опасности  и
добрался до сокровища. Я видел его. Вот...
   Торрес сунул было руку в карман брюк, чтобы извлечь оттуда  драгоцен-
ности, украденные у Той, Что Грезит,  но  вовремя  спохватился:  слишком
много любопытных глаз смотрело на него, дивясь его жалкому виду.
   - Мне многое нужно рассказать вам, - продолжал Торрес. - Но здесь  не
место для таких разговоров. Я стучался в двери мертвецов и носил  одежду
покойников; я видел людей, которые умерли четыреста лет назад, но не об-
ратились в прах, - на моих глазах они приняли вторую  смерть,  утонув  в
пучине; я шел и по горам и сквозь недра гор; я делил хлеб и соль с Зате-
рянными Душами и смотрел в Зеркало Мира. Все это я расскажу, мой  лучший
друг, вам и достопочтенному судье в должное время, ибо я намерен  обога-
тить не только себя, но и вас.
   - А не глотнули ли вы случайно прокисшей пульки? - с недоверием спро-
сил начальник полиции.
   - Я не пил ничего крепче воды, с тех пор как выехал из Сан-Антонио, -
был ответ. - Зато теперь я пойду к себе и напьюсь как следует,  а  потом
смою с себя грязь и переоденусь во что-нибудь приличное.
   Но Торрес не сразу попал домой. На улице ему  повстречался  маленький
оборвыш, который, увидев его, вскрикнул, подбежал к нему и протянул кон-
верт, - такие Торрес не раз уже получал и сразу догадался, что  это  те-
леграмма с местной правительственной радиостанции, по-видимому, от Рига-
на.
   "Доволен вашими успехами. Необходимо задержать возвращение в Нью-Йорк
еще на три недели. Пятьдесят тысяч в случае удачи".
   Взяв у мальчишки карандаш, Торрес написал ответ на обороте конверта:
   "Высылайте деньги. Указанное лицо никогда не вернется. Погибло в  го-
рах".
   Еще два происшествия помешали Торресу сразу напиться  как  следует  и
принять ванну. На пороге ювелирной лавки старого  Родригеса  Фернандеса,
куда он собирался войти, его остановил древний жрец майя, которого  Тор-
рес последний раз видел в недрах священной горы. Испанец отпрянул назад,
точно узрел привидение, - так он был уверен, что старик потонул в пещере
богов, и испугался при виде его не меньше, чем начальник полиции при ви-
де самого Торреса.
   - Сгинь! - вскричал Торрес. - Исчезни, беспокойный старец! Ведь ты же
дух. А тело твое лежит в недрах затопленной горы - распухшее и  ужасное.
Ты привидение, призрак! Сгинь, бесплотный дух! Исчезни немедленно!  Если
б ты был живым человеком, я ударил бы тебя. Но ты призрак, -  а  мне  не
очень-то хочется драться с призраками.
   Но призрак схватил его за руку и так вцепился,  что  Торрес  поневоле
поверил в его материальность.
   - Денег! - залепетал старик. - Дай мне денег!  Одолжи  мне  денег!  Я
ведь отдам - я же знаю тайну сокровищ майя. Мой сын заблудился в пещере,
где спрятаны эти сокровища. Оба гринго тоже там. Помоги мне спасти моего
сына! Верни мне его - и я отдам тебе все сокровища. Но нам  нужно  много
людей и много чудесного порошка, который есть у белых. Мы этим  порошком
проделаем дыру в скале и выпустим оттуда воду. Мой сын не утонул. Просто
вода не дает ему выйти из пещеры, где стоят Чиа и Хцатцл, у которых гла-
за из драгоценных камней. За одни только эти  зеленые  и  красные  камни
можно купить весь чудесный порошок, какой есть в мире. Дай же мне денег,
чтобы я мог купить чудесного порошка.
   Но Альварес Торрес был странный человек. В его натуре была одна свое-
образная особенность или черта: если нужно расстаться даже с самой  нез-
начительной суммой, он никак не мог заставить себя это  сделать.  И  чем
богаче он становился, тем сильнее проявлялась у него эта странность.
   - Хм, денег! - грубо повторил он и, оттолкнув в сторону  жреца,  рас-
пахнул дверь в лавку Фернандеса. - Да откуда у меня могут быть деньги? Я
весь в лохмотьях, сам как нищий. У меня и для себя-то денег нет,  не  то
что для тебя, старик. К тому же ты ведь сам провел сына к горе  майя,  я
тут ни при чем. И на твою голову - не на мою - ляжет смерть твоего сына,
который провалился в яму под ногами Чиа,  вырытую  твоими,  а  не  моими
предками.
   Но старик не унимался и продолжал просить денег, чтобы купить на  них
динамита. На этот раз Торрес отпихнул его с такою  силой,  что  жрец  не
удержался на своих старческих ногах и упал на каменную мостовую.
   Лавка Родригеса Фернандеса была маленькая и грязная, в ней  была  од-
на-единственная витрина, тоже маленькая и грязная, покоившаяся на  таком
же маленьком и грязном прилавке. Казалось, что место это не  подметалось
и не убиралось целый век. Ящерицы и тараканы ползали  по  стенам.  Пауки
свили паутину во всех углах, а по потолку пробиралось  какое-то  насеко-
мое, при виде которого Торрес поспешно отскочил в сторону. Это была ско-
лопендра в целых семь дюймов длиной, и он вовсе не хотел, чтобы она  не-
нароком свалилась ему на голову или за воротник. Когда  же  из  какой-то
затхлой каморки в глубине выполз, подобно огромному пауку,  сам  Фернан-
дес, он оказался точной копией Шейлока, как его представляли актеры вре-
мен королевы Елизаветы, - только Шейлока такого грязного, что его не по-
терпели бы даже на елизаветинской сцене.
   Ювелир раболепно склонился перед Торресом и скрипучим фальцетом  при-
ветствовал его куда более униженно, чем того требовала даже  его  жалкая
лавчонка. Торрес наугад вытащил из кармана с десяток драгоценных камней,
украденных у королевы, выбрал самый маленький и молча протянул его  юве-
лиру, а остальные сунул обратно в карман.
   - Я бедный человек, - прокудахтал Фернандес, но  Торрес  не  преминул
заметить, с каким вниманием он изучает камень.
   Наконец, ювелир бросил его на крышку витрины, точно грошовый  пустяк,
и вопросительно посмотрел на своего посетителя. Торрес молча ждал, зная,
что это наилучший способ заставить болтливого старика разговориться.
   - Правильно ли я понимаю, что достопочтенный сеньор Торрес хочет  ус-
лышать мое мнение о качестве камня? - спросил старый ювелир.
   Торрес лишь молча кивнул.
   - Это настоящий камень. Небольшой. Как вы сами видите - не безукориз-
ненный. И вполне понятно, что он еще уменьшится при шлифовке.
   - А сколько он стоит? - не скрывая своего нетерпения, спросил Торрес.
   - Я бедный человек, - повторил Фернандес.
   - Я ведь не предлагаю тебе купить его, старый дурак. Но уж раз ты за-
вел об этом речь, сколько же ты дашь за него?
   - Как я  уже  сказал,  полагаясь  на  ваше  долготерпение,  почтенный
сеньор, как я уже имел честь сказать вам: я очень бедный человек. Бывают
дни, когда я не могу потратить и десяти сентаво, чтобы купить себе кусок
лежалой рыбы, бывают дни, когда я не могу себе позволить даже глотка де-
шевого красного вина, а оно очень полезно для моего здоровья,  -  я  это
узнал еще в юности, когда служил подмастерьем в Италии, далеко от Барсе-
лоны. Я очень беден и не покупаю дорогих камней...
   - Даже если можно потом перепродать их с выгодой для себя? -  перебил
его Торрес.
   - Лишь в том случае, если я вполне уверен, что выгода будет, - проку-
дахтал старик. - Да, тогда я куплю, но только, по моей  бедности,  я  не
могу много заплатить. - Он взял камень и долго, внимательно рассматривал
его. - Я дам за него, - нерешительно начал он, - я дам... но прошу  вас,
досточтимый сеньор, поймите, что я очень бедный человек. За весь  сегод-
няшний день я съел только ложку лукового супа да корку хлеба с  утренним
кофе...
   - О господи, ну сколько же, наконец, ты мне дашь за него, старый  ду-
рак? - громовым голосом закричал Торрес.
   - Пятьсот долларов, - и то я сомневаюсь, не останусь ли внакладе.
   - Золотом?
   - Нет, мексиканскими долларами, - отвечал ювелир; это означало  ровно
половину, и Торрес понял, что старик хитрит. -  Конечно,  мексиканскими,
только мексиканскими! Мы все наши расчеты ведем в мексиканских долларах.
   Услышав, что за такой маленький камешек  дают  такую  большую  сумму,
Торрес обрадовался, но разыграл возмущение и потянулся, чтобы взять свою
собственность обратно. Однако старик быстро  отдернул  руку,  в  которой
держал камень, не желая упускать выгодной сделки.
   - Мы с вами старые друзья! - В  голосе  старика  появились  визгливые
нотки. - Я впервые увидел вас,  когда  вы  совсем  ребенком  приехали  в
Сан-Антонио из Бокас-дель-Торо. Так и быть, ради старой дружбы я  уплачу
вам эту сумму золотом.
   Только тут Торрес с полной уверенностью представил себе,  как  велика
ценность сокровищ королевы, которые Затерянные Души  похитили  в  давние
времена из тайника в пещере майя, хотя и  не  знал  еще,  какова  она  в
действительности.
   - Отлично, - сказал Торрес и быстрым,  изысканно  вежливым  движением
отобрал у ювелира камень. - Этот камень принадлежит одному моему  другу.
Он хотел занять у меня денег под него. Теперь благодаря вам я знаю,  что
могу одолжить ему до пятисот долларов золотом.
   И я буду счастлив в следующий раз, когда мы встретимся  в  пулькерии,
поднести вам стаканчик - да что я, столько стаканчиков, сколько вам  за-
хочется, - легкого, красного, полезного для здоровья вина.
   И Торрес вышел из лавки, далее не стараясь скрыть  свое  торжество  и
презрение к одураченному им ювелиру; в то же время он не без внутреннего
ликования подумал, что эта хитрая испанская лиса Фернандес,  несомненно,
предложил ему только половину действительной стоимости камня.
   Тем временем Леонсия, королева и двое Морганов спускались в каноэ  по
реке Гуалака и куда быстрее Торреса достигли побережья. Но  перед  самым
их прибытием в асьенду Солано там произошло нечто такое, чему в тот  мо-
мент не было придано должного значения. По извилистой тропинке,  ведущей
к асьенде, медленно поднимался самый  странный  посетитель,  какой  ког-
да-либо бывал здесь; его сопровождала дряхлая старушонка в черной  шали,
из-под которой выглядывало худое сморщенное лицо,  в  молодости,  должно
быть, живое и красивое.
   Посетитель этот был китаец средних лет, толстый  и  круглолицый;  его
лунообразная физиономия так и светилась добродушием, которое обычно счи-
тают присущим толстым людям. Звали его И Пын; манеры у него были мягкие,
вкрадчивые и такие же слащавые, как его имя. К древней старушонке, семе-
нившей с ним рядом, тяжело опираясь на его руку, он был необычайно  вни-
мателен. Когда она спотыкалась от слабости и утомления, он останавливал-
ся и ждал, пока она отдохнет и наберется сил. Трижды за время подъема он
давал ей по ложечке французского бренди из своей карманной фляги.
   Усадив старуху в тенистом уголке двора, И Пын храбро постучал  в  па-
радную дверь. Обычно, являясь куда-нибудь по своим делам, он пользовался
черным ходом, но опыт и ум подсказывали ему,  когда  нужно  пользоваться
парадной дверью.
   Горничная индианка, открывшая на его стук, пошла  доложить  о  нем  в
гостиную, где сидел в окружении своих сыновей безутешный Энрико  Солано:
он все никак не мог успокоиться после того, как Рикардо привез  известие
о гибели Леонсии в пещере майя. Горничная вернулась на крыльцо и переда-
ла посетителю, что сеньор Солано плохо себя чувствует и никого не прини-
мает. Все это она сказала очень учтиво, хотя перед нею был простой кита-
ец.
   - Хм, - произнес И Пын и принялся бахвалиться, чтобы внушить  к  себе
уважение и побудить горничную вторично пойти к хозяину  и  передать  ему
записку. - Я ведь не какой-нибудь кули.  Я  приличный  китаец.  Я  много
учился в школе. Я говорю по-испански.  Я  говорю  по-английски.  Я  пишу
по-испански. Я пишу по-английски. Видишь: сейчас я напишу кое-что по-ис-
пански сеньору Солано. Ты не умеешь писать и не прочтешь, что я написал.
А я написал, что я - И Пын. И живу в Колоне. Пришел сюда, чтобы повидать
сеньора Солано. У меня к нему большое дело. Очень важное. Очень  секрет-
ное. Я написал все это здесь - на бумаге, но ты  не  можешь  этого  про-
честь.
   Однако он не сказал служанке, что его записка заканчивалась словами:
   "Сеньорита Солано. Я знаю большой секрет".
   Записку эту, по-видимому, получил Алесандро - старший из сыновей  Со-
лано, ибо он сразу помчался к двери, опережая горничную.
   - Говори, в чем дело! - чуть не крича, накинулся он на  толстого  ки-
тайца. - Что там такое? Рассказывай! Живо!
   - Очень хорошее дело. - И Пын  не  без  удовлетворения  отметил,  как
взволнован Алесандро. - Я зарабатываю большие деньги. Я покупаю... - как
это называется? - секреты. Я продаю секреты. Очень симпатичное дело.
   - Что тебе известно о сеньорите Солано? - крикнул  Алесандро,  хватая
его за плечо.
   - Все. Очень важные сведения...
   Но Алесандро уже больше не в состоянии был сдерживаться. Он  чуть  не
волоком втащил китайца в дом, прямо в гостиную, где сидел Энрико.
   - У него есть вести о Леонсии! - крикнул Алесандро. Где она? -  хором
воскликнули Энрико и его сыновья.
   "Ого!" - мелькнуло в голове И Пына. Такое всеобщее возбуждение хоть и
благоприятствовало его затее, однако взволновало даже его самого.
   Приняв его размышления за испуг, Энрико поднял руку,  приказывая  сы-
новьям умолкнуть, и спокойно обратился к своему гостю с вопросом:
   - Где она?
   "Ого!" - опять подумал И Пын. Сеньорита, значит, пропала.  Это  новый
секрет. Он может кое-что принести И Пыну - пусть не сейчас, зато со вре-
менем. Красивая девушка из такой знатной и богатой семьи  пропала  неиз-
вестно куда, - в латиноамериканской стране такими сведениями недурно об-
ладать. В один прекрасный день она может выйти замуж: - ходили же  такие
слухи по Колону! - а впоследствии когда-нибудь может поссориться с мужем
или муж с ней, и тогда она или ее муж - не важно кто из них - будет рад,
пожалуй, заплатить немалую сумму за этот секрет.
   - Эта сеньорита Леонсия, - сказал  он,  наконец,  с  хитрой  вкрадчи-
востью, - она не ваша дочь. У нее другие папа и мама.
   Горе, в котором пребывал сейчас Энрико, оплакивая гибель Леонсии, бы-
ло настолько велико, что он даже не вздрогнул, когда китаец сообщил  ему
давнишнюю семейную тайну.
   - Верно, - подтвердил Энрико. - Я удочерил ее ребенком, хотя это и не
известно за пределами моей семьи. Странно, что вы это знаете. Но меня не
интересует то, что мне и без вас известно. Меня интересует  сейчас  дру-
гое: где она?
   И Пын серьезно и сочувственно покачал головой.
   - Это совсем другой секрет, - сказал он. - Быть может,  я  узнаю  его
тоже. Тогда я продам его вам. А пока у меня есть старый  секрет.  Вы  не
знаете, кто были папа и мама сеньориты Леонсии. А я знаю.
   Старый Энрико не сумел скрыть интерес, который пробудило в нем  столь
интригующее сообщение.
   - Говори, - приказал он. - Назови имена,  докажи,  что  это  действи-
тельно так, и я вознагражу тебя.
   - Нет, - И Пын отрицательно покачал головой, - так плохо вести  дела.
Я свои дела веду иначе. Вы мне заплатите - я вам скажу.  Мои  секреты  -
хорошие секреты. Я всегда доказываю свои секреты. Вы дадите мне  пятьсот
песо и оплатите большие расходы на дорогу из Колона в Сан-Антонио и  об-
ратно в Колон, а я назову вам имя папы и мамы.
   Энрико Солано кивнул в знак согласия и только было собрался приказать
Алесандро принести деньги, как вдруг горничная индианка ворвалась, точно
ураган, в комнату. Подбежав к Энрико Солано  с  такой  стремительностью,
какой никто не мог от нее ожидать, она в слезах заломила  руки,  бормоча
что-то нечленораздельное, но видно было, что не от горя, а от счастья.
   - Сеньорита!.. - наконец, произнесла она сдавленным  шепотом,  кивком
головы и взглядом указывая на двор. - Сеньорита!..
   Тут все забыли про И Пына и про его секрет. Энрико вместе  со  своими
сыновьями выскочил в боковой дворик и увидел  там  Леонсию,  королеву  и
обоих Морганов, покрытых с ног до головы пылью и слезавших в эту  минуту
с верховых мулов, которых, судя по виду, они наняли в верховьях реки Гу-
алака. А тем временем двое слуг индейцев, позванные на помощь горничной,
выпроваживали из асьенды толстого китайца и его дряхлую спутницу.
   - Приходите в другой раз, - говорили они, - Сейчас сеньор Солано  за-
нят очень важным делом.
   - Конечно, я приду в другой раз, - любезно заверил их И Пын, ничем не
выдавая своего огорчения и разочарования по поводу того, что сделка была
прервана в ту самую минуту, когда деньги были почти в его руках.
   Но уходил он с великой неохотой. Здесь было полное раздолье  для  его
деятельности. Самый воздух, казалось, кишел секретами. Он чувствовал се-
бя жнецом, которого изгоняют с земли Ханаанской, не  дав  снять  богатый
урожай. Если бы не усердие слуг индейцев, И Пын непременно спрятался  бы
где-нибудь за углом дома и хоть одним глазком глянул бы на вновь прибыв-
ших. Но волей-неволей приходилось повиноваться и  уходить;  на  полпути,
чувствуя, как тяжело повисла на нем старуха,  он  остановился  и,  чтобы
подбодрить свою спутницу, влил ей в рот двойную порцию бренди.
   Энрико снял Леонсию с мула прежде, чем она успела спрыгнуть  сама,  -
так не терпелось ему поскорее прижать ее к сердцу. Несколько минут  слы-
шались лишь шумные приветствия: это братья Леонсии, обступив девушку  со
всех сторон, бурно выражали ей свою радость и любовь. Немного  успокоив-
шись, они увидели, что Френсис уже помог другой женщине сойти с  мула  и
теперь стоит с ней рядом, держа ее руку в своей и ожидая,  пока  на  них
обратят внимание.
   - Это моя жена, - представил Френсис незнакомку.  -  Я  отправился  в
Кордильеры за сокровищем и вот что нашел. Видали вы когда-нибудь челове-
ка, которому бы так везло?
   - Но и она пожертвовала огромным сокровищем,  -  храбро  пробормотала
Леонсия.
   - Она была королевой в маленьком королевстве, - пояснил Френсис, бро-
сив на Леонсию благодарный и восхищенный взгляд.
   И та поспешила объяснить:
   - Она спасла всем нам жизнь  и  пожертвовала  своим  маленьким  коро-
левством.
   И Леонсия в порыве великодушия обняла королеву за талию и, оторвав ее
от Френсиса, повела в асьенду.
 
 
   ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
 
   В великолепном средневековом испанском костюме, сшитом с учетом  вку-
сов Нового Света, - такие костюмы и по сей день можно видеть на  знатных
плантаторах Панамы, - Торрес ехал по дороге вдоль берега, направляясь  к
дому Солано. Рядом с ним упругими прыжками - видно было, что при необхо-
димости он может обогнать лучшего из коней Торреса, - мчался  тот  самый
огромный белый пес, что плыл с ним по подземной  реке.  Торрес  как  раз
сворачивал на  дорогу,  вившуюся  вверх  к  асьенде  Солано,  когда  ему
повстречался И Пын, - китаец остановился на перекрестке, чтобы дать нем-
ного передохнуть своей дряхлой спутнице. Однако Торрес  обратил  на  эту
странную пару не больше внимания, чем на дорожную грязь. Маска чванливой
важности, которую он надел на себя вместе с роскошным костюмом, не  поз-
воляла ему проявлять к ним интерес, и он лишь скользнул по их лицам  от-
сутствующим взглядом.
   Зато И Пын как следует рассмотрел его своими раскосыми  глазками,  не
упустив ни единой мелочи, и подумал: "Он, должно быть, очень богатый. Он
друг этих Солано. И едет к ним в дом. Возможно,  это  даже  возлюбленный
сеньориты Леонсии или отвергнутый ею поклонник. В любом случае он безус-
ловно не откажется купить тайну рождения сеньориты. Да, по виду он чело-
век богатый, очень богатый".
   В это время в гостиной асьенды собрались все, кто участвовал в  поис-
ках сокровища, и все члены семейства Солано. Королева, решив внести свою
лепту в рассказ об их приключениях, сверкая глазами, описывала, как Тор-
рес украл у нее драгоценные камни и как затем упал в водоворот, испугав-
шись ее собаки. Вдруг Леонсия, стоявшая вместе с Генри  у  окна,  громко
вскрикнула.
   - Вот черт, легок на помине!  -  сказал  Генри.  -  Смотрите-ка,  сам
сеньор Торрес изволил к нам пожаловать.
   - Я первый! - крикнул Френсис, сжимая кулаки и многозначительно  нап-
рягая бицепсы.
   - Нет, - заявила Леонсия. - Он удивительный лгун. Мы все  имели  воз-
можность убедиться, что лжет он поистине  удивительно.  Давайте  немного
позабавимся. В