е, - ответил Свенсон.  Подлаживаясь  под  меня,  он  тоже
заговорил вполголоса.
   - Я не  хочу  вас  оскорблять  и  не  потребую,  чтобы  вы  поклялись
сохранять тайну и все такое прочее, - ровным тоном произнес я. - Но хочу
зафиксировать, что на меня было оказано сильное давление  и  я  открываю
вам некоторые вещи только из-за угрозы адмирала Гарви не допустить  меня
на борт, если я не удовлетворю ваши пожелания.
   - На меня это не подействует, - заявил  Гарви,  -  Как  знать!..  Ну,
ладно,  джентльмены,  факты   таковы.   Официально   "Зебра"   считается
метеорологической  станцией  министерства  авиации.  Действительно,  она
принадлежит министерству авиации, но только  пара  сотрудников  из  всех
является  специалистами-метеорологами.  Адмирал  Гарви  снова   наполнил
зубной стаканчик и молча передал его мне, лицо его при  этом  оставалось
неподвижным.
   Старикан определенно умел скрывать свои мысли.
   - Зато, - продолжал я, - среди сотрудников вы можете найти  лучших  в
мире специалистов в области радиотехники, радиолокации, вычислительной и
измерительной техники, даже теплолокации,  а  собранная  там  аппаратура
является вершиной научной мысли. Неважно как, но нам удалось  установить
последовательность сигналов, которые русские посылают в последнюю минуту
перед  запуском  ракеты.  На  станции   "Зебра"   установлена   огромная
параболическая антенна, способная  перехватывать  и  усиливать  подобные
сигналы сразу же после их передачи. Радиолокатор  и  инфракрасный  радар
дальнего действия мгновенно определяют пеленг  цели,  и  уже  через  три
минуты после запуска выдают высоту и направление полета ракеты с  самыми
незначительными погрешностями. Все это, как  вы  понимаете,  делается  с
помощью компьютеров.  Еще  через  минуту  эту  информацию  получают  все
противоракетные станции между Аляской и  Гренландией.  Еще  минута  -  и
стартуют противоракеты на твердом  топливе  с  инфракрасным  наведением.
Таким образом, ракеты противника  будут  перехвачены  и  уничтожены,  не
нанеся  никакого  ущерба,  высоко  над  просторами  Арктики.   Если   вы
посмотрите на карту,  то  увидите,  что  в  настоящее  время  дрейфующая
станция "Зебра"  находится  практически  всего  лишь  в  двух  шагах  от
стартовых позиций русских ракет. Она на многие десятки и даже сотни миль
ближе к ним, чем объекты системы дальнего обнаружения ракет. Словом, это
новый уровень нашей обороны.
   - В этих вопросах я мелкая сошка, - спокойно заметил  Гарви.  -  Я  и
знать не знал ни о чем подобном.
   Меня это не удивило. Я и сам ни о чем подобном не  слышал,  я  просто
выдумал все  это  минуту  назад.  Интересно  только,  как  поведет  себя
командир Свенсон, когда, а вернее - если попадет на станцию "Зебра". Ну,
да ладно, когда гром грянет, тогда  и  будем  креститься.  А  пока  меня
заботило только одно: попасть на станцию.
   - Во всем мире, продолжал я, - едва ли найдется дюжина людей,  помимо
персонала самой станции, которым все это известно. Ну, а теперь и вы это
знаете. И можете сами оценить, как жизненно важно для  свободного  мира,
чтобы станция продолжала функционировать. А если  что-то  произошло,  то
необходимо как можно скорее установить, что именно произошло,  и  быстро
вновь привести станцию в рабочее состояние.
   - Я остаюсь при своем мнении: вы  -  не  простой  врач,  -  улыбнулся
Гарви.
   Коммандер Свенсон, сколько времени вам потребуется на подготовку?
   -  Загрузить  торпеды,  пополнить  продовольственный  НЗ,  прихватить
теплую одежду для Арктики - вот и все, сэр.
   - И только-то? Вы же говорили, что собираетесь немного понырять возле
базы, чтобы  проверить  маневренность  лодки  под  водой.  Сами  знаете,
недокомплект торпед смещает центр тяжести.
   - Да, собирался - пока не  услышал  рассказ  доктора  Карпентера.  Но
теперь я так же, как и он, хочу как можно  скорее  попасть  на  станцию,
сэр. Посмотрю, есть ли нужда в срочной  проверке  рулей,  если  нет,  мы
разберемся с этим уже в пути.
   - Что ж, это ваш корабль,  -  согласился  Гарви.  -  Кстати,  где  вы
поселите доктора Карпентера?
   - Можно втиснуть койку в каюту старшего помощника  стармеха,  Свенсон
улыбнулся мне. - Я уже приказал отнести туда ваш чемодан.
   - И как вам замок? Надежный,  правда?  -  поинтересовался  я.  К  его
чести, он слегка покраснел.
   - Впервые в жизни увидел на чемодане замок с шифром, - признался он.
   - Именно это, как и то, что мы не сумели его открыть, сделало  нас  с
адмиралом такими подозрительными. Мне  понадобится  кое-что  обсудить  с
адмиралом Гарви, так что я  прямо  сейчас  провожу  вас  в  каюту.  Обед
сегодня в восемь вечера. - Спасибо, но я, пожалуй, обойдусь без обеда.
   - Могу вас заверить, улыбнулся Свенсон, - что на "Дельфине" еще никто
не страдал от морской болезни.
   - И все же я предпочитаю поспать. Я не смыкал глаз почти трое  суток,
а последние пятьдесят часов без  перерыва  провел  в  дороге.  Я  просто
устал, вот и все.
   - Дальняя у вас была дорога, - снова улыбнулся Свенсон. Улыбка вообще
почти не сходила у него с лица, и, по всей видимости, находились лопухи,
принимавшие ее за чистую монету. - И где  же  вы  были  пятьдесят  часов
назад, доктор?
   - В Антарктике.
   Адмирал Гарви взглянул на меня с видом оскорбленного аристократа,  но
тем дело и ограничилось.

Глава 2

   Я  проснулся  все  еще  вялым  и  сонным,  такое   состояние   обычно
испытываешь, когда слишком много проспишь. Мои  часы  показывали  девять
тридцать, я решил, что это уже утро, значит, я отключился на  пятнадцать
часов. В каюте было темно. Я встал, пошарил в поисках выключателя, зажег
свет и осмотрелся. Ни  Хансена,  ни  старшего  механика  не  было,  они,
очевидно, вернулись в каюту после того, как я уснул, а ушли, когда я еще
не проснулся.
   Я прислушался. Вокруг, как мне показалось, царила полная тишина, я не
смог уловить никаких признаков того, что мы движемся. Безмолвие и  покой
прямо как в  спальне  у  меня  дома.  Так  что  же  случилось?  Что  нас
задержало? О Господи, что помешало нам отправиться в путь? Вчера вечером
я мог бы поклясться, что коммандер Свенсон не меньше меня горит желанием
поскорее добраться до цели.
   Я на скорую  руку  ополоснулся  в  умывальнике  пульмановского  типа,
закрыл глаза на необходимость побриться, надел рубашку, брюки, обулся  и
вышел из каюты. Неподалеку, по правому борту, виднелась дверь. Я  прошел
туда,  заглянул  внутрь.  Вне  всякого  сомнения,  это  была  офицерская
кают-компания, а один из  офицеров  даже  сидел  еще  за  завтраком.  Он
неторопливо подбирал с огромного блюда бифштекс, яйца, жареную картошку,
лениво поглядывая на картинки в журнале, тщательно все это пережевывал и
производил впечатление человека, который наслаждается жизнью во всей  ее
полноте. Он был примерно моего возраста, крупный, склонный к  полноте  -
как я потом установил, это было  характерно  для  всех  членов  команды,
питавшихся сытно и калорийно, а  занимавшихся  физическими  упражнениями
мало и редко. Темные,  коротко  остриженные  волосы  тронуты  на  висках
сединой, лицо умное, жизнерадостное.
   Заметив меня, он встал, протянул руку.
   - Доктор Карпентер, если не ошибаюсь? Рад приветствовать вас в  нашей
кают-компании. Моя фамилия Бенсон. Присаживайтесь, присаживайтесь.
   Я торопливо поздоровался и тут же спросил:
   - В чем дело? Почему мы задерживаемся? Почему еще не отплыли?
   - В этом-то вся и беда, - печально  заметил  Бенсон.  -  В  наши  дни
только и слышишь: скорее, скорее, скорее. И к чему это приводит?  Я  вам
так скажу...
   - Извините меня, мне надо встретиться с капитаном... - Я  повернулся,
чтобы уйти, но он положил мне руку на плечо.
   -  Не  волнуйтесь,  доктор  Карпентер.  Мы  уже  в  море.   Так   что
присаживайтесь.
   - Уже в море? Плывем? Я ничего не ощущаю.
   - Вы и не можете ничего ощутить на глубине трехсот  футов.  Или  даже
четырехсот. Что касается меня, -  дружелюбно  добавил  он,  -  то  я  не
интересуюсь такими мелочами. Пусть этим занимаются инженеры.
   - Инженеры?
   -  Ну,  капитан,   стармех,   другие   специалисты,   -   он   сделал
неопределенный жест, показывая, как широк круг людей, которых он  назвал
"инженерами". -Вы, наверное, проголодались?
   - А Клайд мы уже прошли?
   - Если Клайд тянется не слишком далеко на север от Шотландии, то  да,
прошли.
   - И вернулись обратно? Бенсон заулыбался:
   -  Ко  времени  последней  ориентации  мы  уже  порядком  заплыли   в
Норвежское море и находились примерно на широте Бергена.
   - А это все еще утро вторника? Не знаю, какой  у  меня  был  вид,  но
чувствовал я себя дурак дураком.
   - Это все еще утро вторника, - засмеялся Бенсон. - И если вы  сумеете
прикинуть, с какой скоростью мы движемся последние пятнадцать часов,  то
мы вас очень просим хранить эти данные в секрете... -  он  откинулся  на
спинку стула и повысил голос: - Генри!
   Откуда-то, видимо, из  буфетной,  появился  стюард  в  белой  куртке,
долговязая, тощая личность со смуглой  кожей  и  длинным  мрачным  лицом
страдающего животом спаниеля. Он взглянул на Бенсона и  многозначительно
произнес:
   - Еще одну порцию картошки, док?
   - Вы прекрасно знаете, что я никогда не беру добавку этой  углеводной
жвачки, - с  достоинством  возразил  Бенсон.  -  Во  всяком  случае,  на
завтрак.
   Генри, это доктор Карпентер.
   - Здрасте, - приветливо отозвался Генри.
   -  Завтрак,  Генри,  -  потребовал  Бенсон.  -  И  запомните:  доктор
Карпентер  -  англичанин.  Постарайтесь,  чтобы  у  него   не   осталось
неприятных воспоминаний о кормежке в Военно-морских силах США.
   - Если кому-то у нас на корабле  не  нравится  готовка,  -  помрачнел
Генри, - то он  здорово  это  скрывает...  Завтрак.  В  комплекте.  Один
момент!
   - Ради Бога, не надо в комплекте, - вмешался я. - Есть вещи,  которых
мы, выродившиеся британцы, не в состоянии вынести прямо с утра. Одна  из
таких вещей - жареная картошка. Стюард согласно  кивнул  и  удалился.  Я
сказал:
   - Итак, насколько я понял, вы - доктор Бенсон.
   -  Штатный  медицинский  офицер  на  борту   "Дельфина"   собственной
персоной,  кивнул  он.  -  Кстати,  приглашение  еще   одного   опытного
специалиста ставит под сомнение мою профессиональную репутацию.
   - Я здесь только пассажир. И не собираюсь ни с кем конкурировать.
   - Знаю, знаю, - откликнулся он. Слишком торопливо.
   Достаточно торопливо, чтобы я мог сообразить: к этому  приложил  руку
Свенсон.  Видимо,  он  попросил  своих  офицеров  не  докучать   доктору
Карпентеру излишним любопытством. Я снова подумал  о  том,  как  поведет
себя Свенсон, если мы сумеем добраться  до  станции  "Зебра"  и  суровая
реальность разоблачит меня как весьма изобретательного лжеца.
   Тем временем Бенсон, улыбаясь, продолжал:
   - Здесь и одному-то врачу делать почти нечего, а уж двоим и  подавно.
- Значит, перетруждаться не приходится? Вопрос был  явно  излишним:  уже
то, как он лениво благодушествовал за завтраком, говорило само за себя.
   - Перетруждаться! У меня каждый день установлены  приемные  часы  так
хоть бы кто-нибудь появился! Разве что когда мы прибываем в  порт  после
длительного плавания - тут на  следующее  утро  кое  у  кого  побаливает
головка.
   Моя основная работа, на ней я  специализируюсь,  -  это  контроль  за
уровнем радиации и загрязнением воздуха.  На  старинных  субмаринах  уже
через несколько часов плавания под водой нечем было дышать, а мы сейчас,
если понадобится, можем прекрасно там жить месяцами, - он ухмыльнулся. -
Словом, работенка у меня не бей лежачего. Каждый  член  экипажа  снабжен
дозиметром, и мы периодически контролируем получаемую дозу  радиации.  К
слову, она куда меньше, чем вы наберете на пляже в не слишком  пасмурный
день. А с воздухом еще меньше проблем. Углекислый газ и окись углерода -
вот единственное, что нас  заботит.  У  нас  есть  специальная  очистная
система, которая абсорбирует выдыхаемую углекислоту и выбрасывает  ее  в
море. Что касается окиси углерода, то  ее  содержание  в  воздухе  можно
свести практически к нулю, если  запретить  курение,  но  нам  вовсе  не
улыбается вызвать мятеж на глубине  трехсот  футов,  поэтому  мы  просто
сжигаем ее в специальной печи, превращая в углекислоту, а затем она  уже
выбрасывается обычным путем в море. В общем это все меня не тревожит,  у
меня прекрасный техник, который содержит все эти  механизмы  в  отличном
состоянии... - он вздохнул. - У меня здесь  такая  операционная,  доктор
Карпентер,  что  вы  позавидуете.  Стол  для   хирургических   операций,
зубоврачебное кресло, множество аппаратуры самого различного  назначения
а самой серьезной травмой, которую  мне  пришлось  лечить  за  последнее
время, ожег между пальцами от сигареты: наш кок заснул на лекции.
   - На лекции?
   - Надо же мне что-то делать, чтобы не свихнуться. Я каждый день  пару
часов провожу за изучением новейшей медицинской литературы,  но  что  от
этого толку, если  не  имеешь  никакой  практики?  Вот  и  читаю  лекции
матросам. Собираю сведения о тех местах, куда  мы  направляемся,  и  это
всем интересно. Читаю лекции о сохранении здоровья и правилах гигиены  -
с грехом пополам, но слушают. А еще читаю лекции об опасности переедания
и вреде малоподвижного образа жизни - и вот тут-то меня никто не  желает
слушать. Да и мне самому об этом тошно талдычить. Кстати,  на  одной  из
таких лекций кок и поджарился.
   Из-за этих лекций наш стюард Генри так свысока относится к тем,  кому
приходится сдерживать себя в еде. Сам-то он лопает за двоих, а все равно
остается тощим, как щепка: видимо, какое-то нарушение обмена веществ. Но
сам он утверждает, что это благодаря диете.
   - Я смотрю, жизнь у вас не такая суровая, как у обычного врача.
   - Да, конечно, конечно, - глаза у него повеселели. -  А  еще  у  меня
есть одна левая работенка, точнее - хобби: ледовая машина. Тут я хоть  и
самоучка, но стал настоящим экспертом.
   -А что об этом думает Генри?
   - Что? Генри? - он расхохотался. - Моя машина совсем в другом роде.
   Потом я вам ее покажу.
   Генри принес мне еду. По-моему, метрдотелям  ресторанов  в  некоторых
так называемых пятизвездочных отелях Лондона стоило бы посмотреть, каким
должен быть настоящий завтрак. Когда я наелся и заметил доктору Бенсону,
что теперь понимаю, почему его лекции о вреде переедания  не  пользуются
успехом, он проговорил:
   - Коммандер Свенсон сказал, что  вы,  возможно,  захотите  посмотреть
корабль. Я в вашем полном распоряжении.
   - Очень любезно с вашей стороны. Но  сперва  я  бы  хотел  побриться,
переодеться и перекинуться парой слов с капитаном.
   - Брейтесь, если хотите.  У  нас  это  не  обязательно.  А  одежда...
рубашка и штаны - вот и все, что мы здесь носим. Что касается  капитана,
то он передал, что немедленно даст вам  знать,  если  случится  что-либо
интересное для вас.
   Что ж, я все-таки побрился, и Бенсон повел меня на экскурсию по этому
подводному городу. Признаюсь, по сравнению  с  "Дельфином"  даже  лучшие
британские  субмарины  показались  мне   реликтами   доледниковой   эры.
Ошеломляли уже  размеры  корабля.  Чтобы  разместить  мощный  двигатель,
потребовалось  соорудить  корпус,  примерно  соответствующий  надводному
кораблю водоизмещением в 3000 тонн, и три палубы вместо одной у  обычных
субмарин. Большой объем в сочетании с умело  подобранной  светло-голубой
окраской приборных и рабочих отсеков и  переходов  создавал  невероятное
впечатление легкости, воздушности и, более того, простора.
   Бенсон, разумеется, первым делом  повел  меня  в  медпункт.  Мне  еще
никогда  не  доводилось  видеть  такой  крохотной  и   так   превосходно
оборудованной лечебницы, где можно было сделать  все:  от  пломбирования
зуба до сложнейшей полостной операции. При этом  одну  из  свободных  от
оборудования   переборок   Бенсон   использовал   своеобразно:    ничего
медицинского, ничего утилитарного только множество  увеличенных  цветных
кадров  из  мультфильмов,  где  были  представлены  все  известные   мне
персонажи от Поупи до Пиноккио, а в центре красовался огромный,  фута  в
два высотой, благообразный, при галстуке, медвежонок  Йоги,  старательно
отпиливающий первое слово от таблички с надписью "Не кормите  медведей".
Фотографии занимали всю переборку, от пола до потолка.
   - Обычно на кораблях предпочитают другие картинки, - заметил я.
   - Да, у меня других тоже полно, - пояснил Бенсон. -  Сами  понимаете,
какой у нас подбор фильмов. Но я решил обойтись без них, считаю, что они
расшатывают дисциплину.  А  вот  эти...  Немного  скрашивают  больничную
обстановку, верно?  Ободряют  болящих  и  страждущих,  как  хотелось  бы
надеяться.
   Ну и... отвлекают их внимание, пока  я  торопливо  разыскиваю  нужную
страницу в старом учебнике, чтобы освежить в памяти методы лечения.
   Из медпункта мы прошли в кают-компанию, миновали офицерские  каюты  и
спустились вниз, на палубу,  где  располагались  кубрики  для  матросов.
Бенсон показал мне  сверкающие  кафелем  туалетные  комнаты,  аккуратную
баталерку, а потом завел в столовую.
   - Вот вам сердце корабля! - провозгласил  он.  -  Именно  это,  а  не
ядерный реактор, как полагают некоторые штатские.  Вы  только  поглядите
вокруг. Радиоприемник, музыкальный автомат,  проигрыватель,  машины  для
приготовления кофе и  мороженого,  кинозальчик,  библиотечка  и  наконец
приют для наших картежников. Нет, ядерный реактор - чепуха по  сравнению
со всем этим. Если бы стародавние подводники могли все это увидеть,  они
бы в грозу перевернулись: по сравнению с пещерными  условиями,  в  каких
обитали они, мы выглядим изнеженными и развращенными. Что ж, может,  это
и так, а может, как раз наоборот:  ведь  нашим  допотопным  коллегам  не
приходилось сидеть под водой месяцами... Кстати, именно сюда  я  собираю
народ поспать на моих лекциях об опасности переедания...  -  он  повысил
голос так, чтобы его услышали те семь или восемь человек, которые сидели
здесь за столами, попивая кофе, покуривая  и  почитывая  журнальчики.  -
Вот, доктор Карпентер, можете сами убедиться, каков эффект моих лекций о
необходимости соблюдать диету и заниматься физическими упражнениями.  Вы
когда-нибудь видели  вместе  сразу  столько  распустившихся  толстопузых
тюфяков?
   Сидевшие за столами жизнерадостно  заулыбались.  Бенсон,  разумеется,
преувеличивал,  и  моряки  это  прекрасно  понимали.  Каждый   из   них,
несомненно, выглядел, как человек, который умеет управляться с ложкой  и
вилкой, но это была только часть правды. Как  ни  странно,  все  они,  и
крупные, и помельче, были чем-то схожи между собой и все  напомнили  мне
Ролингса и Забринского: та же невозмутимость, та же спокойная, с ленцой,
уверенность в себе, то же ощущение собственной ценности и незаменимости.
   Бенсон добросовестно познакомил  меня  с  каждым  из  присутствующих,
поясняя, какие обязанности они выполняют на корабле, и, в свою  очередь,
оповестил всех о том, что я -  врач  Королевских  военно-морских  сил  и
прохожу здесь дополнительную подготовку.  Видимо,  так  ему  посоветовал
Свенсон,  это  было  недалеко  от  истины   и   не   давало   пищи   для
распространения слухов и сплетен.
   Из столовой Бенсон провел меня в соседнее маленькое помещение.
   - Отсек для очистки воздуха. А это техник Харрисон.  Как  тут  играет
наша волшебная шкатулка, Харрисон?
   - Прекрасно, док, просто прекрасно. Окись углерода постоянно держится
на уровне тридцати частей на  миллион.  -  Он  занес  какие-то  цифры  в
вахтенный журнал. Бенсон поставил там свою подпись, они  обменялись  еще
парой реплик, и мы отправились дальше.
   - Итак, половину дневных трудов я свалил с плеч одним росчерком пера,
заметил Бенсон. - Полагаю, вас  не  особо  интересует  осмотр  мешков  с
крупой,  окороков,  пакетов  с  картошкой  и  консервов   самых   разных
наименований.
   - Честно говоря, нет.