улся той картины, которую он представлял себе, внося предложение
о "звездных войнах": "Как я уже говорил раньше, моя мечта заключалась в
том, чтобы увидеть тот день, когда ядерное оружие исчезнет с лица земли".

Советский Союз охотно откликнулся на американские мирные инициативы. В
феврале 1984 года умер Ю.В. Андропов. Сменивший его К.У. Черненко дал
понять, что он не против продолжить переговоры о сокращении вооружений.
Однако Черненко выдвинул такие условия, что Рейган не мог согласиться.
Советский лидер предложил Рейгану отказаться от программы "звездных войн".
Советский Союз опасался, что "звездная" технология могла позволить США
нанести первый удар, не опасаясь возмездия.

Разведывательное сообщество США, как всегда, старалось быть в курсе
происходящих событий. Американские спутники-шпионы получили информацию о
советских ядерных испытаниях в Арктике. Военно-морская разведка и агентство
национальной безопасности стали спешно планировать возвращение подлодки
"Парч" в Баренцево море.

"Парч" вышла в направлении Баренцева моря вскоре после очередной
дипломатической стычки: Советский Союз бойкотировал Олимпийские игры в
Лос-Анджелесе в ответ на американский бойкот предыдущих игр в Москве. Когда
"Парч" вернулась домой, стало ясно, что она привезла значительно больше
информации, чем надеялись получить самые оптимистичные сотрудники разведки.
На пленках было записано все, что происходило в Советском Союзе вследствие
проведения НАТО американских учений "Эйбл Арчер". Из этих записей можно
было получить подробное представление о советской морской ядерной
стратегии. Ее в той или иной мере отразили и перехваченные переговоры
советского военно-морского командования, которые как на ладони раскрыли
структуру управления во время приведения некоторых ракетных подводных лодок
в высшую степень боеготовности. Некоторые бывшие офицеры разведки говорят,
что эта информация просто подтвердила представление, полученное по
предыдущим подслушиваниям, о том, как Советский Союз планировал
использовать свои ракетные подлодки. Но другие бывшие сотрудники ЦРУ,
агентства национальной безопасности и ВМС говорят, что привезенная "Парч"
информация была настолько ценной для понимания намерений Советского Союза,
что они квалифицировали ее как "крупный выигрыш в казино" или как
"драгоценности из королевской казны".

По их словам, на основании данных, полученных из этого перехвата, часть
информации, добытой агентурным путем, оказалась совершенно ложной. Эти же
материалы в хронологическом порядке показали рассредоточение основных
советских кораблей и подводных лодок и представили новую картину состояния
боеготовности советских ВМС. Как и предполагали более молодые аналитики ВМС
США за много лет до этого, основное внимание в СССР уделялось укрытию
ракетных подводных лодок. В первые дни кризиса Советский Союз планировал
перевести часть подлодок типа "Тайфун" и "Дельта" в безопасные укрытия. Эти
укрытия должны были охраняться основной массой многоцелевых подводных лодок
и надводных кораблей. Многоцелевым подлодкам отводилась также роль
охранения во время перехода ракетных лодок для укрытия подо льдами Арктики.

Такая стратегия советских ВМС беспокоила Пентагон. Советский Союз
подготовил способ избежать натовских сил, ожидающих его флот в проходе
между Гренландией, Исландией и Великобританией, а также натовских подлодок,
которые попытались бы преследовать советские лодки в Баренцевом море. Зато
"Парч" привезла домой и подтверждение одного из наиболее важных фактов,
который развеял наихудшие опасения Пентагона: Советский Союз не готовился к
нанесению первого удара с моря. Как говорил один из бывших сотрудников
разведки, материалы подслушивания, полученные в результате этой и других
операций, "подтвердили представление о том, что, хотя упреждающий удар и не
исключался полностью, однако советские вооруженные силы не предназначались
для нанесения первого удара".

Итог был следующим: баланс сил изменяется. Советские технологические
достижения - повышение дальности стрельбы ракет, укрепление внешних обводов
и корпусов подводных лодок, позволяющее им плавать подо льдами, - поставили
Советский Союз на уровень достижения ядерного паритета с США в последней
основной области, где Советский Союз еще отставал. Теперь он мог лучше
укрыть свои ракетные подлодки и имел в своем распоряжении важнейший
стратегический резерв, почти неуязвимую возможность для ответного удара. По
мнению Советского Союза, это сделает менее вероятным нанесение по нему
первого удара со стороны США.

Президента Рейгана ознакомили с полученными данными, и он поручил
военно-морским силам и министру обороны Уайнбергеру разобраться, какое
влияние эта информация может оказать на военную стратегию США. Министр ВМС
Леман и начальник военно-морских операций Уоткинс в течение ряда лет
утверждали, что если начнется война, то американские ВМС вынуждены будут
уходить подо льды, чтобы уничтожать там советские подлодки. Теперь они
решили это сделать официальной военно-морской стратегией. Их решение
частично основывалось на результатах масштабных военных игр, в ходе которых
американские военачальники выступали в роли советских командующих. Игры
строились главным образом на предположении о том, что кризис будет
развиваться в течение многих месяцев, и поэтому у ВМС будет достаточно
времени, чтобы наводнить Баренцево море многоцелевыми подлодками с целью
перехвата советских лодок на выходе их из портов и следования за ними в
районы их патрулирования.

Опьяненное своими успехами в слежке за советскими подводными лодками в
глубоких водах Атлантики, большинство адмиралов не хотело и слушать
предупреждения Лайона о том, что легче играть в сопровождение, чем в
"жмурки". Лайон был уверен, что советским подлодкам будет легко уйти от
сопровождения там, где американские лодки не смогут найти их - на
мелководье, в окраинных зонах ледовых полей. Теперь адмиралов меньше
интересовали проблемы модификации новых подлодок типа "Лос-Анджелес". Это
привело к тому, что Лайон после сорока лет службы основным экспертом ВМС по
Проблемам Арктики был отстранен от процесса модификации лодок типа
"Лос-Анджелес".

Руководство ВМС признало, что американские подводные силы понесли бы
серьезные потери, если бы попытались нанести удар по "бастионам", в которых
находятся советские подлодки, или "вытаскивали" их ракетные подлодки
из-подо льда. В то же время считалось, что США смогут уничтожить много
советских лодок на их боевых позициях. Чтобы проверить это, однажды в
воскресенье, срочно собрав из портов Атлантического побережья США более
двух десятков многоцелевых подводных лодок, адмиралы направили эту армаду в
сторону Советского Союза. Все силы разведки были задействованы, чтобы
зафиксировать советскую реакцию. Никаких признаков обнаружения этого
срочного выхода лодок зафиксировано не было. Это еще больше воодушевило
адмиралов. К тому же они уверовали, что на их стороне не только фактор
внезапности, но и более высокий уровень подготовки экипажей атомных
подводных лодок. Американские подводники больше времени проводят в море,
поскольку советские лодки чаще выходят из строя. И если Советский Союз
желает ограничиться Арктикой и своими внутренними морями, то подлодки США
будут примерно знать, где искать свою добычу. У них всегда будут под рукой
сведения о районах патрулирования советских подлодок, полученные с помощью
разведывательных операций и гидролокационных буев, разбросанных у кромок
ледовых полей, куда не достигают системы подводных гидрофонов.

Недостатки и преимущества новой стратегии США были наиболее прямо высказаны
Уоткинсом, бывшим начальником военно-морских операций с середины 1982-го до
середины 1986 года. Он заявил, что советская стратегия возврата своих
подлодок домой, "возможно, была остроумной и затрудняла задачу уничтожения
их". Но он также полагал, что если Советский Союз начнет войну ракетами
наземного базирования, то США смогут уничтожить "очень большой процент"
ракетных лодок, которые Советский Союз будет иметь на боевых позициях для
второго удара с моря.

Тем не менее любая стратегия, допускающая даже нескольким советским
ракетным лодкам выстрелить по американским целям, оценивалась в США
скептически. Здесь с упоением вспоминали времена, когда большинство
советских лодок типа "Янки" бороздило море, не подозревая, что за ними
следуют силы, готовые нанести им смертельный удар, не дав возможности
выстрелить. С большим облегчением офицеры разведки узнали, что Советский
Союз не собирается использовать свое улучшившееся положение для начала
войны.

Теперь военно-морская разведка подготавливала план подслушивания советского
кабеля в реальном масштабе времени, без долгих ожиданий, пока накопятся
записи и их можно будет забрать. Эта идея существовала в военно-морской
разведке еще с середины 1970-х годов, когда подумывали соединить
подслушивающее устройство в Охотском море по кабелю с Японией. Теперь же
начальник управления военно-морской разведки Джон Баттс пробивал идею
прокладки кабеля длиною 1200 миль между Баренцевым морем и Гренландией. Он
задумал построить баржи, которые будут выглядеть настолько безобидными, что
никто даже и не подумает, что они занимаются прокладкой кабеля. По его
замыслу, на приемном конце кабеля будет многочисленный штат языковых
специалистов и дешифровальщиков, которые будут заниматься переводом и
дешифрованием получаемых материалов по мере их поступления.

План был грандиозным. Некоторые из сослуживцев Баттса даже шутили, что их
коллега пытается завоевать весь мир. По подсчетам Баттса, стоимость проекта
составляла один миллиард долларов. Но комитет по разведке конгресса США не
стал долго разбираться с проектом, а дал ясно понять, что собирается
утопить план Баттса вместе с его баржами.

На фоне происходившего две супердержавы продолжали переговоры о сокращении
своих ядерных арсеналов. И когда в марте 1985 года К.У. Черненко умер, вся
старая советская гвардия фактически умерла вместе с ним. Политбюро
возглавил 54-летний M.C. Горбачев, на которого Запад возлагал очень большие
надежды. Еще со времен паники, вызванной натовскими учениями "Эйбл Арчер",
он был убежден, что следует вернуться за стол переговоров. Когда же
Горбачев занял должность Генерального секретаря ЦК КПСС, он гораздо больше
своих предшественников стремился к изменению отношении с США. Горбачев
прямо заявил президенту США Бушу и госсекретарю Шульцу: "Советский Союз
никогда не намеревался воевать с США, и сейчас таких намерений нет".

Во время налаживания в новых условиях широких контактов между США и
Советским Союзом американцы, к своему удивлению, обнаружили, что дни
шпионов и сторонников холодной войны еще не окончены. Похоже, Ричард Хейвер
в свое время оказался прав.

В начале 1985 года Билл Стадеман, который должен был сменить Баттса на
посту начальника военно-морской разведки, вошел в кабинет Хейвера,
занимавшего к тому времени должность заместителя начальника военно-морской
разведки. Стадеман дал Хейверу прочитать отчет ФБР об интервью Барбары
Уолкер, которая заявила, что ее муж, бывший старшина ВМС, был советским
агентом. Хейвер сразу же понял, что в документе ФБР содержится ответ на тот
вопрос, на который он и Стадеман еще в конце 1970-х годов пытались получить
ответ, уговаривая адмиралов провести расследование о возможной утечке
информации из системы связи.

Джон Уолкер был отставным подводником - специалистом по связи. В 1967 году
он служил дежурным в штабе в Норфолке, занимавшимся связью с подводными
лодками в Атлантике. Он имел доступ к докладам об операциях, к техническим
наставлениям и ежедневным перечням ключей для декодирования сообщений,
посылаемых с помощью достаточно распространенных военных шифровальных
машин. Если Советский Союз получил какие-либо из этих перечней, то ему
стало известно, что советские подводные лодки сопровождаются менее шумными
американскими лодками. Ему стало также известно, насколько бесшумны эти
американские подлодки и какое большое значение имеет технология погашения
шумов для уравновешивания силы в океане.

Уйдя со службы, Уолкер продолжал шпионскую деятельность, привлекая к этому
своих родственников, служивших в ВМС США. Это продолжалось до 1985 года,
когда он был выдан своей бывшей женой. Когда он уволился со службы в ВМС в
1976 году, то продолжал шпионаж, вовлекая других в эту деятельность.
Сначала он завербовал еще одного военно-морского специалиста по связи
Джерри Уитворта, который обеспечивал Уолкеру доступ к весьма важным
перечням кодов. В начале 1980-х годов Уолкер завербовал своего брата
Артура, который работал у подрядчика, выполнявшего оборонные заказы. А
вскоре после этого Уолкер начал использовать в шпионских целях и своего
сына, служившего на атомном авианосце "Нимиц". Уолкера удалось схватить
только тогда, когда он попытался завербовать и дочь в свою шпионскую сеть.

Эта новость была отрезвляющая. Все эти годы, пока США подслушивали
советские кабели, Советский Союз, в свою очередь, слушал систему связи США,
почти ничего не затратив на исследования, разработку технологии и не рискуя
жизнью людей. Фактически Уолкер и его сподручные стоили Советскому Союзу
менее 1 миллиона долларов за 18-летний период. За эти деньги он почти
единолично уничтожил ядерное превосходство США.

Уолкер был арестован 2 мая. На следующий день Хейверу поручили составить
доклад о возможном ущербе, нанесенном деятельностью Уолкера. Выбор пал на
Хейвера в основном потому, что он писал на эту тему еще десять лет тому
назад, пытаясь насторожить командование. Но ущерб оказался даже больше, чем
предсказывал Хейвер: Уолкер передал СССР очень важные секреты об
американских способах понижения шумности подводных лодок, таких, например,
как установка специальных механизмов на амортизаторы, чтобы вибрация не
передавалась через корпуса лодок. Примерно в то же время, когда арестовали
Уолкера, гидроакустики стали жаловаться, что им не удается идентифицировать
некоторые новейшие советские многоцелевые подводные лодки до тех пор, пока
американские субмарины не оказывались прямо под советскими. А порой
советские подлодки появлялись рядом даже неожиданно. У некоторых советских
подводных лодок типа "Сьерра" и "Акула" шумность была почти такой же, как и
у американских подлодок типа "Стерджен". (Позднее выяснилось, что
Советскому Союзу помогли норвежские и японские фирмы, включая филиал
корпорации "Тошиба", которые тайно продали Советскому Союзу огромные
фрезерные станки для обработки лопастей гребных винтов, с целью сделать их
менее шумными и более обтекаемыми.)

Позднее Студеман в своих показаниях федеральному суду свидетельствовал, что
шпионская группа Уолкера, "возможно, внесла решающий вклад в увеличение
военной мощи Советского Союза". А когда в июле 1985 года высокопоставленный
офицер КГБ Виталий Юрченко бежал в США, то он сообщил ЦРУ о том, что группа
Уолкер-Уитворт была самым значительным достижением за всю историю КГБ.

В октябре 1985 года Уолкер признал себя виновным и согласился, при условии
снисхождения к его сыну, помогать властям в определении нанесенного ущерба.
Сам Уолкер был приговорен к пожизненному тюремному заключению с правом на
помилование через 10 лет. Этот вердикт суда был одобрен министром обороны
Уайнбергером, но министр ВМС Леман был страшно возмущен. По его мнению, к
Уолкеру отнеслись слишком мягко. В его мыслях Уолкер заслуживал не просто
сурового, а самого зверского наказания. Он, на месте судей, приговорил бы
его за предательство к наказанию, которое существовало в первые дни после
окончания Войны за независимость. По сути, эти рассуждения Лемана выглядели
так:

"Тебя следует подвесить за шею, но не насмерть. Снять с виселицы и, пока ты
еще жив, сжечь перед глазами твои внутренности, затем отрубить голову, а
тело четвертовать. И пусть Всемогущий простит твою душу".

Через месяц после осуждения Уолкера, в ноябре 1985 года, у министра ВМС
появилось еще одно тело для его воображаемой виселицы, а Хейвер поймал
своего второго призрака. На этот раз Америке помог Юрченко, который выдал
военно-морским силам США второго шпиона.

Еще в январе 1980 года, когда Юрченко работал в советском посольстве в
Вашингтоне, ему позвонил человек и сказал всего одну фразу: "Я обладаю
информацией, которую мог бы передать вам".

Звонивший посетил посольство, но Юрченко так и не узнал ни его имени, ни
его предложения. Этим делом занялись другие советские сотрудники. Поначалу
казалось, что данных недостаточно. Но ФБР начала просматривать старые
записи телефонных разговоров Юрченко. Следователи обнаружили, что звонившим
был один из служащих агентства национальной безопасности. Они опознали его
по голосу.

Таинственный телефонный абонент Юрченко оказался Рональдом Пелтоном, бывшим
шифровальщиком агентства национальной безопасности, которого арестовали 25
ноября 1985 года. Частью "информации", которую он передавал Советскому
Союзу, оказались сведения о совершенно секретной операции ВМС США по
подслушиванию подводного кабеля связи в Охотском море. Пелтон продал записи
перехвата в Охотском море за 35 тысяч долларов. Он выдал самые важные
шпионские подводные операции и подверг угрозе жизни экипажи подводных лодок
"Сивулф" и "Парч". Обе подлодки совершали походы в Охотское море в течение
двух лет до того, как советские ВМС обнаружили подслушивающие устройства.
Осталось неясным, почему СССР потребовалось так много времени, чтобы
отреагировать на сообщение Пелтона.

После ареста Пелтона ВМС, наконец, передали в сенатский комитет по разведке
доклад Хейвера, написанный им в январе 1982 года, в котором высказывались
подозрения, что какой-то шпион выдал Советскому Союзу информацию об
американском подслушивающим устройстве в Охотском море. Сенаторы были в
ярости. На закрытом слушании они устроили настоящую выволочку представителю
ВМС за то, что подозрения Хейвера три года оставались без внимания. Их
особенно возмутило, что, несмотря на подозрения о шпионе, подлодка "Парч"
снова направлялась в Охотское море с риском для жизни 140 членов экипажа.

Республиканец Уильям Коэн (от штата Мэн), впоследствии ставший министром
обороны в администрации Клинтона, рассердился больше всех и потребовал
назвать, кто писал доклад о подозрениях. Поднялся Хейвер: "Я писал этот
доклад, сэр". Когда один из сенаторов поинтересовался у Хейвера, как он
может это доказать, Хейвер назвал точную дату доклада, добавив, что эта
дата - день его рождения, который не забывается.

Коэн поинтересовался, почему ВМС не реагировали на то, что Советскому Союзу
уже известно о подслушивании кабеля. Он также поставил вопрос о том, почему
никто не занялся поисками шпиона?

"Мне не поверили", - ответил Хейвер.

Коэн продолжал свои рассуждения. Благоразумно ли было продолжать программу
подслушивания в том же объеме, если возникли подозрения о наличии шпиона?

Хейвер мог только повторить свой ответ о том, что никто в военно-морской
разведке не хотел ему верить.

Наконец, в порядке примирения, Хейвер предположил, что могло быть и
недопонимание. Он никогда не говорил, что "совершенно уверен", а считал
разумным собирать дополнительные факты. Но для ВМС и агентства национальной
безопасности были и хорошие новости в факте ареста Пелтона. Теперь они уже
знали, что шпион действительно существовал, и, кроме того, удалось
выяснить, что подслушивающее устройство в Баренцевом море не провалено.
Работа Пелтона и его допуск к секретным документам не давали ему доступа к
операции в Баренцевом море. Поскольку Пелтон был в неведении об этой
операции, то он и не мог сообщить информацию о ней Советскому Союзу.

Пелтон не признал себя виновным, и суд был назначен на май 1986 года. Но
это создало дополнительную проблему. ВМС и агентство национальной
безопасности вынуждены были скрывать от экипажа лодки "Парч" подробности
суда над шпионом и стремились не допустить упоминания об операции в
Баренц