в ход промышленность, прежде чем будет в состоянии появиться на мировом
рынке, как поставщик сырья и хлеба.
   Польское правительство объявило, что готово на мирные переговоры. Но
местом для этих переговоров оно предложило Борисов - городишко за польским
фронтом, на железнодорожной линии, ведущей на Минск. Выбор места для
мирных переговоров говорил всякому сведущему человеку, о каком мире думала
Польша. Русско-польский фронт распадался на две части: на юго-западный и
северо-западный. Для Польши было ясно, что советская Россия должна быть
слабой на юго-западном фронте.
   Украинская железнодорожная сеть, состояние украинского населения,
которое видело смену двенадцати правительств и поэтому не верило ни
одному, - было тому объяснением. К этому прибавлялось соображение, что
удар на юго-восточном фронте только тогда мог бы подействовать в
направлении центра польского правительства Варшавы, если б за ним
последовал удар на северо-западном фронте. Кратчайшая дорога на Варшаву -
шла через Минск. Польское правительство, отказываясь от перемирия на целом
фронте и допуская его только на фронте Борисова, было таким образом в
состоянии, в случае, если Россия не пойдет на все требования Польши,
повести наступление на Киев во время мирных переговоров в то время, как
силы красных войск будут оставаться связанными на северо-западном фронте.
Пилсудский хотел играть роль генерала Гоффмана. И как Гоффман в виде
козыря против Советской России выставил мелкобуржуазного украинского
националиста Петлюру, чтобы отделить от России украинцев, т.-е. хлеб и
уголь, так и Пилсудский заключил с Петлюрой сделку, в силу которой этот
трижды изгнанный рабочей и крестьянской Украйной всесветный союзник и
всесветный изменник был признан Пилсудским защитником независимости
Украйны. Советское правительство 8-го апреля обратилось к английскому
правительству с нотой, в которой подтверждало это положение вещей и как
место мирных переговоров, между прочим, предлагало Лондон.
   Вместе с тем говорилось: если английское правительство действительно
заинтересовано в мире, то оно имеет возможность осуществить компромисс
между Польшей и Советской Россией и таким образом устранить путем мирных
переговоров войну. Если английское правительство этого не сделает, оно
лишится права вмешиваться в русско-польскую войну. Как "нейтральная"
держава, английское правительство сняло маску. Оно не ответило на ноту
советского правительства; 29-го апреля началось наступление Пилсудского на
Киев, который защищался всего 6.000 человек. 7-го июля Киев пал.
Французская пресса высмеивала англичан: вы хотите получить сырье и
средства существования переговорами с советской Россией.
   Все это доставит нам Пилсудский из Украйны.
 
 
   ПЕРЕГОВОРЫ С АНГЛИЕЙ.
 
 
   Английское правительство вело между тем затяжные переговоры.
Правительство, которое Литвинова не впустило, утверждая, что дело идет не
о политике, а о хозяйственных сношениях, начало с Красиным переговоры с
вопроса о преодолении политических препятствий к хозяйственным сношениям.
Оно горько жаловалось на коммунистическую агитацию, которая ведется со
стороны советской России не только между английскими рабочими, но и - вот
преступление - между народами Востока, которые самим богом предназначены к
тому, чтобы наслаждаться благодеяниями английского господства. Оно
требовало прекращения этой пропаганды, как основного условия
русско-английского торгового соглашения.
   Красин указал на то, что Англия является главной анти-русской
коалицией, руководительницей русской контр-революции. На требование
англичан прекратить борьбу против английских интересов на Востоке, Красин
ответил указанием, что Россия никоим образом не в состоянии прочитать у
англичан в глазах, в чем состоят их интересы на Востоке. Россия граничит с
Востоком, и хотя она не преследует на Востоке никаких корыстных целей, ее
интересы состоят в том, чтобы никакая империалистическая сила не
использовала восточные страны, как базис для борьбы против советской
России, совершенно независимо от того, что Россия связана с народами
Востока солидарностью народа, теснимого мировым капиталом.
   "Известия" развили эту мысль. Они говорили: Советская Россия никоим
образом не видит в народах Востока объекта торговли. Она прочно связана с
их подъемом, однако ясно, что если Англия заключит мир с советской
Россией, то это создаст такую ситуацию, при которой также и восточные
народы, поддержанные советской Россией, смогут достичь мирного modus'a
vivendi с Англией, если они ради мира принесут жертвы, как это сделала
советская Россия в Брест-Литовске.
   Английское правительство, хотевшее использовать нетвердое положение
советской России на польском фронте для заключения соглашения, настаивало
на его заключении. 6-го июля - соглашение было подписано советской
Россией. Соглашение гарантировало свободу торговых сношений обеих сторон
под условием отказа с обеих сторон от всяких враждебных действий и
агитации, не перечисляя их подробно.
   Английское правительство думало, что этим соглашением одержало крупную
победу. В действительности оно получило кусок бумаги, который еще только
надо было заключить. Не потому, чтобы советская Россия намеревалась по
образцу Бетман-Гольвега рассматривать всякую сделку с капиталистическим
правительством, как клочок бумаги. Не придавая дипломатическим соглашениям
значения священного писания, советская Россия намеревалась, без сомнения,
соблюдать мирное соглашение, потому что она нуждалась в мире для своего
хозяйственного строительства. Лучшей гарантией сохранения мира советской
Россией является ее заинтересованность в торговых сношениях с
капиталистическими странами. Но если Англия думала связать Россию, не
связывая себя, то это было большое заблуждение.
   Так как при враждебном поведении Англии против советской России
сдержанность России потеряла бы основание. Таким образом, соглашение
представляло из себя пустой лист бумаги, который еще только должен был
быть заполнен обеими договаривающимися сторонами.
   В то же время Красная армия старалась создать условия, при которых
также английское правительство стало бы живо заинтересовано в поддержании
мира с советской Россией.
 
 
   ВОЙНА С ПОЛЬШЕЙ.
 
 
   Еще не высохла бумага, на которой польские буржуазные болтуны
сравнивали победы Пилсудского с победами Болеслава Храброго, не завяли
цветы, которыми забросали Пилсудского на улицах Варшавы при его
возвращении из Киева, как на северо-западе началось наступление
Тухачевского. Поляки сдержали его у Молодечно, однако, ценой участия
некоторого числа дивизий, взятых с киевского фронта. Это так ослабило
польский Южный фронт, что когда кавалерия прежнего вахмистра Буденного
перешла Днепр, польский южный фронт дрогнул. Благодаря этому северный
фронт был оставлен без поддержки. Он повис в воздухе. В то время, как
конные войска Буденного в ожесточенных боях отбросили поляков к Галиции,
северный фронт форсированным маршем отошел к Брест-Литовску и Белостоку,
жестоко преследуемый войсками Тухачевского. "Hannybal ante portas"
(Ганнибал у ворот), кричала та самая империалистическая пресса Антанты,
которая незадолго перед этим говорила о Красной армии, как о
недисциплинированной орде. Французская пресса кричала о военном
вмешательстве в защиту Польши. Начальник штаба маршала Фоша, генерал
Вейганд, принял командование польской армией, и Англия, которая 8-го
апреля не хотела ничего слышать о вмешательстве в пользу мира, вдруг
показала себя высоко заинтересованной в установлении мира между советской
Россией и Польшей. И хотя Англия, которая видела в Польше вассала Франции
и никоим образом не имела причин питать симпатию к этой опоре французских
стремлений к гегемонии на континенте, но она понимала, что уничтожение
белогвардейской Польши будет иметь катастрофические последствия для
мировой буржуазии. Советская Польша была бы передовым укреплением
советской России. Господство рабочего класса на Висле не только лишило бы
Версальский мир опоры в лице Польши, но и ускорило бы победу немецкого
пролетариата, так как тогда у него исчез бы страх быть раздавленным между
империалистической Францией и националистической Польшей. Поэтому Англия
забыла, что она не может вести никаких политических переговоров с
проклятой советской Россией.
   Каменев во главе политической делегации поехал в Лондон; он был так
любезно принят Ллойд-Джорджем, как будто являлся посланником кровожадного
царя, а не пролетарской демократии России. И английское правительство
предложило общую конференцию по восточному вопросу. Оно дало понять, что
дело идет о полной ликвидации анти-большевистской политики, за которой
должно последовать признание Советской России. Ллойд-Джордж и его
приспешники таинственно посвятили русскую делегацию в секреты своих
расхождений со "скверным" Мильераном, которые, разумеется, знал из газет
каждый уличный мальчишка. Цена, которую предстояло заплатить советской
России за честь пользоваться большим доверием Ллойд-Джорджа, чем будто бы
обладал Мильеран, цена всех этих любезностей должна была состоять в
прекращении военных действий против Польши. Советская Россия отклонила
английское вмешательство. Ни английские любезности, ни угрозы муками ада,
которые всегда выступают на сцену, когда английским империалистским
интересам грозит опасность, ввиду того, что английский народ является
избранным на-ряду с иудейским, - ни кнут, ни пряник не остановили русского
наступления. Советская Россия была готова к миру, но это должен был быть
мир, заключенный между русским и польским народами, который сделал бы раз
навсегда невозможным для Антанты занести польскую саблю над советской
Россией.
   Опасности наступления однако были на-лицо. Чем дальше Красная армия
удалялась от своего базиса, тем затруднительнее было кормить ее и снабжать
военными припасами. Тяжелая артиллерия не могла следовать за войсками.
Грозила опасность, что уставшая, растянувшаяся Красная армия столкнется с
сомкнувшимся врагом.
   Состояние транспорта совершенно не позволяло принять участие в боях
всем наличным силам. В противовес этим соображениям, которые диктовали
остановку на берегу Буга, другие соображения указывали на то, что если
предоставить полякам время, то они с помощью Франции восстановят свою
ослабленную, но не истребленную армию и соберутся с силами для нового
удара.
   Англия же была не в состоянии взять на себя какие-либо обязательства,
связывающие Францию. Риск неудачи был учтен. Красная армия перешла Буг,
Неман, устремилась через Брест-Литовск и Белосток к Варшаве. Она
перекинулась за Вислу, чтобы воспрепятствовать возможности поддержки
Польши Антантой со стороны Данцига. Несмотря на явную опасность,
сопутствующую всякой крупной военной операции, полная победа была
возможна. Эта возможность разбилась в первую голову об организационные
вопросы. Красная армия шла в наступление, разделенная на две части -
юго-западную и северо-западную, - каждая под особым командованием. При
затруднительности связи совместная работа обеих частей армий была
неудовлетворительной.
   Это обнаружилось в ходе борьбы, и юго-восточная группа была подчинена
общему командованию Тухачевского. Тухачевский, который знал, что польские
силы, отступившие под Брест-Литовском, отошли не к Варшаве, а к Люблину,
видел опасность нападения с фланга на армию, осаждающую предместье Варшавы
- Прагу. Он дал приказ кавалерии Буденного прекратить борьбу за Львов и
итти в направлении Люблина. Буденный, однако, на основании прежних
приказов самостоятельного юго-западного командования, был втянут в тяжелые
бои и не мог освободиться от врага. Это позволило Вейганду осуществить
удар с фланга, к которому присоединились удары с севера, имевшие целью
разделить русскую армию; сами по себе они не имели бы никакого решающего
значения, если бы Буденный подоспел вовремя.
   Отброшенная у Варшавы, армия устремилась назад и, жестоко преследуемая
арьергардными боями, могла остановиться едва лишь у Березины.
   В то время, как Красная армия на Висле была близка к победе над лакеем
мировой буржуазии - польской буржуазией, чтобы пошатнуть мировое
господство капитала, последний увидел в собственных владениях
возникновение красной опасности. В Германии вспыхнуло сильное брожение
среди рабочих масс. Они не пропускали французские транспорты снарядов и
были близки к тому, чтобы оживить рабочие советы, уничтоженные минометами
Носке. В Англии впервые распространилась в массах мысль о революции. На
угрозу войны Downingstreet'a рабочий класс, еще не освободившийся от
оппортунизма, ответил образованием Совета Действия и заявил, что он
прибегнет к всеобщей стачке, если правительство попробует послать
английский флот против советской России. Впервые в английской истории
рабочий класс стал решающим фактором во внешней политике.
   Целая гора свалилась с плеч мировой буржуазии, когда Красная армия
отступила, разбитая на Висле. Но как она была не в состоянии понять победы
Красной армии, так она была неспособна правильно оценить ее поражения. - В
августе, - писал редактор одного руководящего английского органа своим
корреспондентам в России, - английские буржуа были убеждены, что красные
войска будут к Рождеству стоять на Рейне. - И господин Черчилль уже
открыто выступил за амнистию "гуннов", не более черных и не менее
цивилизованных, однако, чем сенегальские негры и индийские войска, которые
французский и английский капитал заставил принять участие в войне для
спасения цивилизации (приносит 20%). Теперь, когда исчезла военная
опасность со стороны советской России и отхлынула волна революционного
рабочего движения, объединенная буржуазная пресса всего мира предсказывала
крушение советской России и восхваляла польских шляхтичей, как спасителей
цивилизации. Те, которые при короле Собеском спасли христианство от
турецкой опасности, спасли теперь спекуляцию. Слава Пилсудскому, спасителю
цивилизации, и слава генералу Вейганду, спасшему безголового Пилсудского!
 
 
   ПЕРЕМИРИЕ В РИГЕ И СВЕРЖЕНИЕ ВРАНГЕЛЯ.
 
 
   У советской России было под ружьем достаточно сынов, чтобы двинуться в
третье наступление на Польшу. Она, однако, отказалась от нового военного
похода и вступила на путь рижских мирных переговоров, с твердым решением
закончить их компромиссом с белой Польшей. Основания, говорившие в пользу
этого, были идентичны. Во время польской войны Франция признала Врангеля.
Этим был создан новый центр русской контр-революции, за которым в данный
момент стояла вся мощь Франции, а завтра также могла стать вся мощь Англии.
   С польской контр-революцией компромисс был возможен. Польша была
жестоко изнурена войной. Польская буржуазия и польские шляхтичи увидели,
как ничтожна была помощь, которую могла оказать им Франция. Ее пресса
назвала поражение Красной армии "чудом на Висле", а чудеса - это факторы,
которые нельзя принимать в расчет. Переговоры в Минске показали, что
поляки отказались от украинской авантюры - единственного вопроса, по
которому не был возможен никакой компромисс. Можно было таким образом
говорить о территориальных уступках в Белоруссии и об экономическом
соглашении. Разумеется, для советской России было не легко отдать польской
шляхте белорусских крестьян, с ликованием встречавших красные войска. Но
советская Россия не в первый раз принуждена была отдавать одну часть своих
детей в добычу врагу, чтобы не подвергать никакой опасности жизнь самой
советской Республики: если советская Россия останется невредимой, то
невредимым будет и центр мировой революции, которая в будущем освободит
всех угнетенных. В болотах и лесах Белоруссии не заключалось никаких
жизненных интересов советской России. Обладание Белоруссией только
затрудняло экономическое положение польской буржуазии. Относительно
экономических вопросов компромисс между Польшей и советской Россией был
возможен, и он был тем богаче возможностями, что для него требовались,
разумеется, длительные переговоры, во время которых положение советской
России могло быть укреплено победой над Врангелем.
   С Врангелем не могло быть никаких компромиссов. Врангель и советская
Россия были двумя центрами: центром контр-революции и революции в России.
Оба сражались за власть в общерусском масштабе. Признанный и поддержанный
Францией, Врангель начал стягивать остатки всех контр-революционных армий
и угрожать жизненному нерву России. Он мог отрезать советскую Россию от
бакинской нефти и северо-кавказского хлеба и мог разрушить только что
начавшуюся работу по восстановлению донецкого бассейна. Врангель должен
был быть побежден. Еще раньше, чем перемирие с Польшей было подписано,
воинские эшелоны начали отходить с польского фронта на врангелевский. Вся
Россия напрягала все силы, чтобы использовать зиму для боев против
Врангеля. И дело шло не только о том, чтобы победить Врангеля. Победа над
Врангелем была победой над империалистической Францией. Она была
доказательством того, что Советская Россия не была поколеблена в своей
основе польскими поражениями. "Daily News", орган либеральной английской
буржуазии, справедливо писала: "Если советская Россия выдержит потрясение
от поражения в польской войне, то она достаточно крепка".
   Ясно, что правительство, имеющее прочную основу, может вынести потерю
десятков тысяч убитых и десятков тысяч пленных без глубочайшего
потрясения. А насколько глубоко было потрясение, всего лучше могло
показать поведение Красной армии на врангелевском фронте. Не будет ли она
утомлена польским поражением, устоит ли она в течение зимы перед тяготами
войны на юге, - таковы были вопросы, напрашивавшиеся каждому. Советское
правительство готовилось к зимней кампании на врангелевском фронте. В
начале октября началось наступление на Врангеля под командой тов. Фрунзе.
В начале ноября с Врангелем было покончено.
   Борьба против Врангеля составляет одну из славнейших страниц в истории
Красной армии.
   На юге к тому времени уже установилась жестокая зима. Снежные метели и
морозы перемежались с дождем, который испортил все дороги. И хотя Москва и
Петербург ежедневно доставляли 15.000 шинелей, - солдаты стояли в поле,
подвергаясь всем трудностям поздней осени и начинающейся зимы. Тяжелая
артиллерия с трудом могла быть подтянута. И когда Красная армия отогнала
врангелевские войска к обоим соединяющим Крым с материком перешейкам, она
остановилась перед прекрасно построенной линией оборонительных укреплений,
которые были защищены под командой французских артиллерийских офицеров,
превосходно вооруженных.
   Немногие рассчитывали на возможность форсирования перешейков. Красное
командование делало приготовления к ударам с флангов, со стороны моря. Но
красные войска, не обескураженные польскими поражениями, бесстрашно шли в
одно фронтальное наступление за другим. Десять тысяч сынов советской
России осталось лежать на месте, но советское знамя было водружено на
перешейках, и скоро с башен Севастополя советская звезда засветилась над
Черным морем, показывая народам Востока путь борьбы и победы.
 
 
   II. ПЕРЕД РЕШЕНИЕМ.
 
 
   ИТОГИ ПОЛИТИКИ СОГЛАСИЯ.
 
 
   1920-й год привел к концу то, что принес 1919-й: крушение
интервенционистских планов Антанты. Советская Россия заключила мир с
окраинными народами, когда-то порабощенными царизмом: с финнами, эстами,
литовцами, латышами. Она близка к тому, чтобы заключить мир с Польшей. Она
легко может покончить с Румынией, если та не пойдет на мир... Что это
значит? Это значит, что все вассалы Антанты питают слишком мало доверия к
своим господам. Или они считают, что Антанта далеко, а Красная армия
близко, и в решительный момент они будут оставлены Антантой, - или ими
руководит соображение, что Антанта совсем не намерена признавать их
длительное существование, что она никоим образом не в состоянии этого
сделать, если хочет поставить ставку на русскую контр-революцию. Наконец,
они понимают, что связь с Антантой, принесет с