дки Кулинченко
было приказано в течение 15 часов подготовить лодку к нанесению
ракетно-ядерного удара по Тель-Авиву.

Командир был ошеломлен. Он вовсе не хотел стрелять по Тель-Авиву, но знал,
что не может не выполнить приказ. Для того, чтобы добраться из Адриатики до
Средиземного моря, пройти мимо Греции, острова Крит и подойти на дальность
стрельбы до побережья Израиля, "К-131" должна была идти со скоростью 57
узлов. А ее обычная крейсерская скорость составляла всего 20 узлов. К тому
времени, когда через 6 дней война уже закончилась, "К-131" и ее ядерное
оружие были еще на переходе.

В конце концов она встретила в Средиземном море советскую боевую группу,
состоявшую из 40 надводных кораблей и 10 дизельных подлодок Черноморского
флота. "К-131" не принадлежала к этой группе. Она была не с Черноморского
флота. Но в Советском Союзе хотели, чтобы в этом шоу в Средиземном море
участвовала бы и одна из новых атомных лодок Северного флота. И это было
только начало. Вскоре Средиземное море станет новым полем боя в подводных
противоборствах.

По тому времени в советских ВМС имели слабое представление о том, что
могут, а что не могут делать атомные лодки. Перед войной, когда "К-131"
была на переходе в Адриатическом море, транспорт снабжения любезно
предложил ей топливо и воду, оговаривая при этом, что эти предметы могут
быть у него на исходе. "У нас есть пресной воды столько, сколько нужно, -
пришел ответ от подлодки, - мы только что изготовили ее и готовы передать
вам". На Черноморском флоте не было атомных лодок, и удивленный экипаж
транспорта снабжения не знал, что вода и топливо - это две вещи, которые
любая атомная лодка производит сама.

Несчастье приходит снова

Одной из следующих советских подлодок, шедших в Средиземное море, была
"К-3", та самая, которую Хрущев наградил за мнимый запуск баллистической
ракеты. На этот раз у одного из ее офицеров Л. Каморкина было плохое
предчувствие. За два дня до выхода из порта на Баренцевом море он
прогуливался со своей пятилетней дочерью, и встретившийся с ним друг
припоминал, как он поделился с ним следующим предчувствием: "Не знаю
почему, но мне не хочется идти в этот поход".

Это чувство было таким сильным, что Каморкин поклялся, что это будет его
последний выход в море на этой лодке. На беду маленькой девочке, которая
слушала, как ее отец говорил о своих печальных предчувствиях, Каморкин
оказался прав.

8 сентября 1967 года в 1.52 на подлодке "К-3" вспыхнул пожар в одном из
генераторов кислорода. Она возвращалась из похода в Средиземное море и была
уже недалеко от дома, около Нордкапа (Норвегия), примерно в том же месте,
где в свое время на американской подлодке "Кочино" произошел первый взрыв.

Проявляя такое же благородство, как и командир "Кочино" Р. Бенитес,
Каморкин бросился, чтобы предотвратить распространение огня на торпеды,
которые от огня могли взорваться и погубить лодку. Он приказал всем
покинуть торпедный отсек, а сам остался там и открыл доступ забортной воды
в отсек. Наблюдая, как вода поднимается и закрывает торпеды, он понимал,
что подготовил собственную смерть. Офицер утонул около своих торпед и
никогда не узнал, что 40 человек, которых он так доблестно пытался спасти,
потеряют сознание, отравившись угарным газом, и умрут вскоре после него.

Финальное появление "Хиросимы"

Подлодка, уже прозванная "Хиросимой", продолжала создавать проблемы для
командования советских подводных сил. В ноябре 1969 года она врезалась в
американскую подлодку "Гато" с такой силой, что вошла в крутое пикирование.
В результате столкновения была выбита антенна носового гидролокатора и
разбиты крышки торпедных аппаратов.

Тем не менее "Хиросима" продолжала плавать вплоть до своей последней
катастрофы. В 1972 году на лодке возник пожар, когда она находилась в 600
милях от Ньюфаундленда. На этот раз 26 офицеров и матросов погибли.
Предполагалось, что 12 других должны были умереть, задраенные в кормовом
отсеке, не имеющие возможности выбраться через загазованные отсеки лодки.
Они оставались в отсеке 23 суток, пока "Хиросима" не доковыляла домой.

То, что эти 12 человек остались живы, является единственным счастливым
исходом, когда-либо зарегистрированным на "Хиросиме". Она запомнилась и
вошла в историю за пожары, радиацию и смерти членов экипажа.

"Посмотрите, что я вытащил"

Советский Союз внес кое-какие изменения в разведывательные операции на
море, добавив к своему подводному флоту и надводные траулеры (специально
оборудованные для подслушивания), по натовской терминологии "AGI". Это был
самый простой и дешевый способ для Советского Союза иметь "часовых" у всех
основных американских баз, находящихся как на территории США, так и за
рубежом. Американские подлодки старались как можно дальше обходить эти
траулеры. Одна лодка даже села на мель в конце 1960-х годов, пытаясь
избежать обнаружения таким траулером, шнырявшим около Холи Лох (Шотландия).

В основном траулеры просто стояли на месте, но иногда вели себя весьма
активно. Так, в 1980 году экипаж одного из траулеров, находившийся около
острова Гуам, подошел и захватил торпеду, выпущенную в учебных целях
американской подлодкой. С этой торпедой траулер медленно пошел обратно в
Советский Союз. Американское командование было ошеломлено. Не знали, что
делать в этом случае. После некоторого раздумья было принято решение
показать военную силу, дабы другие советские суда не пытались в будущем
повторить подобную дерзость.

В течение 12 часов две боевые группы авианосцев были высланы из Йокосуки и
с Филиппинских островов с задачей перехватить траулер. Через один или два
дня траулер был окружен около острова Окинава. К тому времени ВМС США уже
подключили к этому делу госдепартамент, и началась интенсивная
дипломатическая переписка. В конечном счете капитан траулера, которого
привели в смущение американские корабли, сбросил торпеду за борт. К торпеде
была прикреплена записка на английском языке, краткая и по существу.
Капитан сообщал, что торпеду просто прибило к борту его судна. Наблюдавшим
за этим офицерам разведки казалось, что советский капитан как будто
говорил: посмотрите, что я вытащил из морской пучины. Во всем мире это
считается естественным и невинным занятием.

Погиб человек

В конце лета 1985 года американская подлодка "Балтимор" (бортовой номер
SSN-704) была направлена в район севернее Норвегии для наблюдения за
советской подлодкой типа "Зулу IV". ВМС США стало известно, что эта
подлодка постройки 1950-х годов была одной из научно-исследовательских
подлодок, которые и ранее замечали в этом районе. "Балтимор" уже готовилась
пройти под советской лодкой, как американские подводники заметили трос,
свисавший с нее. Через подводный перископ с трудом различили, что советские
моряки опускают на тросе открытые сани, имеющие балластные цистерны по
бокам. На санях находился водолаз в скафандре, похожем на скафандр
космонавта, с воздушными шлангами, идущими к лодке. На борту "Балтимор"
было отдано распоряжение соблюдать тишину, ходить только в резиновой обуви
и не хлопать дверями. Был отключен холодильник и даже аппарат по
производству сока. В кают-компании работала только кофеварка.

Вскоре гидроакустики уловили звуки копки песка на глубине 100 метров.
Перехватывая разговоры по внутреннему телефону в советской подлодке, экипаж
"Балтимор" понял, что советские моряки ищут подводный кабель связи.

Американской военно-морской разведке было известно, что такой кабель,
идущий из Мурманска в Англию, был проложен еще в царские времена. Им больше
не пользовались, и в Советском Союзе должны были знать об этом. Возможно,
проводилось обучение водолазов. По-видимому, Советский Союз готовился
догнать США в деле подслушивания подводных кабелей связи, о чем ему стало
известно за несколько лет до этого, или к обрыву кабелей, связывающих
американскую систему подводных гидрофонов.

Море было бурным, высота волн доходила до 10 метров. Тем не менее,
советская лодка продолжала задерживаться. Американская лодка вела
наблюдение уже двое суток. На третьи сутки все звуки копания песка и вообще
все звуки прекратились. "Балтимор" немного приблизилась, и ее экипаж понял,
что от подлодки типа "Зулу" болтается пустой трос, без саней. По-видимому,
сани потерялись вместе с водолазом.

Напряженная тишина воцарилась на "Балтимор". "Я помню, что все в боевой
рубке повернулись и посмотрели друг на друга, - сказал один из членов
экипажа американской подлодки. - Мы поняли, что, скорее всего, подводник
погиб. И для нас не имело значения, гражданином какой страны он являлся".