ость -  двести  в  минуту.  Если нападут,
попробуем отбиться. Смени Ирину с руля, она носовой установкой займется...
     Через лобовое  стекло  я  видел,  как сноровисто,  будто только этим  и
занималась всю  жизнь,  очаровательная даже  в не слишком  изящном  костюме,
Ирина управляется с такой же, как и у Новикова, пушкой.
     Загадочная парочка! Ладно, если  выкрутимся сегодня, я с  ними поговорю
без дураков. Хватит уже!
     Судя по дальномеру, до катеров оставалось пять с половиной  миль, и они
нас  уже  поймали  своими  локаторами,  потому  что  начали  перестроение  -
разошлись  в  стороны,  явно  планируя  взять  нас в клещи.  Сомнений  в  их
намерениях почти не оставалось.
     Минут через  пять  войдем в  зрительный  контакт.  Прицельная дальность
орудий "Призрака", по моим прикидкам, кабельтов двадцать, как раз на пределе
предельной видимости. Новиков успел еще раз заглянуть в рубку.
     -  Если  начнется  бой  - маневрируй по  своему усмотрению.  Ты  парень
бывалый, сообразишь, - подбодрил он меня. - По возможности  удерживай  их на
острых курсовых углах, борта старайся не подставлять - черт их знает,  вдруг
и  правда  торпеды бросать  начнут...  Кренов  не бойся, гироскоп удержит, и
устойчивость у нас классная... Работай не только рулем, винты не забывай. На
полном ходу и враздрай он на пятке поворачивается... На случай абордажа... -
Андрей показал на закрепленный в  кронштейне над дверью автомат с  массивным
дисковым магазином, стреляющий  оперенными стрелами из обедненного  урана. -
Ну  а если  меня грохнут, - он  пожал  плечами,  -  тогда уж как-нибудь  сам
соображай.  Алла  где? Скажи,  чтобы в низах на  палубу  легла  и  держалась
покрепче... Вот вроде все. Адьос, мучачо!  -  Он встряхнул над плечом рукой,
сжатой в кулак, и, не касаясь  ступенек трапа,  скользнул по поручням. Успел
еще пробежать на бак к Ирине, дал и ей какие-то инструкции.
     "Действительно,  вояка",   -  подумал  я.  Невооруженным  глазом  виден
охвативший его боевой  задор. И  вот теперь он совсем не похож на вальяжного
сибарита,  любителя  роскоши,  тонких  вин  и красивых  женщин. Скорее  - на
странствующего рыцаря,  заслышавшего вдали рык очередного дракона  или звуки
вызывающего на поединок рога... О  нас с Аллой  заботится, а сам на открытой
палубе, у орудий даже щитов нет. Да еще и  Ириной рискует... Я, мужик, почти
в безопасности, рубка как-никак бронированная, три слоя титана с кевларом, а
женщина  под  пулями...  Одновременно я  понимал,  что ей это тоже  явно  не
впервой,  стрелять  она  наверняка умеет,  иначе бы  Андрей  ее  к  пушке не
поставил, а я даже не знаю, где там нажимать и как целиться...
     Катера появились из  тумана одновременно.  Судя по  величине  бурунов и
быстроте, с которой они нас догоняли, ход у них сейчас был за сорок.
     Правый  двигался  чуть быстрее левого и через  минуту вышел  на траверз
"Призрака". Невооруженным глазом я  его  едва различал  среди волн и на фоне
мрачного горизонта, а на  экране он виден, будто с полусотни метров. Носовая
башенка  действительно оказалась огневой точкой,  и  сквозь остекление видна
была склонившаяся над прицелом голова стрелка.
     Донесся короткий стук, в нашу сторону  потянулась розоватая трасса. Она
прошла в сотне метров перед бушпритом яхты,  вполне  доходчиво намекая,  что
следует лечь в дрейф.
     Мне  приходилось  бывать  в  боях, но  только  на сухопутье. В  морском
сражении  все ощущается совсем иначе. Прежде всего  - ты  совершенно  открыт
вражескому огню. А это очень  нервирует. Потом -  другая  степень риска.  На
земле  можно  спрятаться  в  окопе, выскочить  из  горящего  танка, сдаться,
наконец, если  имеешь  дело  с  цивилизованным противником. А  тут  придется
тонуть вместе  с кораблем. Впрочем, сдаться,  наверное, можно  и  здесь. Или
нельзя? Не зря же Новиков даже не пытался вступить в  переговоры. Значит, он
знает, с кем имеет дело?
     ...Андрей и Ирина били длинными очередями на оба борта, а я не понимал,
отчего  они никак  не  попадают.  Если  хоть  раз захватить  прицелом  цель,
компьютер ее  больше  не выпустит.  Или  они  попадают, но  просто  не могут
пробить броню? Но что же тогда это за катера?
     Я как-то не подумал, что  все гораздо проще -  попадают и пробивают, но
не там, где надо. А так оно и было.
     Из тамбура люка появилась голова  ошеломленной внезапным грохотом Аллы,
я  изо всех сил, хоть и не надеясь,  что она услышит, закричал ей -  "Вниз!"
Одновременно  взмахнул  рукой,  показывая,  куда,  и   снова   схватился  за
манипулятор.  Переложил руль  вправо, почти  инстинктивно  стараясь  вывести
Ирину из-под огня,  и она  тут же,  крутнувшись  словно  на карусели  вокруг
орудийной тумбы, перенесла  огонь  на правый  катер. Теперь она  стреляла на
обратной директрисе, трассы проносились мимо, чуть не задевая угол рубки. Ее
роскошные волосы, которые она  не догадалась убрать  перед боем, развевались
над алым комбинезоном, словно вымпел, а спина часто вздрагивала, сотрясаемая
отдачей гулких очередей.
     Левый катер  еще  прибавил ход, оказавшись на какое-то время вне нашего
огня, заложил крутой вираж,  будто в самом  деле выходя в торпедную атаку; я
тоже двинул сектор газа вперед до упора, одновременно разворачивая "Призрак"
к нему кормой. Приходилось читать, что кильватерная струя  отбивает идущую в
корабль торпеду. Только  когда они были - те  кавалерийские торпедные атаки?
Кто  о  них  вообще  помнит? Разве  что  действительно пираты,  пользующиеся
оружием и техникой давно минувших войн?
     Я  успел  подумать,  что на  месте командиров  катеров  именно  сейчас,
невзирая  на  заградительный  огонь,  попытался  бы  на  вираже  притереться
вплотную к борту "Призрака", ударить вскользь и сбросить абордажную  партию.
На дистанции мы рано или поздно их размолотим.
     Я заложил двойной координат и увидел, как  катера эффектно разошлись на
контргалсах,  до   половины  выскакивая  из  воды,  располосовали  поле  боя
белопенными бороздами,  почти растаяли  в дымной  мгле  и снова  ринулись  в
атаку, заходя теперь с передних четвертей горизонта. Моим первым побуждением
было вновь  подставить им  корму,  и Новиков это понял.  Оторвал  голову  от
прицела, взмахом руки указал  мне курс.  Я понял, что он прав. У  неприятеля
сейчас будет ракурс-ноль, стрелять можно из всех стволов без упреждения. И я
еще  наконец  сообразил, что на катерах нестабилизированные пушки, что  было
даже как-то  дико! Они б еще кремневыми мушкетами  вооружились! Не пираты, а
клуб любителей старины какой-то. А трубы вдоль бортов - неужто  в самом деле
торпеды?  Или  все  же  самонаводящиеся  ракеты?  Тогда  почему  они  их  не
запускают? Яхта нужна им целая?
     Андрей с  Ириной понимали  друг друга не только  без  слов.  Они просто
думали одинаково.  Их  пулеметы ударили  залпом.  Нескончаемыми, на  расплав
стволов очередями.
     Такого я давно не  видел, вернее,  не видел  никогда.  Спаренная трасса
Андрея поймала  наконец правый катер. Он вспыхнул  мгновенно, словно бросили
факел в бочку с  бензином. Столб бледно-желтого  пламени вскинулся метров на
пятьдесят.
     Я  довернул "Призрак" чуть левее, чтобы Новикову удобнее было перенести
огонь на  новую  цель. С дистанции не  больше мили и он, и Ирина достали  ее
одновременно.  Но башенный стрелок  катера тоже  успел. Рубка яхты загудела,
как дверь дота под  кувалдой Артура. Меня отбросило на  штурманский стол,  а
сверху  накрыло звоном, грохотом и болью -  не выдержало восьмимиллиметровое
закаленное стекло.
     Острые, и  мне показалось -  горячие  осколки  вонзились в  щеку,  шею,
спину.  Но, кажется, не в глаза.  Чувствуя, как намокает от крови рубашка, я
встал,  нащупывая  манипуляторы, и  успел увидеть,  как,  не  сбавляя своего
сорокаузлового хода, катер зарылся  носом и исчез с поверхности моря, словно
ныряющий  дельфин. Только  что был  -  и  нет его, только какие-то обломки и
радужное пятно на воде.
     Зажав ладонью почти пополам разрубленную щеку, я посмотрел на Новикова.
Он вставал с сидения, отбрасывая ногами рассыпавшие палубу гильзы.
     На море гулко ухнуло.  Взорвался пылавший, как стог сена, первый катер,
в дыму летели вверх  и в стороны  куски  металла и как  бы  даже люди. Но не
уверен, мне могло и показаться, соображал и видел я не особенно отчетливо.
     И  лишь  потом я  глянул в  нос. Откинувшись  назад,  касаясь  волосами
палубы,  в кресле орудия косо висела Ирина. "Как застрявший ногой в стремени
всадник" - мелькнуло в голове неуместное сравнение...
     - Вояка, твою мать... Герой долбаный... Бабу послал под снаряды...  - с
трудом шевеля разбитыми губами и прижимая к щеке насквозь промокший густой и
вязкой,  как сметана, кровью,  платок, крыл я Новикова всеми  известными мне
словами,   пока   он  кромсал  десантным   ножом   ее  спаскостюм,  открывая
развороченную, с торчащими обломками ребер рану под правой грудью.
     -  Да ничего, ничего, сейчас все  в порядке будет.  Сердце цело, голова
цела, а это мы сейчас... -  успокаивал он меня,  однако руки  у него заметно
дрожали. Может, и не от страха, может, просто от вибрации и  тряски пушечной
турели.
     Он резанул ножом  по  рукаву, отбросил  в  сторону манжет и только тут,
увидев знакомый браслет, я вспомнил его  свойства и  немного успокоился. Тут
же меня сильно повело,  еще  я  сумел  опуститься на  колени  и  лишь  потом
отключился.
     Очнулся я почти  сразу,  но Ирины на палубе  уже не было, а  надо мной,
всхлипывая, хлопотала  Алла, не слишком умело  обматывая  мне шею  и  голову
бинтом.
     ...Под вечер мы сидели с  Новиковым в кают-компании  и крепко выпивали.
Ирина, по его  словам, была уже в порядке, да  и меня оказавшийся в запасе у
Андрея второй гомеостат заканчивал лечить. Под  повязками слегка  зудело, но
это  еще на час-два, не больше. Вот если  б тот длинный, кривой, как ятаган,
осколок, что воткнулся под ключицу, попал немного выше и  рубанул  артерию -
тогда не  знаю, совместима  с жизнью мгновенная и  полная потеря крови,  или
нет.
     -  За  мной  это была  охота, или за тобой, вот в чем вопрос? - Новиков
раздавил  в  тарелке  окурок.  Накурили мы здорово,  слоистый дым  висел под
подволоком и неохотно выползал в открытые иллюминаторы. - Думаю, все-таки за
мной. Твои друзья нашли бы куда изящней способ...
     - А у тебя такие вот друзья?
     - Ну, хрен их знает... Меня  тут  многие не прочь, наверное,  мало-мало
пограбить. Примелькался, давно уже кручусь в архипелагах...
     - Примелькался! А про пушки твои не знали?
     - Откуда же? Я из них стрелял-то пару раз всего, и без свидетелей.
     - Хорошо, значит, тренировался. И Ирину научил. Она, случаем, в морской
пехоте не служила?
     Андрей усмехнулся, медленно выцедил рюмку коньяку, снова закурил.
     - Она  вообще женщина большой и сложной судьбы. Ты у нее сам при случае
спроси, где и кем она служила.
     Я не стал больше ничего спрашивать,  мне показалось бестактным говорить
сейчас о женщине, едва-едва не погибшей в бессмысленной и жестокой стычке. Я
снова  вспомнил пронзившее меня отчаяние, погасившее боль от собственных ран
при виде ее безжизненного тела. "Слава тебе, господи, что  не забрал ее...."
- неожиданно  естественно и искренне возблагодарил я  не  признаваемого мною
бога, и сам этому удивился. Следовало бы, наверное, еще и перекреститься, но
я просто выпил, пожелав ей здоровья.
     - И ведь ни одного пленного,  - сказал  я  вслух с сожалением. - Не мог
поаккуратнее стрелять, что ли?
     - Да уж... - разочарованно щелкнул языком Андрей. - Пленные бы нам куда
как пригодились... Все вопросы сразу долой. Увы, дюраль с  бензином - адская
смесь. А катапульт на катерах пока не придумали.
     Я спросил Андрея, а что же нам теперь делать с телами Артура и Веры? За
всей сегодняшней суетой мы о них не то, чтобы забыли,  а как бы отодвинули в
сторону. Я все  еще  думал,  может, они  вернутся?  Тогда проблема с трупами
решится сама  собой. Но при вновь открывшихся обстоятельствах не  следует ли
предположить, что они окончательно остались где-то там...  За гранью...  Так
хоронить их, или все же пока нет?
     - Ну давай их в пластиковые мешки запакуем и на палубу вынесем. Если до
утра не об®явятся - похороним по морскому обычаю, - предложил Андрей.
     Я не возражал.
     Новиков сходил в каюту к Ирине, узнать, как она там. С  ней все было  в
порядке, и Алла тоже уснула рядом, в  кресле, так что никто  не мог помешать
нам продолжить беседу.
     - Вот и еще один намек на то, что мы, возможно, из твоей реальности уже
вывалились.  Друзья наши.  Чего это они вдруг  того?  Думаю,  ты прав. Или в
момент  пересечения границы реальностей  они в астрале пребывали и вернуться
не  сумели,   или  таким   потусторонним  личностям   вообще   полагается  в
одной-единственной  реальности существовать. Но  это  уже для богословов или
антропософов задача.
     - А  как  же тогда  мы с Аллой? -  спросил я. - Мы-то как могли границу
пересечь?
     - Ты так спрашиваешь, будто я больше  тебя в таких вещах  понимаю. Я же
не специалист, я просто широко и раскованно мыслящий дилетант. Наверное, раз
ты на "Призраке"  находишься, каковой есть элемент того мира, а не этого, то
и пересек вместе с ним... межальтернативный барьер.
     Андрей замолчал, с  аппетитом принявшись за тушеную с фасолью баранину.
Пока он жевал,  запивая  острое  и горячее  блюдо сухим  вином,  я обдумывал
услышанное.  Привычка к  невероятным событиям  и приключениям  позволила мне
принять рассказанную Новиковым историю если и не с полным доверием, то и без
внутреннего  протеста.  Бывает,  все бывает,  и  нет оснований считать,  что
Андрей меня обманывает.
     Не  так  ведь  долго  ждать осталось.  Либо связь  восстановится, тогда
Андрей  окажется  просто  способным  фантастом, скрасившим  мне  не  слишком
веселые  часы после  боя,  либо  картинка звездного неба устранит  последние
сомнения. Но что я тогда буду делать?
     Выйдя на  кормовой  балкон,  под  которым  журчала  срывающаяся  из-под
подзора  волна,  я глубоко  вдохнул  густой прохладный  воздух. Неужели  это
воздух другого мира?  Забавно! Все-таки  полезное  действие алкоголя  нельзя
отрицать. Универсальный адаптоген. Андрей стал рядом, насвистывая незнакомую
мне мелодию.
     Темная  поверхность океана медленно  вздымалась,  вознося  "Призрак" на
десятиметровую  высоту,   потом   он  плавно,  чуть   зарываясь  форштевнем,
соскальзывал в ложбину между волнами и вновь начинал валет. Зыбь разгулялась
прямо-таки титаническая. Или гомерическая?
     Вроде не  должно быть  такой между  островами, это больше  смахивает на
Дэвисов пролив, что ли...
     - Затосковал, братец?  - неожиданно мягко спросил Новиков. Обычно в его
голосе  присутствует  то  явная, то слегка  прикрытая  ирония.  -  Бывает  с
непривычки. А ты не  горюй, чего уж! Везде люди живут, причем нередко - одни
и те же.  Тем  более, что у нас совсем не скучно. Примем  тебя в андреевское
братство, нам лихие мужики нужны...
     - Андреевское? В твою честь,  что ли? Еще один монашеский орден, а ты в
нем великий магистр? -  вяло спросил я.  Сильнее  всего мне сейчас  хотелось
спать. И лучше  - с  Аллой. Даже и просто так. Прижаться к любимой женщине и
отправиться "в страну удачной охоты".
     Но можно и по полной программе. Реакцией на прошелестевшую рядом смерть
часто бывает неудержимая тяга к любви.
     - Отец Григорий меня уже вербовал в монахи... Не по мне...
     -  Не  так,  чтобы  монашеский,  - словно  прочтя мои греховные  мысли,
усмехнулся Новиков. - И не в мою честь, а скорее флага андреевского. Но цели
и  методы  где-то  схожие.  Тебе  не приходилось  слышать  об  организациях,
веками... регулирующих судьбы мира? - Масоны, розенкрейцеры, тамплиеры?
     -  Близко.  Однако на  совершенно  другой основе.  Про  тайну  адмирала
Колчака не читал, часом?
     - Это который попытался стать правителем России еще в ту гражданскую? -
блеснул я эрудицией.
     - Он самый.
     - Так  он вроде  году в девятьсот  двадцатом, или двадцать  втором  был
убит?
     -  Вот  в этом, господин эстандарт-юнкер, вся  и  суть...  Но  все-таки
сначала шел бы ты спать. Не помнишь, кто  сказал: "И я  понял, что не прошло
еще время ужасных чудес"? И я не помню. Да ладно...
     Он  вновь стал насвистывать, потом, как бы адресуясь  ко мне, пропел  в
тон  мелодии:  "Гуд  бай, май  френд, донт край, май френд..." [Прощай,  мой
друг, не плачь, мой друг... (англ.)] Хлопнул меня по уже зажившему плечу.
     -  Иди,  иди.  Завтра тоже  будет день. Глядишь  - не хуже нынешнего. А
сразу не заснешь - полистай Киплинга. "Несите бремя белых, далек  покоя миг.
Усталость подавить, и  ропот свой,  и крик..." Я бы такое  в школе с первого
класса  преподавал. "...Все, что свершить смогли вы, и  все,  что не смогли,
пристрастно встретят люди, к которым вы пришли...".
     --------------------------------------------------------------------------
     ... Все, что с нами случается, бывает по природе своей таким же, как мы
сами... никогда  героический  случай не представится тому, кто уже в течение
многих  лет  не  был  молчаливым,  безвестным  героем...  на всех  путях  вы
встретите только самого себя. Если этим вечером отправится в дорогу Иуда, он
обрыщет Иуду  и найдет случай  для  измены, но если дверь откроет Сократ, он
встретит на пороге Сократа, а также случай быть мудрым..."



         * ЧАСТЬ ВТОРАЯ. "Андреевское Братство" * 

                     До пят крови, мы бьемся с мертвецами
                     Воскресшими для новых похорон...

                              Ф.Тютчев


        Глава 1

     Дождь  заливал  Москву,  начавшийся  не  вчера  и  завтра  не обещающий
закончится.   Не  сильный  дождь,  но  упорный,  льющийся  с   низкого  неба
неостановимо, словно  бы  просеивающийся  через  спрятанное в облаках мелкое
сито.  ("Сравнения  у  меня начали появляться и  то местные, -  подумал я  с
удивлением, - где я какое-то сито мог в нормальной жизни видеть? Разве что в
этнографическом   музее?")   Дождь   шуршал  по   поднятому  кожаному  верху
автомобиля, струйками  стекал по ветровому стеклу, отчего приходилось  часто
накручивать изогнутый рычажок, заводя пружину стеклоочистителя.
     В густеющем  предвечернем  тумане  едва  различалось  низкое  и длинное
здание  Рижского  вокзала.   Блестела  мутными  лужами  мощенная  булыжником
площадь. Горбилась на своих облучках извозчики в ожидании пассажиров скорого
из-за границы. Несколько щеголеватых лихачей  с фаэтонами на резиновом ходу,
но  в  большинстве  -  деревенские  "ваньки", запрягшие  хилых  лошаденок  в
кособокие пролетки.
     Наемных   автомобилей-таксомоторов  было  совсем  мало.  В  отличие  от
процветающего,   совершенно   европейского   Харькова,   в    Москве   плоды
коммунистической "новой экономической политики" вызревали слишком  медленно,
и  за исключением  нескольких  кварталов  внутри  Бульварного  кольца  город
выглядел уныло-провинциально.
     Но вот за крышами построек сначала появился  султан черного дыма, потом
раздался гудок,  трижды  лязгнул на перроне колокол.  Ожидаемый  мною  поезд
прибыл, причем, судя по стрелкам часов на площади, - вовремя. Все-таки жизнь
налаживается и  здесь. Сначала из  трех вокзальных  дверей на  площадь потек
жиденький  ручеек не  отягощенных багажом  пассажиров первых  вагонов, потом
народ повалил  тучей.  Засуетились,  забегали  извозчики.  Я  тоже  принялся
заводить мотор. После нескольких оборотов магнето мотор  взревел,  затрясся,
попыхивая кольцами синего дыма.
     Двум хорошо одетым господам мне  пришлось отказать, сославшись  на  то,
что жду заказного клиента, а через минуту подошел и тот, кого я высматривал.
Невысокий  "красный   командир",   в   шинели   с   тремя  большими   синими
прямоугольниками на обшлагах и при  шапке. Не ошибешься. Вероятность,  что у
моей  машин