вет насилия.
     - О чем ты думаешь? - спросила Флоренс.
     - Что? Да так, ничего. Замечталась. А что вас привело в Европу?
     - Меня пригласили в Рим на медицинский симпозиум, - объяснил Дуглас.
     - Рассказывай все, - попросила Флоренс.
     - Честно говоря, я не собирался ехать, но мы так о тебе беспокоились,
что решили навестить тебя. И вот мы здесь.
     - Я так рада.
     - Никогда не думала,  что  ты  станешь  такой  звездой,  -  вздохнула
Флоренс.
     - Флоренс, - засмеялась Мэри, - я посол, не звезда.
     - Я совсем не про это говорю.
     - А про что?
     - А ты сама не знаешь?
     - Не знаю о чем?
     - Мэри, на прошлой неделе в "Таймс" была большая статья,  посвященная
тебе и детям. И вообще, про тебя пишут во всех газетах и журналах. На всех
пресс-конференциях Стэнтон Роджерс приводит тебя в пример.  Сам  президент
говорит о тебе. Поверь мне, о тебе столько говорят!
     Мэри  вспомнила  слова  Стэнтона   Роджерса:   "Президент   старается
рекламировать вас".
     - Вы надолго приехали? - спросила Мэри.
     - Я бы осталась тут навсегда, но через три дня нам надо  возвращаться
домой.
     - Как ты тут живешь? - спросил Дуглас. - Я имею в виду без Эдварда?
     - Уже лучше, - медленно сказала Мэри. - Правда, я разговариваю с  ним
каждую ночь. Странно?
     - Не совсем.
     - Мне все еще трудно. Но я стараюсь. Стараюсь.
     - Ты ни с кем не встречаешься? - осторожно спросила Флоренс.
     - Кстати, встречаюсь, - улыбнулась Мэри. - Завтра встретитесь  с  ним
на обеде.


     Шайферам  Луи  Дефорже  понравился  сразу.  Они   считали   французов
самолюбивыми  гордецами,   но   доктор   Дефорже   оказался   приятным   и
очаровательным  собеседником.  Они  с   Дугласом   долго   беседовали   на
медицинские темы. Для Мэри  это  был  один  из  самых  счастливых  дней  в
Бухаресте.  На  короткое  время  она   почувствовала   себя   спокойно   и
непринужденно.
     В  одиннадцать  вечера  Шайферы  поднялись  наверх,   где   им   была
приготовлена комната. Мэри осталась внизу с Луи.
     - Мне понравились твои друзья, - сказал он. - Надеюсь, я еще  с  ними
встречусь.
     - Ты им тоже понравился. Они возвращаются в Канзас через пару дней.
     Он изучающе посмотрел на нее.
     - Мэри... Ты не собираешься уезжать?
     - Нет, - ответила она. - Я остаюсь.
     Он улыбнулся.
     - Хорошо. - Поколебавшись, он тихо добавил. - Я собирался на выходные
дни поехать в горы. Было бы прекрасно, если бы ты смогла поехать со мной.
     - Я поеду.
     Все было так просто.


     Она лежала в темноте, разговаривая с Эдвардом.
     "Милый, я всегда буду любить тебя, но мне надо  привыкнуть  жить  без
тебя. Пора начинать новую жизнь. Ты всегда будешь со мной,  но  мне  надо,
чтобы рядом был мужчина. Луи - не ты, но это Луи. Он сильный,  он  добрый,
он смелый. Он близок мне почти так же, как  ты.  Пойми  меня,  пожалуйста,
Эдвард. Пожалуйста".
     Мэри села в кровати и включила ночник. Она  долго  смотрела  на  свое
обручально кольцо, затем медленно сняла его с пальца.
     Этот кружочек символизировал конец и начало.


     Все три дня Мэри показывала Шайферам достопримечательности Бухареста.
Время пролетело незаметно, и, когда Шайферы  улетели,  Мэри  почувствовала
ужасное одиночество, чувство абсолютной изолированности на  чужой,  полной
опасностей земле.


     Мэри пила кофе с Майком Слейдом, обсуждая предстоящие дела. Когда они
закончили, Майк сказал:
     - Ходят разные слухи.
     Мэри тоже знала об этих слухах.
     - О новой любовнице Ионеску? Он, похоже...
     - Слухи про вас.
     Мэри напряглась.
     - Неужели? И что за слухи?
     - Похоже, вы часто видитесь с доктором Луи Дефорже.
     Мэри почувствовала прилив ярости.
     - Это не ваше дело, с кем я вижусь.
     - Вы - посол Соединенных  Штатов.  Значит,  это  касается  всех,  кто
работает  в  посольстве.  Есть  строгие  правила,  запрещающие   связи   с
иностранцами, а доктор - иностранец. К тому же он вражеский агент.
     Мэри потеряла дар речи.
     - Какая глупость! Что вы можете знать о докторе Дефорже?
     - Подумайте о том, как вы впервые встретили его, - предложил Майк.  -
Девица в опасности, и рыцарь в сверкающих доспехах. Старая как мир уловка.
Я сам пользовался ею не раз.
     - Мне все равно, чем вы пользовались и чем нет, - ответила Мэри. - Вы
и мизинца его не стоите. Он воевал против  террористов  в  Алжире,  и  они
убили его жену и детей.
     - Интересно, - сказал Майк. - Я просматривал  его  досье.  У  доктора
никогда не было жены и детей.



                                    25

     По пути в Карпаты они остановились  на  обед  в  Тимишоаре.  Ресторан
назывался "Охотник" и был построен в старинном стиле.
     - Ресторан славится блюдами из  дичи,  -  сказал  Луи,  -  я  советую
попробовать оленину.
     - Прекрасно.
     Оленина была замечательной.
     Луи заказал бутылку белого вина. Рядом с доктором Мэри не чувствовала
себя беззащитной.
     Они встретились в городе, далеко от посольства.
     - Лучше, если никто не узнает, куда вы едете, - сказал  он.  -  Иначе
могут пойти слухи.
     "Слишком поздно", - подумала Мэри.
     Луи взял машину у своего друга. Машина была с местными номерами. Мэри
знала, что номера служили указателем для полиции. У  всех  дипломатических
машин номера начинались с цифры 12.
     После обеда они снова тронулись в путь, обгоняя крестьянские телеги и
фургоны цыган.
     Луи был опытным водителем. Глядя, как он ведет машину, Мэри думала  о
словах Майка Слейда: "Я просматривал его досье. У доктора никогда не  было
жены и детей".
     Она не верила Майку Слейду. Инстинкт подсказывал ей,  что  это  ложь.
Ведь это не Луи писал угрозы на стенах ее кабинета. Это был кто-то другой.
Она доверяла Луи. "Разве  можно  было  так  подделать  чувства,  когда  он
смотрел на детей? Никому это не под силу".
     Дубы уступили место соснам и елям.
     - Здесь чудесная охота, - сказал Луи. -  Тут  еще  встречаются  дикие
кабаны, косули, серны и волки.
     - Я никогда не охотилась.
     - Может, как-нибудь я возьму тебя с собой.
     Горы с покрытыми снегом вершинами, казалось, сошли  с  открыток.  Они
проезжали мимо зеленеющих лугов, на которых паслись коровы. Низкие  облака
были стального цвета, и Мэри казалось, что если  до  них  дотронуться,  то
рука примерзнет, как к холодному железу.


     Был уже вечер, когда они приехали в Сиопля, прекрасный горный курорт.
Мэри ждала в машине, пока Луи оформлял номер в гостинице.
     Пожилой рассыльный провел их в номер. Он состоял из большой гостиной,
спальни и террасы, с которой открывался живописный вид на горы.
     - Как бы мне хотелось быть художником, - вздохнул Луи.
     - Да, вид просто потрясающий.
     Он приблизился к ней.
     - Я имел в виду, чтобы нарисовать тебя.
     Мэри поймала себя  на  мысли,  что  волнуется,  как  семнадцатилетняя
девчонка на первом свидании.
     Он обнял ее и крепко прижал к себе. Она почувствовала его  губы,  его
руки, ласкающие ее тело, она забыла обо всем, кроме того, что  происходило
сейчас.
     Ей был нужен не только секс. Ей надо было, чтобы кто-то прижимал ее к
себе, успокаивал, защищал, чтобы она знала,  что  больше  не  одинока.  Ей
нужен был Луи.
     Они лежали на широкой двуспальной кровати, и она чувствовала, как  он
ласкает ее языком, опускаясь все ниже и ниже. Когда он вошел  в  нее,  она
вскрикнула от раздирающей ее  страсти,  и  мир  взорвался,  разлетелся  на
части. Счастье казалось ей невыносимым.
     Луи был нежным и ласковым,  страстным  и  требовательным.  Затем  они
долго лежали рядом и разговаривали.
     - Это так странно, - сказал Луи. - Я снова чувствую  себя  человеком.
После смерти Рене и детей я был как призрак, бродящий без цели.
     "Я тоже", - подумала Мэри.
     - Я страдал без нее, причем это отражалось на тех вещах, о которых  я
раньше и  не  подозревал.  Смешно.  Я  не  умел  готовить,  стирать,  даже
правильно  застилать  постель.  Мы,  мужчины,  воспринимаем  это  все  как
должное.
     - Луи, я тоже чувствовала  себя  беспомощной.  Эдвард  был  для  меня
зонтом, а когда пошел дождь и его не оказалось рядом, я чуть не утонула.
     Они заснули.
     Затем они снова занимались любовью, на этот раз медленно и нежно.
     Это было почти  прекрасно.  Почти.  Потому  что  ей  хотелось  задать
вопрос, который она не осмеливалась задать: "У  тебя  были  жена  и  дети,
Луи?"
     Она знала, что после этого вопроса между ними ничего  не  будет.  Луи
никогда не простит ее. "Проклятый Майк Слейд", - подумала она.
     Луи посмотрел на нее.
     - О чем ты думаешь?
     - Ни о чем, дорогой.
     "Что ты делал на темной улице, когда меня хотели похитить?"


     Вечером они ужинали на открытой террасе, и  Луи  заказал  "Немурата",
вишневый ликер, которым славились здешние места.
     В субботу они  поднялись  в  гору  по  канатной  дороге.  Вернувшись,
плавали в закрытом бассейне, занимались любовью в сауне и играли в бридж с
одной немецкой парой.
     Вечером они ужинали в сельском ресторане. В огромном зале был  камин,
в котором бушевало пламя. С потолка  свисали  люстры,  а  по  стенам  были
развешаны охотничьи трофеи. За окнами виднелись пики гор, покрытые снегом.
Чудесное место, чудесный спутник.


     Время летело незаметно.
     "Пора возвращаться в настоящий мир", - подумала Мэри. Чем был для нее
настоящий мир? Местом, где тебе угрожают и похищают, где на стенах  твоего
кабинета пишут ужасные слова.
     Обратный путь был спокойным. Их теперь объединяло  чувство  близости.
Ей было так хорошо с Луи.  Подъезжая  к  Бухаресту,  они  увидели  поле  с
подсолнухами.
     "Они похожи на меня", - счастливо подумала Мэри. - "Я тоже  тянусь  к
солнцу".
     Бет и Тим ждали возвращения матери.
     - Ты выйдешь замуж за Луи? - спросила Бет.
     Мэри не знала, что  ответить.  Она  сама  боялась  задать  себе  этот
вопрос.
     - Ну так что?
     - Не знаю, - осторожно сказала она. - А вы как бы отнеслись к этому?
     - Он, конечно, не папа, - медленно сказала Бет, - но мы с  Тимом  за.
Он нам нравится.
     - Мне тоже, - счастливо ответила Мэри. - Мне тоже.


     В вазе на ее столе  красовалась  дюжина  красных  роз.  Рядом  лежала
записка: "Спасибо тебе за тебя".
     Она прочитала записку и подумала, дарил ли он Рене цветы? А  была  ли
Рене и две дочери? Она ненавидела себя за  подобные  мысли.  "Зачем  Майку
Слейду была нужна эта ужасная ложь?" Как она могла бы это проверить? В это
время пришел Эдди Мальц, политический советник и агент ЦРУ.
     - Вы прекрасно выглядите, госпожа посол. Хорошо отдохнули?
     - Да, спасибо.
     Они стали обсуждать вопрос о румынском полковнике, который  хотел  бы
бежать на Запад.
     - Для нас он будет  ценным  источником  информации.  Он  уже  кое-что
передал нам. Я займусь им,  но  хочу,  чтобы  вы  были  готовы  к  реакции
Ионеску.
     - Спасибо, мистер Мальц.
     Он встал.
     Повинуясь внезапному порыву, Мэри спросила:
     - Подождите. Можно обратиться к вам с просьбой?
     - Конечно.
     Она не знала, с чего начать.
     - Только это лично и конфиденциально.
     - Звучит почти как наш девиз, - улыбнулся Мальц.
     - Мне нужна кое-какая информация,  касающаяся  доктора  Луи  Дефорже.
Знаете такого?
     - Да, он работает во французском посольстве. Что вы хотите  про  него
узнать?
     Это  оказалось  труднее,  чем  она  себе   представляла.   Это   было
предательство.
     - Я... Я хотела бы узнать, был ли доктор Дефорже женат и  были  ли  у
него дети. Вы сможете это узнать?
     - Да. Вас устроит ответ через двадцать четыре часа?
     - Да, конечно.
     "Пожалуйста, прости меня, Луи".


     Чуть позже в кабинет к Мэри вошел Майк Слейд.
     - Доброе утро.
     - Доброе утро.
     Он поставил перед ней чашку кофе. В нем  что-то  изменилось.  Она  не
знала, что именно, но у нее было такое чувство, что ему известно, где  она
провела выходные. Неужели у него повсюду шпионы?
     Она отпила кофе. Отличный, как  всегда.  "Это  единственное,  что  он
умеет хорошо делать", - подумала Мэри.
     - У нас проблемы, - сказал он.
     Целое  утро  они  обсуждали  вопрос   о   румынах,   которые   хотели
эмигрировать на Запад, румынский финансовый кризис,  говорили  о  девушке,
которая забеременела от  американского  пехотинца,  и  о  десятках  других
вопросов.
     Под конец Майк Слейд выглядел более усталым, чем обычно.
     - Завтра открывается балетный сезон, - сказал он. -  Будет  танцевать
Корина Соколи.
     Мэри было знакомо это имя. Корина считалась одной из  лучших  балерин
мира.
     - У меня есть билеты. Если вы хотите...
     - Нет, спасибо.
     Она вспомнила, что случилось, когда она взяла у него билеты в прошлый
раз. К тому же у нее не будет времени. Сегодня она идет на званый  ужин  в
китайское посольство, а после встречается с Луи у себя в резиденции.  Надо
сделать так, чтобы их  меньше  видели  вместе.  Она  знала,  что  нарушает
правила, заведя роман с представителем другого посольства. Но ведь это  не
просто роман.


     Готовясь к приему, Мэри открыла шкаф,  чтобы  взять  оттуда  вечернее
платье, и обнаружила, что  служанка  постирала  его,  вместо  того,  чтобы
отдать в химчистку. Платье было испорчено.
     "Я уволю ее", - в гневе подумала Мэри. - "Правда,  я  не  могу  этого
сделать. Проклятые правила".
     Мэри почувствовала внезапную  усталость.  Она  прилегла  на  постель.
"Если бы можно было никуда не ходить. Как хорошо было бы остаться  дома  и
лечь спать. Но вам надо идти, госпожа посол. Ваша страна в ваших руках".
     Она лежала, предаваясь фантазиям.  Она  останется  лежать  в  постели
вместо того, чтобы пойти на званый ужин. Китайский посол  будет  встречать
гостей, ожидая ее прибытия. Наконец объявят ужин.  Американский  посол  не
явился. Преднамеренное оскорбление. Китай потеряет лицо.  Китайский  посол
срочно уведомит об этом своего премьер-министра. Того охватит  ярость.  Он
позвонит президенту США и выразит свой протест. "Никто не может  заставить
моего посла ходить на ваши приемы", - заорет в трубку президент Эллисон. А
премьер-министр закричит: "Я никому не позволю со мной  так  говорить.  Мы
сбросим на вас атомные бомбы, господин президент". Оба  лидера  нажмут  на
красные кнопки, и две страны перестанут существовать.
     Мэри с трудом поднялась с кровати. Придется идти  на  этот  проклятый
ужин.


     Как в калейдоскопе, перед ней мелькали лица знакомых дипломатов.  Она
едва замечала своих соседей  по  столу.  Ей  хотелось,  как  можно  скорее
вернуться домой.
     Когда Флориан вез ее в резиденцию, Мэри слабо улыбнулась. "Интересно,
знает ли президент, что сегодня я предотвратила ядерную войну?" - подумала
она.
     На следующее утро Мэри чувствовала себя еще хуже. Ее тошнило,  голова
разламывалась на части. Ей стало намного легче после визита Эдди Мальца.
     - Я получил информацию, которая вас  интересовала,  -  сообщил  агент
ЦРУ. - Доктор Луи Дефорже был женат в течение четырнадцати лет. Имя жены -
Рене. Две дочери, десять  и  двенадцать  лет,  Филиппа  и  Женевьева.  Они
погибли от рук террористов в Алжире, очевидно, в результате мести.  Доктор
в то время сражался в подполье. Что вас еще интересует?
     - Больше ничего, - счастливым голосом ответила Мэри. - Спасибо.


     За утренним кофе Мэри  и  Майк  Слейд  обсуждали  намечающийся  визит
представителей американских колледжей.
     - Они наверняка захотят повстречаться с президентом Ионеску.
     - Я постараюсь это уладить, - сказала Мэри. Язык у нее заплетался.
     - С вами все в порядке?
     - Я просто устала.
     - Тогда вам надо выпить еще чашку кофе. Это взбодрит вас.


     К вечеру Мэри почувствовала себя совсем плохо. Она  позвонила  Луи  и
сказала, что не сможет поужинать с ним. Она была слишком больна,  чтобы  с
кем-нибудь встречаться. Как плохо, что в Бухаресте не  было  американского
врача. Может, Луи скажет, что с ней. "Если так будет продолжаться  дальше,
я ему позвоню", - решила она.
     Дороти Стоун передала ей через медсестру таблетки тиленоля. Но они не
помогли.
     Секретарша Мэри была взволнована.
     - У вас ужасный вид, госпожа посол. Вам надо лечь в постель.
     - Все будет в порядке, - пробормотала Мэри.
     Казалось, сутки растянулись на  тысячу  часов.  Мэри  встречалась  со
студентами,  с  румынскими   офицерами,   с   американским   банкиром,   с
представителем ЮСИА, присутствовала  на  нескончаемом  банкете  в  датском
посольстве. Когда она наконец вернулась домой, то просто упала без сил.
     Она никак не могла заснуть. Ей было невыносимо жарко, и ее все  время
преследовали кошмары. Она бежала по бесконечным коридорам  и,  поворачивая
за угол, каждый раз видела кровавые  надписи  на  стенах.  Ее  преследовал
какой-то мужчина. Когда появился Луи, десять человек принялись заталкивать
его в машину. Майк Слейд бежал по улице и кричал: "Убейте его. У него  нет
семьи".
     Мэри проснулась в холодном поту. В комнате было нестерпимо жарко. Она
сбросила одеяло, и внезапно ей стало  холодно.  Так  холодно,  что  у  нее
стучали зубы. "Господи", - подумала Мэри. - "Что это со мной происходит?"
     Остаток ночи она провела без сна, боясь повторения кошмаров.


     Мэри  пришлось  собрать  всю  волю,  чтобы  прийти  в  посольство  на
следующий день. Майк Слейд уже ждал ее. Критически посмотрев  на  нее,  он
сказал:
     - У вас нездоровый вид. Почему бы вам не слетать во  Франкфурт  и  не
показаться нашему врачу?
     - Со мной все в порядке. - Губы ее потрескались и шелушились.
     Майк протянул ей чашку кофе.
     - У меня есть кое-какие цифры по торговле. Румынам понадобится  зерна
больше, чем мы предполагали. Вот что мы можем...
     Она старалась вникнуть в смысл,  но  голос  Майка,  казалось,  звучал
где-то далеко-далеко.


     Кое-как она продержалась до конца рабочего дня. Дважды звонил Луи, но
Мэри просила секретаршу передать,  что  она  на  совещании.  Выбиваясь  из
последних сил, она продолжала работать.


     Вечером, когда Мэри легла в постель, она  почувствовала,  что  у  нее
поднялась температура. Все тело  ломило.  "Я  действительно  заболела",  -
подумала она. - "Я просто умираю". Собрав последние силы, она  дотронулась
до звонка. Появилась Кармен.
     С ужасом она смотрела на Мэри.
     - Госпожа посол! Что?..
     - Скажи Сабине, пусть позвонит во французское посольство.  Мне  нужен
доктор Дефорже, - прохрипела Мэри.


     Мэри открыла глаза и несколько раз моргнула. Два расплывчатых доктора
Дефорже стояли перед ней. Он подошел к ней  и,  наклонившись,  внимательно
посмотрел на ее раскрасневшееся лицо.
     - Господи! Что с тобой произошло? - Ее лоб был горячим. - Ты измеряла
температуру?
     - Нет, - ей было больно говорить.
     Луи присел на край кровати.
     - Дорогая, ты давно себя так чувствуешь?
     - Уже несколько дней. Вирус, наверно, какой-то.
     Луи пощупал ее пульс - слабый и неровный.  Наклонившись  поближе,  он
повел носом.
     - Ты сегодня ела чеснок?
     Она покачала головой.
     - Я два дня ничего не ела, - прошептала она.
     Луи поднял ей веко.
     - Жажда была?
     Она кивнула.
     - Боль, судороги, тошнота, рвота?
     "Все вышеперечисленное", - подумала она, а вслух спросила:
     - Что со мной, Луи?
     - Ты можешь ответить мне на некоторые вопросы?
     - Попытаюсь.
     Он взял ее за руку.
     - Когда это у тебя началось?
     - На следующий день после того, как мы приехали с гор.
     - Вспомни, может тебе стало плохо после еды?
     Она покачала головой.
     - Просто чувствовала себя все хуже и хуже?
     Она кивнула.
     - Ты завтракаешь здесь с детьми?
     - Как правило - да.
     - Дети себя хорошо чувствуют?
     Она кивнула.
     - А обед? Ты всегда обеда