лить  свои  межконтинентальные
баллистические ракеты на все  стартовые  комплексы  в  Америке.  Правда,
сперва им надо заполучить эти фотографии. Передать изображение по  радио
затруднительно:  слишком  ухудшится  качество,   многие   детали   будут
потеряны. К тому же негативы очень невелики по  размерам.  Значит,  надо
достать  сами  негативы.  Сделать  это  можно  двумя   способами:   либо
приземлить сам спутник, либо  доставить  на  землю  капсулу  с  пленкой.
Американцы отработали технику перехвата капсул в воздухе. Русские  этого
делать не умеют, хотя, по нашим  сведениям,  у  них  и  отработан  сброс
капсулы  при  неожиданном   разрушении   спутника.   Следовательно,   им
необходимо  приземлить  сам  спутник.  Они  планировали  сделать  это  в
двухстах милях восточнее Каспийского моря, но что-то у них не сработало.
Что именно, нам неизвестно, наши эксперты полагают,  что  не  включились
тормозные ракетные двигатели  с  одного  борта  спутника.  Вы  начинаете
понимать, джентльмены?
   -  Мы  действительно  начинаем  понимать,  тихим  голосом  проговорил
Джереми. - Спутник перешел на другую орбиту.
   - Именно так. Тормозные двигатели, сработавшие только с одного борта,
не снизили скорость сателлита, а только сбили его с курса. Он перешел на
новую, совершенно непредвиденную орбиту, проходящую над  Аляской  к  югу
через Тихий  океан,  над  Африкой,  Западной  Европой  и,  наконец,  над
Арктикой примерно в двух сотнях миль от Северного полюса.
   Теперь русские могли получить пленку только одним  способом:  отделив
капсулу. При отказе половины двигателей, даже затормозив спутник, трудно
рассчитать, где именно он приземлится. Однако задачу  русским  чертовски
затрудняло то обстоятельство, что на этой новой орбите спутник нигде  не
проходил над  Советским  Союзом  или  сферой  его  влияния.  Хуже  того,
девяносто процентов орбиты оказалось над морем,  так  что  после  спуска
капсула была бы для русских потеряна: она снабжена мощной алюминиевой  и
металлокерамической теплоизоляцией, предохраняющей ее  от  сгорания  при
выходе в плотные слои атмосферы, и поэтому намного тяжелее воды. А,  как
я уже говорил, русским не удалось освоить американскую технику  подхвата
спускаемых капсул в воздухе.
   И, естественно, они не могут обратиться к американцам за помощью.
   И тогда они решили приземлить капсулу в единственном  безопасном  для
них месте: во льдах. Либо вблизи Северного полюса,  либо  в  Антарктиде.
Помните, капитан, я сказал вам, что недавно  .побывал  в  Антарктиде?  У
русских там есть пара геофизических  станций,  и  до  самого  последнего
момента мы полагали, что  вероятность  приземления  капсулы  именно  там
составляет примерно пятьдесят процентов. Но мы ошибались.  Их  ближайшая
станция в Антарктиде расположена  в  30  милях  от  орбиты,  но  никаких
экспедиций никуда они не отправляли.
   - Значит, они решили спустить капсулу вблизи  от  дрейфующей  станции
"Зебра"? - тихо спросил Джолли. Он был так  выбит  из  колеи,  что  даже
обошелся без привычного "старины".
   - Когда спутник сбился с курса, станции "Зебра"  еще  не  было,  хотя
подготовка к ее заброске была уже закончена. Мы обратились  к  канадцам,
чтобы они одолжили нам ледокол "Святой Лаврентий", но тут вдруг  русские
в приступе дружбы, доброй воли и интернациональной солидарности навязали
нам свой атомный ледокол "Ленин",  который  считается  сейчас  лучшим  в
мире.
   Они хотели  быть  уверены,  что  станция  "Зебра"  обязательно  будет
установлена, причем в нужном месте и в нужное время. Так  и  получилось.
Но широтный дрейф льдов был в этом году необычно  слаб  так  что  прошло
целых восемь  недель,  пока  станция  не  очутилась  точно  под  орбитой
спутника.
   - Вы знали, что задумали русские? - спросил Хансен.
   - Да, мы это знали. Но русские об  этом  понятия  не  имели.  Они  не
подозревали, что среди оборудования на станции  "Зебра"  был  и  прибор,
который позволил бы майору Холлиуэллу определить, когда спутник  получит
радиосигнал сбросить капсулу... - Я медленно  обвел  взглядом  уцелевших
полярников. Готов держать пари, никто из  вас  об  этом  не  знал.  Знал
только майор Холлиуэлл и еще три человека, которые  спали  прямо  в  том
домике, где размещалось это оборудование.
   Чего мы не знали? Мы не знали, кто из членов экипажа станции является
русским агентом. Мы были уверены, что кто-то обязательно  есть,  не  вот
кто именно... Все вы имели допуск  к  секретам  по  первому  классу.  Но
кто-то работал на русских - и, вернувшись в Британию, этот  кто-то  стал
бы очень богатым человеком. Вместе со своим агентом русские доставили на
станцию   "Зебра"   портативный   прибор   для   засечки    определенных
радиосигналов, которые капсула начинает передавать в момент отделения от
спутника. Приземлиться она, эта капсула, должна была  достаточно  точно,
примерно в  миле  от  цели,  но  в  темноте  да  еще  на  ледовом  поле,
загроможденном  торосами,  не  так-то  легко  ее  обнаружить,  и   такие
радиосигналы были нашему приятелю как нельзя кстати.
   Их передатчик был, видимо, рассчитан примерно на двадцать четыре часа
после приземления. Наш приятель  взял  прибор  и  отправился  на  поиски
капсулы. Он обнаружил ее, извлек  кассету  с  пленкой  и  принес  ее  на
станцию "Зебра"... Вы  слушаете  меня,  джентльмены?  Особенно  один  из
джентльменов...
   - Я думаю, мы все внимательно вас  слушаем,  доктор  Карпентер,  тихо
заметил коммандер Свенсон. - Все до единого.
   - Прекрасно... К сожалению для наших друзей, майор  Холлиуэлл  и  его
коллеги тоже узнали, что спутник сбросил капсулу: не  забывайте,  у  них
был специальный прибор для круглосуточного слежения  за  спутником.  Они
знали, что кто-то должен отправиться  за  пленкой,  но  кто  именно,  не
знали. Как бы то ни было, майор Холлиуэлл оставил одного из своих  людей
дежурить. Ночь была кошмарная: страшный холод, штормовой ветер с ледяной
пылью. Но дежурный был начеку. Он засек, когда наш приятель  возвращался
с кассетой, или, вернее всего, заметил свет в домике, проверил, что  там
происходит, и увидел, что наш приятель извлекает  пленку.  Вместо  того,
чтобы потихоньку доложить майору  Холлиуэллу.  дежурный,  скорее  всего,
зашел в домик и напрямую обвинил русского агента в  предательстве.  Если
это было так, то он совершил грубейшую ошибку, последнюю в своей  жизни.
Ответом ему был нож под ребро... -Я поочередно взглянул  на  каждого  из
собравшихся. - Интересно, кто из вас это сделал? Кто бы он  ни  был,  он
оказался  неважным  специалистом  в  этом  деле.  Нож  сломался,  лезвие
осталось в теле убитого. Я обнаружил его там...
   Я поглядел на Свенсона, но тот даже глазом не моргнул, хотя  и  знал,
что это неправда: он сам нашел лезвие в бензобаке. Но об этом еще  будет
время сказать поподробнее.
   - Когда дежурный  не  вернулся,  майор  Холлиуэлл  встревожился.  Что
конкретно он думал, я не знаю, да это и не имеет значения. Наш  приятель
со сломанным ножом теперь был настороже, он понял,  что  кто-то  за  ним
охотится.
   Для него это был сильный шок: он ведь полагал, что его никто ни в чем
не подозревает. Но теперь, когда майор послал еще одного человека, он не
дал застать себя врасплох. Ему пришлось убить и второго,  потому  что  в
домике уже лежал один труп. Кроме ножа, у него нашелся  и  пистолет.  Он
воспользовался им.
   Оба  убитых  пришли  из  домика,  где  жил  Холлиуэлл.  наш  приятель
догадался, что их  послал  майор,  а  значит,  сам  майор  с  оставшимся
помощником немедленно придут сюда, если  второй  посланный  не  вернется
обратно. Он решил не ждать этого, все равно все мосты  уже  сожжены.  Он
взял пистолет, отправился  в  домик  майора  Холлиуэлла  и  застрелил  и
майора, и его помощника, которые в этот час лежали  в  постелях.  Я  это
определил по расположению входных и выходных отверстий: убийца  стоял  в
ногах у  постелей  и  стрелял  в  лежащих.  Думаю,  сейчас  самое  время
сообщить, что моя настоящая фамилия не  Карпентер,  а  Холлиуэлл.  Майор
Холлиуэлл был мой старший брат...
   - О Господи! - прошептал доктор Джолли. - О Боже всевышний!
   - Убийца понимал, что ему срочно  надо  сделать  одну  вещь:  замести
следы. Для этого существовал  только  один  способ:  сжечь  тела,  чтобы
ничего нельзя было узнать. Он принес пару ящиков горючего  с  топливного
склада, облил стены домика, куда перед этим  перетащил  тела  убитых,  и
поджег. Для верности он поджег и сам топливный склад.  Как  видите,  наш
приятель большой аккуратист,  ничего  не  оставляет  на  волю  случая...
Сидевшие за обеденным столом люди были ошарашены,  сбиты  с  толку,  они
плохо понимали, что происходит,  и  ничему  уже  не  верили.  Не  верили
потому, что преступление казалось им  слишком  чудовищным.  Правда,  так
казалось не всем... - По складу ума я очень любопытен, - продолжал я.  -
Мне захотелось узнать,  зачем  больные,  обожженные,  обессиленные  люди
потратили время и остатки сил на переноску трупов в лабораторию. Видимо,
потому, что кто-то высказал мнение, что  это  будет  хороший,  достойный
поступок. На самом же деле, надо было просто отбить у кого бы то ни было
охоту заходить в этот дом. Я пошарил там под половицами -  и  что  же  я
нашел?  Сорок  элементов  "Найф"  в  отличном  состоянии,  запасы  пищи,
шар-зонд с баллончиком водорода... Я предполагал, что обнаружу в тайнике
элементы "Найф", сидящий здесь Киннерд заверил, что запас их  был  очень
велик, а  в  огне  они  сгореть  не  могли.  Ну,  слегка  подгорели  бы,
покоробились, но не больше. Все остальное было для меня  неожиданностью,
но зато теперь практически все прояснилось до конца. Убийце не повезло в
двух вещах: его обнаружили, и испортилась погода. Именно погода поломала
все его планы. Замысел  был  прост:  как  только  погода  улучшится,  он
отправит пленку в небеса на  шар-зонде,  а  русский  самолет  этот  зонд
подберет.
   Одно дело ловить падающую из космоса капсулу и  совсем  другое  почти
неподвижный шар-зонд. Использованные, но еще пригодные  элементы  "Найф"
наш приятель применял для поддержания связи  со  своими  хозяевами:  ему
надо. было предупредить  их,  когда  погода  улучшится  и  он  соберется
запустить зонд. Радио сейчас  слушают  все  кому  не  лень,  поэтому  он
пользовался специальным кодом,  а  когда  код  стал  ему  не  нужен,  он
уничтожил его все тем же единственно пригодным для  Арктики  способом  -
огнем. Клочки обгорелой бумаги вмерзли в стену  одного  из  домов,  куда
ветер отнес их от метеопоста, после того как наш приятель развеял пепел.
Там я их и обнаружил.
   Убийца позаботился и  о  том,  чтобы  для  передачи  SOS  и  связи  с
"Дельфином" использовались дышащие на ладан элементы "Найф".
   Он старался оттянуть наше прибытие на станцию до того дня, как погода
улучшится и ему удастся запустить зонд. Вы сами могли слышать по  радио,
об этом сообщалось и во всех британских газетах; русские самолеты вместе
с американскими и британскими прочесывали весь этот  район  сразу  после
пожара. Но если американцы и англичане искали саму станцию  "Зебра",  то
русские искали шар-зонд. То же самое делал и  ледокол  "Двина",  который
пытался пробиться к  нашей  станции  несколько  дней  назад.  Но  сейчас
русские самолеты перестали летать: наш приятель передал своим  хозяевам,
что надежды на улучшение погоды нет а "Дельфин" уже прибыл, и теперь ему
придется забрать пленку на субмарину...
   - Минуточку, доктор Карпентер. - озабоченно прервал меня Свенсон. -Вы
утверждаете, что пленка находится сейчас на корабле?
   - Меня бы очень удивило, коммандер, если бы ее  здесь  не  было...  К
слову, попытка задержать нас была предпринята еще в самом начале  нашего
пути сюда. Когда стало известно, что именно  "Дельфин"  отправляется  на
поиски станции "Зебра", в Шотландию был передан приказ  вывести  корабль
из строя.
   Когда-то Клайдсайд называли красным.  Сейчас  он  не  краснее  любого
другого  портового  района  Британии,  но  коммунисты  всегда   найдутся
практически на любой верфи, и чаще всего их коллеги об  этом  не  знают.
Разумеется, никто не собирался устраивать катастрофу  с  гибелью  людей,
тот,  кто  оставил  крышку  торпедного  аппарата  открытой,   вовсе   не
рассчитывал на это. Разведки всех стран в мирное время избегают  прямого
насилия. Кстати, именно поэтому наш здешний приятель  вряд  ли  дождется
похвалы  от  своих  хозяев.  Как  наши,  так  и  русские  спецслужбы  не
постесняются  использовать  все  законные  и  незаконные   способы   для
достижения своих целей, но  от  убийств  и  они,  и  мы  воздерживаемся.
Убийства в планы советской разведки наверняка  не  входили.  -  Кто  это
сделал, доктор Карпентер? - чуть слышно проговорил Джереми.
   Ради Бога, скажите, кто это? Здесь нас девять человек и... Вы знаете,
кто он?
   - Да, знаю. Но подозревать можно не девятерых, а только шестерых.
   Тех, кто дежурил на рации после пожара.  Капитан  Фолсом  и  близнецы
Харрингтоны были  практически  полностью  выведены  из  строя.  На  этом
сошлись все. Итак, Джереми, остаются, кроме вас, Киннерд, доктор Джолли,
Хассард, Нейсби и Хьюсон. Умышленное убийство и измена.  Приговор  может
быть только один. И он вряд ли продлится дольше одного дня. А через  три
недели все вообще будет кончено. Вы очень умный человек, более того,  вы
очень талантливый человек.
   Но боюсь, ваша дорога на этом закончена, доктор Джолли...
   Сперва до них не дошло. Шли секунды,  а  они  по-прежнему  ничего  не
понимали. Слишком они были потрясены, выбиты из колеи. Они услышали  мои
слова, но их значение сразу воспринять не сумели. Однако постепенно  они
начали осознавать,  что  произошло,  и,  точно  марионетки,  управляемые
кукловодом, медленно повернули головы и уставились  на  доктора  Джолли.
Сам Джолли медленно поднялся и сделал два шага  ко  мне,  глаза  у  него
широко открылись, лицо исказилось, губы судорожно задергались.
   - Я?.. - В его низком, хриплом голосе прозвучало изумление. - Я?.. Да
вы что!.. Вы сошли с ума, доктор Карпентер? Ради Бога, старина...
   И тут я его ударил. Сам не знаю, почему я это сделал, в глазах у меня
поплыл красный туман, и, прежде чем  я  понял,  что  делаю,  Джолли  уже
зашатался и упал на спину, зажав ладонями расшибленный нос и рот. Думаю,
если бы мне под руку попался нож или пистолет, я бы убил его. Я бы  убил
его, как гадюку, как  тарантула,  как  любое  другое  злобное,  ядовитое
существо, без колебаний, без сожаления  и  без  раздумий...  Но  тут  же
красный туман в глазах рассеялся.
   Никто из собравшихся в кают-компании даже  не  шелохнулся.  Никто  не
сдвинулся с места. Джолли, болезненно кривясь, поднялся на  четвереньки,
потом встал на ноги и, прижимая к лицу пропитанный кровью платок, тяжело
упал в свое кресло. Воцарилась мертвая тишина.
   - Вспомните о моем брате, Джолли, -  сказал  я.  -  О  моем  брате  и
остальных погибших на станции "Зебра"... Знаете, на  что  я  надеюсь?  я
помолчал. - Я надеюсь, что палач сделает что-то не так с веревкой, и  вы
будете умирать долго-долго, медленно-медленно...
   Джолли отвел платок ото рта.
   -  Вы  сумасшедший,  -  с  трудом  проговорил  он  разбитыми,  быстро
опухающими губами. - Вы сами не понимаете, что говорите.
   - Об этом будут судить присяжные. А  пока,  Джолли,  я  скажу  только
одно: вот уже шестьдесят часов я слежу за вами.
   - Что вы сказали? - сурово спросил Свенсон. - Вы  сказали  шестьдесят
часов?
   - Я знал, что рано или поздно мне  придется  выдержать  ваши  гневные
упреки, коммандер... - Внезапно у меня закололо сердце,  я  почувствовал
себя очень слабым и очень усталым от всех этих передряг. - Но если бы вы
узнали, кто он, вы бы тут же посадили его под замок. Вы же сами мне  это
сказали. А мне надо было выяснить, куда ведут следы в Британии, кто  его
сообщники и с кем он еще связан. Я собирался  уничтожить  всю  шпионскую
сеть... Но боюсь, след ведет в никуда. Он  кончается  здесь,  на  месте.
Пожалуйста, выслушайте меня!
   Скажите, вам не кажется  странным,  что,  выбравшись  из  охваченного
огнем дома, Джолли потерял сознание и  долго  не  приходил  в  себя?  Он
утверждает, что чуть не задохнулся от дыма. Но ведь он не  задохнулся  в
самом домике, он сумел выбраться оттуда  без  чьей-либо  помощи.  А  тут
вдруг упал в обморок.
   Очень странно. Свежий воздух обычно проясняет мозги. У всех -  только
не у Джолли. Он человек особой породы. Он хотел  убедить  своих  коллег,
что не причастен  к  пожару.  А  сколько  раз  он  подчеркивал,  что  не
принадлежит к людям действия... Уж если он не человек действия - то  кто
же!..
   - Вряд ли это можно назвать  доказательством  вины,  -  прервал  меня
Свенсон.
   - Я же не представляю суду улики, - устало произнес  я.  -  Я  просто
обращаю ваше внимание на некоторые детали. Это была деталь номер один. А
вот деталь номер  два.  Вы,  Нейсби,  мучились  оттого,  что  не  смогли
добудиться ваших друзей, Фландерса и Брайса. Вы бы могли их трясти целый
час - и все равно они бы не проснулись. Вот он, Джолли, использовал эфир
или хлороформ, чтобы обезвредить их. Это уже после  того,  как  он  убил
майора Холлиуэлла и трех его помощников, но перед тем, как занялся игрой
со спичками. Он учел, что после пожара может пройти много времени,  пока
подоспеет помощь, и чертовски хорошо позаботился, чтобы  не  помереть  с
голоду. Вот если бы все вы умерли от истощения - что ж,  вам  просто  не
повезло. Но Фландерс и Брайс лежали в буквальном смысле слова между  ним
и запасами пищи. Вас не удивило, Нейсби, что вы и трясли их, и  кричали,
а они хоть бы хны? Причина могла быть только одна; они были  одурманены.
А доступ к лекарствам имел только один человек. И еще, вы  сказали,  что
Хьюсон, и вы сами чувствовали себя точно пьяные.  Ничего  удивительного.
Домик очень маленький, пары эфира или хлороформа подействовали и на вас.
Вы бы и сами почувствовали запах,  когда  проснулись,  -  если  бы  вонь
горящей солярки не перебила бы все остальные  запахи.  И  снова,  как  я
понимаю, это не улика...
   Третья деталь. Я спросил сегодня  утром  капитана  Фолсома,  кто  дал
приказ перенести всех мертвецов в лабораторию. Он ответил, что сам отдал
такой приказ. Но потом вспомнил, что именно Джолли предложил ему сделать
это.
   Привел какие-то чисто медицинские доводы:  мол,  надо  убрать  трупы,
чтобы они не действовали гнетуще на живых.
   Четвертая деталь. Джолли сказал, что неважно, как возник пожар.
   Явная попытка сбить меня с толку. Джолли так же, как и я, знает,  что
этот вопрос решающий. Кстати, я полагаю,  Джэлли,  что  перед  тем,  как
зажечь огонь, вы  специально  испортили  все  огнетушители,  до  которых
сумели добраться... Насчет пожара, коммандер. Вспомните, вы  подозревали
Хьюсона, потому что он сказал, что емкости с горючим  взорвались  только
тогда, когда он уже бежал к  жилому  дому.  Он  говорил  чистую  правду.
Джолли использовал не меньше четырех емкостей со склада,  чтобы  поджечь
домики, а уж потом загорелся и сам  склад...  Ну,  что  скажете,  доктор
Джолли?
   - Это просто кошмар какой-то! - тихо проговорил он. - Это кошмар!
   Богом клянусь, я не имею с этим ничего общего!..
   - Деталь номер пять. По какой-то,  пока  не  известной  мне  причине,
Джолли постарался оттянуть  возвращение  "Дельфина".  Он  прикинул,  что
лучший способ сделать это заявить, что Болтон и Браунелл, которые сильно
пострадали и оставались пока на станции "Зебра", не  выдержат  переноски
на "Дельфин". Но вот загвоздка: на корабле есть еще два  врача,  которые
могут заявить, что больных можно транспортировать. Тогда он попытался, и
довольно успешно, вывести нас из строя.
   Сперва Бенсон. Вам не показалось странным, коммандер, что с  просьбой
разрешить уцелевшим полярникам  присутствовать  на  похоронах  Гранта  и
Миллса обратились сначала Нейсби, а потом Киннерд? Между тем, старшим из
них по долж