о
подумать и подготовиться.
     -- Спасибо тебе, маг. Как твое имя?
     -- Вообще-то, я первый спросил, как тебя зовут.
     -- Миланон-Алианор-то-Лон... Мама звала меня Милана.
     -- А ты не против, если я буду звать тебя Алина?
     -- Алина? Алина... -- Девочка задумалась, словно пробуя на
вкус свое  новое  имя.  --  Мне  нравиться.  Мне  всегда  будет
нравиться все, что ты говоришь и делаешь, мой спаситель...
     -- Не зарекайся, ведь ты меня совсем не знаешь.
     -- Ты первый, кто хочет сделать для меня что-то хорошее...
Тем более, спасти...
     -- А какже мать, братья?
     -- Мама любила меня  как...  как  мама,  а  братья  скорее
терпели, чем любили.
     -- Я думаю, ты понимаешь, что едва ли теперь встретишься с
семьей.   --  Трис  старался  придать  своему  голосу  холодный
оттенок, хотя волновался, быть может,  сильнее  Алины.  --  Нам
придется  уехать  далеко отсюда. Я постараюсь передать весточку
твоим родным.
     -- Да, я понимаю... -- В глаза девочки  заблестели  слезы.
-- Я все понимаю... Но теперь у меня есть ты.
     Последнюю   фразу   Алина  произнесла  с  такой  легкой  и
трепетной вопросительной интонацией, что Трис едва  не  потерял
контроль  над  магическим видением. "Ты всегда в ответе за тех,
кого приручил!" -- вспомнил он знаменитые слова Лиса. Готов  ли
он взять на себя такую ответственность? Трис не знал ответа.
     --  Я  ухожу,  --  раздался тихий голос в голове Алины, --
завтра все будет хорошо. Не бойся.
     -- Теперь я не боюсь... Но подожди, я так много хочу  тебе
сказать! Ты даже не назвал свое имя!
     Трис уже плохо слышал последние слова. От волнения контакт
с магическим  видением  прервался. Трис лежал на кровати в доме
коменданта, совершено потрясенный встречей с  Алиной  и  своими
чувствами  от этой встречи. Но усталость от последних двух дней
взяла свое.  Он  быстро  заснул.  На  этот  раз  самым  обычным
человеческим сном.

     * * *

     Рано утром сонного Триса растолкал Ремин.
     --  Быстрее одевайся. Полд-Кандор ждет нас к завтраку. Ему
надо прийти на площадь пораньше,  чтобы  расставить  солдат  по
постам.
     Трис   одел   на  себя  свою  широкую  серо-синюю  одежду,
заботливо почищенную слугами. Спустившись  вниз,  молодые  люди
обнаружили  коменданта,  сидящего за накрытым на троих столом и
доедающего свою пищу.
     -- Прошу прощения, что не дождался вас. Мне уже надо идти.
     Трис и Ремин в ответ  вежливо  извинились,  что  заставили
себя ждать.
     --  Ничего,  ничего.  -- Комендант был полон энергии. -- В
армии вас быстро научат вставать с первыми лучами солнца.
     Проводив до дверей Полд-Кандора, Трис и Ремин принялись за
еду. Свежий творог и  сыр,  холодная  телятина,  парное  молоко
просто  сами просились в рот. Трис невольно поморщился, сравнив
эту натуральную пищу с теми эрзац-продуктами  и  искусственными
заменителями,  которыми  он  питался  на  Земле последние годы.
Сегодня ночью ему показалось, что его магические силы чуть-чуть
возросли за  последние  два  дня,  хотя  он  и  использовал  их
значительно чаще, чем на Земле.
     "Может  быть, это чистый воздух Этла-Тиды слишком вскружил
тебе голову?" -- спросил его внутренний голос. "Вскружил, но не
слишком, -- ответил  он  сам  себе.  --  Сегодня  на  церемонии
жертвоприношения  я  должен  использовать  все, что знал и чему
научился за свою жизнь. На кону самая высокая ставка  --  жизнь
человека."
     "Жизнь  тринадцатилетней  девочки,  в  которую  ты... Что?
Неужели величайший  маг,  который  всегда  свысока  смотрел  на
окружающих людей, встретил в этом первобытном мире крестьянскую
девочку  и...  Ну,  признайся!"-  подначивал ехидный внутренний
голос. "Я вырву ее из  рук  жрецов!  А  там  будет  видно,"  --
рассердился сам на себя Трис.
     Внутренний спор прервали слова Ремина:
     -- А я никогда не встречал рыжеволосых.
     -- Вот сегодня и посмотришь.
     --  Посмотрю на довольного жреца, который вырвет сердце из
юной груди?  --  Ремин  зло  прищурился.  --  Я  помню  себя  в
тринадцать  лет.  Я  хотел  только  одного:  жить.  Жить вечно,
свободно и счастливо.
     -- Ты что, не веришь в то, что рыжие приносят зло?
     -- Не знаю как у  вас,  а  мы  в  Акиное  считаем,  что  о
человеке  надо судить по его поступкам, а не по цвету волос или
покрою одежды. -- Ремин кивнул на куртку и брюки Триса, которые
явно не соответствовали моде Этла-Тиды.
     Трис задумался.  Вчера  он  догадался,  что  комендант  не
вполне  одобряет  жертвоприношение.  Сейчас то же самое открыто
говорит  Ремин.  А  сколько  всего  на  площади   будет   таких
недовольных?  Похоже,  что на самом деле проблема не такая уж и
большая. Но тем не менее следовало основательно приготовиться.
     Удивленный Ремин увидел, что его  товарищ  начал  набивать
едой их дорожные тюки.
     -- Мы разве уже уезжаем? А как же церемония?
     --  Не  будем  зря  терять  время.  --  Объяснил  Трис. --
Отправимся в путь сразу  по  окончании  этого  "торжества".  --
Последнее слово он выделил особой интонацией.
     -- Ты прав, -- понимающе кивнул головой Ремин, -- мне тоже
не хочется здесь надолго задерживаться.
     --  Ладно,  пошли  на  площадь,  --  сказал  Трис,  сложив
упакованную поклажу около двери. -- Люди уже собираются.
     Утреннее солнце с безоблачного неба заливало своими лучами
площадь перед храмом.  Гостеприимный  комендант  уже  был  тут,
выстраивая  дюжину  солдат  перед  жертвенной  пирамидой. Воины
сверкали своими начищенными доспехами  и  шлемами,  разбрасывая
вокруг  сотни  солнечных  зайчиков.  Легкий  ветерок  перебирал
красные плюмажи из перьев на их шлемах и разноцветные флажки на
пиках,  создавая  у  людей  какое-то  приподнятое   праздничное
настроение, совсем не соответствующее предстоящему событию.
     Трис  подошел  к  коменданту  и  отозвал его в сторону. Их
недолгий тихий разговор  закончился  пожатием  рук  и  обоюдным
похлопыванием  по плечам. Из своих просторных одежд Трис выудил
небольшой кожаный  кошелек,  который  перешел  к  Полд-Кандору.
Комендант подозвал первого попавшегося на глаза солдата и отдал
ему короткий приказ. Тот бросился бежать со всех ног.
     --  Я  попросил  его  распорядиться,  чтобы  седлали наших
лошадей. -- Ответил Трис на вопросительный взгляд Ремина.
     -- А зачем ты заплатил за ночлег? Он может обидеться.
     -- Я заплатил не за ночлег, а за лошадь.
     -- Зачем нам еще одна лошадь? -- Удивился Ремин.
     -- Может пригодится. -- Многозначительно ответил Трис.  --
Вдруг мы повезем с собой какой-нибудь груз? Там будет видно...
     Ремин, кажется, начал о чем-то догадываться.
     --  Если ты хочешь сделать то, что я подозреваю, можешь на
меня рассчитывать. -- Ремин протянул руку. Трис молча ее пожал,
и друзья заняли места возле жертвенной пирамиды.
     Постепенно их окружали жители  городка.  Теперь  Трис  мог
судить  о  расе  атлантов  не  по  найденным на Земле крохотным
остаткам некогда могучей  цивилизации,  но  наблюдая  их  жизнь
своими собственными глазами...
     Люди  Этла-Тиды  не  могли  быть отнесены ни к одной расе,
живущей на Земле в  современную  эпоху.  Трису  они  показались
неким промежуточным звеном между народами, населяющими западное
побережье  Средиземного  моря  и  людьми, жившими в Центральной
Америке в доколумбову эпоху. Однако черты  их  лиц  были  более
тонкие  и  мягкие,  а цвет глаз мог быть и прозрачно-голубым, и
бархатно-черным.  Этла-Ниты  имели  слегка  смугловатую   кожу,
черные  или  темно-каштановые  волосы. Так что Трис, достаточно
загоревший во время продолжительных экспедиций в южные  регионы
Земли, практически не отличался от основной массы людей. И даже
его необычная Земная одежда не очень сильно бросалась в глаза.
     Общество  атлантов имело ярко выраженный классовый тип. На
высшей   ступени   стоял   Маг-Император   и   его    ближайшие
Маги-Сановники.  Хотя  в  настоящее  время  атланты практически
утратили былые магические способности, тем не мене звание "Маг"
продолжало присутствовать в их титулах. Ниже находились жрецы и
местные маги, которые вершили суды, исцеляли больных, проводили
церемонии  и  ритуалы.  На  одной   ступени   с   ними   стояли
дворяне-офицеры,  владельцы  земель и городов, которые отвечали
за порядок и безопасность государства. Из  граждан  подчиненных
им  районов они комплектовали вооруженные отряды, которые несли
службу на местах, а при  необходимости  объединялись  в  единую
армию Этла-Тиды.
     На  нижней  ступени  иерархии  атлантов стояли крестьяне и
ремесленники, составляющие основную массу населения. Их  трудом
производилась  пища  и  предметы домашнего обихода, из их среды
набирали солдат. Классы не были замкнуты.  За  военные  заслуги
или  за  какие-либо выдающиеся деяния человек из низшего класса
мог быть пожалован дворянским званием и получить  в  управление
область  Этла-Тиды. И наоборот, за преступление офицер мог быть
разжалован в солдаты.
     Рабства,  как  такового,  у  атлантов   не   существовало.
Военнопленные  и  преступники  либо  сразу приносились в жертву
богам,  либо  становились  низшим  сословием,  выполняя   самую
грязную  и  тяжелую  работу. Хотя и у них был шанс подняться по
иерархической лестнице...
     Врата храма раскрылись и из  них  выступила  торжественная
процессия.  Первым шел жрец в длинном черном хитоне, неся перед
собой на кроваво-красной  подушке  жертвенный  нож,  с  большим
искусством   выточенный  из  обсидиана.  Следом  за  ним  гордо
шествовал  сам  Главный   жрец   Лор-Лон,   свысока   оглядывая
собравшихся  на  площади  людей.  Позади  шли  еще четыре жреца
рангом поменьше, с четырех сторон окружая  виновницу  церемонии
-- рыжеволосую Алину.
     Трис  с  первого  взгляда понял, что девочку снова напоили
дурманящим  зельем.  Она  двигалась,  как  загипнотизированная,
глядя  прямо  перед  собой  широко  открытыми  глазами,  но  не
воспринимая происходящее. Теперь, при дневном свете, Трис смог,
наконец рассмотреть ее не магическим, а нормальным человеческим
зрением.
     Полд-Кандор не  обманывал,  называя  ее  самым  прелестным
ребенком.  Алина  сейчас балансировала на той неуловимой грани,
которая отделяет  беззаботную  и  резвую  девочку-подростка  от
жаждущей  любви  и  ласки  юной девушки. Хрупкая фигурка Алины,
несшая еще только легкие намеки  на  женственные  очертания,  в
окружении одетых в черное жрецов казалась особенно трогательной
и  беззащитной.  Простая  туника  из  грубого  белого  полотна,
подпоясанная толстой  веревкой,  подчеркивала  тонкую  талию  и
стройный  стан.  К  удивлению Триса, кожа девочки была такой же
слегка смугловатой, как у  большинства  атлантов,  и  не  имела
пигментных  пятен и веснушек, свойственных рыжим людям. Большие
зеленые глаза, сейчас пустые и безжизненные, в  лучшие  времена
искрились  бы  весельем  и юным задором. Маленький прямой нос и
чуть припухлые губы обещали сделать ее красивейшей из женщин. И
только пышная копна густых рыжих  волос,  волной  спадающая  на
плечи, была ее проклятием в этом мире.
     Похоже,   что   многие  собравшиеся  на  площади  невольно
залюбовались  робким  очарованием  рыжеволосой  девочки.   Трис
почувствовал  это и простер свои магические чувства над толпой,
стараясь ощутить общее настроение. Он с  горечью  констатировал
тот  факт,  что  большинство  людей  согласно  с необходимостью
уничтожить зло, исходящее от рыжего ребенка, но в то  же  время
не  очень хочет, чтобы это произошло здесь и сейчас. Слишком уж
нежна и беззащитна  девочка.  Ее  вид  никак  не  соответствует
легендам о рыжих чудовищах.
     Главный  жрец,  во-видимому,  также уловил мысли, витающие
над площадью. Когда процессия  взошла  на  пирамиду,  и  старик
развернул   тростниковый  свиток,  Трис  заметил,  что  Лор-Лон
оглядел народ на площади менее уверенно.
     --  По  повелению  Мага-Императора  Локи-Тораса  в  двести
тридцать  седьмом  году  до Великого Перемещения, -- Неожиданно
гулким басом провозгласил Главный жрец, -- надлежит приносить в
жертву Богу-Защитнику Этла-Тиды всех детей, родившихся с рыжими
волосами, дабы не навлекать бедствия и несчастия на Этла-Нитов.
Посему   надлежит   удалить   сердце   из   груди   рыжеволосой
Миланон-Алианор-то-Лон  и  возложить его на алтарь храма нашего
Спасителя, дабы жаркие лучи солнца изгнали гнездящееся там зло.
     -- Я приношу свои извинения, о многомудрый  Главный  жрец,
--  раздался  голос из толпы, и Лор-Лон увидел, что по ступеням
пирамиды поднялся молодой человек в странной серо-синей одежде.
-- Я вынужден напомнить, что, согласно названному  Вами  указу,
жертва  должна  быть  принесена  в  центральном  храме  Бога, в
столице Этла-Тиды.
     -- Молодой человек, -- недовольно сдвинул  брови  Лор-Лон,
--  ты  забываешь,  что  данный  указ  издан  во времена, когда
Этла-Тида   была   на   острове,   ее   владения    тогда    не
распространялись   на   столь  обширные  территории  и  поэтому
возможна была доставка жертв в Главный храм. И кто ты,  вообще,
такой, что смеешь указывать мне?
     --  Мое  имя  Трисмегист-Аттон-Тониан.  Я еду в Этла-Тиду,
чтобы  своим  мечом   и   магическими   способностями   служить
Императору-Магу. Со мной едет мой друг -- Реасон-Миновар-Медон,
сын  владельца  земли  Акиной.  Я  берусь  доставить  жертву  в
столицу. Верховный жрец, я думаю, будет доволен тобой...
     Лор-Лон заколебался. Если отказать этому молодому наглецу,
то весть об этом может дойти до столицы и вызвать  недовольство
верховных  жрецов.  Какой-то  служка  из  захудалого  городишка
посмел лишить их лакомой жертвы! Свинцово-серые глаза  молодого
человека словно клинки пронзили старого жреца.
     --  Чтобы  не  лишать Бога-Спасителя сегодняшней жертвы, я
дарю храму лучшую белую овцу. --  Трис  показал  на  улицу,  по
которой двое солдат Полд-Кандора вели животное. А потом добавил
так  тихо, что слышали его только жрецы. -- А эти монеты пойдут
на нужды храма... и его верных служителей.
     Трис достал кошелек  и  встряхнул  его  на  ладони.  Своим
опытным  слухом  Главный  жрец  разобрал  волшебный маслянистый
звон, который издают полновесные золотые монеты.  Словно  змея,
рука  Лор-Лона  совершила  молниеносный  бросок  и  скрылась  с
добычей в складках черного хитона.
     -- Да  будет  так.  --  Величественно  воздел  вверх  руки
Главный   жрец.  --  Властью,  данной  мне  Богом-Спасителем  и
Императором  Магом   поручаю   тебе,   Трисмегист-Аттон-Тониан,
доставить   назначенную   жертву  в  Этла-Тиду  и  передать  ее
Верховному жрецу. Клянись!
     -- Клянусь! -- Поднял вверх правую руку Трис.
     Жрецы расступились, вытолкнув вперед Алину. Трис  взял  ее
за  руку  и начал спускаться с пирамиды. Будь Главный жрец чуть
помоложе, он наверняка заметил бы, как дрогнула  рука  девочки,
когда  ее пальцев коснулись пальцы молодого человека. Но зрение
Лор-Лона все чаще и чаще подводило его. К  тому  же  сейчас  он
смотрел  на  жирную  белую  овцу,  которую  уже тащили вверх по
лестнице его помощники, а его карман приятно  оттягивал  полный
золота кошелек.
     Толпа  людей  расступилась,  пропуская Триса, тащившего за
руку безвольную Алину. На краю площади его уже  ждали  Ремин  и
Полд-Кандор с эскортом солдат. На секунду Трис обернулся, глядя
на  вершину  пирамиды,  где  жрецы заваливали на камень жалобно
блеющую овцу. Потом взор его опустился вниз, на рыжую  девочку,
с бессмысленным выражением глаз покорно следующую позади.
     --   Лучше   она,   чем   ты.   --  Тихо  прошептал  Трис,
отворачиваясь...

     Глава 3. Алина.

     -- Сначала я подумал, что жрец  велит  принести  в  жертву
тебя,  Трис!  --  Громко говорил Ремин, стараясь перекрыть стук
лошадиных копыт по твердой, утоптанной за долгие годы дороге.
     -- Лор-Лон больше заботится о своем кармане и желудке. Его
ритуалы давно устарели, -- Объяснял Трис.  --  Его  магия  и  в
молодости  была  ничтожна,  а  теперь  и  вовсе пропала. Всю ее
вытеснили жадность и самодовольство. Но когда он  встречает  --
правда, очень редко -- того, кто сильнее, то готов пресмыкаться
и самозабвенно лебезить перед ним...
     Теперь   уже   три   путешественника  ехали  по  дороге  в
Этла-Тиду. Впереди скакали  весело  переговаривающиеся  Трис  и
Ремин.  Позади  на невысокой легкой лошадке тряслась Алина, все
еще находящаяся под действием убивающего волю снадобья. На  ней
был  одет  плащ с большим капюшоном, скрывающий рыжие локоны от
глаз работающих в полях крестьян.
     Трис также поменял одежду. Куртка и брюки исчезли в мешке,
и сейчас  на  нем  была  одета  темно-синяя  туника  из  тонкой
шерстяной  ткани,  купленная  в  городе.  Торговец долго не мог
взять в толк, почему  молодой  господин  желает  купить  одежду
потемнее,  а  не  белую  или  фисташковую, которую предпочитают
носить дворяне. Трис  туманно  сослался  на  некие  принесенные
клятвы и данные священные обеты.
     --  А  какой  молодец  Полд-Кандор!  И  с овцой помог, и с
лошадью. -- Не мог успокоиться Ремин. --  Сразу  видно:  боевой
офицер, старый солдат.
     --  Да, -- согласился Трис, -- он предпочитает сражаться с
воинами, а не с детьми.
     -- Почему ты сразу не сказал мне, что знаком с магией?  --
Перешел  в наступление Ремин. -- Хотя я и раньше думал... Когда
ты  остановил  моих  взбесившихся  коней.  Да  и  твоя   старая
необычная одежда...
     --  Я  в  детстве пытался выучить три-четыре заклинания, а
потом бросил. Офицеру меч заменяет магию.
     -- Это точно! Если хочешь, я при случае покажу  тебе  пару
секретных ударов, которым меня научил мой учитель фехтования.
     --  Спасибо.  Они  мне пригодятся. -- Трис слегка покривил
душой. Если бы он снял блокировку с  памяти  Ремина,  и  вместо
ложных  воспоминаний  о  понесших  конях  тот вспомнил правду о
нападении разбойников...
     -- А что мы будем делать с ней? -- Ремин обернулся  назад.
-- Отправим к семье?
     --  Домой  ей  больше  нельзя.  Кроме  того,  я дал клятву
доставить ее в Этла-Тиду.
     -- И передать ее в руки  тамошних  палачей?  --  Ошарашено
уставился на приятеля Ремин. -- Ты везешь ее ради этого?
     --  Конечно,  нет.  Но  она  пока поедет с нами. Там будет
видно...
     -- "Там будет видно" -- это твое любимое выражение?
     -- Мое любимое выражение:  "кушать  подано".  --  Приятели
рассмеялись.
     -- А если серьезно, ты так и повезешь ее, словно куклу?
     -- Там будет видно.
     Ремин снова захохотал. Но вскоре удивленно замолчал.
     Дорога  петляла  между  небольшими  светлыми  рощами. Трис
время от времени останавливался и слезал с коня. Он подходил  к
деревьям  и  кустам, отрывал несколько листьев и кусочков коры,
задумчиво растирал их между пальцами, нюхал, пробовал  кончиком
языка.   Большинство   растений  он  выбрасывал,  но  некоторые
складывал  в  небольшую  поясную  сумку,  купленную  вместе   с
одеждой.
     --  К нам в Акиной однажды приезжал лекарь-маг. -- Прервал
молчание Ремин. -- Я не помню его имени, но он прибыл с севера,
возможно, из твоих земель. Ты, случайно, не у него учился?
     -- Я  самоучка.  --  Ответил  Трис,  выплевывая  очередной
листик.  --  Ты  не против, если следующую ночь мы проведем под
открытым небом? Мне бы не хотелось въезжать с ней, -- он кивнул
на застывшую девочку, сидевшую на лошади, -- в следующий город.
     -- Замечательно! Охотясь в лесу,  я  неделями  не  ночевал
дома.
     -- Значит, договорились. Пора сделать привал. Время обеда.
     Путешественники  съехали  с дороги и углубились в рощу. Их
взору открылась  прекрасная  широкая  поляна,  покрытая  нежной
травой. Неподалеку тихо журчал ручей, чистый и прозрачный. Трис
облюбовал   небольшой  холмик  возле  воды,  развернул  плащ  и
расстелил его на возвышении. Потом он снял с лошади  девочку  и
усадил  ее на плащ. Пока Ремин расседлывал коней, Трис развязал
мешок и достал съестные припасы.