ю создания
мини-подлодок. Фирма "Рейнолдс Алюминум" создавала свою собственную лодку,
надеясь получить выгодный контракт. Вудскхоллский океанографический
институт совместно с управлением военно-морских исследований проектировал
аппарат "Алвин", который мог погружаться на глубину 2000 метров, имея
экипаж из 3 человек. К этому времени единственным глубоководным аппаратом в
ВМС был "Триест II". Ему придали форму мини-дирижабля, который необходимо
было перевозить или буксировать к месту погружения. Маневренность такого
дирижабля была ограниченной, но зато он мог погружаться на глубину более
6000 метров и имел экипаж из трех человек. "Триест II" в 1960 году
погружался на глубину почти семи миль в самой глубокой точке Мирового
океана - Марианской впадине. И "Триест I" и "Триест II" исследовали обломки
крушения подлодки "Трешер".

Когда Крейвен начал разрабатывать механизмы самодвижущихся, независимых
глубоководных мини-подлодок, к нему обратился офицер военно-морской
разведки, который помогал координировать шпионские операции подводных лодок
у советского побережья. К тому времени эти операции уже велись
круглогодично. В ходе этих операций под кодовым названием "Биннакл",
позднее переименованных в "Холистоун", растущая флотилия атомных и
дизельных подлодок вела постоянное наблюдение за советскими приготовлениями
и запусками ракет из подземных шахт и с кораблей в океан. Подлодки США вели
также наблюдение за расширяющейся флотилией советских атомных подводных
лодок по мере того, как они начали предпринимать попытки выхода в Атлантику
и Тихий океан. Советские ВМС начали претворять в жизнь свою давнюю мечту
стать океанской державой.

На этом фоне ВМС США всегда имели, по крайней мере, одну шпионскую подлодку
в Баренцевом море и две - в районе советских портов на Тихом океане, где
они все еще были вынуждены в отдельных случаях уклоняться от атак
небольшими глубинными бомбами. Даже ранние атомные подводные лодки, такие
как, например, "Скамп" (бортовой ‘ SSN-588), подвергались атакам небольшими
глубинными бомбами, а дизельные лодки, такие как "Рокуэлл" (бортовой ‘
SS-396) и "Трампобфиш" (бортовой ‘ SS-425), удерживались под водой, как и в
случае с подлодкой "Гаджен" в 1960-е годы. В дополнение к этим операциям у
побережья Советского Союза некоторые дизельные подводные лодки нелегально
перебрасывали русских эмигрантов в Советский Союз для шпионажа в пользу
США, а другие дизельные лодки высаживали отряды коммандос в Борнео,
Индонезии и на Среднем Востоке, чтобы следить за расширением советского
влияния в этих районах. (Вскоре после неудачной высадки в заливе Свиней
(Куба) в 1961 году американские коммандос использовали дизельные подлодки
для организации побегов известных кубинских деятелей в США. В течение
нескольких недель коммандос высаживались из подлодок и переправлялись на
берег на надувных плотах. Кубинцам, которых с проводниками отправляли на
подводную лодку, приходилось нырять на глубину 4,5-10 м. И сквозь толщу
воды входить в находящуюся в подводном положении подлодку через специальный
отсек, имеющий избыточное давление. По словам американских моряков,
участвовавших в этих операциях, многие из спасенных таким образом рисковали
попасть в тюрьму или даже быть казненными за участие в заговорах по
свержению Кастро.)

Подводный шпионаж приобрел такой размах, что начальник военно-морских
операций в Вашингтоне взял на себя руководство координацией всех подобных
акций, а в управлении военно-морской разведки был создан специальный отдел
подводной войны с задачей планирования операций по подводному шпионажу.

Сотрудники разведки так горели желанием получить последние данные о
советских подводных лодках и ракетах, что "спуки" получили приказ
передавать по радио наиболее важные данные уже по пути домой. Специалисты
по русскому языку среди "спуков" начинали транскрипцию записей
перехваченных переговоров сразу же по выходу за пределы советских вод.
Курьеры встречали возвращающиеся подводные лодки в порту, готовые без
промедления отвезти разведданные непосредственно в штаб-квартиру АНБ, в
форт Мид (шт. Мериленд). Сами "спуки" стали настолько ценными персонами,
что им было приказано переезжать из порта в порт только поездом, а не
транспортным самолетом. ВМС не хотели рисковать даже минимальной
вероятностью угона самолета на Кубу. Однажды офицер военно-морской разведки
пришел к Крейвену с просьбой оказать самую большую услугу из всех, какую он
может. Офицер вручил совершенно секретный документ. Это был очень длинный
перечень задуманных операций, который военно-морская разведка составляла в
течение нескольких лет. До Крейвена этот документ видели всего несколько
человек.

На первой странице по диагонали был поставлен штамп "Operation Sand Dollar"
(операция "Песчаный доллар"). В перечне были указаны точки падения
советских баллистических ракет, тщательно отслеженные и зафиксированные
надводными кораблями, радиолокаторами ВВС и подводными гидрофонами, а также
местонахождения самолетов и другой советской военной техники,
промелькнувших или услышанных при их падении в воду. Оказалось, что совсем
рядом - от силы не более трех миль - лежат самые сокровенные советские
военные секреты: самое лучшее из советских систем управления ракетами, из
достижений металлургии и электроники. И весь этот дразнящий ассортимент
находится вне досягаемости разведчиков. Неудивительно, что Советский Союз
даже и не охранял эти склады. Никто не мог и вообразить подводный рейд
сквозь звезды люминесцентного планктона в абсолютную темноту океанского
дна.

Офицер разведки рассуждал так - а почему бы не воспользоваться для
маскировки благородными идеями о глубоководных спасательных аппаратах, а
под шумок добраться до предметов, перечисленных в перечне операции
"Песчаный доллар". Почему бы не использовать средства из бюджета,
выделенные на спасательные аппараты, для создания приспособлений, которые
могли бы дать США ощутимые преимущества.

Трагедия подлодки "Трешер" будет служить оправданием для новых программ по
безопасности и материалов для полноценной легенды прикрытия. И все это
зависело от ответа Крейвена на один вопрос: может ли он организовать
глубоководный поиск сокровищ?

Крейвену дали понять, что это дело высшей государственной важности.
Военно-морская разведка прилагала в тот момент отчаянные усилия, чтобы
догнать разведку ВВС, которая только что запустила новое поколение
спутников-шпионов. Все больше охватывая территорию Советского Союза, эти
новые "глаза в небе" присылали изображения строительных площадок, где
сооружались шахты для мощных ракет наземного базирования, а также доков,
где велась подготовка к строительству нового поколения советских подводных
лодок. Программа "Поларис" не дала возможности бомбардировщикам и ракетам
ВВС США удержать монополию в области ядерного сдерживания. Зато
военно-морские шпионы смогут конкурировать со спутниками, добывая не только
снимки, но и образцы советского вооружения и боевой техники.

Для Крейвена это была долгожданная возможность получить средства для
осуществления своих самых фантастических планов. Но как выполнить то, о чем
просил офицер разведки? Даже "Триест II" едва ли сможет много сделать в
этом секретном подводном рейде. Он слишком мал. Кроме того, необходимость
его перевозки к середине океана может непроизвольно раскрыть секрет.

- В основном мы разрабатываем технологию, а не "имущество", - уклончиво
пробормотал Крейвен. Ответом ему было молчание. Не имеет значения, что он
сказал это неофициально, он все равно признавался, что нет возможности
выполнить то, о чем его просят.

Затем Крейвена озарило: "Эй, послушайте, мы не имеем того, что могло бы
участвовать в вашей тайной операции. Другое дело, если вы будете ее
проводить с помощью подводной лодки".

В отчаянии он выпалил идею того, что станет самым рискованным предприятием
ВМС США. Полномасштабная подлодка, способная плавать в открытом море, будет
приспособлена, чтобы зависать в верхних слоях океана и опускать камеры на
многокилометровую глубину, достаточную, чтобы обеспечить возможность поиска
советских "сокровищ" на дне. Это же ценнейшая идея: действовать под водой
скрытно и никогда не позволять Советскому Союзу узнать, что американцы
где-то поблизости.

Крейвен успел убедиться, что работа на поверхности океана - адская работа.
Он включил эту мысль в текст своих "Десяти заповедей глубоководной
механики". Одна из этих заповедей гласила: "Помни, что свободная
поверхность - это не океан и не воздух. Человек не может ходить по ней, и
оборудование не может там оставаться в стабильном положении. Поэтому
конструируй свое оборудование так, чтобы оно пребывало под водой недолго и
не требовало ни обслуживания, ни ремонта в этом неподходящем месте".

И вот неожиданно у него появилась возможность провести проверку этой
заповеди.

К тому времени в строю находилось уже 20 многоцелевых атомных подводных
лодок, и они продолжали строиться. Но адмиралы не были готовы передать
первоклассную лодку для того, чтобы она находилась в середине океана. Если
Крейвену нужна подлодка, то ему придется взять одну из двух "посудин",
которые не выдержали испытаний и конструкция которых так и не
воспроизводилась. Была бестолковая лодка "Сивулф" с трапециевидной кормой,
как у эсминца. Ее верхняя часть была построена так, чтобы в ней помещался
опасный реактор, работавший на жидком натрии, который был заменен в период
создания лодки. Затем была лодка "Халибат" с великолепным, но краткосрочным
прошлым. "Халибат" (бортовой ‘ SSGN-587) - единственная атомная подлодка,
вооруженная ракетами "Регулус", совершила 7 походов к советским берегам. Но
эта программа закончилась в середине 1964 года, когда в Тихом океане стали
базироваться подводные лодки "Поларис".

С завершением эры ракет "Регулус" никто не знал, что делать с лодкой
"Халибат". Она была очень странной, с самой плохой гидродинамикой из всех
атомных подводных лодок, с самым нелепым внешним видом. В отличие от
плоской рыбы, именем которой она была названа, на ней был огромный горб,
большая пасть, которые, возможно, подходили бы диковинным животным.
Возможно, в другое время ее спокойно превратили бы в металлолом. Ведь она к
тому же еще обладала почти смертельным заболеванием для подлодки:
гидромеханически "Халибат" была очень шумной. Подводники содрогались,
рассматривая ее громоздкие балластные цистерны, изумлялись пустотам,
первоначально предусмотренным для того, чтобы обеспечить быстрое всплытие,
пуск ракеты и еще более быстрое погружение.

Крейвен мельком взглянул на лодку, которая никому не могла понравиться, и
застыл в оцепенении. Все, что он увидел, это были возможности использования
этих странных и чудесных излишков помещений. А одного взгляда на этот
широко раскрытый рот лодки было достаточно для того, чтобы заставить его,
как и любого, целиком отдавшегося науке человека, закричать от радости. Ни
одна подводная лодка не могла похвастаться люком диаметром более 66 см, а у
"Халибат" люк был диаметром 6,7 метра.

Было решено, что "Халибат" будет лодкой Крейвена, его лабораторией, его
министерством, его пиратским кораблем. Ему выделят 70 млн. долларов на
оборудование лодки электронной, гидроакустической, фото- и
видеоаппаратурой. ВМС пустили слух, что в феврале 1965 года "Халибат" пошла
в Перл-Харбор для переоборудования в гидрографическое исследовательское
судно.

Этот слух был лишь одной из легенд, которыми прикрывались работы Крейвена.
Программа создания глубоководных систем и его другие глубоководные проекты
будут иметь еще несколько слоев прикрытия, укрывающих то, что Крейвен
назвал "Презренные мастерские" - термин, позаимствованный у корпорации
Локхид, производившей самолеты-шпионы. Вскоре Крейвен приступил к работе
над проектом глубоководных систем, занимался разработкой глубоководного
исследовательского аппарата. По этому проекту глубоководный
исследовательский аппарат должен опускаться на дно океана до глубины 6 тыс.
метров и механической рукой собирать объекты. Смонтированная на верхней
палубе механическая рука вместе с лодкой будет передвигаться в район сбора
объектов.

Перестройка и испытания лодки "Халибат" велись два года. Почти с самого
начала переоборудования лодки масса легенд, прикрывавших работу Крейвена,
вызвала к нему интерес за пределами закрытой сферы военно-морской разведки.

Риковер, который когда-то делал все, что мог, чтобы ограничить интерес
Крейвена к глубоководным мини-подлодкам, теперь сам попросил его построить
первую атомную мини-подлодку. Правда, с корпусом из стали, а не из стекла.
Адмирал по-прежнему отзывался о стекле язвительно. Но Крейвен теперь
работал с Риковером, и это сотрудничество стало для ученого весьма
полезным. Крейвен научился, как нужно добывать средства из бюджета ВМС, как
вести дела с конгрессом, как обращаться с адмиралами, которые возглавляют
программы подводных сил.

Это была сделка Фауста с Мефистофелем. Риковеру было 64 года. В этом
возрасте даже не такие склочные люди уже давно находились в отставке и
разводили тюльпаны. Крейвен же, как почти все остальные в ВМС, долго не мог
научиться тому, как вести себя с Риковером. Риковер любил начинать
разговор, сразу показывая, кто является старшим: "Крейвен, мои люди более
компетентные, чем ваши, но ваша мастерская больше, поэтому я собираюсь
работать с вами". Риковер любил выводить людей из равновесия лишь для того,
чтобы посмотреть, как они поддаются управлению.

Риковер лично дал имя мини-подлодке "NR-1". Ее могли назвать и "Риковер",
потому что буквы NR означали "Отдел военно-морских реакторов", то есть
отдел Риковера. Если президент США имеет личный самолет под кодовым именем
ВВС-1, то почему же Риковеру не иметь свою лодку - под именем NR-1.

В отличие от созданной в 1965 году в Вудсхолле лодки "Алвин" длиной 6,7
метра, NR-1 имела длину 31,6 метра, почти вполовину длины обычной
многоцелевой подводной лодки. Она могла погружаться на глубину до 1000
метров и была оборудована подводными фарами, камерами и механической рукой
с крюком для вытаскивания небольших объектов. Кроме того, она была способна
заниматься шпионажем.

Одной из главных проблем при проектировании была проблема экранирования
реактора на "NR-1". Реакторы на стандартных лодках защищались с обеих
сторон свинцовыми экранами толщиною 30 см. Но такой экран был слишком
тяжелым для "NR-1". Риковер, Крейвен и другие конструкторы решили поставить
свинцовый экран только спереди для защиты жилого отсека. Вся остальная
часть лодки длиною 3,9 метра за задней стенкой реактора будет заполнена
водой и постоянно закрыта. Идея заключалась в том, чтобы эта стена воды
поглощала выделяющуюся радиацию и служила экраном вместо свинцового. У
Крейвена не было сомнения в том, что у защитников окружающей среды этот
план вызовет страх. Но и он, и Риковер считали план вполне осуществимым,
так как 0,36 м^3 воды имеют такой же молекулярный вес, как и 0,02 м^3
свинца. Но когда лодка будет под водой, то вода совсем не добавит веса.

Прежде чем "NR-1" могла быть построена, необходима была немедленная оплата.
Но для мини-подлодок в рамках программы создания глубоководных систем
морской лаборатории выделялось слишком мало бюджетных средств. Эта проблема
не беспокоила Риковера. Он решил ее на совещании, на котором присутствовал
Крейвен, контр-адмирал Л. Смит, первый заместитель Рейборна по программе
"Поларис", и Р. Морзе, помощник министра ВМС по вопросам исследований и
развития. "Есть ли у вас какие либо деньги, чтобы мы начали строительство
прямо сейчас?" - спросил Риковер. Крейвен ответил, что его глубоководная
группа может выделить 10 млн. долларов из своих средств на исследования и
развитие. Смит отметил, что у программы "Поларис" есть 10 млн. долларов, не
использованных из фондов на строительство. "Сколько будет стоить эта
подлодка?" - поинтересовался Морзе.

Без колебаний Риковер ответил: "20 миллионов долларов". Морзе продолжил
вкратце описывать довольно сложную процедуру обычного оформления постройки
кораблей: определение контракта, торги за подряд, одобрение в конгрессе.
Риковер прервал его: "Оставьте все это мне, и я сделаю". Затем он
повернулся к Крейвену и дал указание: "Позвоните завтра в компанию
"Электрик Боатс" и скажите, чтобы начинали работы".

Крейвен, Смит и Морзе обменялись скептическими взглядами. Никто не верил,
что это можно сделать за 20 млн. долларов (вскоре цена проекта выросла до
30 млн. долларов). Они не могли представить, каким образом конгресс США
поддержит этот проект. Менее чем через неделю Риковер позвонил Крейвену и
сказал: Президент США намерен объявить сегодня о начале строительства
"NR-1".

Услышав эту новость, Морзе сначала был в шоке, затем впал в панику. До
этого момента "NR-1" была не более чем фантазия адмирала. Действительно,
Риковер лишь вкратце изложил свой план Нитце - министру ВМС и Макнамаре -
министру обороны. Хотя оба и одобрили его, Морзе знал, что конгрессу США не
понравится эта затея. Как только президент объявил о строительстве "NR-1",
бюджетная комиссия палаты представителей конгресса в спешке собралась на
слушания.

Крейвену, по распоряжению Риковера, дали несколько дней, чтобы подготовить
официальное представление проекта, полный и глубокий анализ стоимости и
пользы, а также подробное исследование причин потребности ВМС в
мини-подлодках. "Но вы не знаете, адмирал, что исследования фактически не
существует", - ответил Крейвен. "Оно будет существовать ко времени слушания
в конгрессе", - огрызнулся Риковер.

Теперь существование "NR-1" и, возможно, его собственная карьера зависели
от способности Крейвена состряпать нечто на пустом месте. Ему необходимо
было доказать, что "NR-1" - очень важное вложение капитала и оно стоит
тридцати миллионов долларов.

Бюджетная комиссия палаты представителей конгресса США не дала себя
одурачить, но в конце концов у нее не было выбора, и она согласилась.
Теперь строительство "NR-1" пошло в соответствии с директивой президента
США. Ни на одну другую подлодку или корабль не получали разрешения на
постройку так быстро. Позднее главное аудиторское управление, основной
контрольный орган конгресса, подверг тщательному рассмотрению этот проект и
пришел к выводу, что это была одна из самых плохих программ, с которой
когда-либо аудиторам приходилось встречаться.

Риковер ответил в своем духе, направив такое письмо своим критикам, что
Крейвен запомнил его наизусть. "Я прочитал доклад главного аудиторского
управления, и он напомнил мне рецензию на книгу "Любовник леди Чаттерлей",
опубликованную в журнале "Охота и рыбная ловля". Рецензент этой книги знал
столько же о ее замысле, сколько главное аудиторское управление знает о
конструкции и развитии подводных лодок".

Риковер не намного мягче относился и к Крейвену. Адмирала приводило в
бешенство, что ему приходилось делиться средствами с Крейвеном на
переоборудование "Халибат", на программу создания глубоководных аппаратов и
другие глубоководные океанские проекты. По мнению Риковера, ни один из этих
проектов не был таким важным, как его мини-подлодка "NR-1".

В еще большую ярость приводил адмирала тот факт, что его не допускали к
ознакомлению с деталями переоборудования "Халибат". Он знал почти все, что
происходило в подводных силах, но разведывательные программы входили в те
немногие сферы, в которые он не имел официального допуска и не мог сказать
там своего слова. Он переносил свое недовольство на Крейвена, который начал
подумывать, что адмирал специально дожидался ночи, чтобы позвонить ему,
когда он глубоко уснет или задумает заняться любовью с женой. Ученый был
почти уверен, что адмирал следил за временем начала подводных испытаний
"Халибат" и приурочивал свои телефонные звонки к тем моментам, когда
Крейвен не имел возможности подойти к телефону, чтобы ответить.
Невозможность своевременно ответить адмиралу по телефону дорого обходилась
Крейвену.

Однажды в п