ула в лодку и залила батарею. Морская вода может вызвать выделение из
аккумуляторов некоторых газов, включая водород. Однако предположение об
аварии агрегата по удалению мусора основывается, как на отсутствии
какой-либо другой очевидной причины, так и на том факте, что с агрегатом по
удалению мусора произошла авария на подлодке "Шарк" (бортовой номер
SSN-591) - однотипной подлодке "Скорпион" ("Шарк" не погибла). Многие из
высказывающихся не учитывают, что первоначальное затопление водой могло
произойти в результате взрыва торпеды, поскольку им сказали, что ни в коем
случае торпеда не могла взорваться на борту "Скорпион". "Я думаю, что мы
занимаемся гаданием на кофейной гуще", - заявил Росс Саксон, который
погружался на "Триесте" и сделал несколько снимков, изученных группой
технических советников. (Саксон и другие два человека, побывавшие на борту
"Триеста", полагают, что они видели предмет, похожий на тело человека,
одетого в оранжевый спасательный жилет, около обломков "Скорпион". Они
видели это в движении, но не могли сразу же вернуться, так как "Триест" не
очень маневренный. Позже никто не мог обнаружить никаких следов этого
предмета. Крейвен говорит, что, возможно, кто-то пытался выбраться в
последнюю минуту через аварийно-спасательный люк. Если произошел взрыв
торпеды, то он должен был произойти сравнительно недалеко от поверхности
океана, иначе акустические колебания потерялись бы. Однако объекты,
обнаруживаемые на дне океана, зачастую оказываются не теми, за которые их
принимают. Есть основания полагать, что "Скорпион" была недалеко от
поверхности, когда произошло смертельное происшествие - ее мачты находились
в вертикальном положении, как будто ее командир пытался послать последнее
сообщение. Но, возможно, мачты были подброшены в вертикальное положение
механическим ударом или силой взрыва, разорвавшего на части подлодку.)

Получив новую информацию о дефектной торпедной батарее, специалисты
согласились, что взрыв торпеды должен быть снова поставлен в перечень
возможных причин гибели подводной лодки "Скорпион".

"Если в отсеке происходит взрыв, а там была ручная граната, но затем я
звоню и говорю, что я эту гранату унес из отсека, вы не будете принимать во
внимание гранату, - заявил находящийся на действительной службе офицер ВМС,
знакомый с расследованием судьбы подлодки "Скорпион". - Если я вам не
сказал, что там были две гранаты, даже несмотря на то, что кто-то не совсем
правдивый и не представляет всю полную информацию, тем не менее есть
основания вернуться и посмотреть еще раз. На основании имеющейся теперь
информации есть две наиболее вероятные причины гибели лодки: взрыв
аккумуляторной батареи и перегрев оружия. По нашей информации, я бы назвал
взрыв аккумуляторной батареи. От него могло перегреться и оружие. Любая
информация о специфических технических проблемах в конструкции оружия
должна быть представлена и должна обсуждаться".

Этот офицер, а также Крейвен и многие другие согласны с тем, что нужно
продолжить расследование и, возможно, сделать попытку заглянуть внутрь
торпедного отсека "Скорпион". До настоящего времени Крейвен остается
убежденным в том, что наиболее вероятной причиной гибели "Скорпиона" была
торпеда. И он не одинок. В июне 1998 года Крейвен стал первым человеком,
награжденным Лигой подводников ВМС США за выдающуюся гражданскую службу, за
свою работу в поисках подводной лодки "Скорпион", за участие в проекте
"Поларис" и других проектах. Когда церемония награждения закончилась, к
нему подошел один из офицеров. Он сказал, что многие годы был уверен: лодка
"Скорпион" погибла из-за несчастного случая с торпедой.

Не зная ничего о предупреждении, посланном из Ки-порта, не зная, что там
были известны проблемы с батареями, питающими двигатель торпеды марки 37,
этот офицер признался Крейвену: "Я знаю, это была торпеда, потому что у
меня была торпедная батарея, которая перегрелась подо мной".

Глава 6. БАЛЛАДА О БЕЛЕСОМ MAKE

Капитан второго ранга Честер Мак - гигант, ростом 196 см, прозванный
"белесым" за его абсолютно белую голову, смотрел в перископ на просторы
Баренцева моря. Он находился там в поисках новой и смертоносной советской
подлодки с баллистическими ракетами, которую в НАТО, не смеха ради,
наименовали "Янки".

В марте 1969 года Советский Союз сделал технологический скачок, и у него
наконец появилась атомная ракетная подводная лодка, по конструкции очень
похожая на "Поларис", способная нанести удар по Белому дому или Пентагону с
расстояния в 1000 миль. Задача Мака заключалась в том, чтобы получить
побольше информации о ней.

Мак вел свою лодку через Баренцево море, усердно охраняемый учебный полигон
для самого передового и мощного Северного флота Советского Союза. Он шел с
самонадеянностью человека, который знал, что он кормчий одной из новейших
многоцелевых подводных лодок типа "Стерджен", оборудованной новейшими
гидролокационными и подслушивающими устройствами. В этом походе ему
значительно больше сопутствовала удача, чем большинству остальных
подводников, поскольку в сложной игре в прятки он обнаружил то, что искал.

Внезапно перед его перископом оказалась подлодка с баллистическими ракетами
типа "Янки" - длиною около 130 метров, шириною около 12 метров и
водоизмещением 9600 тонн. Мак подвел свою лодку "Лэпон" на расстояние до
300 метров и начал внимательно рассматривать.

"Боже мой, этот сукин сын похож на наше изделие как две капли воды", -
выпалил он нервно. Действительно, советская подводная лодка была похожа на
"Поларис" по формам корпуса и даже по рубочным рулям. Изображение из
перископа передавалось в кают-компанию через телевизионную камеру,
установленную на перископе, которую подводники назвали "перивизор".

Мак прикрепил к перископу фотокамеру и щелкнул затвором. Фотокамера
парезаряжалась автоматически. "Лэпон" двигалась медленно. Мак поднимал
перископ только на 7 секунд, чтобы избежать обнаружения. С каждым подъемом
перископа он делал несколько снимков, каждый раз фотографируя небольшую
часть огромной лодки. Чтобы получить полную панораму "Янки", пришлось
склеивать 7 снимков вместе.

В течение ряда лет, пока велось строительство "Янки", разведка США получала
со своих спутников-шпионов разве что нерезкие изображения, показывающие,
что Советский Союз готовится к производству нового оружия. Но в последний
год, когда "Янки" вышла в море на ходовые испытания, американские
разведывательные подлодки старались поближе подойти к этим атомным
гигантам, украшенным шестнадцатью крышками люков, в которых прятались
пусковые ракетные установки. "Янки" казалась огромным достижением по
сравнению с другими советскими дизельными подлодками с баллистическими
ракетами типа "Зулу" и "Гольф", и даже с атомными подлодками типа "Хотель".
Ни одна из этих лодок не вызывала страха, который вызвала "Янки".
Предыдущие лодки были шумными, и их легко засекали сети подводных
гидрофонов и гидролокаторы. Теперь перед подводными силами США стоял очень
важный вопрос: не являлись ли "Янки" чем-то более серьезным, чем простая
имитация внешнего вида "Полариса"? Было ли возможно, что всего через 6 лет
после кубинского ракетного кризиса Советский Союз получил возможность
наносить первый удар почти внезапно? Если эти новые подлодки были такими же
бесшумными и такими же смертоносными, как казалось, то в этом случае
Советский Союз, по крайней мере, добился паритета с США в нанесении
ответного удара. То есть у него появилась возможность нанести ответный
удар, если все его наземные ракетные пусковые установки и бомбардировщики
будут уничтожены.

Капитан первого ранга Бредли знал, что его шпионская программа уже дала
очень важную информацию о создании в Советском Союзе подлодок и ракет.
Фотографирование затонувшей советской подлодки типа "Гольф" было большим
технологическим успехом. Но лодки того типа представляли меньшую угрозу по
сравнению с "Янки", и теперь не было более важной задачи, чем изучение этих
новых лодок и способов их уничтожения.

Фотоснимки подлодки "Янки", конечно, хорошее дело. Но ВМС США и их
натовским союзникам нужно посмотреть эти лодки в действии, убедиться, где
они ходят со своими ракетами, собрать их "шумовые автографы", чтобы быть
уверенными в том, что они не проскочат над сетями подводных гидрофонов
незамеченными, что разведывательные лодки и гидролокационные буи,
сброшенные с противолодочных самолетов "Орион", распознают эту угрозу.

Кому-то придется подойти поближе к "Янки" на ходу и оставаться около нее
достаточно долго, чтобы дать Соединенным Штатам информацию, необходимую для
парирования этой новой угрозы. Во имя выполнения этой задачи любой риск,
казалось, был оправдан.

Несмотря на то, что Мак был очень доволен своим достижением в
фотографировании, он знал, что настоящим героем станет тот, кто сумеет
пройти по следу этой лодки. Командиры других подлодок тоже знали это, и
даже гибель подлодки "Скорпион" их не отрезвила, не смогла хотя бы
приуменьшить петушиную браваду. Но Мак уже чувствовал себя в какой-то
степени "собственником" "Янки" и был уверен, что именно ему удастся подойти
к ней ближе других и все разузнать. Он не сомневался в том, что кроме него
никому не удастся это сделать. В этом заключалась вся суть его характера.

Действительно, все в этом 37-летнем командире было впечатляющим. Его
высокая 109-килограммовая фигура с трудом протискивалась через люки
подлодки "Лэпон" и ее узкие проходы. Он почти всегда вынужден был
пригибаться в центральном посту, загроможденном трубопроводами и кабелями.
Подлодки были слишком малы для "белесого Мака". Он казался крупнее
сказочных героев, поедавших пищу целыми корзинами.

Мак вступил в командование "Лэпон" в конце 1967 года и сразу приступил к
комплектованию экипажа путем обмена личного состава с командирами других
лодок, поставив себе задачу составить экипаж только из лучших специалистов,
по принципу сборных спортивных команд. Затем устанавливал на лодке
экспериментальное и нередко нештатное оборудование. Он вдохновлял и в то же
время заваливал работой экипаж. Его тяготили многомесячные тренировки в
базе, он одолевал адмиралов просьбами разрешить ему поскорее отправиться в
поход.

В большой степени Мак символизировал свою эпоху. В подводных силах
командиров, которые избегали риска, клеймили различными прозвищами вроде
"мокрая курица" или "хитрый лис". До сих пор у его старших начальников, не
говоря уже о других командирах лодок, которые не меньше гордились
пренебрежением опасностью, оставались сомнения, не переходит ли он границу
между доблестью и бесшабашностью.

Фотоснимки, сделанные крупным планом, несомненно были такими же ценными,
как и любая другая разведывательная информация, какую кто- либо получал в
последнее время, но Мак пошел на более крупный риск во имя получения
суперинформации.

Подлодка "Лэпон" однажды уже была обнаружена в Баренцевом море. Возможно,
это был отблеск солнечного луча от перископа, никто не уверен, но
неожиданно в радиорубке "Лэпон" услышали голос советского пилота: "Я вижу
подводную лодку"!

Когда вахтенный офицер навел перископ на небо, он увидел вертолет, пилот
которого, казалось, смотрел прямо на него. "У него самые огромные усы,
какие я когда-либо видел!" - воскликнул офицер. "Это довольно близко", -
сказал Мак, переводя дыхание после пробежки из своей каюты в трусах и
майке. "Нам, черт возьми, лучше поскорее убираться отсюда, - решил командир
и увел свою лодку до того, как у советских ВМС появилась возможность
наладить полномасштабный поиск.

Мак так близко подходил к двум советским подлодкам, проводившим сближение
перед атакой, что "Лэпон" попала в след одной из их торпед. Мак знал, что
во время подобных учений советские лодки стреляют учебными торпедами. Но у
него не было намерения убедиться в этом, подставив себя под удар торпеды.
Он скомандовал в машинное отделение дать самый полный ход, и лодка ушла от
торпеды. (Это случилось уже после того, как "Лэпон" выходила на поиски
подлодки "Скорпион", задолго до того, когда все поняли, что собственная
торпеда скорее всего явилась причиной гибели этой лодки.)

Два "спука" на борту "Лэпон" Джю Кокс и Джю Джеймс были настолько потрясены
инцидентом с торпедой, что когда попытались закурить в радиорубке, то из-за
дрожи в руках долго не могли чиркнуть зажигалкой.

Из этой встречи с торпедой "Лэпон" привезла описания и фотографии
начального этапа испытаний советской подлодки, а также бобины кинофильма с
кадрами, показывающими деятельность советских ВМС. Все кадры интересные, но
ни одного настолько ценного, чтобы сделать "Белесого" звездой всего
Атлантического флота.

Вместо него звездой оказался другой человек, Киннерд Макки, не только
сфотографировавший в 1967 году советский атомный ледокол, который вели на
буксире, но и взявший пробы воздуха на радиацию, подтвердивший, что на
ледоколе было происшествие с атомным реактором. На следующий год Макки
сделал фотоснимки крупным планом и записал шумовые автографы не одной, а
двух советских атомных подводных лодок второго поколения: многоцелевой и
ракетной с крылатыми ракетами, которые в НАТО наименовали "Виктор" и
"Чарли". Он обнаружил одну из этих лодок около острова Новая Земля на
границе между Баренцевым и Карским морями, где находился основной советский
полигон для испытаний ядерного оружия.

Как и "белесый" Мак, Макки был обнаружен. Он сделал снимок советских
моряков, стоявших на палубе одной из лодок, указывающих кому-то на
перископ, после чего советские надводные корабли сразу же начали погоню.
Макки пришлось отрываться от них, увеличив скорость. Наконец, подлодке
"Дейс" (бортовой номер SSN-607), которой он командовал, удалось уйти под
опасные льды Арктики. Отойдя на безопасное расстояние, он всплыл и
продолжил поход, обнаружив через неделю еще одну новую советскую подводную
лодку.

"Джентльмены, ставки игры в покер повысились в Баренцевом море", - объявил
Макки по возвращении на заседании объединенного комитета начальников штабов
и министерства обороны. Ему удалось овладеть вниманием присутствующих
сообщением, которое не было менее драматичным из-за того, что он не
упомянул в нем, что был обнаружен, и не продемонстрировал снимок советских
моряков, указывающих на его подлодку "Дейс". Демонстрация слайдов и
фотоснимков, сделанных через перископ, прошла так успешно, что его
непосредственный начальник даже и не подумал покритиковать его за то, что
Макки был обнаружен.

Судьбы Мака и Макки складывались по-своему. Если Мак продвигался вверх
постепенно, то Макки был одним из тех, кому с самого начала была уготована
быстрая дорога наверх. На подлодке "Дейс" он добился повышения бдительности
своих младших офицеров, пообещав несколько ящиков лучших сортов виски тому,
кто поможет обнаружить новую советскую подводную лодку. Он завоевывал
уважение адмиралов такими удивительными рассказами о своих подвигах, что
эти люди, руководившие подводными силами США, никогда не помышляли ставить
под сомнение степень его риска.

У Мака также был и другой соперник на Атлантическом флоте. Командир
подлодки "Рей" (бортовой номер SSN-653) Альфред Келлн первым
сфотографировал подлодку типа "Янки". Был еще капитан второго ранга Гай
Шаффер, командир подлодки "Гринлинг" (бортовой номер SSN-614), который
проскочил как под подлодкой "Чарли", так и под "Янки" за несколько месяцев
до того, как Мак обнаружил ее. Это дало возможность экипажу "Гринлинга"
записать характеристики шумов, которые советская подлодка создавала в воде,
а также с помощью новой, приспособленной к работе в условиях слабой
освещенности телевизионной камеры через перископ заснять на видеопленку ее
корпус и гребной винт. Действительно, "Гринлинг" подошла так близко к днищу
"Янки", что если бы советские подводники в тот момент взглянули на свой
глубомер, то океан показался бы им очень мелким, возможно, не глубже 4
метров.

Маневр, известный как "проход под корпусом", был исключительно опасным. В
любой момент одна из советских лодок могла пойти на погружение и придавила
бы "Гринлинг", но и результаты этого маневра были огромными. ВМС США
получили первый акустический "автограф" подлодки типа "Янки", и этот
"автограф" был быстро введен в компьютер сетей подводных гидрофонов.

Но оставался еще один вопрос: будут ли данные, собранные подлодкой
"Гринлинг", достаточными, чтобы выделить шумы подлодок типа "Янки",
выходящих в открытый океан, от шумов рыболовных судов, морских животных и
течений? Никто не мог быть уверенным в этом до тех пор, пока кто-нибудь не
совершит длительное преследование во время реального развертывания подлодок
"Янки".

...Гонка началась. Мак и другие командиры лодок по очереди устремлялись в
район севернее 50-й параллели, без связи с береговым командованием, в
сторону Баренцева моря и портов, где базировались советские подлодки типа
"Янки". (Тесно координируя свои усилия с американскими подлодками,
британские лодки иногда помогали проводить беспрерывное наблюдение за
советскими портами в Баренцевом море. Были только две британские лодки,
способные выполнять эту задачу. Они подходили к советским берегам весной и
осенью. Но эти британские лодки были предназначены для выполнения шпионских
задач, на чем и специализировались их командиры и экипажи. Они хорошо
выполняли эти задачи и были агрессивны. Британский королевский ВМФ имел
склонность к конфронтации с советскими кораблями. Однажды советский
надводный корабль установил линию спаренных цилиндрических буев в
Сицилийском проливе, около Италии. Разведке США казалось, что это была
попытка создать акустический барьер, своего рода плавучую сеть гидрофонов.
Между Государственным департаментом США и Военно-морским министерством
началась интенсивная переписка. Обсуждался вопрос, стоит ли ВМС США пойти в
тот район и захватить буи, но неожиданно кто-то заметил, что они исчезли.
Оказалось, что у британцев была на Мальте эскадра эсминцев, которая вошла в
Сицилийский пролив и из орудий расстреляла буи все до одного.)

Удобный случай подвернулся Маку в сентябре 1969 года. Когда "Лэпон"
выходила из Норфолка, на ее борту имелись огромные запасы яиц, мяса и
различных фруктовых сиропов - типичный набор продуктов на длительный поход.
В кают-компании находился еще и трехмесячный запас мороженой черники. У
Мака был волчий аппетит на чернику и черничные сдобы, и он поделился своим
страстным увлечением с экипажем. На борту лодки имелось достаточно
компонентов, чтобы еженедельно устраивать вечеринки с пиццей. Для того,
чтобы развеять скуку, на лодке поместили даже игральный автомат -
"однорукий бандит".

На борту "Гаджен" или других дизельных лодках, разумеется, не находилось
места, чтобы устанавливать игральные автоматы, когда они выходили на первые
специальные операции. "Лэпон" выгодно отличалась от них. По крайней мере,
здесь каждый член экипажа имел свое спальное место, а не спал по очереди.
Правда, койки были двухъярусные, на каждого приходилось около 5 квадратных
метров пространства, которое могло быть отделено занавесом. Парни
небольшого роста даже могли разместить в ногах книжную полку. Почти каждый
имел выдвижной ящик, единственное место, где моряки хранили запасы на три
месяца ночного белья, форменной одежды и всего того, без чего, по их
понятию, они не могли обходиться.

На атомных лодках не ощущалось дизельного смрада и мучительного конденсата,
как на дизельных лодках. На "Лэпоне" было сравнительно комфортно, насколько
можно говорить о комфорте при длительном нахождении в "закрытой
канализационной трубе". Для большинства подводников контакт с внешним миром
ограничивался просмотром отдельных кадров, которые из перископа
передавались на телевизионный экран в кают-кампаний, да еще короткими
строчками посланий, что разрешалось пересылать женам и родителям несколько
раз за поход. В остальном жизнь была строго регламентирована: шесть часов -
вахта, двенадцать часов - ремонт оборудования, бесконечная канцелярская