальной шлем,  висевший  на  луке  его
седла, имел форму козлиной головы. На шее у него болталось ожерелье из монет
самой разной величины и ценности, а лошадь под ним была из тех,  диковинных,
в черную и белую полоску.
   - От них лучше держись подальше, Ласка, - сказал  Виз,  увидев,  что  она
смотрит на человека с козлиным шлемом. С Визом  были  двое  его  подвыпивших
приятелей, латники лорда Леффорда.
   - А кто это? - спросила Арья.
   - Козлоногие, девочка, - засмеялся один из солдат. -  Кровавые  Скоморохи
лорда Тайвина.
   - Ты, умник, - вмешался Виз. - Если с нее сдерут шкуру, ступеньки  будешь
драить сам. Это наемники, Ласка. Именуют себя Бравыми  Ребятами.  По-другому
их в глаза не называй, не то плохо  тебе  будет.  Тот,  что  впереди,  -  их
капитан, лорд Варго Хоут.
   - Какой там лорд, - сказал второй солдат. - Сир Амори говорил, он  просто
наемник, только говорит красно и много о себе понимает.
   - Да, - согласился Виз, - но лучше звать его лордом - целее будешь.
   Арья посмотрела на Варго Хоута еще раз. Каких только чудищ нет на  службе
у лорда Тайвина!
   Бравых Ребят разместили во Вдовьей башне, поэтому  Арье  не  пришлось  им
прислуживать, и она порадовалась этому. В самую ночь их приезда между ними и
солдатами Ланнистера завязалась драка, где зарезали насмерть оруженосца сира
Хариса Свифта и ранили двух наемников. На другое утро лорд Тайвин повесил их
обоих на воротах вместе с одним из лучников лорда Лиддена. Виз  сказал,  что
из-за лучника  все  и  началось:  он  дразнил  наемников  по  поводу  Берика
Дондарриона. Когда повешенные перестали дергаться, Варго Хоут  и  сир  Харис
обнялись, поцеловались и поклялись в вечной дружбе  перед  лордом  Таивином.
Шепелявая речь Варго Хоута показалась Арье забавной, но у нее хватило ума не
засмеяться вслух.
   Кровавые Скоморохи не задержались надолго в Харренхолле, но  Арья  успела
услышать от одного из них,  что  северяне  под  командованием  Русе  Болтона
заняли красный брод на Трезубце.
   - Если он перейдет, лорд Тайвин расколошматит его снова, как  на  Зеленом
Зубце, - сказал ланнистерский лучник, но приятели высмеяли его.
   - Не станет Болтон переходить, пока Молодой Волк не выступит из Риверрана
со своими северными ордами и волками.
   Арья  не  знала,  что  ее  брат  так  близко.  Риверран   гораздо   ближе
Винтерфелла, хотя она не представляла, как  он  расположен  по  отношению  к
Харренхоллу. Но она могла бы это  узнать  -  точно  могла  бы,  надо  только
выбраться отсюда. При одной мысли о том, что она снова  увидит  Робба,  Арья
закусила губу. "Джона я тоже хочу увидеть, и Брана  с  Риконом,  и  матушку.
Даже Сансу... я поцеловала бы ее и попросила прощения, как настоящая леди, -
ей бы понравилось".
   Из разговоров на дворе она узнала, что в верхних  комнатах  башни  Страха
помещаются три дюжины пленных, взятых на Зеленом Зубце. Почти всем разрешали
свободно передвигаться по замку в обмен на честное слово не пытаться бежать.
"Они пообещали, что сами бежать не станут, - сказала  себе  Арья;  -  но  не
обещали, что не станут помогать мне".
   Пленные ели за собственным столом в Зале Тысячи Очагов, и их часто видели
в замке. Четверо братьев каждый день  упражнялись  во  дворе  Расплавленного
Камня с палками и деревянными щитами. Трое были Фреи с Переправы,  четвертый
- их сводный брат, бастард. Но они пробыли здесь недолго - однажды  в  замок
явились еще двое братьев под мирным знаменем, с сундуком золота  и  выкупили
Фреев у пленивших их рыцарей, а после все шестеро уехали.
   А вот северян никто не выкупал. Пирожок сказал, что один толстый лорд все
время толчется на кухне - норовит урвать лишний  кусок.  Усы  у  него  такие
лохматые, что весь рот закрывают, а  плащ  заколот  серебряным  трезубцем  с
сапфиром. Он  пленник  лорда  Тайвина,  а  вот  свирепый  бородатый  молодой
человек, любящий гулять один по крепостной стене в  черном  плаще  с  белыми
солнцами, взят межевым рыцарем, который надеется на нем  разбогатеть.  Санса
сразу  сказала  бы,  кто  они  оба  такие,  но  Арья  никогда  особенно   не
интересовалась титулами и гербами. Когда септа Мордейн  рассказывала  им  об
истории того или иного дома, Арья витала в  облаках  и  не  могла  дождаться
конца урока.
   Но лорда Сервина она помнила. Его земли граничили с Винтерфеллом, поэтому
он и его сын Клей часто бывали у Старков. Однако судьба  распорядилась  так,
что он, единственный из пленных, не показывался  нигде,  а  лежал  в  башне,
выздоравливая после ранения. Арья долго раздумывала, как  бы  ей  пробраться
мимо часовых и повидать его. Если он ее узнает, честь обяжет его помочь  ей.
У лорда должно быть золото - оно есть у всех лордов. Быть может, он заплатит
одному из наемников лорда Тайвина, чтобы  тот  отвез  ее  в  Риверран.  Отец
всегда говорил, что наемник за золото предаст кого угодно.
   Но однажды она увидела во дворе трех женщин в серых с капюшонами  одеждах
Молчаливых Сестер - они укладывали в свою повозку мертвое  тело,  зашитое  в
плащ из тончайшего шелка с эмблемой боевого топора. Арья спросила, кто  это,
и один из часовых сказал ей, что умер лорд Сервин. Она восприняла эти  слова
как удар ногой в живот. "Он все равно бы тебе не помог, - сказала она  себе,
когда сестры выехали за ворота. - Он и себе-то не  смог  помочь,  глупая  ты
мышка".
   И снова она скребла полы, бегала на посылках  и  слушала  под  деревьями.
Говорили, что лорд Тайвин скоро выступит на Риверран либо двинется на  юг  к
Хайгардену, чего от него никто не  ждет.  Да  нет  же,  он  должен  защитить
Королевскую Гавань, которой угрожает Станнис. Он пошлет  Грегора  Клигана  и
Варго Хоута разгромить Русс Болтона - надо же убрать этот кинжал у  себя  из
спины. Он отправил воронов в Орлиное Гнездо - он намерен  жениться  на  леди
Лидс Аррен и завладеть Долиной. Он закупил  тонну  серебра,  чтобы  выковать
волшебные мечи против оборотней Старка. Он написал леди Старк, предлагая  ей
мир, и Цареубийцу скоро освободят.
   Вороны прилетали и улетали каждый день, но  сам  лорд  Тайвин  почти  все
время проводил за закрытыми дверями со своим военным  советом.  Арья  видела
его мельком и всегда издали - один раз он  прохаживался  по  стене  с  тремя
мейстерами  и  толстым  усатым  пленником,  другой  -  выезжал   со   своими
лордами-знаменосцами осматривать лагерь, но чаще  всего  он  стоял  на  арке
крытой галереи и смотрел, как солдаты копошатся во дворе  внизу.  Он  стоял,
сложив руки па золотом эфесе своего длинного меча. Говорили, что лорд Тайвин
люби золото больше всего на свете, что он  даже  испражняется  золотом,  так
пошутил  один  оруженосец.  Лорд  Ланнистер,  лысый,  с   густыми   золотыми
бакенбардами, казался крепким для своих лет. Что-то в  его  лице  напоминало
Арье собственного отца, хотя он и Ланнистер были совсем не  похожи.  У  него
лицо лорда - вот в чем дело. Леди-мать Арьи не раз говорила отцу,  чтобы  он
сделал лицо как у лорда и уладил  то  или  другое,  а  отец  смеялся.  Лорда
Тайвина Арья себе не представляла смеющимся.
   Как-то днем, когда она ждала своей очереди набрать воды из колодца,  Арья
услышала, как заскрипели петли восточных ворот. В них  шагом  въехал  конный
отряд. Арья увидела мантикора на щите предводителя, и ненависть пронзила ее.
   При свете дня сир Амори  Лорх  казался  совсем  не  таким  страшным,  как
освещенный факелами, но его поросячьи глазки она запомнила хорошо.  Одна  из
женщин  сказала,  что  он  объеха