и  цеха  ремесленников  брали  на  прокорм  и
обеспечение  дружины  самураев,  и  те  их  охраняли.  В  конце XIX века так
устроили  промышленные корпорации: самураев и ремесленников император послал
в  Европу  учиться  на  предпринимателей  и инженеров, а крестьянские общины
переместили  на  фабрику,  как рабочих. Оказалось, "соответствует" наилучшим
образом - но попробуйте вывести это из истмата.

Возьмем  США.  В  эпоху  уже развитого капитализма возникает рабство, да еще
какое.  По  велению  истмата мы заучили миф, что оно было неэффективным. Это
неправда.  Оно  не  только  было невероятно эффективным, но раб даже работал
вдвое  лучше  наемных  белых  рабочих  (в страду их нанимали, если нехватало
негров).  И  мало кто знает, что при этом раб получал еще зарплату в среднем
вдвое  большую,  чем  белый.  А  почему  так  было? Потому, что африканцы (а
управляющие  плантациями  практически  всегда  сами были рабами) по привычке
легко    составляли    коллективы,    а   белые   рабочие-протестанты   были
индивидуалистами,   и   их  включить  в  сложно  организованную  бригаду  не
удавалось.  Фундаментальное  исследование  экономики  Юга США, основанной на
рабстве,  вызвало  скандал  в научном сообществе. Это исследование подрывало
истмат,  который  западные  ученые  тайком  исповедуют.  А для нас оно очень
важно,  ибо  многое говорит о том, какой колоссальной производительной силой
может быть общинность.

Случаи,  которые  не вписываются в "закон", составляют норму, а "правильные"
-  исключение. Какой формацией был фашизм, при котором производительные силы
Германии   бурно   развились?  Частная  собственность  -  и  государственное
планирование,   классовое  сотрудничество  капиталистов  и  рабочих,  полная
занятость  и  т.д.  А  когда  речь  заходит  об  империи инков, все стыдливо
умолкают:  их  формация  почти  в  точности  отвечала  образу социализма. Не
прошли ацтеки ни рабства, ни феодализма, ни капитализма - все не по закону.

По   закону   о   "соответствии"   весь  советский  социализм  был  сплошным
нарушением,  и  мы  чуть  ли  не  радоваться должны, что наконец-то Ельцин и
Чубайс  исправили  ошибку русской истории. Почему же и зачем я должен в этот
закон  верить?  Он  же  мне  ничего  не объясняет, но зато меня разоружает в
борьбе  с чубайсами. Всему свое место и время. Представьте, что Жуков в 1941
г. планировал бы операции, мысля в терминах истмата.

Во  многих  письмах поминают и другой закон, который мы не выполнили и вот -
законно  уничтожены.  Это  о  том,  что  та  формация прогрессивнее, которая
обеспечивает более высокую производительность труда.

Я-то   считал,   что  ошибочность  этого  ленинского  положения  давно  всем
очевидна.  Ан  нет.  Ленин  сказал  это,  когда  мир  казался  неисчерпаемой
кладовой  ресурсов.  И  "выжимать"  больше  продукта  из  живого  труда было
выгодно.   Но   увеличение  производительности  требовало  непропорционально
больших   расходов   энергии.   И  когда  поняли  реальную  стоимость  этого
невозобновляемого  ресурса, разумно стало искать не наивысшую, а оптимальную
производительность.  Например,  по  производительности  фермеры США вроде бы
эффективны,  а  по  затратам  энергии (10 калорий на получение одной пищевой
калории)  недопустимо,  абсурдно  расточительны.  Следовать  их  примеру  не
только глупо, но и в принципе невозможно.

Кстати,  погоня  за  наивысшей  производительностью, выгодная с точки зрения
монетаризма,  разрушает не только энергию, но и сам "сэкономленный" ресурс -
человека.  Спорил  я  как-то  с  другом,  капитаном  испанского  рыболовного
траулера.  Он говорит: "Вы нарушали закон Ленина о производительности труда.
Когда   мы   проходили   мимо  советского  судна,  наши  рыбаки  смотрели  с
ненавистью:  свободные  от  вахты  русские  загорали,  играли  на  палубе  в
шахматы.  А  у нас на таком же судне было вдвое меньше персонала, и работали
по  16  часов  в  сутки.  Из  каждого  рейса я вез одного-двух под охраной -
сходили  с  ума". Я спрашиваю: "Ну и что же тут хорошего? Ведь в порту у вас
оставалось  столько же безработных, которые гробили себя наркотиками. К чему
такая   производительность?".   "Так   ведь   Ленин   сказал",  -  а  больше
справедливых  аргументов  и  не  было.  А  несправедливые  (вроде выгоды для
хозяев)  он  и  сам  не  хотел  применять.  Он  год  над этим думал, а потом
признал,  что  у  советских  рыбаков  было лучше, и в данном случае критерий
производительности социализму не нужен.

А  возьмите  такое боевое оружие истматчика, как "закон стоимости". К началу
70-х  годов  основная  масса  советской  интеллигенции  уверилась,  что наша
экономика   безнадежно   порочна,   ибо   не   соблюдает   закон   стоимости
("волюнтаризм").  А объективные законы никому не дано безнаказанно нарушать!
Стоимость  определяется  общественно  необходимым  временем  на производство
товара  и  выявляется  на  рынке,  при  эквивалентом  обмене.  Что все это -
абстракция,  что  в  жизни  ничего похожего нет, начисто забыли. И советский
строй стали ломать вполне реально.

Взять  хотя  бы  такую  мелочь, что даже в идеальной (воображаемой) рыночной
экономике  для  выполнения  эквивалентного  обмена необходим свободный рынок
товаров,  финансов и рабочей силы. Но его же нет. Протекционизм только рынка
труда  индустриально  развитых  стран  обходится  "третьему миру", по данным
ООН, 500 млрд долл. в год, то есть масштабы искажений колоссальны.

Как  сказано в Докладе Всемирного экономического форума в Давосе, в развитых
капстранах  занято 350 млн человек со средней зарплатой 18 долл. в час. В то
же  время  Китай,  бывший  СССР,  Индия и Мексика имеют рабочей силы сходной
квалификации  1200  млн  человек  при средней цене ниже 2 долл. (а во многих
областях  ниже  1  долл.) в час. Открыть рынок труда для этой рабочей силы в
соответствии  с  "законом стоимости" означало бы экономию почти 6 млрд долл.
в   час!  Иными  словами,  экономика  "первого  мира"  при  действии  закона
стоимости  являлась  бы  абсолютно  неконкурентоспособной.  И "закон" просто
выключен  действием вполне реальных, осязаемых механизмов - от масс-культуры
до  авианосца  "Индепенденс".  Выключен  этот  закон  уже  четыре  века, и в
обозримом  будущем  уповать  на  него  не  приходится.  Так  чем  мы  должны
руководствоваться - реальностью или воображаемым законом стоимости?

А  посмотрите,  как  разоружают  оппозицию  заученные в истмате истины вроде
"бытие  определяет  сознание",  "базис первичен, надстройка вторична" и т.п.
Раз  так,  то  нечего  беспокоиться  об  идеях - ужасное бытие само заставит
людей  бороться  за  социализм.  Но  ведь это совсем не так, это даже просто
глупо.  Материальная  нужда  может только погнать студентов с лозунгом "Хочу
есть!"  -  на  большее  не  надоумит.  Ведь  и сам Маркс предупреждал: "Идея
становится  материальной  силой,  если овладевает массами". Он как бы вводил
идеальные стороны жизни в рамки истмата - но даже этого мы не учли.

Так  и  получилось,  что советский строй разрушали идеями, маскируя их якобы
материальными  проблемами. А блокировать разрушение мы не могли - уповали на
объективные  законы.  Это  даже не вина, а беда наша: весь период сталинизма
мы  прожили  в  крайнем  напряжении,  и  на  освоение  современного мышления
руководство  не  шло  -  боялись  раскачать  лодку.  Но  сейчас, покуда мы в
оппозиции,  мы  просто  обязаны  это  сделать,  это  время для нас - подарок
судьбы, как время реакции после 1905 г. для большевиков.

Я  мог  бы понять, если бы против моих осторожных приглашений восстали из-за
того,  что  я  протаскиваю  идеализм, мистику, реакционные теории. Нет, речь
идет  об  ученых-материалистах,  часто даже о марксистах, но не образца 1891
г.,   как  винтовка  Мосина.  Вот  вам  пример  к  вопросу  о  "соответствии
производительных  сил",  первичности  базиса  и  т.п.. Его приводит М.Вебер,
крупнейший  социолог,  подошедший  в  анализу  капитализма с другой стороны,
нежели  Маркс  -  через  культуру,  через реальный, но идеальный срез жизни.
Конец  XIX  века  в  Германии.  Хозяин  нанимает  жнецов - все немцы, внешне
неразличимы,  молодцы как на подбор. Но одни католики, а другие протестанты.
Работают  одинаково.  И тут хозяин, торопясь убрать хлеб, удваивает плату за
уборку    десятины.    Происходит    нечто,    для   истмата   необъяснимое.
Жнецы-протестанты,  чтобы  использовать  удачный  момент,  работают  чуть не
целыми  сутками,  доупаду.  А  католики  начинают  работать  ровно  половину
прежнего  -  а  потом  идут в пивную или на речку. Как же так? Ведь закон же
объективный!  Абстрактно, да. А на деле такой идеальный фактор, как религия,
намного  важнее.  Для  протестанта  богоугодна  нажива,  а  для  католика  -
достаток. Заработав привычную сумму, он не гонится за наживой.

Скажете,  это - мелочь, но из таких мелочей и складывается реальность. И нам
надо  бы  оставить  абстракции  до лучших времен, а самим научиться понимать
именно  реальность.  Она  поддается  и  изучению,  и  пониманию  -  если  мы
применяем годные именно для нынешней, нашей реальности слова и средства.

Мне  иногда  ставят такой трудный вопрос. Сейчас в коммунистическом движении
возникло  как  бы  два  видения  реальности, два языка. Одни (РКРП и близкие
группы)  в  основном используют привычные понятия истмата, заостряя внимание
на  классовой  борьбе.  Другие  (ряд  деятелей КПРФ) почти не применяют этих
понятий,  перейдя на "державную" риторику и видя в происходящем прежде всего
конфликт  цивилизаций.  Если  учесть,  что  быстро  выработать принципиально
новый  язык  нельзя,  какая  из  двух  крайностей  хуже, в каких понятиях мы
дальше отходим от реальности?

Обе  крайности  плохи,  а  какая  окажется хуже, зависит от того, как пойдут
дела  и  насколько гибким будет мышление. И лозунги, и язык будут меняться в
зависимости  от  обстановки.  Лучше  выявить  слабости каждой схемы. Если бы
удалось  поладить  с  режимом Ельцина добром и приостановить разрушение всех
систем   жизнеобеспечения   России,   то  державная  риторика  позволила  бы
объединить  более  широкий  фронт,  чтобы  начать  восстановительную работу.
Небольшая надежда на такой исход еще есть, и шанс надо использовать.

Если  же  этот  мизерный  шанс  будет  утрачен, и массы перейдут к активному
сопротивлению  (а  это  будет самоускоряющимся процессом), то им потребуется
язык  борьбы.  И  самый простой и понятный язык - это язык классовой борьбы.
"Смерть  буржуям!"  -  такие надписи уже появляются в подземных переходах. С
точки  зрения  цивилизационного  конфликта,  он  в  случае победы трудящихся
будет  решен  в пользу России мимоходом - она выживет и как цивилизация (так
получилось   и   с   большевиками).  На  державной  риторике,  с  опорой  на
"национальный  капитал",  победить, на мой взгляд, в принципе невозможно. Но
самое  страшное,  что  с  этой риторикой невозможно и "прилично" проиграть -
достигнув  какого-то  "дна"  (скажем,  превратившись  в колонию). Для нашего
падения  дна  не  существует  -  дело неминуемо дойдет до полного разбегания
России и массовой гибели людей.

("Советская Россия". Ноябрь 1996 г.)

От философии угнетенных - к философии борцов

Моя  статья  "Час  сомнений"  (28.10.1996)  вызвала поток возмущенных писем.
Общий  мотив  такой:  "наконец-то  С.Кара-Мурза с открытым забралом выступил
против  Маркса и Ленина". Письма интересные, но их много, и я отвечу лишь на
главные, повторяющиеся идеи.

Есть  люди,  которые уже отчаялись и потеряли ориентиры. Их, судя по письмам
за  три года, становится больше. Тут уж речь не о споре, а о сигнале: растет
число  людей  на  грани  срыва.  Я  неосторожно упомянул фашизм как явление,
выпадающее  из  схемы  истмата  -  мне  пишут,  что  я  веду  геббельсовскую
пропаганду,  "налицо восхваление автором фашизма". Я пишу о том, как понимаю
тактику  КПРФ:  "Если  бы  удалось  поладить  с  режимом  Ельцина  добром  и
приостановить  разрушение  всех систем жизнеобеспечения России, то державная
риторика   позволила   бы  объединить  более  широкий  фронт,  чтобы  начать
восстановительную  работу. Небольшая надежда на такой исход еще есть, и шанс
надо  использовать".  На  это,  уже  не обращая внимания на следующий абзац,
шлют  проклятья  и  угрозы аннулировать подписку на газету, которая печатает
агентов  Ельцина,  получающих  от  него  щедрую награду за счет ограбленного
народа.   Кое-кто   даже   напоминает  "агенту  Ельцина",  что  "придет  час
расплаты".  Один читатель называет всех поименно членов редколлегии и ставит
вопрос  ребром:  "Если  вы  согласны  с  С.Кара-Мурзой,  то  будьте  вы  все
прокляты!".

Конечно,  если  КПРФ  свой  шанс  не использует, борьбу возглавят именно эти
люди.  Пусть уж тогда они победят, мы будем помогать - это все же лучше, чем
подохнуть  под  Чубайсом.  Но победа их обойдется уж слишком дорого, намного
дороже, чем в 1917-1937 гг.

Кое-кто  даже  объясняет,  в  чем  мой тайный союз с Ельциным и Чубайсом: "у
трудящихся  отобрали  собственность,  власть,  а  теперь отнимают и истмат -
философию  угнетенных".  Лучше  не  скажешь.  Потому-то  у  людей и отняли и
собственность,  и  власть,  что  они следовали философии угнетенных. А нужна
философия  борцов  и  победителей.  Недаром  вся  демпресса  и ТВ продолжает
накачивать  в  сознание  истмат:  "СССР  рухнул  в  силу объективных законов
исторического   развития",   "советское   хозяйство  пришло  к  краху  из-за
нарушения  объективных  экономических  законов". И кто это накачивает? Те же
профессора  истмата,  чьи  учебники  мы зубрили. Истмат, ставший "социальной
религией",  оказался  более  сильным  опиумом  для  народа, чем "религиозная
религия".

Чем   объясняют   мои   оппоненты   тот   факт,   что   я  "сбросил  маску"?
Студент-историк  разумно  предполагает,  что  к  "нападкам"  на  истмат меня
побудило  "поражение  социализма  в  холодной войне". Но он считает, что эта
катастрофа   не  должна  поколебать  устоев:  "И  все  же  я  хочу  спросить
С.Кара-Мурзу:  похоронил  ли  Чернобыль  атомную  физику?".  Отвечаю на этот
удивительно  точный  вопрос.  В  Чернобыле произошел отказ не атомной физики
(она   работала   безотказно),   а   устаревших   представлений   о  системе
"человек-машина".  Эти устаревшие представления по своему типу были, кстати,
очень  близки к истмату (выросли из общего корня). Так вот эти представления
Чернобыль  похоронил,  хотя они так и тянут свои руки из могилы. Но это было
настолько  трудно,  что  человека, который изучал Чернобыль и первым во весь
голос  поставил  под  сомнение  всю  общепринятую  доктрину  технологических
рисков,  -  академика  В.А.Легасова  -  довели до самоубийства. Тот шажок от
истмата,  что  предлагаю  сделать  я,  несравненно  меньше того, что сделали
наука  и  технология  после  Чернобыля  -  хотя  катастрофа  СССР сравнима с
Чернобылем.

Многие  авторы  писем  не  признают  никаких  полутонов. Стоило заикнуться о
"преодолении  истмата"  -  даже не о его отрицании, а всего лишь о выходе за
его  рамки  при  анализе  ограниченного круга проблем (кризиса России) - это
сразу   названо   отказом   от   марксизма-ленинизма   и   даже  отказом  от
материализма.  Выходит,  весь  материализм  - в истмате? Так мыслил Ноздрев:
"Все,  что ни видишь по эту сторону, все это мое, и даже по ту сторону, весь
этот  лес,  который  вон  синеет,  и  все, что за лесом, все мое". И спорить
бесполезно.  Мне  пишут:  "Вы,  как  я  полагаю,  прочитав  пример о жнецах,
сторонник  идеализма".  Поясню:  я  привел  пример Вебера о том, как религия
влияет  на  бытие (трудовую этику жнецов). Какой же это идеализм? Это просто
этнографическое наблюдение, материализм чистой воды.

Как  раз  истмат  очень  грешит идеализмом. Ради заострения его главной идеи
уже  классики  истмата  создавали идеальные образы, совершенно не отвечающие
реальности  бытия.  А  их  последователи вообще забыли об условности и стали
вести  себя так, будто в жизни действуют эти идеальные образы, а не реальные
силы.  Вот,  в  "Коммунистическом  манифесте"  сказано, что рабочие не имеют
отечества.   Ради   акцента   на   классовой   борьбе   принижено   значение
национального  фактора,  создан  идеальный  образ "пролетариата всех стран".
Ну,  манифест  -  это  вроде  поэмы.  Но  ведь  советский истмат уже всерьез
исключил  национальную  проблему  из  рассмотрения. Утверждалось даже, что в
СССР  национального  вопроса  не  существует. Вот это - идеализм. Следование
таким идеальным фикциям обошлось дорого.

Кстати,  пример  с  жнецами  поминают очень многие авторы писем - и именно в
ключе  истмата.  Все  как  один  считают,  что  ничего  странного в случае с
жнецами  нет  (а  я  да  Вебер,  два  дурака, не поняли). Мне пишут: "Истина
состоит  в  том, что жнец-протестант - порождение утвердившегося буржуазного
строя,   содержанием   бытия   которого   являются  богатство  и  нажива.  А
жнец-католик  воскресил  традиции  ушедшего феодального общества". Но почему
католик  "воскресил",  а  протестант  совсем  наоборот, "не воскресил", хотя
бытие  их протекает в одной деревне - на такие мелочи истмат внимания уже не
обращает.  На  деле-то  как  раз  буржуазное  общество утвердилось благодаря
протестантизму,  а  не  наоборот.  Вебер  на  эту  тему написал целую книгу,
собрав  огромный  объем данных. Но он - "буржуазный социолог-оппортунист", и
про  него  мои оппоненты такого понаписали, что и от А.Н.Яковлева в бытность
его начальником идеологии КПСС слышать не приходилось.

Чуть  не  в  каждом  письме напоминают, что истмат - не догма, а вечно живое
учение,   его   надо  развивать.  На  деле  же  отношение  к  нему  поистине
религиозное,  и  каждая робкая попытка "развития" вызывает такую болезненную
реакцию,  что  десять раз подумаешь, прежде чем слово сказать. Меня удивило,
что  никто  из  явно  любящих  свое  дело истматовцев, приславших письма, не
отметил,  что  в  статье "Эффект бабочки" сделан шаг именно в развитии, а не
"преодолении"  истмата.  В  той  статье  в  полном соответствии с принципами
истмата   общество  уподоблено  природной  системе.  Только  в  классическом
истмате   общество   описывается   аналогиями   с   равновесными   системами
(механическими  или  энергетическими),  а здесь - с системами неравновесными
или  в  состоянии  неустойчивовго  равновесия,  при  возникновении в системе
хаоса,  катастрофы.  Но это еще - самый настоящий истмат, только впитавший в
себя  знание  о  новом  классе  систем, знание второй половины ХХ века. И то
реакция сугубо отрицательная.

Можно  ли  обойтись  таким  "развитием"  (а ведь и оно встречается в штыки)?
Считаю,  что  нельзя,  хотя  и  это  было  бы  большим  шагом  вперед, очень
полезным.  Но  его  недостаточно,  потому  что  истмат  жестко  задает схему
развития,  схему  смены  поколений машины-общества - социально-экономических
формаций.   Худо-бедно,  эта  схема  приложима  к  Западу,  но  очень  плохо
описывает  исторический процесс в незападных цивилизациях. Создатели истмата
и  не  претендовали  на  всеохватность,  их  интересовал  именно Запад, а не
"азиатский  способ производства". Чтобы понять Россию, совершенно необходимо
выйти  за  рамки  "формационного"  подхода  истмата  и  использовать другой,
хорошо  развитый,  но  не  истматовский подход - "цивилизационный". Но это -
особая тема.

В  большинстве  писем отвергаются примеры, которые я привел в своей статье -
высокая  эффективность  основанной  на  рабстве  экономики  Юга  США  и опыт
развития  Японии.  Оба  эти  явления,  которые  считаются  в обществоведении
весьма   сложными   и  вызывают  яростные  споры,  оказывается,  без  всяких
затруднений  объясняются  истматом. Авторы писем указывают мне на это даже с
какой-то   жалостью:   мол,  оторвался  от  марксизма  и  перестал  понимать
простейшие  вещи.  Разве  не ясно: в Яп