в  за  конец  бечевки,
освободить собаку от пут. Кинг встал. Отшатнулся  от  платка,  источавшего
убийственный  запах,  бросился  вперед  и  стиснул  челюсти  на   запястье
гангстера. Хрустнули кости. Густая толпа на тротуарах  по  обеим  сторонам
улицы  остановилась,  услышав  пронзительный  вопль  Дика-Мадонны.  Мистер
Гордон, Томас Кейри и их спутницы  еле  пробились  сквозь  толпу  к  своей
машине. Дик-Мадонна лежал на асфальте, тонко вереща от  нестерпимой  боли:
Кинг не выпускал его руку. Двое полицейских,  стоя  на  коленях,  пытались
разжать челюсти бульдога.
   - Только каленым железом можно заставить  его  разжать  рот,  -  сказал
кто-то из толпы.
   Мистер Гордон попросил полицейских встать.
   - Это моя собака, она сейчас его отпустит, - сказал  он.  Кинг,  увидав
хозяина, вильнул обрубком, словно нехотя, разжал челюсти и хрипло  тявкнул
несколько раз на поверженного врага.
   Гангстера перевязали и увели к полицейской машине.
   Остался высокий  грузный  полицейский,  похожий  на  капитана  "Глории"
Смита.
   - Небольшие формальности, - сказал он, вынимая из сумки блокнот. - Надо
записать, кто вы и откуда. Для протокола. Парень влип  по  самую  маковку.
Так что давайте поработаем. - Он положил  блокнот  на  капот,  не  обращая
внимания на проходившие мимо автомобили.
   Джейн сказала:
   - У нас к этому несчастному нет никаких претензий. Кинг и так  чуть  не
отгрыз ему руку. Он достаточно наказан.
   - Боюсь, что нет, мисс. До вашего прихода у него нашли в кармане  бомбы
с часовыми механизмами. Вот какое дело, мисс. Это не мелкий жулик. Так что
не стоит его жалеть, мисс.
   Томас Кейри спокойно ответил на все вопросы полицейского.
   Полицейский закрыл блокнот.
   - Все в порядке. Можете ехать. И будьте осторожны и там, на судне, и на
берегу. Если этот подлый народ привяжется, то добра не жди. Желаю  вам.  -
Он посмотрел на Кинга, занявшего свое место на сиденье.  -  Поставьте  ему
памятник. Если бы не он... - Полицейский указал рукой в небо.
   Появился запоздалый репортер - маленький, юркий  японец.  Ничего  ни  у
кого не спросив, он застрекотал съемочной камерой. С трудом отделавшись от
репортера, они наконец смогли уехать.
   Мистер Гордон вел машину в третьем ряду - подальше от тротуара, где, им
казалось, движется масса подозрительных  личностей.  Вся  пышная  экзотика
разноязычного города сразу  как-то  потускнела  для  них.  Только  на  миг
внимание привлекли два бесстрашных велосипедиста, промчавшихся  навстречу:
один держал над головой деревянный поднос с целым набором  чайной  посуды,
другой - на вытянутой руке клетчатый костюм, подвешенный на плечиках.
   Мисс Брук с опаской поглядела в заднее стекло:
   - На нас охотятся. Кто же подослал этого несчастного молодого человека?
   - Да, Лиз! Боже, что у него стало с рукой! Откуда он? Мы его совсем  не
знаем. Кто его заставил? Ты видела, Лиз, какое у него было страшное лицо?
   - Не из приятных. Как он глядел на нас, будто мы  специально  натравили
на него Кинга!  Странный  тип.  -  Мисс  Брук  хотела  погладить  Кинга  и
отдернула руку, увидев у того на морде засохшую кровь.
   Томас Кейри обнял Джейн за плечи:
   - Успокойся, милая. Теперь ты поняла, почему я так просил тебя остаться
здесь...
   - Ни за что! Ты хочешь, чтобы я умирала от страха одна?
   - Джейн! Ты можешь немедленно вернуться самолетом в Штаты вместе с Лиз!
Лиз, ты согласна?
   - Не знаю, что и сказать. Я думаю, не  произошла  ли  с  нами  какая-то
ошибка. Может... должны были кого-нибудь другого... Ясно, что  он  наемный
убийца. Но у нас с Джейн никогда не было  врагов...  Нет,  здесь  какая-то
ошибка. Жуткая ошибка. Ну а насчет возвращения, то как захочет Джейн.
   Профессор сказал глухо:
   - Нет никакой ошибки, Лиз. Томас прав, вам с Джейн надо возвратиться  в
Сан-Франциско.
   - Я не могу оставить Тома, - решительно заявила Джейн.
   - Пусть и он  возвращается  с  нами.  Можете  отправиться  в  свадебное
путешествие на другом судне, а я на  вашем  месте  махнула  бы  в  Европу!
Париж! Мадрид! Рим! - воскликнула мисс Брук.
   - Том не может вернуться. Он должен остаться на "Глории",  -  возразила
Джейн. - Лучше всего вам уехать с мистером Гордоном.
   - Мне тоже нельзя, - отозвался профессор. - Мне просто  необходима  эта
поездка, это путешествие, - поправился он. - К тому же я не смогу оставить
Тома и вас, Джейн.
   - Ну вот, значит, одна я могу всех оставить и бежать! - глаза мисс Брук
сверкнули. - У меня складывается впечатление, что вы хотите избавиться  от
меня? Не так ли?
   - Как ты можешь  так  думать,  Лиз!  -  воскликнула  Джейн.  -  Мы  все
заботимся друг о друге, но  в  самом  деле  получается  как-то  не  совсем
ладно...
   - Я также остаюсь! - заявила мисс Брук. - Хороша бы я была, бросив  вас
в такую минуту! Да я бы извелась, никогда такого не простила  себе.  Кроме
того, я должна вам сказать, что целый год занималась в студии каратэ  и  я
ношу всегда с собой  вот  это!  -  Она  вытащила  из  сумочки  миниатюрный
пистолет,  похожий  на  зажигалку.  -  Советую  и  всем  вам   приобрести.
Изумительная вещь! В нем ослепляющий газ!
   - У нас со Стэном есть настоящие револьверы. - Томас Кейри похлопал  по
карману. - Вот Джейн необходимо  чем-то  вооружиться.  Хотя  бы  таким  же
газометным пистолетиком.
   Мистер Гордон сказал:
   - Револьверы могут нас выручить только при  очень  счастливом  стечении
обстоятельств. Надо помнить, что мы имеем дело с профессионалами.  Поэтому
главным нашим оружием должно  стать  предвидение  и  безошибочный  расчет.
Только в этом  случае  мы  сможем  упредить  врага,  раскрыть  его  карты,
обезвредить.
   - Как это блестяще сделал Кинг! - сверкнув глазами, поспешила  добавить
мисс Брук.


   Темно-голубая волна, посверкивая белым гребнем, неслась к берегу. В  ее
изгибе на доске  стояла  бронзовокожая  девушка.  Она  на  всевозрастающей
скорости скользила к берегу. И вдруг доска стала боком, скорость потеряна,
волна с победным рокотом накрыла упавшую спортсменку. В пене показалась ее
головка, сильным движением рук девушка вылетела  на  поверхность  и  стала
на... край бокала с пивом, держа в руке бокал поменьше.  Голоса  прибоя  и
шипенье пивной пены покрыл бархатистый женский голос:
   - Лучшее в мире  пиво  фирмы  "Сунтари",  приготовленное  по  старинным
голландским рецептам.  Пейте  восхитительное  пиво  "Сунтари"!  -  Девушка
осушила бокал с пивом.
   Минутная рекламная вставка сменилась продолжением фильма ужасов.
   Джейн замахала руками:
   - Достаточно на сегодня, Том! Переключи!
   Но и по следующему каналу телевидения шел вестерн со  стрельбой.  Герой
фильма -  шериф  гнался  по  прерии  за  шайкой  бандитов,  увозивших  его
возлюбленную.
   - Найдите чего-нибудь потише и мелодичнее, - попросила мисс Брук.
   Остановились  на  концерте  Филадельфийского  симфонического  оркестра.
Играли Героическую симфонию Бетховена.
   Мистер Гордон поплотнее уселся в кресле.
   - Моя любимая вещь, - шепнул он мисс Брук.
   Томас Кейри с Джейн вышли на балкон. Не было  еще  и  восьми  часов,  а
черная тропическая ночь уже опустилась  на  остров.  Огни  судов  в  бухте
казались звездами, мигавшими внизу, под ногами.  Город  источал  неистовый
свет реклам, доносился глухой гул тысяч машин.
   Джейн спросила:
   - Тебе не кажется, Том, что Бетховен и  в  наше  время  не  посторонний
человек? Его нечеловеческая музыка многое объясняет из того, что мы  видим
и чувствуем.
   - Точнее - предостерегает.
   - Именно, Том, предостерегает. Как это верно, особенно сейчас для  нас.
О чем ты разговаривал со Стэном?
   -  Он  уверен,  что  знает  еще  двоих  из  шайки,   которой   поручено
расправиться с нами.
   - Знает и причины расправы?
   - Да, Джейн. Стэн уверен, что не позднее восьми  сюда  придет  один  из
них.
   - Ты пугаешь меня. Том! Он явится к нам?
   - Не бойся, мы со Стэном приняли нужные меры.
   Подошла мисс Брук:
   -  Звонил  отец  Патрик.  Сказал,  что  ему  все  известно  о   событии
сегодняшнего дня. Просил принять на несколько минут.
   - Что ты ему ответила? - с тревогой спросила Джейн.
   - Сказала - будем рады.
   - Лиз! Боже мой! Зачем ты это сделала?
   Мистер Гордон подошел к Джейн.
   - Теперь мы сильнее их, - сказал он. - Один из преступников сам идет  в
западню, с ним будет покончено раз и навсегда.
   - Вы его убьете?
   - Ну конечно нет.
   - Как же понять ваше "раз и навсегда"?
   - Он уберется с нашего пути живым и здоровым.
   - И все?
   - Пока все. Если в другое время, при других обстоятельствах  нас  снова
не столкнет с ним судьба.
   - Вы, Стэн, очень решительный человек.
   - Заставляют обстоятельства, Джейн. Вообще-то я всю жизнь просидел;  за
школьной партой, за студенческим  столом,  потом  пересел  за  письменный.
Решительные  поступки  я  совершал,   только   перевоплощаясь   в   героев
шекспировских трагедий. Жизнь у меня текла на  редкость  спокойно.  Внешне
спокойно, - поправился он.
   Отец Патрик, он же Клем, ввалился в номер, держа корзину орхидей.
   - Добрый вечер, леди  и  джентльмены.  Джейн,  Лиз,  прошу  принять  от
чистого сердца. Лучшие цветы во всем Гонолулу и на смежных островах.  Куда
бы мне их поставить?
   Джейн сказала, любуясь цветами:
   - У нас не найдется такой вазы.
   - Они во мху - и так не завянут. Прошу вас, Джейн, Лиз.
   Цветы принял у него Томас Кейри и тотчас же вынес на балкон.
   Мисс Брук выключила телевизор и, прищурясь, глядела на гостя.
   Клема насторожил холодный прием, однако он не подал виду. Подняв руки к
потолку, сказал с наигранным волнением в голосе:
   - Воздадим хвалу всевышнему! Произошло буквально чудо. - Клем с опаской
посмотрел по сторонам. - Где же ваш благородный пес?
   - У меня в номере, - ответил мистер Гордон.
   - Чудо-собака, я прочитал о его подвиге  в  вечернем  выпуске.  Все  вы
прекрасно вышли на фото. Я к вам  на  одну  минуту,  чтобы  поздравить  со
счастливым избавлением, и если вы не против, то распить бутылочку местного
вина. Торговец клялся, что вину сорок три года. Скинем половину,  остается
все равно приличный возраст.  -  Клем  вытащил  из  кармана  рясы  пузатую
бутылку  с  пышной  этикеткой,  поставил  на  стол.  -  Разрешите   я   уж
похозяйничаю сам, достану стаканы, раскупорю, не стоит звать слугу.  -  Он
раскрыл бар. Зазвенел хрусталь, чмокнула вынутая пробка. В баре он  разлил
вино по стаканам и торжественно раздал их каждому.  В  стакане  Клема  дно
было едва прикрыто коричневатой жидкостью. - За счастливое  избавление!  -
Он  поднял  было  стакан  и  медленно  опустил  под  пристальным  взглядом
профессора.
   - Подождите, отец Патрик. В бутылке, вероятно, еще осталось вино?
   - А как же! Хватит еще на несколько тостов.
   - Дайте мне ваш стакан.
   - Извольте.
   - Я поухаживаю за вами. Налью полнее. Не возражаете?
   - Вообще-то я не пью. Мой сан... здоровье не позволяют  злоупотреблять.
Но раз вы желаете, не возражаю. Все мы грешны. И лозу создал господь... Вы
налили до краев? Ваше здоровье, леди и джентльмены! Ваши стаканы! Или  мне
пить одному?
   - Одному! - многозначительно сказал мистер Гордон.
   - Ах вот в чем дело! Понимаю. Судя по вашим лицам, можно заключить, что
вино отравлено? Так вот. - С  укоризной  поглядев  на  присутствующих,  он
медленно осушил стакан. - Отличное винцо. Ах, профессор,  вы  думали,  что
вино отравлено? Нехорошо, доктор.
   - Снотворное. Отрава на балконе, - подсказал мистер Гордон.
   Клем судорожно сунул руку за пазуху.
   Томас Кейри первым выхватил свой пистолет, и Клем с проклятием  опустил
руки.
   - Думаете, ваша взяла? -  спросил  он,  нахально  усмехаясь.  -  Ничего
подобного!  На  вас  поставлен  крест.  Мне  жаль  вас.  Я  уже   прочитал
заупокойную молитву. - Он качнулся. - Готовьтесь отправиться к праотцам...
   - Сядьте! - приказал мистер Гордон. - Сейчас вы свалитесь и захрапите.
   - Я? Ха-ха... Н-никогда. Чтобы я...
   - Я подменил стакан. Вы выпили снотворное, предназначенное мне.
   - Ч-чувствую... Обошел меня... проклятый негр... - Не  договорив,  Клем
рухнул в кресло и через несколько секунд уже спал.
   Томас Кейри сказал, вытаскивая из-под сутаны лжеотца Патрика кольт:
   - Этим типом тоже должна  заняться  полиция.  Хотя  мы  не  знаем  срок
действия снотворного. Безопаснее для нас его  обезоружить.  -  Из  заднего
кармана Клема он извлек другой револьвер, поменьше. Из внутренних карманов
- нож, плоский флакон. Нюхнув пробку, Томас Кейри  предположил:  -  Думаю,
что тут тоже снотворное, только более сильное, чем в стаканах.
   Все четверо с минуту стояли перед креслом со спящим гангстером.
   Джейн сказала:
   - У него сейчас хорошее, доброе лицо. Если бы не это,  -  она  показала
глазами на стол, где лежало оружие, - ни за что не поверила бы.
   Мисс Брук спросила:
   - Он налил снотворное из этого пузырька?
   - Нет. Сыпанул из рукава сутаны. - Мистер Гордон приподнял правую  руку
спящего и вытащил из-под манжета целлофановый мешочек с белым порошком.
   - Вы видели, как он насыпал?
   - Нет, Лиз. Он ловкий шулер. Я сообразил,  чем  он  занимался  в  баре,
широко расставив локти.
   Джейн сказала:
   - Все его прежние действия вызывали подозрения. Чтобы снять  их,  он  и
принес орхидеи. Действительно, восхитительные цветы!
   - В цветах - главное, - вскинул брови мистер Гордон.  -  План  его  был
совершенно прост: мы выпиваем вино со снотворным и очень быстро  засыпаем.
Он закрывает окна, двери, выключает кондиционер и приносит  сюда  цветы  с
балкона. Завтра в "Вечернем Гонолулу" появился бы репортаж под  заголовком
"Букет орхидей" или "Несчастный случай в отеле "Оаху".
   - А как этот? - усмехнулась Лиз, кивнув на спящего лжеотца  Патрика.  -
Что мы с ним станем делать?  Не  оберегать  же  нам  его  сон  и  не  петь
колыбельные песни.
   - Сейчас я позвоню в полицию, - сказал Томас Кейри.
   - Вот теперь мы избавились от всех, да? - с надеждой спросила Джейн.
   - Вряд ли, - ответил профессор. - На свободе еще несколько человек,  и,
главное, организатор всех дел,  от  которого  зависит  судьба  "Глории"  и
судьба всех, кто поплывет на ней дальше.
   - Но вы хоть догадываетесь, под чьей личиной скрывается чудовище?  -  с
надеждой спросила мисс Брук.
   - У меня есть веские предположения.  Боюсь,  что  они  подтвердятся,  -
добавил мистер Гордон с горькой улыбкой.



ВСТРЕЧА В ОКЕАНЕ

   Старшина Асхатов разглядывал небосвод.  Звезды  качались,  прыгали  над
головой. Он не сразу нашел Полярную звезду, звезды Малой  Медведицы  рдели
угольками, он их пересчитал, словно боялся, что одна из них вдруг  исчезла
за время шторма. Нет, все семь  звезд  находились  на  месте.  И  в  ковше
Большой Медведицы тоже было все в порядке. Как всегда в ясную  погоду,  он
различил Алькор - маленькую,  едва  приметную  звездочку  возле  Мицара  -
второй звезды от конца ручки ковша. Старшина читал в учебнике  астрономии,
что по этой звезде  в  старину  определяли  остроту  зрения.  У  человека,
видевшего Алькор, зрение считалось нормальным.
   Алькор старшина видел хорошо.
   Еще с четверть часа старшина  не  уходил  с  палубы,  любуясь  звездным
небом. Как старых знакомых, он нашел  сначала  оранжевого  Арктура,  затем
высоко на юге, в созвездии Девы, - голубоватую Спику, низко над горизонтом
на северо-востоке купалась в волнах голубовато-белая Вега.
   Вернувшись в рубку, старшина сказал:
   - Сегодня звезды четко выстроились, как на параде.  Глаз  не  оторвать.
Так красиво и в то же время жутковато.
   - Почему же? - удивился Петрас.
   - Шут его знает, но холодок по спине пробегает.
   - На небе всегда порядок, - сказал Горшков.
   - Порядок там настоящий. Все на своем месте. Никакой суматохи,  спешки,
ходят себе хороводом вокруг Полярной звезды, и горюшка им мало. У нас  тут
на земле бури, землетрясения, войны, а им хоть бы хны. Своя у  них  жизнь,
далекая, непонятная, хотя ученые уже  кое  в  чем  и  у  них  разобрались.
Установили, например, что звезды так же, как люди, родятся,  живут,  очень
долго живут, миллиарды лет, и все же понемногу старятся и умирают...
   - Как-то не вяжется - звезды и смерть, - сказал Горшков.
   Петрас вздохнул.
   Кораблик сильно накренило  на  правый  борт  и,  казалось,  швырнуло  к
звездам. Горшков выровнял катер, и он  опять  легко  побежал  с  волны  на
волну.
   Петрас не любил отрываться от земли и моря, все непонятное  вызывало  у
него тоску, недовольство собой; боясь, что старшина снова заведет разговор
о звездах, моторист поспешно спросил:
   - Как там у нас в трюме?
   - Хорошо. Почти сухо.  Недавно  заглядывал.  -  Старшине  хотелось  еще
поговорить о Вселенной, звездах, межпланетных полетах,  и  он  для  начала
спросил Петраса: - А ты знаешь, сколько световых лет до  самой  ближней  к
нам звезды? До Альфы Центавра?
   - Читал где-то. Да вы лучше пойдите отдохните.
   - Ты, Петрас, прав, как всегда. О звездах можно говорить без  конца,  а
спать необходимо. Надо бы еще широту занести в вахтенный журнал, да темно,
отложим до утра. Мы так и катимся к югу. - Он  стал  укладываться  в  углу
рубки на овчинном полушубке, положив под голову  пробковый  пояс.  -  Если
ветер закрепчает - будите меня. Возьмем рифы.
   - Есть... - ответил Горшков.
   - Значит, чуть чего... - Старшина, не договорив, уснул.
   Корму высоко подняло волной, и рулевой увидел впереди зеленый  бортовой
огонь идущего навстречу судна.
   - Старшина! Встречное судно! - закричал он.
   - Что? Где?  Хорошо.  Хорошо.  Сейчас...  Так  держать,  -  пробормотал
Асхатов.
   - Да проснитесь же! Проходит! Большое судно! Громадное!
   - Судно... Сейчас, Горшков... Сейчас... Встаю...
   Темным силуэтом неслась на запад громада гигантского лайнера.  У  самой
воды по его борту светился  точечный  пунктир  иллюминаторов,  на  верхних
палубах огни в каютах были погашены или затемнены.
   Вилли Томсен - вахтенный штурман лайнера - заметил на бортовом обзорном
экране локатора пляшущую голубоватую точку, взял ночной бинокль и вышел на
крыло мостика. Он с минуту смотрел с  высоты  на  крохотное  суденышко  со
странным парусным вооружением, смело бежавшее на юго-восток по  свежевшему
океану. Вахтенный штурман пожал плечами: ему еще  не  приходилось  видеть,
чтобы нечто подобное пыталось пересечь  Тихий  океан.  Томсен  вернулся  в
штурманскую рубку. Здесь он записал в вахтенном журнале, что 2 марта  в  2
часа 35 минут на 39ь8' северной широты и 155ь восточной долготы  встречен,
видимо, моторно-парусный бот, двигавшийся на  юго-восток  курсом  170ь.  В
примечании он записал: "Бот принадлежит или  рыбакам,  или  модным  теперь
рисковым туристам-мореплавателям, пересекающим океаны на самых примитивных
судах".


   Так впервые встретились и разошлись  посреди  ночи  КР-16  и  "Глория".
Пройдет немного времени, и прихотливый случай сведет  их  вновь  в  другой
час, в других широтах.


   Старшина неожиданно поднялся, спросил:
   - Где судно?
   - Прошло, - ответил расстроенный Горшков.
   Старшина выскочил на палубу и скоро вернулся:
   - Только гакабортный огонь мелькнул и пропал. Скорость у него - я  тебе
дам!
   - Пассажирский, узлов тридцать, не меньше, - заметил Петрас.
   - Плохо вы меня будили, ребята. В другой раз поставьте в  рубке  чайник
и, если не встану, лейте на голову.
   - Да что вы, товарищ старшина!
   - Лейте, и все. Я все слышал сквозь сон, думаю, надо вставать, да будто
кто на меня навалился - не пускает. Лайнер, говоришь? Может, авианосец?  -
обратился он к Горшкову.
   -  Нет,  пассажирское   судно,   видно   сразу   -   лайнер,   высокое,
многопалубное. Авианосец совсем не такой.
   - Ну не будем горевать, теперь уж, видно,  мы  вышли  на  самую  торную
морскую дорогу, встретим еще не одно. Лайнер, конечно, не взял бы  нас  на
буксир. При его скорости мы бы в волну зарылись. Нет,  Петрас,  нам  нужен
неторопливый сухогруз, наше, со