икогда в штурме, но
не читал даже с сочувствием ни одной истории большой освободительной
войны. Иначе он понимал бы, что революция рядом с холодностью суждения
создает иллюзии, которые не "ошибки", а крылья штурма, которые последнему
сообщают силу и приводят его к поставленной историей цели.
   Как было бы смешно отрицать, что мы совершили много ошибок в борьбе,
точно так же смешно отрицать, что идеология превращала весьма часто
временно-преходящее в систему, что в свою очередь влияло на мероприятия и
развивало их дальше необходимого. В общем политика, которую мы должны
теперь изменить, взятая в исторической перспективе не только не была
ошибкой, но именно благодаря ей, проведенной с железной
последовательностью, мы смогли отразить врага внутри и вне и создать
предпосылки для теперешней политики. Генерал Ноги не достиг своей цели
штурмом Порт-Артура, неправильно оценив соотношения сил. Советская Россия
не пошла добровольно на штурм. Война с Антантой со всеми ее последствиями
была навязана России и наш штурм не был отбит. Мы побили врага, расстроили
его планы нашего уничтожения и создали условия для заключения с ним
компромисса.
 
 
   IV.
 
   Новая экономическая политика была прокламирована в марте 1921 года. Она
совпадает с двумя событиями: с подписанием русско-английского торгового
договора и с подавлением кронштадтского восстания. Эти два события стоят
не только в хронологической, но и во внутренней связи с новой
экономической политикой.
   Заключение русско-английского торгового договора показывает, почему мы
не перешли к новой экономической политике в 1920 году после победы над
Колчаком и Деникиным. Причина ясна. После победы над Колчаком и Деникиным
сильнейшая европейская держава - Англия - начала с нами переговоры,
длившиеся целый год. В это время вторая по силе держава в Европе - Франция
- мобилизовала Польшу и Врангеля против нас. Поздним летом в 1920 году
Врангель был официально признан Францией представителем русского
правительства. Англия, ведя переговоры с нами, не шевельнула пальцем,
чтобы воспрепятствовать французской политике. Английский капитал затягивал
подписание временного торгового соглашения, выжидая, не будем ли мы
побеждены Польшей и Врангелем, чтобы затем умыть руки. Если новая
экономическая политика в одной из своих частей покоится на компромиссе с
мировым капиталом, то ясно, что, пока русско-английский договор не был
подписан, она совершенно висела в воздухе. Даже теперь, спустя несколько
месяцев после подписания этого договора, еще не заключен ни один договор о
концессиях. Все эти договоры - в стадии предварительного обсуждения. Голод
этого года пробудил новые надежды в мировой буржуазии, и даже те части ее,
которые больше не верят в наше поражение, занимают выжидательное положение
до наиболее острого момента, когда компромисс между ними и нами сможет
быть заключен на наивыгоднейших для них условиях.
   Какое отношение к новой экономической политике имеют кронштадтские
события?
   Кронштадтские события были только эхом глубокого процесса брожения в
крестьянских массах, отголоском крестьянских восстаний на Украйне и в
Тамбовской губернии. Что означали эти крестьянские восстания? Они
показали, что империалистическая и гражданская война сильно ослабила
крестьянское хозяйство, что хозяйственный кризис России заключается не
только в развале ее индустрии, но и сельского хозяйства, - что необходима
скорая и коренная перемена политики, которая должна произойти тем
энергичнее и радикальнее, чем более неопределенны виды на соглашение с
иностранным капиталом и чем более затягиваются переговоры с ним. Кризис
сельского хозяйства и затяжной ход переговоров с иностранным капиталом
заставили советское правительство изменить план хозяйственного
строительства весны 1920 года, намеченный после уничтожения Юденича,
Колчака и Деникина.
   В чем состоял этот план?
   Он основывался на надежде, что скоро удастся восстановить оживленные
хозяйственные отношения с капиталистической заграницей, которая должна
была нам дать массу средств производства. Для использования последних, для
скорого выполнения предварительных работ должна была быть привлечена
грубая физическая сила широких крестьянских масс путем организации
трудовых армий. Строительство должно было начаться фронтальной атакой. Это
не было коммунизмом, ибо мы были готовы большую часть промышленности сдать
в аренду иностранному капиталу. Шум капиталистической и меньшевистской
прессы, что это есть новое рабство, свидетельствует только, поскольку
буржуазия боится быстрого темпа хозяйственного строительства в советской
России. Так как это хозяйственное строительство было не меньше в интересах
крестьян, чем рабочих, то трудовые армии не имели в себе ничего
коммунистического. Они были необходимой мерой и будут таковой, где только
пролетарско-крестьянское правительство в состоянии будет проводить
хозяйственное восстановление быстрым темпом.
   План потерпел крушение, во-первых, потому, что трудовые армии через
несколько месяцев их существования были использованы для борьбы с поляками
и Врангелем, во-вторых, вследствие слабого подвоза средств производства
из-за границы.
   Фронтальная хозяйственная атака стала в этот момент невозможной. В
начале 1921 года стало ясно, что хозяйственное восстановление будет итти
весьма медленно.
   Мировой капитал, который был неспособен нас задавить, показал себя
неспособным и заключить с нами скорый компромисс. Все эти моменты
определили необходимость отступления от плана 1920 года. Тактика этого
отступления составляет сущность новой экономической политики.
 
 
   V.
 
   Новая экономическая политика советского правительства началась заменой
разверстки в деревне натуральным налогом. Разница, во-первых, заключалась
в том, что с этих пор крестьяне должны были отдавать одну определенную
часть своего урожая, в то время, как прежде у них производились реквизиции
по мере потребностей армии и городов.
   Назначенный натуральный налог значительно ниже того, что крестьяне
отдавали до сих пор. Он побуждает их увеличивать посевную площадь и
улучшать обработку земли, так как излишки сверх удовлетворения жизненных
потребностей и уплаты налога государству могут быть обменены ими путем
торговли на продукты промышленности. Таким образом, уступки крестьянам
привели к уступкам городской буржуазии и нелегально сохранившемуся в форме
спекуляции торговому капиталу.
   Вообще говоря, из уступок крестьянам вовсе не вытекали сами по себе
уступки торговому капиталу: если бы советская Россия располагала большим
товарным фондом, то крестьяне могли бы обменивать излишки своего хлеба в
государственных кооперативах. Уступки торговому капиталу являются
результатом промышленной слабости государства, что определяет и дальнейшие
последствия. Торговая буржуазия также не располагает достаточными запасами
товаров и старается собрать их путем контрабанды, ибо внешняя торговля
есть монополия государства, - и путем закупок на внутреннем рынке. Здесь
торговая буржуазия может достать товары только у кустаря. Но кустарь при
всем своем домашнем прилежании производит незначительную по количеству и
качеству сумму товаров. Если советская Россия не желает искусственно
усилить товарный голод крестьян, для чего нет у нее ни одного разумного
основания, то она должна, понятно, допустить развитие средней и мелкой
промышленности. Государство должно сознательно отказаться от управления
этой промышленностью, так как она требует распыления его далеко не богатых
организационных сил. По этой причине советское правительство разрешает
аренду мелких и средних предприятий рабочим кооперативам и частным лицам.
Но этим еще не достигнута граница уступок и отступлений советского
правительства. Советскому правительству нужны иностранные технические
силы, а государственного золотого запаса недостаточно для закупки нужных
машин за границей. Чтобы получить их, советскому правительству приходится
другими средствами привлекать иностранный капитал. Для этого служат
концессии. Таки м образом, иностранный капитал получает возможность
укрепиться в крупной индустрии, являющейся государственным имуществом
советской России и ее социальным базисом.
   Эта политика советского правительства содержит в себе: 1) уступки на
продолжительное время, в ближайшую историческую эпоху, и 2) уступки более
преходящего свойства. Уступки крестьянам несомненно принадлежат к первому
роду.
   В стране с преобладающим мелко-буржуазным населением, в которой мелкие
и средние крестьяне составляют значительное большинство населения, переход
к коллективным хозяйственным формам в деревне возможен лишь тогда, когда
пролетарское государство в состоянии будет при помощи техники указать
крестьянам дорогу вперед. Пока советская Россия не покроется сетью
электрических станций и новейшие сельско-хозяйственные машины не найдут
широкого распространения в деревне, крестьянин останется мелким хозяином.
Другое дело уступки торговой буржуазии и мелко-капиталистическим
арендаторам. Как только крупная индустрия начнет работать и в состоянии
будет кое-как покрывать потребности в товарах, она уничтожит своей
конкуренцией мелкую промышленность. Развитие кооперативов все больше будет
вытеснять мелкую торговлю и тем скорее, чем энергичнее будет государство
оказывать поддержку кооперации. Уступки иностранному капиталу связаны с
международным положением, они вызваны двойной необходимостью: получить
средства производства от иностранного капитала и заглушить
интервенционистские тенденции. Продолжительность этих уступок связана с
длительностью теперешнего относительного мирового равновесия.
   Какие новые классовые группировки возникают на почве новой политики
советского правительства?
   Из крестьянства выделяется мелкая буржуазия. К ней присоединяется
мелкая и средняя буржуазия, развивающаяся в городе. Иностранный
концессионный капитал образует крупно-капиталистический класс. Против этих
классов стоит пролетариат в крупной государственной индустрии, в мелких и
средних арендованных предприятиях и в крупных концессиях. Не приходится
подчеркивать, что подобное соотношение сил не в пользу рабочего класса.
Положение заключает в себе большие опасности.
   Мелкая и средняя городская буржуазия, концентрированная в культурных
центрах страны, попытается на почве своих хозяйственных сношений с
крестьянством организовать его против пролетариата и связаться в первую
голову с более кулаческими элементами в крестьянстве. Иностранный капитал
попытается также, опираясь на силу мирового капитала, изменить в свою
пользу условия, на которых он был допущен советским правительством в
советскую Россию. Затем он будет, без сомнения, пытаться устранить
наиболее важное препятствие для своего свободного функционирования, чему
будет препятствовать государственная монополия внешней торговли. Род
помощи, предложенной Ллойд Джорджем голодающей России в его речи от 16-го
сентября, указывает с большой ясностью на это. Его план состоял в том,
чтобы английское правительство открыло кредит товарами английским фирмам,
которые эти продукты промышленности обменяют путем свободной торговли в
России на хлеб. Таким путем иностранный капитал действительно вступил бы в
самостоятельные хозяйственные сношения с русскими крестьянами.
   Советское правительство ни на минуту не закрывает глаз на эту
открывающуюся опасность, противовесом которой является государственная
власть в руках пролетариата. Пролетариат, будучи господствующей силой,
есть собственник средств производства. Хотя крестьянин будет свободно
хозяйничать на земле, но последняя остается все-таки национализированной,
то есть в руках государства. Это юридическое право имеет социальное
значение. Оно препятствует возникновению крупного землевладения и
образованию кулачества, как организованной контр-революционной силы. Оно
дает пролетарской государственной власти возможность воздействовать на
русскую и иностранную буржуазию, промышленная деятельность которой связана
с земельными вопросами. Земельная рента остается средством давления и
воздействия со стороны государства. Отдавая промышленные предприятия,
поскольку государство их не сохраняет в своих руках, частным лицам только
в аренду и, следовательно, не денационализируя их, пролетарская власть
сохраняет контроль над ними. Государство не только определяет отношение
арендатора к рабочему классу, что ему, как представителю пролетарских
интересов, обеспечивает связь с рабочими массами и сохраняет эти массы,
как государственную социальную базу, - но у него есть возможность влиять
на хозяйственную деятельность арендаторов и согласовать ее с интересами
государственной индустрии. Обладание же средствами транспорта имеет
решающее значение для воздействия на хозяйственную деятельность буржуазных
элементов.
   Целью и результатом новой экономической политики является такое
социальное положение.
   Пролетарское государство базируется на обладании важнейшими отраслями
промышленности, будучи вынужденным передать часть предприятий в руки
иностранного капитала, но оно стремится не только усилить, но и расширить
свою социальную базу, увеличивая всеми силами количество средств
производства. Оно контролирует мелкую и среднюю, сданную в аренду,
промышленность, как и часть индустрии, которую оно вынужденно отдавать в
аренду иностранному капиталу.
   Оно является не только защитником пролетарской рабочей силы, но и
регулятором хозяйственной жизни страны, опираясь на свою фактическую
власть. В то время, как уступки крестьянству имеют своей целью
возобновление и укрепление установленного октябрьской победой союза
рабочего класса с крестьянством и, с другой стороны, получение новых
вспомогательных средств для крупной индустрии путем развития крестьянского
хозяйства, - уступки торговому и промышленному арендному капиталу являются
средством получить необходимые товары для удовлетворения потребностей
сельского хозяйства. Уступки иностранному крупному капиталу должны дать с
своей стороны средства для развития государственной промышленности. Этот
порядок вещей далеко не является коммунистической организацией общества,
но он способствует развитию русского народного хозяйства на базе
укрепления власти рабочего класса, у которого имеется возможность
организовать хозяйственную жизнь и ограничить анархию мелко-буржуазного
хозяйства.
 
 
   VI.
 
   Когда русский рабочий класс взял власть 7-го ноября 1917 года в свои
руки, то революционный комитет, захвативший власть именем петербургского
Совета рабочих и солдатских депутатов, объявил русскому и мировому
пролетариату о совершенном им перевороте следующее: дело мира в сильных
руках пролетариата. Крестьянин, наконец, получит землю, и рабочий класс
распространит свой контроль на индустрию. Ближайшей целью революции
ставилось не немедленное осуществление социализма, а разрешение вопроса о
мире, аграрный вопрос и контроль над производством, как переходное
мероприятие. Но революция не остается в указанных ее вождями границах и не
придерживается определений вождей. Русская ноябрьская революция была
прелюдией мирового пролетарского переворота. Она была прелюдией
коммунистического переворота в капиталистическом мире и как бы ни были
ограничены исторические цели, поставленные вождями революции, ее дыхание
было дыханием пролетарско-коммунистической мировой революции. Теперь
русская революция пришла к своему социальному пределу для ближайшей
исторической эпохи.
   Никакая революция не может осуществить коммунизм одним приемом. Если
революция повсюду приводит к борьбе за хозяйственное преобразование, то
путь этого преобразования может быть в одной стране короче, в другой
длиннее, в зависимости от степени хозяйственного развития страны.
   Пролетарская мировая революция представляет собой длинный период борьбы.
   Организация социалистического строя, поскольку дело идет о
промышленности, будет в капиталистических странах легче, чем в России.
Преобладание концентрированной промышленности и высокий уровень
технических познаний пролетариата будут здесь иметь решающее значение. Но,
несмотря на это, можно допустить, что западно-европейской революции
придется считаться с большими хозяйственными трудностями, из которых самая
крупная - узость сельско-хозяйственного базиса.
   Развитие Западной Европы в сторону индустриализма поставило все
промышленные страны в зависимость от свободного подвоза продуктов питания.
Вопрос о развитии пролетарской революции на Западе тесно связан таким
образом с развитием пролетарской революции на Востоке: это приходится
принимать во внимание при обсуждении проблемы пролетарской революции в
России, ее путей, нужд и характера.
 
   Русская революция прошла весь цикл развития от борьбы за
демократическую республику до борьбы за Советскую власть. Советская
республика казалась идентичной с победой коммунизма. Но не напрасно ее
вожди не внесли слова коммунизм в название республики и неоднократно
истолковывали в своих выступлениях слова: Социалистическая федеративная
республика, в том смысле, что это - республика, борющаяся за социализм.
После четырех лет своего существования Советская Республика пришла к
границе, определяющей ее историческое значение.
   Исторический смысл таков, что Россия - крестьянская страна, в которой
рабочий класс захватил власть, чтобы использовать ее, как средство к
развитию России в сторону социализма. Он должен в этом развитии считаться
как с мелко-буржуазным характером страны, так и с политическим
соотношением сил во всем мире. Рабочая власть реализует свои цели или
погибнет в зависимости от развития мировой революции.
   Позиция господствующего в России рабочего класса по отношению к
буржуазным тенденциям и силам во многом напоминает положение феодальных
элементов в России по отношению к буржуазным. В середине XIX столетия все
более усиливались капиталистические тенденции в России. Феодальный класс
делал им одну хозяйственную уступку за другой, чтобы только удержаться у
власти. Больше полустолетия он старался отсрочить политические уступки. Он
был наконец разбит, будучи вынужден под давлением рабочего класса пойти на
компромисс с буржуазией.
   Положение рабочего класса по отношению к буржуазии, понятно, не во всем
аналогично положению феодальных элементов. Оно отличается в вопросе о
направлении развития всего мира. Царизм должен был капитулировать, так как
развитие всего мира шло в сторону капитализма, то-есть, побед буржуазии.
   Капиталистический мир находится сейчас в возрастающем распаде. Русская
буржуазия не есть новый жизнеспособный и жизнерадостный класс, она
представляет собой разбитый класс, который снова поднимается на костылях
временного усиления мировой буржуазии после демобилизующего кризиса
1918-1919 г. Новые буржуазные элементы в России, освобожденное от
помещичьего ига крестьянство образуют несомненно почву для новой сильной
буржуазии в случае интернациональной победы капитала. При победе
европейского пролетариата русское крестьянство будет слишком слабо, чтобы
выделить контр-революционную силу против основной тенденции мирового
развития. Эта основная разница имеет решающее значение при оценке позиции
тех мнимо-марксистских элементов которые, как Пауль Леви говорят: так как
по теории марксизма экономические отношения являются решающими, то
советская Россия, сделавши хозяйственные уступки буржуазии вынуждена будет
вступить на путь развития к буржуазной демократии. Такая точка зрения
говорит ясно об одном, что автор хоть и занимается изучением азбуки
коммунизма, но до образования слогов из букв еще не дошел.
   Никакой марксизм не говорит о том, каким темпом экономические условия
переходят в политические. Если бы в ближайшее время распад капитализма
сменился определенными тенденциями к восстановлению капиталистического
господства, то буржуазное давление на пролетарскую власть в России росло
бы без сомнения с каждым днем все сильнее