едовали революции в Германии, Австрии и Венгрии.
   Наше скороживущее время скоро забывало самые капитальные факты. Кто
помнит, что в Берлине была советская власть? Правительство Шейдемана,
Эберта, Дитмана и Гаазе получило власть в Советах Рабочих и Солдатских
Депутатов Берлина и именовалось Правительством народных уполномоченных.
Война, которая была высшим проявлением диктатуры капитала, выдвинула
антитезис этой диктатуры - диктатуру пролетариата не только в России, но и
в Германии.
   Правительство рабочего класса в Германии не было разгромлено силой
контр-революции, как это имело место в Венгрии: оно сдало власть буржуазии
с согласия громадного большинства рабочего класса, который надеялся этим
путем купить для себя возможность возврата к тихой и спокойной жизни
предвоенных времен. Все усилия мировой буржуазии уничтожить Советскую
Россию, повернуть колесо истории назад до предвоенных времен, когда
существовала международная система только буржуазных государств, кончились
крахом. Международной системе буржуазных государств противопоставляется
первое пролетарское государство, которое, разбив старую централизованную
империю Романовых и создав Союз Советских Республик, является началом
новой международной государственной системы. Мозг многоуважаемых
европейских буржуа не признает ни рабочего, ни союзного характера нового
государства. Буржуазия боится нашего Союза, но она еще не понимает и не
верит в то, что он является началом новой исторической эпохи.
   Революции уже бывали в мире, революционные меньшинства захватывали
власть не раз, Советское правительство является для мировой буржуазии
именно таким революционным государством, в котором революционная
интеллигенция и революционные рабочие захватили власть над крестьянством,
как это много раз в истории делала буржуазия. Но из этого ничего не может
выйти другого, кроме нового буржуазного строя. Союзный характер
революционного государства является для буржуазии простым прикрытием
старой централистической России. Но в то время как она утешается, что на
Востоке Европы мытьем ли, катанием ли все вернется к старому, самой-то
центральной Западной Европе нет возврата к старому. За эти шесть лет,
после окончания войны, европейская буржуазия испробовала все методы,
которые получила от прошлого, и выдвинула новый послереволюционный метод -
фашизм. Все они не в состоянии вернуть классы к старому предвоенному быту.
   Обанкротились в Англии методы либерального управления Ллойд-Джорджа,
как и консервативного Бонар-Лоу и Болдуина. Обанкротились во Франции
методы Пуанкаре и уже совершенно ясна будущая линия развала блока мелкой
буржуазии и части рабочего класса. Они обанкротятся на том, что не посмеют
взвалить тяготы войны на крупную буржуазию и восстановят против себя
мелкую, когда попробуют прижать ее. Обанкротилась до последнего германская
мелко-буржуазная демократия, она уступила власть фашизму, которого
социальную политику она проводит, оставаясь формально у руля правления. В
Италии обанкротилась демократическая политика Нитти, и перед банкротством
стоит Муссолини. "Фашизм выступил в качестве доктрины, собирающейся
заменить те принципы, на которых зиждется политический режим современных
стран... Муссолини многократно бросал вызов принципам 1789 г., т.-е. и
английским принципам 1686 г., и американским принципам 1776 г., и
бельгийским 1830, и германским принципам 1848 г. Пусть он не удивляется,
что весь мир теперь смотрит на него", заявляет парижский "Тан", орган
меняющихся правительств и бессменной биржи. А "Оссерваторе Романо", орган
того же самого Ватикана, который пошел охотно на сделку с Муссолини,
заявляет с глубокой меланхолией: "nihil violentum durabile" (ничто
созданное насилием не устоит).
   "Дни" Керенского, верные заветам демократии, заявляют по поводу
выступления "Тан" и "Оссерваторе Романо" с радостью, что даже органы самых
умеренных кругов в Европе высказались против фашизма. Но эти так
называемые умеренные круги, в отличие от демократических дурачков, не
плюют в колодезь, из которого им, наверно, еще придется пить. Буржуазия
могла бы отказаться от политики открытого насилия над народными массами
только в том случае, если бы волна хозяйственного расцвета сделала
существование капитализма для широких масс мелкой буржуазии и
мелко-буржуазного пролетариата совместимым с его скромными потребностями.
Но никаких видов на этот экономический под'ем нету, и поэтому чередование
фашистского и демократического режима, - все это судороги истории, все это
попытки спасения капиталистического общества при помощи средств,
вытекающих эмпирически из данной обстановки: сегодня так, а завтра иначе.
В то время, когда в недрах общества выковывается сила, представляющая
новую систему - господство труда - на поверхности должна царить
бессистемность господствующего еще капитала, не умеющего уже создать новый
порядок. В этой обстановке даже такие явления, как правительство рабочей
партии в Англии, которое связано всем своим прошлым с буржуазной системой,
не сумеет толкнуть историю вперед, глубоко симптоматичны. Оно представляет
собой тень, которую бросают на экран истории будущие крупные классовые
схватки. Макдональды не принесут никакого ущерба буржуазии, но они
обогатят опыт английского рабочего класса и заставят его мобилизовать свои
силы против буржуазии. Никогда не было так наглядно, как теперь, что
буржуазная Европа живет еще только потому, что европейский пролетариат, в
десять раз материально более сильный, чем русский, не осознал своей силы.
Барометр выборов во всей Европе указывает не только на неустойчивость
политической погоды, но указывает и на то, откуда грянут бури.
   Неизвестно только, какие сроки нужны для накопления электричества в
атмосфере.