не  менее  проникло  в  самые  отдаленные
уголки его разума, и иногда во сне он убегал от этой гротескной птицы, а  ее
гигантская тень нависала прямо над ним. Некоторые из этих снов отложились  у
него в памяти, некоторые он забыл, но все они были - тени, которые двигались
сами по себе.

4

   Майк рассказал им историю с птицей у старого литейного завода и  как  он,
убегая оттуда, спрятался в трубе. Позднее трое из них,  Бен,  Ричи  и  Билл,
отправились в публичную библиотеку. Бен и Ричи оглядывались по сторонам,  не
появится ли  Бауэре,  а  Билл  только,  нахмурившись,  смотрел  на  тротуар,
погруженный в свои мысли. Примерно через час после того,  как  Майк  поведал
свою историю, он ушел, сказав,  что  отец  велел  прийти  к  четырем,  чтобы
собрать горох. Беверли сказала, что ей надо сходить в магазин и  приготовить
отцу обед. У Эдди  и  Стэна  тоже  нашлись  свои  дела.  Но  перед  тем  как
разойтись, они начали копать то, что должно было скоро стать их штабом, если
Бен не ошибся. Для Билла и для всех остальных,  как  ему  казалось,  копание
было актом почти символическим.  Они  начали  делать  это.  Что  бы  они  ни
задумали сделать, они делали это вместе, у  них  был  отряд,  и  они  начали
делать это.
   Бен спросил Билла, поверил ли он рассказу Майка  Хэнлона.  Они  проходили
мимо городского Дома культуры.  Библиотека  находилась  как  раз  впереди  -
большое каменное  продолговатое  здание  в  тени  столетних  вязов,  еще  не
тронутых голландской болезнью, которая скоро подкосит их.
   - Да, - сказал Билл. - Ммне ккажется, что это ппправда.  Бббезумная,  нно
ппправда. А ты как сосчитаешь, Ррричи? Ричи кивнул.
   - Да. Я не хочу в это верить, если вы понимаете, что я имею  в  виду,  но
по-моему, да. Помните, что он сказал о птичьем языке? Билл и Бен кивнули. На
языке был оранжевый пушок.
   - Вот ведь скандалист, - сказал Ричи. - Словно  шутник  из  комиксов  как
Лекс Лютор или Джокер или  еще  кто-нибудь  такого  рода.  Всегда  оставляет
фирменный знак.
   Билл задумчиво кивнул. Оно было похоже на шутника из комиксов. Потому что
они его таким видели. Именно таким его придумали. Да, скорее всего. Все  это
детские фантазии, но почему-то эта  штука  -  их  детская  фантазия  -  была
слишком буйной.
   Они перешли на другую сторону улицы, где находилась библиотека.
   - Я спросил Стэна, ссслышал ли он ккогда-нибудь о такой птице,  -  сказал
Билл, - не обязательно ттакой ббболыыой, а ппросто...
   - Настоящей? - договорил Ричи. Билл кивнул.
   - Он ссслышал, что гтде-то в Южной Ааамерике или  Аааафрике  должна  быть
пппохожая, но не в этих мместах.
   - Значит, он не поверил? - спросил Бен.
   - Он ппповерил, - ответил Билл. И рассказал о том, что предположил  Стэн,
когда они с Биллом ходили за велосипедом Стэна. Стэну пришло в  голову,  что
до того, как Майк поведал свою историю, никто из них  не  видел  эту  птицу.
Что-то другое, может быть, но не эту птицу, потому что эта птица была личным
кошмаром Майка Хэнлона. Но теперь.., теперь птица стала собственностью всего
отряда неудачников. Любой из них мог увидеть ее теперь. Она  не  обязательно
должна выглядеть так, как описал ее Майк; Билл мог ее увидеть в виде вороны,
Ричи - ястребом, Беверли - золотистым орлом; и еще одно знал Стэн:  что  Оно
теперь могло всем им явиться в виде птицы. Билл сказал Стэну, что  если  это
так, то любой из них может теперь увидеть прокаженного, мумию  и,  возможно,
мертвых мальчиков.
   - И это значит, что мы должны как можно скорее что-то делать,  -  ответил
Стэн. - Оно знает...
   - Ччто? - резко спросил Билл. - Ввсе, что зззнаем мы?
   - Парень, если Оно знает все, то мы погибли, - ответил Стэн.  -  Но  могу
поспорить, что Оно знает, что мы знаем про Него. Мне кажется, Оно попытается
добраться до нас. Помнишь, о чем мы говорили вчера?
   - Да.
   - Мне бы хотелось пойти с тобой.
   - Бббен с Ррричи ттоже ббудут. Бен ддействительно остроумный пппарень,  и
Ррричи тоже, кккогда не ввыпендривается.
   Теперь, когда они  стояли  около  библиотеки,  Ричи  спросил  Билла,  что
конкретно он имел в виду. Медленно произнося слова, чтобы  не  очень  сильно
заикаться, Билл рассказал им все. Эта мысль вертелась в голове на протяжении
двух последних недель, но ему не хватало  именно  истории  Майка  с  птицей,
чтобы идея обрела нормальный вид.
   Что делают, когда хотят избавиться от птиц?
   Лучше всего подстрелить их.
   Что делают, когда хотят избавиться от чудовища? В  кино  показывают,  что
лучше всего подстрелить его серебряной пулей.
   Бен и Ричи выслушали его достаточно почтительно. Потом Ричи спросил:
   - Где ты достанешь серебряную пулю, Большой Билл? Закажешь по почте?
   - Очень сссмешно. Ннам пппридется самим сделать ее.
   - Как?
   - По-моему, для того мы и пришли в  библиотеку.  Чтобы  выяснить  это,  -
сказал Бен.
   Ричи кивнул и поправил очки. Глаза за стеклами очков  были  серьезными  и
задумчивыми.., но он сомневался, подумал Билл. Он чувствовал, что и  сам  не
уверен в успехе. По крайней мере, Ричи больше не дурачится, а  это  уже  шаг
вперед.
   - Кажется, у твоего отца есть "Вальтер"? - спросил Ричи. -  Тот,  который
мы брали на Нейболт-стрит.
   - Да, - ответил Билл.
   - Если мы действительно будем знать, как сделать серебряную пулю, где  мы
возьмем серебро? - спросил Ричи.
   - Я позабочусь об этом, - скромно сказал Бен.
   - Так.., хорошо, - сказал Ричи. - Пусть об  этом  позаботится  Соломенная
Голова. Что дальше? Опять Нейболт-стрит? Билл кивнул.
   - Ооопять  Нннейболт-стрит.  И  пшютом  ммы  пппрострелим  его  вввонючую
гголову.
   Трое ребят постояли еще немного, серьезно глядя друг на друга, и пошли  в
библиотеку.

5

   - Конечно, робята, опять тот же чорный парня!  -  закричал  Ричи  голосом
ирландца-полицейского.
   Прошла неделя, была уже почти середина июля, и подземный штаб  был  почти
готов.
   - Допрос утро тебе, мистер О'Хэнлон, сор!  И  прекрасно,  прекрасно  день
обещать быть! Прекрасно, как картошка, как мой старый мам бывало...
   - Насколько я знаю, Ричи,  полдень  -  это  конец  утра,  -  сказал  Бен,
неожиданно появляясь из ямы, - и полдень был два часа назад.
   Они с Ричи укрепляли стенки ямы. Бен снял свитер,  потому  что  день  был
жаркий, а работа - не из легких. Посеревшая  от  пота  футболка  прилипла  к
груди и мешком свисала на  животе.  Взгляд  у  него  был  в  высшей  степени
самонадеянный. Но Майк подозревал, что  стоит  появиться  Беверли,  как  Бен
снова спрячется в свой нелепый свитер, не успеете вы и глазом моргнуть.
   - Не надо колкостей, ты говоришь совсем как мистер Стэн, -  сказал  Ричи.
Пять минут назад он вылез из ямы, потому что, как он сказал,  настало  время
перекурить.
   - Мне послышалось, что ты сказал, что у тебя нет сигарет, - сказал Бен.
   - Да, - сказал Ричи. - Но это дело принципа.
   Майк держал под мышкой отцовский альбом с фотографиями.
   - Где все? - спросил он. Он знал, что Билл должен быть где-то поблизости,
так как видел под мостом Сильвера.
   - Билл и Эдди ушли на свалку примерно полчаса назад, за досками, - сказал
Ричи. - Стэнни и Бев отправились в скобяную лавку Рейнольдса за  петлями.  Я
не знаю, зачем там вверх-вниз скачет ряса  Соломенной  Головы  -  вверх-вниз
ха-ха,  усек?  -  но,  видимо,  пользы  от  него  никакой.  Мальчику   нужен
кто-нибудь, чтобы за ним приглядывал, понимаешь? Между прочим, ты должен нам
двадцать три цента, если все еще хочешь быть в нашем  отряде.  Твой  пай  за
петли.
   Майк переложил альбом из правой  руки  в  левую  и  полез  в  карман.  Он
отсчитал  двадцать  три  цента  (в  общем  итоге  его  оставшееся  богатство
составило десять центов) и протянул их  Ричи.  Затем  он  подошел  к  яме  и
посмотрел вниз.
   Это была уже не просто яма. Ее края были аккуратно выровнены и укреплены.
Доски были все разной  формы  и  ширины,  но  Бен,  Билл  и  Стэн  над  ними
хорошенько потрудились и с помощью  инструментов  из  магазина  Зака  Денбро
довели их до нужной  кондиции  (Билл  очень  болезненно  следил,  чтобы  все
инструменты каждый вечер и  в  том  же  состоянии  возвращались  на  прежнее
место). Бен с  Ричи  прибивали  поперечины  между  подпорками.  Рядом  лежал
сваленный в кучу дерн для крыши штаба.
   - Мне кажется, вы, ребята, неплохо потрудились, - сказал Майк.
   - Конечно, - сказал Бен и указал на альбом. - Что ты принес?
   - Альбом отца, - сказал Майк. - Он собирает старые открытки и вырезки  из
газет про Дерри. Это его хобби. Пару дней  назад  я  его  просматривал  -  я
говорил вам, что мне показалось, я где-то видел этого  клоуна  раньше.  И  я
видел его. Здесь.  Вот  поэтому  я  принес  это  сюда.  -  Ему  стыдно  было
признаться,  что  он  не  осмелился  спросить  на  это  разрешения  у  отца,
побоявшись вопросов, которые могли  последовать  из  его  просьбы.  Он,  как
воришка, взял его из дома, пока отец сажал помидоры на западном поле, а мать
развешивала белье на заднем дворе. - Я думаю, вам, ребята, стоит тоже на это
посмотреть.
   - Ладно, давай посмотрим, - сказал Ричи.
   - Я бы подождал остальных. Так было бы лучше.
   - О'кей, - Ричи,  по  правде  говоря,  не  горел  желанием  рассматривать
открытки с видами Дерри ни в этом, ни в каком другом альбоме. Особенно после
того, что случилось в комнате Джорджи. - Хочешь помочь мне и  Бену  укрепить
стенки?
   - Еще бы, - Майк осторожно положил альбом отца на землю подальше от  ямы,
чтобы не заляпать его грязью, и взял лопату.
   - Копай здесь, - сказал Бен  и  показал  Майку  участок,  где  надо  было
копать. Примерно на фут глубиной. Потом я вставлю доску и подержу ее,  чтобы
она не упала, а ты в это время ее засыплешь землей.
   - Хороший план, парень, - глубокомысленно изрек Ричи, сидя на краю ямы  и
болтая ногами.
   - А почему бы тебе самому этим не заняться? - спросил Майк.
   - Я что-то притомился, - с довольным видом сказал Ричи.
   - Как продвигается ваш с Биллом план? -  Майк  остановился,  чтобы  снять
рубашку, и снова принялся копать. День был очень жаркий, даже в Барренсе.
   - Так.., неплохо, - сказал Ричи, и Майку показалось,  что  он  бросил  на
Бена предостерегающий взгляд. - По-моему, неплохо.
   - Почему молчит радио, Ричи? - спросил  Бен.  Он  соскользнул  в  яму,  в
которой копал Майк. Транзистор Ричи висел на ремне в укромном  месте,  -  на
толстой ветке ближайшего кустарника.
   - Батарейки сели, - сказал Ричи. - Ты забрал мои последние двадцать  пять
центов, чтобы купить  петли,  помнишь?  Жестоко,  Соломенная  Голова,  очень
жестоко. После всего, что я для тебя сделал. Кроме того, единственное, что я
могу сейчас поставить, это "WABI", а они играют рок-н-ролл.
   - Что?
   - Соломенная Голова думает, что Томми Сендс и Пат Бун поют рок-н-ролл,  -
сказал Ричи, -  но  он  так  думает,  потому  что  он  больной.  Элвис  поет
рок-н-ролл, Эрни К. Доу поет,  рок-н-ролл,  Карл  Перкинс  поет  рок-н-ролл,
Бадди Холли. "О-о, Пегги.., моя Пегги..."
   - Прошу тебя, Ричи, - сказал Бен.
   - А еще, - сказал Майк, налегая на лопату, - Фате Домино, Чак Берри, Литл
Ричард, Шеп и "Лаймлайтс", Лаверн Бейкер, Френки Лаймон и "Тинэйджеры", Ханк
Баллард и "Миднайтерс", "Коастерс", "Айсли Бразерс", "Кресте", "Чордс", Стик
Макги...
   Они смотрели на него с таким изумлением, что Майк рассмеялся.
   - Я запутался сразу после Литл Ричарда, -  сказал  Ричи.  Он  любил  Литл
Ричарда, но если у него и был этим летом тайный кумир в рок-н-ролле, то  это
- Джерри Ли Льюис. Его мать случайно вошла в гостиную в  тот  момент,  когда
Джерри Ли выступал в "Американской эстраде". Как раз в эту минуту Джерри  Ли
влез на пианино и играл на нем, вися  вниз  головой.  Он  пел  "Студенческий
рок-н-ролл". Какое-то время Ричи был уверен, что мать упадет  в  обморок.  В
обморок она не упала, но она была  настолько  потрясена  увиденным,  что  за
обедом поставила вопрос о том, чтобы отправить Ричи провести остаток лета  в
спортивном лагере. Теперь Ричи занавесил глаза  волосами  и  запел:  "Давай,
детка, все кошечки в университете танцуют рок-н-ролл..."
   Бен обошел вокруг ямы, потирая  большой  живот  и  сделав  вид,  что  его
вот-вот стошнит. Майк зажал нос и так засмеялся, что из глаз хлынули слезы.
   - Что-то не так? - спросил Ричи. - Что  вас  беспокоит,  ребята?  Это  же
здорово! Я хочу сказать, что это действительно здорово!
   - О, парень, - сказал Майк, но  он  так  сильно  смеялся,  что  едва  мог
вымолвить слово, - это же бред! Я хочу сказать, что это действительно бред!
   - У негров нет вкуса, - сказал Ричи. - Я думаю, об этом написано  даже  в
Библии.
   - О, мамми, - простонал Майк, смеясь еще больше, а когда Ричи с искренним
недоумением спросил, что это такое было, Майк свалился на землю  и  принялся
кататься по ней, подвывая и держась за живот.
   - Ты, наверное, думаешь, что я завидую, - сказал Ричи.  -  Ты,  наверное,
думаешь, что я тоже хочу быть негром.
   Теперь и Бен сполз вниз, дико хохоча. Его  тело  колыхалось  и  тряслось,
глаза вылезли из орбит.
   - Хватит, Ричи, - выдавил он. - Я сейчас наложу в штаны. Я по-по-подохну,
от смеха, если ты не пере-рестанешь...
   - Я не хочу быть негром, - продолжал Ричи. - Кому  охота  носить  розовые
штаны и жить в Бостоне, и покупать пиццу по кусочкам? Я  хочу  быть  евреем,
как Стэн. Хочу иметь залоговый магазин и продавать переключатели для  бритв,
пластиковые собачьи подстилки и подержанные гитары.
   Бен и Майк рыдали  от  смеха.  Их  смех  эхом  перекатывался  по  зеленым
джунглям оврага, пугая птиц и белок на ветках. Их смех был полон беззаботной
юности, жизненной силы и свободы. Почти каждое живое существо, уха  которого
достиг этот жизнерадостный смех, так или иначе  отреагировало  на  него,  но
существо, которое вынырнуло из широкой  бетонной  трубы  водостока  и  снова
пропало в верхней части Кендускеага, не было живым.
   Накануне внезапно  разразилась  сильная  буря  (будущий  штаб  не  сильно
пострадал, потому что с тех пор, как ребята начали копать  яму,  они  каждый
вечер тщательно накрывали ее куском брезента, который Эдди стянул  с  киоска
Уолли Спа; брезент пропах краской, но свое предназначение оправдывал),  и  в
сточные трубы под Дерри часа два-три, не меньше,  бурлящим  потоком  стекала
вода. Этот неистовый поток воды и вынес на свет Божий свой страшный груз.
   Это было тело девятилетнего мальчика по имени Джимми Куллум. На его  лице
кроме носа не было больше ничего. На том месте, где  должно  было  быть  все
остальное, осталось сплошное месиво.  Этот  кусок  сырого  мяса  был  сплошь
усыпан глубокими черными отметинами, которые, кажется, мог  опознать  только
Стэн Урис: это были следы от птичьего клюва. Очень большого клюва.
   Билли и  Эдди  с  набранными  на  свалке  досками  переходили  по  камням
Кендускеага менее чем в сорока ярдах от трупа. До  них  долетел  смех  Ричи,
Бена и Майка. Они улыбнулись и поспешили дальше,  чтобы  узнать,  что  такое
смешное произошло  за  время  их  отсутствия,  не  заметив  останков  Джимми
Куллума.

6

   Они по-прежнему  продолжали  смеяться,  когда  на  пустошь,  качаясь  под
тяжестью досок, пришли Билл и Эдди. Эдди,  обычно  бледный,  как  сыр,  даже
порозовел. Они свалили доски, пополнив свои почти истощившиеся  запасы.  Бен
выбрался из ямы, чтобы проверить находку.
   - Хорошая работа, - сказал он. - Ничего себе!  Здорово!  Билл  рухнул  на
землю.
   - Мне сссейчас умереть от ррразрыва ссердца или нннемного пподождать?
   - Немного подожди, - рассеянно  сказал  Бен.  Он  принес  кое-какие  свои
инструменты и теперь осторожно ходил по новым доскам,  выдергивая  гвозди  и
болты. Одну доску он отбросил в сторону, потому что она была  расколота.  Он
постучал по другой доске, и она по крайней мере в трех местах издала  гнилой
звук. Эту доску он тоже отбросил в сторону.  Эдди  сидел  на  куче  земли  и
наблюдал за ним. Пока Бен вытаскивал гвоздодером старый гвоздь из доски,  он
трубил на своем аспираторе.  Гвоздь  визжал,  как  маленькое  отвратительное
животное, на которое наступили, а ему это не понравилось.
   - Если ты поранишься ржавым гвоздем, у тебя может получиться гангрена,  -
сказал Эдди Бену.
   - Да? - спросил Ричи. - А что такое гонорена? Название как у венерической
болезни.
   - Эх ты, птичка божия, - сказал Эдди. - Не гонорена, а гангрена, то  есть
заражение крови. А еще может быть  столбняк.  То  есть  сжатие  челюстей.  В
ржавчине содержатся такие специальные микробы,  которые,  когда  порежешься,
проникают в тело, и твоим нервам хана, - лицо Эдди стало пунцово-красным,  и
он сделал из аспиратора быстрый вдох.
   - Сжатие челюстей, о, Господи, - потрясенно произнес Ричи.
   - Еще бы. Сначала твои челюсти сжимаются так плотно,  что  ты  не  можешь
даже открыть рот, не то что  есть.  Приходится  прорезать  дырку  в  щеке  и
кормить тебя жидкостью через трубочку.
   - Вот это да, - сказал Майк, выпрямляясь в яме.  Его  глаза  были  широко
раскрыты, и белки на темном лице казались очень белыми. - Не может быть!
   - Это мне рассказывала мама, - сказал Эдди. - Потом сжимается глотка,  ты
больше не можешь есть и начинаешь  умирать.  Они  молча  обдумывали  ужасные
последствия болезни.
   - И нет никаких лекарств, - усилил впечатление Эдди. Тишина.
   - Поэтому, - отрывисто сказал Эдди, - я всегда опасаюсь ржавых гвоздей  и
тому подобного  дерьма.  Когда-то  мне  делали  укол  от  столбняка,  и  это
действительно больно.
   - Тогда почему бы тебе не пойти с Биллом на свалку и не отнести весь этот
хлам обратно? - спросил Ричи.
   Эдди взглянул на Билла, который смотрел в яму, в его взгляде промелькнули
любовь и преклонение, и он мягко сказал:
   - Некоторые вещи делают даже тогда, когда есть риск. Это  первое,  что  я
выяснил для себя сам, без помощи мамы.
   Снова наступила тишина. Потом Бен пошел опять выдирать ржавые  гвозди,  и
через некоторое время к нему присоединился Майк Хэнлон.
   Лишившийся голоса транзистор Ричи  висел  на  нижней  ветке,  качаясь  от
слабого  ветерка.  Билл  подумал,  как  все,  странно,  как  странно  и  как
правильно, что этим летом они все собрались здесь. Он знал, что многие  дети
уезжают на лето к родственникам. Некоторые его знакомые  ребята  поехали  на
каникулы в Калифорнию в Диснейленд или в лагерь Код, а один  его  закадычный
друг уехал в одно местечко  с  труднопроизносимым,  странным,  но  почему-то
запоминающимся названием Кстаад. Некоторые дети поехали в церковный  лагерь,
некоторые в лагерь для скаутов, а дети богатых родителей  -  в  лагерь,  где
учат плавать, играть в гольф и говорить  "о,  хороший  удар!"  вместо  "мать
твою...", когда ваш соперник срезает мяч в теннисе; некоторых детей родители
просто отправили ПОДАЛЬШЕ. Билл мог их понять.  Он  знал  нескольких  ребят,
которые хотели уехать ПОДАЛЬШЕ отсюда,  напуганные  маньяком,  разгуливающим
этим летом в Дерри, но он подозревал, что в  городе  еще  больше  родителей,
напуганных  этим  чудовищем.  Те,  кто  собирался  провести   отпуск   дома,
неожиданно решили уехать ПОДАЛЬШЕ (Кстаад? Где это: в Швеции? в Аргентине? в
Испании?) отсюда. Немного было похоже на страх,  вызванный  полиомиелитом  в
1956 году, когда заболели четверо ребят, которые пошли  купаться  в  бассейн
"О'Брайен мемориал пул". Взрослые -  это  слово  было  для  Билла  синонимом
родителей, решили тогда, впрочем, как и теперь, что  лучше  уехать  ПОДАЛЬШЕ
отсюда. Безопаснее. Все, кто мог уехать, уехали. Билл  понимал,  что  значит
ПОДАЛЬШЕ.
   Никто из нас не уехал ПОДАЛЬШЕ, -  подумал  Билл,  наблюдая  за  Беном  и
Майком, которые выдергивали ржавые  гвозди  из  старых  досок,  и  за  Эдди,
направляющимся в кусты отлить (в  этом  деле  нельзя  терпеть,  говорил  он,
потому что может лопнуть мочевой пузырь, но при этом надо смотреть, чтобы не
дотронуться до ядовитого  плюща.  Кому  охота  иметь  неприятности  на  этом
месте?). - Мы все здесь, в Дерри. Не в лагере,