- А вокруг пузатенькие топливные цистерны?
   Брайерли  кивнул.  Глаза  всех  присутствующих   были   прикованы   к
командиру.
   - Понимаю. Говоря по правде, не хотел бы  променять  свою  работу  на
вашу... Николлс, пожалуй, мы останемся здесь на несколько минут, выкурим
не  торопясь  по  сигарете.  Тем  истовей,  -  усмехнулся  он,  -  будем
славословить Бога, когда выберемся.
   Минут пять Вэллери  спокойно  беседовал  с  Брайерли  и  его  людьми.
Наконец затушил окурок и, распрощавшись, направился к двери.
   - Сэр, - остановил его голос худощавого темноволосого артиллериста, у
которого Вэллери брал спички.
   - Да, в чем дело?
   - Вам это может пригодиться. - С этими словами он протянул  командиру
чистое белое полотенце. - То, которое у вас, сэр... Я хочу сказать...
   - Спасибо. - Вэллери  без  лишних  слов  взял  полотенце.  -  Большое
спасибо.
   Несмотря на помощь  Петерсена,  от  долгого  и  трудного  подъема  на
верхнюю палубу Вэллери выбился из сил. Он едва волочил ноги.
   - Послушайте, сэр, это же безумие! - в отчаянии воскликнул Николлс. -
Простите,  сэр,  у  меня  это  вырвалось.  Только...  давайте  зайдем  к
начальнику медслужбы. Прошу вас!
   - Конечно, - раздался в ответ хриплый  шепот.  -  Это  наш  следующий
пункт захода.
   Сделав несколько  шагов,  группа  оказалась  возле  дверей  лазарета.
Вэллери настоял на том, чтобы увидеться с Бруксом с глазу на глаз. Выйдя
через некоторое время от Брукса, он выглядел как-то странно посвежевшим,
походка его стала бодрее. Командир улыбался, Брукс тоже.
   После того как Вэллери отошел, Николлс приблизился к Бруксу.
   - Вы что-нибудь дали ему, сэр? - спросил он. - Ей-Богу, он же убивает
себя!
   - Он принял кое-что, - улыбнулся Брукс. -  Я  знаю,  что  он  убивает
себя, он - тоже. Но он знает, зачем это делает, и я знаю,  зачем,  и  он
знает, что я это знаю. Во всяком  случае,  ему  стало  лучше.  Не  стоит
волноваться, Джонни.
   Николлс подождал на  верхней  площадке  трапа  возле  лазарета,  пока
командир со своими спутниками вернутся с телефонной  станции  и  первого
отделения слаботочных агрегатов.Когда  группа  поднялась  наверх,  юноша
шагнул в сторону, но Вэллери, взяв Николлса  под  руку,  медленно  пошел
рядом с ним.  Они  миновали  канцелярию  минно-торпедной  боевой  части.
Вэллери коротко кивнул Карслейку, который числился командиром  одной  из
аварийных партий.
   Тот, по-прежнему забинтованный до самых глаз,  посмотрел  на  Вэллери
диким, отсутствующим взглядом. Похоже, он не узнал командира. Ничего  не
сказав,  Вэллери  покачал  головой,  потом,   улыбаясь,   повернулся   к
Ни-коллсу.
   - Тайное заседание Британской медицинской ассоциации  состоялось,  не
так ли? - спросил он. - Ничего, Николлс, не беспокойтесь. Это  я  должен
беспокоиться.
   - Но почему же, сэр?
   Вэллери, снова качнув головой, произнес:
   - Ром в орудийных башнях, сигареты в центральном посту,  а  теперь  -
славное старое виски во  флаконе  из-под  "Лизола".  Я  уже  решил,  что
коммандер Брукс собирается отравить, меня. Что за прекрасная это была бы
смерть!
   Превосходное зелье! Примите извинения начальника медслужбы за то, что
он посягнул на ваши личные запасы.
   Николлс, густо покраснев, начал извиняться, но Вэллери прервал его:
   - Полно, мой мальчик. Какое это имеет значение? Любопытно, что же  мы
обнаружим далее. Торговлю наркотиками на шпилевой  палубе  или,  не  дай
Бог, танцовщиц во второй башне?
   Но, кроме стужи и несчастных,  голодных,  измученных  людей,  они  не
обнаружили ничего. Николлс заметил, что после визита Вэллери  настроение
моряков повышалось. Зато  сами  они  совсем  выбились  из  сил;  Николлс
чувствовал  это  по  себе.  Ноги  у  него  стали  точно  резиновые,   он
беспрестанно дрожал.
   Оставалось только гадать, откуда брались силы у Вэллери. Даже могучий
Петерсен начинал сдавать - не столько от того, что ему приходилось  чуть
ли не  тащить  на  себе  командира,  сколько  от  возни  с  бесчисленным
количеством задраек на дверях  и  люках,  намертво  схваченных  морозом.
Каждую из них приходилось отбивать кувалдой.
   Прислонясь к переборке, чтобы отдышаться после подъема из  орудийного
погреба первой башни, Николлс с надеждой поглядел на командира.
   Перехватив его взгляд, Вэллери понимающе улыбнулся.
   - Можно сказать, мы уже закончили, дружок. Осталась только шпилевая.
   Полагаю, там никого нет, но все равно надо бы заглянуть.
   Они медленно обошли  громоздкие  механизмы,  расположенные  в  центре
шпилевой палубы, миновали аккумуляторную и шкиперскую, электромастерскую
и карцер и оказались  у  запертой  двери  малярной  -  самого  переднего
помещения на корабле.
   Вэллери, протянув руку,  машинально  дотронулся  до  ручки  двери  и,
утомленно  улыбнувшись,  отвернулся.  Проходя  мимо  карцера,  он  вдруг
откинул крышку иллюминатора, на всякий случай заглянул  внутрь  и  пошел
было дальше.
   Но, словно спохватившись, внезапно остановился и, круто повернувшись,
снова открыл крышку "глазка".
   - Господи Боже! Да это же Ральстон! Какого черта вы  тут  делаете?  -
воскликнул он.
   Ральстон усмехнулся. Даже  сквозь  толстое  стекло  было  видно,  что
улыбка безрадостна и не коснулась его голубых глаз. Жестом он указал  на
закрытый иллюминатор, словно желая сказать, что ничего не слышит.
   Вэллери нетерпеливо открыл иллюминатор.
   - Что вы тут делаете, Ральстон? -  властно  спросил  он,  впившись  в
матроса пронзительным взглядом глаз из-под насупленных бровей. - В такую
пору - и в карцере! Что  же  вы  молчите,  точно  воды  в  рот  набрали!
Отвечайте же, черт побери!
   Николлс  медленно  повернул  голову  в  сторону   командира.   Старик
сердится!
   Неслыханно!  Он  мудро  рассудил,  что  не  следует  в  такую  минуту
попадаться ему под руку.
   - Меня заперли, сэр. - Слова были достаточно невинны, но тон, которым
они были произнесены, словно говорил: "Что за дурацкий вопрос!"  Вэллери
чуть заметно покраснел.
   - Когда?
   - В 10.30, сегодня утрем, сэр.
   - Кто, позволю себе спросить?
   - Старшина корабельной полиции.
   - По чьему распоряжению? - с яростью спросил Вэллери.
   Ральстон, не говоря ни слова, посмотрел на него долгим взглядом.
   - По вашему, сэр.
   - По моему? - изумленно воскликнул Вэллери. - Но я не отдавал приказа
запереть вас в карцер!
   - Вы также не запрещали меня запирать, - спокойно произнес Ральстон.
   Вэллери  вздрогнул:  он  допустил  промах,  совершил  непростительную
ошибку, и это было неприятно.
   - Где ваш боевой пост? - спросил Вэллери.
   - Торпедный аппарат левого борта, сэр. "Так вот почему прислуга  была
лишь у аппарата правого борта", - подумал Вэллери.
   - Но почему... почему вас оставили здесь  во  время  боевой  тревоги?
Разве вам не известно, что это запрещено, что это нарушение устава?
   - Да, сэр. - Снова едва заметная невеселая  улыбка.  -  Известно.  Но
известно ли это старшине полиции, я не  знаю.  -  Помолчав  секунду,  он
снова улыбнулся. - Возможно, он просто забыл  про  меня,  -  предположил
Ральстон.
   - Хартли! - Вэллери овладел собой. Голос его был  ровен  и  угрюм.  -
Старшину полиции сюда, немедленно. Пусть принесет ключи! - Закашлявшись,
он сплюнул кровь в полотенце и опять взглянул на Ральстона.
   - Я сожалею, что так произошло, мой мальчик, - проговорил он, выделяя
каждое слово. - Искренне сожалею.
   - Что с танкером? - вдруг негромко спросил Ральстон.
   - Как? Как вы сказали? - Вопрос застал Вэллери врасплох,  -  С  каким
танкером?
   - С тем, что был подбит утром, сэр?
   - Все еще движется в составе конвоя, - не скрывая изумления, произнес
Вэллери. - Но сильно осел. А в чем дело?
   - Просто интересуюсь, сэр. - Улыбка юноши хотя и была кривой, но  все
же это была улыбка. - Дело в том...
   Он умолк на полуслове: могучий, глухой рев разорвал молчание ночи; от
удара взрывной волны "Улисс" резко накренился на  правый  борт.  Вэллери
зашатался и потерял бы равновесие,  не  подхвати  его  расторопная  рука
Петерсена.
   Удержавшись на ногах, когда корабль качнулся, выпрямляясь, в обратную
сторону, командир с неожиданной печалью взглянул на  Николлса.  Чересчур
знакомым был этот звук.
   Николлс посмотрел, преисполненный жалости к умирающему  человеку,  на
чьи .плечи легло новое бремя, и в ответ медленно кивнул головой,  нехотя
соглашаясь  с  невысказанной  мыслью,  которую  он  прочитал  в   глазах
командира.
   - Боюсь, что вы правы, сэр. Торпеда. В кого-то угодило.
   - Внимание, внимание! - В тишине, наступившей  после  взрыва,  голос,
доносившийся  из  динамика,  установленного   в   шпилевой,   .прозвучал
неестественно громко. - Внимание, внимание! Командира срочно на мостик.
   Командира срочно на мостик...
 
Глава 11 
 
В ПЯТНИЦУ 
(вечером) 
 
   Ухватившись  за  поручень  трапа,  ведущего   на   полубак,   Вэллери
наклонился. Согнувшись чуть ли не пополам, он вглядывался в  потемневшую
воду, но тщетно. Перед глазами плыл густой  туман,  окропленный  пятнами
крови, пронизанный ослепительным светом. Дышать было трудно, каждый вдох
разрывал легкие,  нижние  ребра  словно  стискивало  огромными  клещами,
которые так и расплющивали его тело. Этот поспешный  подъем  на  мостик,
когда Вэллери, спотыкаясь, сбегал с полубака, едва не доконал его.  "Еще
бы немного, и  мне  крышка,  -  подумал  он.  -  В  следующий  раз  надо
поосторожнее..."
   Мало-помалу зрение  вернулось  к  нему,  но  яркий  свет  по-прежнему
мучительно резал глаза.  "Клянусь  небом,  -  подумал  Вэллери,  -  даже
слепому видно, что тут происходит". А различимы были лишь смутный,  едва
заметный силуэт танкера, глубоко,  очень  глубоко  осевшего  в  воду,  и
огромный, в несколько сотен метров вышиной, столб пламени, взвившегося в
небо из плотного облака дыма, окутавшего носовую часть  торпедированного
судна. Хотя танкер находился в полумиле от  крейсера,  рев  пламени  был
невыносим. Оцепенев от ужаса, Вэллери смотрел на это  зрелище.  Николлс,
стоявший позади, не переставая озлобленно бранился вполголоса.
   Вэллери ощутил у своего локтя руку Петерсена.
   - Желаете подняться на мостик, сэр?
   - Минутку, Петерсен. Постойте пока рядом.
   Ум командира снова включился, взгляд натренированных глаз  машинально
обводил горизонт. Сорокалетний опыт службы не  пропал  даром.  "Странное
дело, - подумал Вэллери, - самого танкера почти не  видно.  Это,  должно
быть, "Вайтура".  Ее,  вероятно,  скрывает  густая  пелена  дыма".  Зато
остальные  суда  конвоя,  залитые  зловещим  заревом,  -  белые,   точно
привидения, - четко выделялись на фоне  темно-синего  неба,  на  котором
поблекли даже звезды.
   До сознания Вэллери дошло, что Николлс перестал монотонно браниться и
теперь спрашивает:
   - Ведь это же танкер, сэр! Надо бы уйти  в  укрытие!  Вспомните,  что
произошло с тем танкером!
   - Каким?
   - С "Кичеллой". Кажется,  будто  было  это  много  дней  назад.  Боже
милостивый! А на деле это случилось лишь сегодня утром!
   - Когда танкеры гибнут, Николлс, они гибнут сразу. - Казалось,  голос
Вэллери звучал словно откуда-то издалека. - Если же  только  горят,  это
может длиться очень долго. Танкеры умирают тяжело, страшно  тяжело,  мой
мальчик.
   Они держатся на плаву даже тогда, когда любое другое судно  давно  бы
пошло ко дну.
   - Но ведь... ведь у него в борту пробоина с дом величиной! - возразил
Николлс.
   - И все-таки это так, - отозвался Вэллери.  Казалось,  он  все  ждал,
ждал чего-то. - У этих судов огромный запас плавучести. В каждом из  них
до двадцати семи герметически закрытых танков, не говоря о  коффердамах,
насосных отсеках,  машинном  отделении...  Вы  когда-нибудь  слышали  об
устройстве Нельсона? Чтобы удержать судно  на  плаву,  с  помощью  этого
устройства в нефтяные цистерны закачивают сжатый воздух. А слышали ли вы
о Дадли Мэйсоне, капитане "Огайо"? Вы слышали...
   Вэллери умолк, и, когда заговорил вновь, усталости в его  голосе  как
не бывало.
   - Я так и думал! - воскликнул он резким, возбужденным  голосом.  -  Я
так и думал! "Вайтура" все еще на ходу, все еще управляется!  Боже  мой,
да она делает чуть ли не пятнадцать узлов! На мостик, живо!
   Ноги Вэллери оторвались от палубы и едва слышно коснулись  ее  вновь:
великан  Петерсен  осторожно  опустил  командира   перед   самым   носом
оторопевшего старшего офицера. Заметив изумление на худощавом  пиратском
лице Тэрнера, то, как кустистые его брови поползли вверх,  а  профиль  в
зареве горящего танкера стал  еще  более  рельефным,  словно  высеченным
резцом, Вэллери чуть улыбнулся.
   "Вот человек, на  четыреста  лет  опоздавший  родиться,  -  почему-то
пришла ему в голову мысль. - Но как славно иметь такого человека рядом!"
   - Все в порядке, старпом, - произнес он с коротким смешком.  -  Брукс
решил, что мне нужен свой  Пятница.  Это  котельный  машинист  Петерсен.
Чересчур усерден, нередко понимает распоряжения слишком буквально...  Но
нынче он для меня был ангелом-хранителем... Однако  хватит  обо  мне.  -
Ткнув большим пальцем в сторону танкера, горевшего таким ярким пламенем,
что болели глаза, он спросил:
   - Что вы на это скажете?
   -  Отличный  маяк  для  немецкого  корабля  или  самолета,   которому
вздумалось бы искать нас, будь он неладен, - проворчал Тэрнер. - Того  и
гляди, сообщит наши координаты в Трондхейм.
   - Вот именно, - кивнул Вэллери. - Кроме того, это отличное  освещение
мишеней, которые мы представляем собой для той субмарины, что только что
торпедировала "Вайтуру". Опасное соседство, старпом.  Кстати,  сработано
великолепно - ведь стреляли почти в полной темноте.
   - Кто-то, видно, забыл задраить иллюминатор. За каждым  не  уследишь.
Да и не так уж все великолепно. Во всяком  случае,  для  этой  подлодки,
будь она трижды проклята. "Викинг" нащупал фрица, из лап не выпускает...
Я сразу же отрядил его на поиск.
   - Молодец! - с теплом произнес Вэллери. Посмотрев на горящий  танкер,
он снова повернулся к Тэрнеру. Лицо его стало жестким.
   - С ним надо кончать, старпом.
   - С ним надо кончать, - кивнув головой, точно эхо отозвался Тэрнер.
   - Это "Вайтура", не так ли?
   - Так точно. Тот самый танкер, что получил попадание утром.
   - Кто на нем капитаном?
   - Понятия не имею, - признался Тэрнер. - Первый офицер,  штурман!  Не
знаете, где список состава конвоя?
   - Нет, сэр. - Капковый нерешительно замялся, что было совсем на  него
не похоже. - Знаю только, что он был у адмирала. Наверно, теперь  списка
не существует.
   - Почему вы так полагаете?
   - Спайсер, его буфетчик, утром чуть не задохнулся от  дыма.  Войдя  в
адмиральскую каюту, он обнаружил, что адмирал развел в  ванне  настоящий
костер, - с несчастным видом продолжал Капковый. - Сказал,  что  сжигает
важные бумаги, которые не должны  попасть  в  руки  противника.  Большей
частью это были старые газеты, но, думаю, что и список  попал  туда  же,
потому что документа нигде нет.
   - Бедный старый...  -  Тэрнер  осекся  на  полуслове,  вспомнив,  что
говорит об адмирале, и сокрушенно покачал головой. - Запросить  Флетчера
на "Кейп Гаттерасе"?
   - Ни к чему, - нетерпеливо оборвал его Вэллери.  -  Некогда.  Бентли,
распоряжение  капитану  "Вайтуры":  "Прошу  немедленно  покинуть  судно.
Намерены потопить танкер".
   Неожиданно Вэллери пошатнулся, но успел схватить Тэрнера за рукав.
   - Виноват, - проговорил он. - Ноги ослабли. Какое  там  -  совсем  не
держат. - Он с невеселой улыбкой оглядел  озабоченные  лица.  -  К  чему
далее притворяться, не правда ли? Особенно когда собственные  ноги  тебе
не повинуются? О Господи милостивый! Пропащее мое дело.
   - Ничего удивительного, тысяча чертей! -  выругался  Тэрнер.  -  Я  с
бешеным псом не стал бы так обращаться,  как  вы  с  собой  обращаетесь!
Прошу вас, сэр. Вот вам адмиральское кресло, ну же. А  если  не  сядете,
напущу на вас  Петерсена,  -  погрозил  он,  заметив  протестующий  жест
командира. Однако в конце концов  с  кроткой  улыбкой  Вэллери  позволил
посадить себя в кресло.
   Облегченно вздохнув, он блаженно откинулся на спинку,  положил  локти
на подлокотники. Он  чувствовал  себя  совсем  разбитым  и  беспомощным.
Обессилевшее его тело было насквозь пронизано  болью  и  лютым  холодом.
Несмотря на это, он испытывал благодарность и  гордость;  о  том,  чтобы
командир спустился к себе в каюту, Тэрнер даже не заикнулся.
   Послышался стук дверцы, рокот голосов. В следующее  мгновение  Тэрнер
очутился рядом с каперангом.
   - Прибыл старшина корабельной полиции, сэр. Вы посылали за ним?
   - Конечно. - Вэллери повернулся в кресле; лицо его было  сумрачно.  -
Подойдите сюда, Гастингс!
   Старшина корабельной полиции вытянулся во фрунт. Как всегда, лицо его
походило скорее на маску, чем на лицо живого человека. Освещенное жутким
заревом, оно, как никогда, казалось непроницаемым и бесстрастным.
   - Слушайте внимательно.  -  Пламя  ревело  так  громко,  что  Вэллери
пришлось  повысить  голос.  Даже   это   усилие   оказалось   для   него
утомительным. - Мне с вами некогда сейчас разбираться. Вызову вас утром.
А пока освободите старшего матроса Ральстона, и немедленно. После  этого
передадите  свои  полномочия,  а  также   всю   документацию   и   ключи
унтер-офицеру  Перрату.  Вы  дважды  превысили  свои  права  -  это  уже
непослушание, и оно  должно  быть  наказано.  Кроме  того,  вы  оставили
человека в запертом помещении во время боевой тревоги.  Заключенный  мог
бы  погибнуть,  как  крыса,  попавшая  в  мышеловку.  Вы  отстранены  от
должности. У меня все.
   Несколько секунд Гастингс стоял неподвижно. Потрясенный, он не  верил
услышанному и не произносил ни слова. Стальная цепь дисциплины лопнула.
   Бесстрастной маски  как  не  бывало.  На  искаженном  лице  Гастингса
появилось  крайнее  изумление.  Умоляюще  воздев  руки,  он   шагнул   к
командиру.
   - Лишить меня полномочий? Лишить меня должности?  Но  вы  не  смеете,
сэр!
   Вы не имеете права...
   Голос его прервался, сменившись стоном боли:  железная  рука  Тэрнера
сжала ему локоть.
   - Командиру не говорят: "Вы не  имеете  права!"  -  прошипел  старший
офицер. - Слышали, что сказал командир корабля? Убирайтесь с мостика!
   Дверца со щелчком закрылась за Гастингсом. Как ни в  чем  не  бывало,
Кэррингтон произнес:
   - На "Вайтуре" нашелся толковый парень. Установил красный  фильтр  на
сигнальный фонарь. Иначе ничего бы не разглядеть.
   И напряжение тотчас спало. Взоры  всех,  кто  находился  на  мостике,
обратились в сторону красного  огня,  мигавшего  на  средней  надстройке
танкера метрах в тридцати  от  пожарища  и  все-таки  едва  различимого.
Неожиданно огонь погас.
   - Что он написал, Бентли? - поспешно спросил Вэллери.
   Бентли смущенно откашлялся.
   - Текст донесения следующий: "Вы что, рехнулись? Только попробуйте, и
я вас протараню. Машина исправна. Можем идти дальше".
   Вэллери  на  мгновение  прикрыл  глаза.  Он  начал  понимать,  каково
приходилось старому Джайлсу. Когда каперанг открыл  веки,  решение  было
принято.
   - Передайте на "Вайтуру": "Вы подвергаете опасности весь конвой.
   Немедленно оставить судно. Повторяю: немедленно".
   Командир  повернулся   к   старшему   офицеру.   Рот   его   кривился
страдальчески.
   - Я обнажаю перед ним голову. Как бы вы себя чувствовали, если бы под
вами находилось такое количество горючего, что при взрыве его  вы  мигом
очутились бы в царстве небесном?.. В некоторых цистернах,  должно  быть,
есть еще нефть... Боже, до чего неприятно угрожать такому человеку!
   - Знаю, сэр, пробормотал Тэрнер. - Понимаю, что это такое...
   Интересно, что там поделывает "Викинг"? Выяснить?
   - Запросите его по радио, - распорядился Вэллери. - Пусть  сообщит  о
результатах   поиска.   -    Он    оглянулся    назад,    ища    глазами
лейтенанта-торпедиста.
   - А где же Маршалл?
   - Маршалл? - удивился Тэрнер. - В лазарете,