ому твой первородный грех.

   Варавва

   Зло оправдать хотите вы писаньем
   И с проповедью грабите меня?
   Мы плохи, как и все вы, христиане,
   Но если племя избранных, евреев,
   Осуждено за первородный грех,
   Зачем же я один за всех в ответе?
   Я, честно торговавший, должен жить,
   А кто же скажет, что я был бесчестен?

   Фарнезе

   Вон, гнусный!
   Тебе твоих не стыдно оправданий?
   Иль мы не знаем, чем ты промышляешь?
   Коль ты себя считаешь справедливым,
   Будь терпелив - и все себе вернешь.
   Казны излишек к жадности приводит,
   А жадность, как известно, страшный грех!

   Варавва

   Но воровство, тьфу, хуже во сто крат.
   Ведь ты грабительством меня принудишь
   Красть самому, чтоб взятое вернуть.

   Первый рыцарь

   Не слушай этих воплей, губернатор!
   Мы дом его под женский монастырь
   Возьмем, чтоб поселить святых монахинь.

   Фарнезе

   Да будет так!

   Должностные лица возвращаются,

   Ну, с чем вернулись вы?

   Первый

   Забрали мы имущество Вараввы
   И все товары, стоимость которых
   Превысила все, чем владеет Мальта.
   И у других мы взяли половину.

   Фарнезе

   Приказ возьмем мы и на остальное.

   Варавва

   Ну, господин, скажи - доволен ты?
   Ты взял мое имущество и деньги,
   Все склады, корабли, все, чем владел я.
   Что можешь ты потребовать еще?
   Бесчувственные, как кремень, сердца
   В груди у вас всю жалость подавили,
   Чтоб скоро у меня и жизнь отнять.

   Фарнезе

   О нет, Варавва, пачкать руки кровью
   Мы не хотим. Нам запрещает вера.

   Варавва

   А я считаю, что гораздо лучше
   Жизнь у несчастного отнять, чем быть
   Прямым виновником его несчастья.
   Ты отнял деньги у меня - труд жизни,
   Отраду старости, детей надежду,
   И все ж не понял ты, что ты - жесток!

   Фарнезе

   С тобою поступили по закону.

   Варавва

   Но ваш закон есть худшее из зол!
   Пусть пропадет он! Черт его возьми!

   Фарнезе

   Пойдемте в дом его и заберем
   Все, что нам нужно для уплаты туркам!

   Первый рыцарь

   Пора нам позаботиться об этом.
   Нарушив срок, союз мы б разорвали.
   А нам в таких делах потребна хитрость.

   Все уходят, кроме Вараввы и трех евреев.

   Варавва

   На хитрости и держится их вера,
   Не простота, а хитрость - их слова.
   Египетские казни, громы неба,
   Земли бесплодье, ненависть людей
   На них пошли, великий Primus Motor!
   {* Первый двигатель (творец земли и неба) (лат.).}
   Здесь на коленях, грудь себе терзая,
   Я проклинаю их мученьем вечным.
   И пламени геенны предаю
   Тех, кто так подло поступил со мною!

   Первый еврей

   И все же терпеливым будь, Варавва!

   Варавва

   О глупые собратья, почему
   Вы не растроганы моим стенаньем,
   Не плачете о всех моих обидах?
   И почему не умер я от горя?

   Первый еврей

   Мы тоже можем вынести с трудом
   Жестокое такое обращенье.
   Они у нас забрали половину.

   Варавва

   Что ж согласились вы на их грабеж?
   Вас было много, я же был один,
   И все забрали только у меня.

   Первый еврей

   Варавва, брат, ты Иова забыл?

   Варавва

   Да что мне Иов, что его богатства!
   В писанье сказано: овец семь тысяч,
   Верблюдов триста, двести пар волов,
   Ярмо влекущих, и ослиц пятьсот.
   Когда бы оценить всех беспристрастно,
   Легко бы мог я заплатить за них
   Тем, что есть дома, и на корабле,
   И на судах, пришедших из Египта.
   Весь скот купил бы - и с владельцем вместе,
   И мне еще осталось бы на жизнь.
   Не Иову, а мне бы надо было
   Клясть роковой день своего рожденья!
   И вот теперь я жду лишь вечной ночи,
   Чтоб тьмой она мое покрыла тело
   И скрыла горе от очей моих.
   Мой тяжкий труд в наследье мне принес
   Одну тщету; я потерял лишь время
   И только ночи в муках приобрел.

   Второй еврей

   Будь терпелив, почтеннейший Варавва.

   Варавва

   Молчите о терпенье. Вы богатства
   Не знали, бедностью своей довольны.
   Оставьте же теперь скорбеть Варавву
   О том, что в битве потерял он войско,
   Что сам он навсегда обезоружен
   И что ему былого не вернуть.
   Погоревать мне дайте о несчастье -
   Об этом я с волненьем говорю,
   Больших обид ведь скоро не забудешь.

   Первый еврей

   Пойдемте. Он сейчас в тревоге, в гневе
   И лишь расстроится от наших слов.

   Второй еврей

   Пойдемте же, друзья. Ужасно видеть,
   Как стонет человек в таких мученьях.
   Прощай, Варавва! Мы идем.

   Варавва

   Прощайте.

   Три еврея уходят.

   Какие простодушные глупцы!
   Они, пустоголовые, считают,
   Что глины я бесчувственный комок,
   Который будет в грязь размыт водою.
   Ну, нет! Для лучшего рожден Варавва,
   И слеплен по-другому я, чем те,
   Что целиком живут одним сегодня.
   Я был предусмотрителен всегда
   И хитрости разгадывал заране.
   Беда случиться может каждый день.

   Входит Авигея.

   Куда сейчас идешь ты, Авигея?
   Что, милая, в печаль тебя повергло?
   Не так уж велика потеря наша.
   Моих запасов хватит для тебя.

   Авигея

   Не по себе одной я слезы лью,
   Отца сейчас жалеет Авигея,
   Но научусь удерживать я слезы.
   В них проку нет. Своим гонима горем,
   Я с жалобами поспешу в сенат
   И на советников свой гнев обрушу.
   Терзаясь, разорву я сердце им
   За горе, причиненное отцу.

   Варавва

   Нет, дочь моя, едва ль поправить можно
   Слезами зло, что причинили нам.
   Смирись, о дочь! Страданья скорбь умерит,
   А время может предоставить случай,
   Который в нашу пользу все решит.
   Нет, не считай меня столь безрассудным,
   Чтоб от богатств легко я отказался,
   Не обеспечив будущее наше.
   Я десять тысяч золотом и жемчуг,
   Каменья драгоценные и кольца
   Про черный день пред этою бедою
   Успел надежно спрятать.

   Авигея

   Где, отец?

   Варавва

   Укрыл в моем же доме, Авигея.

   Авигея

   Тогда уж больше их ты не увидишь:
   Все вынесли из комнат и подвалов.

   Варавва

   Но мне дадут, надеюсь, разрешенье
   Еще хоть раз войти в свой дом...

   Авигея

   Не знаю.
   В нем губернатор поместит монахинь.
   Он выселил меня. Там решено
   Устроить женский монастырь, куда
   Мужчинам запрещен строжайше доступ.

   Варавва

   Все золото, все золото пропало!
   О небо, заслужил ли это я?
   Иль до отчаянья вы доведете
   Несчастного, зловещие светила?
   Вы, зная что нетерпелив я в горе,
   Считаете, что я как сумасшедший
   Повеситься готов, с земли исчезнуть,
   Чтоб даже памяти не оставалось.
   Ну нет, я буду жить! Я жизнь люблю.
   А так как вы меня столкнули в море,
   Чтоб утонул я - вас перехитрю я,
   Сам позабочусь о своем спасенье.
   Дочь, я придумал! Видишь ты сама,
   Как христианами я угнетен.
   Будь мне послушна. Сами мы должны
   В такой тяжелый час идти на хитрость.

   Авигея

   Отец, чтоб христианам отомстить
   За их невыносимые обиды,
   Готова я на все.

   Варавва

   Ну, хорошо!
   Ты говорила: дом мой - монастырь,
   Где скоро поселить должны монахинь?

   Авигея

   Да, говорила.

   Варавва

   Аббатису ты
   Принять тебя в монахини попросишь.

   Авигея

   Как? Мне монахинею стать?

   Варавва

   Да, дочь!
   Притворством отведешь ты подозренья.

   Авигея

   Боюсь я, что не сразу мне поверят.

   Варавва

   Пускай! Но ты веди себя хитро,
   И все подумают: вот благочестье!
   Проси учтиво, чтоб казалось всем,
   Что тяжкие грехи тебя гнетут.
   Проси, пока не примут.

   Авигея

   И мне придется притворяться?

   Варавва

   Да!
   Все ж это много легче, чем, сказав
   Сначала правду, после скрыть ее.
   Ведь набожность притворная достойней,
   Чем нескрываемое лицемерье веры.

   Авигея

   Допустим, примут в монастырь меня,
   А что же будет дальше?

   Варавва

   Вот что, дочь.
   Там, в доме, мною скрыты под настилом,
   Который служит полом верхней залы,
   Твое наследство: золото, алмазы.
   Но вот они идут. Так будь же хитрой.

   Авигея

   Тогда, отец, иди со мной.

   Варавва

   О нет!
   Не нужно, чтобы видели меня.
   Пусть думают, что мы с тобою в ссоре.
   Хитри, чтоб золото мое спасти.

Она уходят. Появляются монах Джакомо, монах Бернардин, аббатиса и монахиня.

   Джакомо

   О сестры,
   Почти готов ваш женский монастырь.

   Аббатиса

   Тем лучше. Нужно нам уединенье -
   Уж тридцать лет приходится бродить
   Нам средь толпы.

   Джакомо

   Богатый этот дом
   С его источником и водоемом
   Вам всем понравится.

   Аббатиса

   Да. Кто идет?

   Входит Авигея.

   Авигея

   Святая мать и пастырь дев невинных,
   Молю вас, сжальтесь над несчастной девой!

   Аббатиса

   Но кто ты?

   Авигея

   Дочь несчастного еврея,
   Торговца с Мальты, жалкого Вараввы,
   Владевшего недавно этим домом,
   Что ныне женским стал монастырем.

   Аббатиса

   Чего ж у нас ты просишь, дочь моя?

   Авигея

   Спасая душу моего отца,
   Чей тяжкий грех - незнанье правой веры,
   Я жажду покаянья и хотела б
   Смиренной послушницей быть у вас,
   Чтоб обрести в страданьях искупленье.

   Джакомо

   Брат, без сомненья, это от души.

   Бернардин

   От искренней притом. Давай попросим,
   Чтоб приняли в монахини ее.

   Аббатиса

   Да, дочь моя, тебя мы принимаем.

   Авигея

   Позвольте мне, как новообращенной,
   Сперва привыкнуть к строгостям устава
   И жить в моем обычном помещенье.
   Но сомневаюсь - соблюденьем правил,
   Молясь усердно, получу я пользу...

   Варавва
   (в сторону)

   Большую, равную моим богатствам!

   Аббатиса

   Пойдем!

   Варавва
   (выступая вперед)

   Что это значит, Авигея?
   Зачем ты средь проклятых христиан?

   Джакомо

   Эй, не мешай ей лучше, маловер!
   Она уж отреклась...

   Варавва

   Что? Отреклась?

   Джакомо

   И принята в священную обитель.

   Варавва

   Проклятье и позор моим сединам!
   Что будешь делать ты среди злодеев?
   Оставить ты, бесчестная, должна
   И этих дьяволов, и эту ересь!

   Авигея

   Отец, прости меня!

   Варавва

   Прочь, Авигея!
   (Шепотом, в сторону дочери.)
   О золоте, сокровищах подумай.
   Отмечена, их скрывшая доска!
   (Громко.)
   Прочь с глаз отца, мной проклятая дочь!

   Джакомо

   Варавва, погружен ты в заблужденья,
   И собственных несчастий ты не видишь,
   Но пусть хоть дочь не будет так слепа.

   Варавва

   Ты сам слепец. Напрасен спор со мною.
   (В сторону дочери, шепотом.)
   Отмечена все скрывшая доска.
   (Громко.)
   Уж лучше смерть, чем видеть дочь такой,
   Меня покинувшей в моем несчастье
   И совращенной! Уходи, но помни:
   Евреям легковерье не пристало.
   (В сторону, шепотом, ей.)
   У двери завтра утром буду я.
   (Громко.)
   Нет, нет, не подходи, иль прокляну.
   Забудь меня! Не навещай! Иди!
   Прощай!
   (В сторону, ей.)
   Но только помни: завтра утром!
   Прочь, прочь, несчастная!..

В одну сторону уходит Варавва, в другую - монахи, аббатиса. Авигея, а когда
   они скрылись, появляется Матиас.

   Матиас

   Дочь богача Вараввы, Авигея,
   Становится монахиней? Виною
   Тому несчастия ее отца.
   Ах! Больше бы пристала ей любовь,
   Чем скука надоедливых молитв,
   И больше бы пристало быть в постели,
   В объятиях того, кто сердцу мил,
   Чем в полночь покидать ее для мессы!

   Входит Лодовико.

   Лодовико

   В чем дело, Матиас? Ты раздражен?

   Матиас

   Поверь мне, Лодовико, я увидел
   Такое зрелище, какого мне
   И видеть-то вовек не приходилось.

   Лодовико

   Что ж это было, расскажи, мой друг.

   Матиас

   Прекрасная девица - ей пятнадцать! -
   Цветок душистый острова Цитеры,
   Возросший из такой богатой почвы,
   Монахинею сделалась сейчас.

   Лодовико

   Но кто она?

   Матиас

   Дочь богача еврея.

   Лодовико

   Вараввы дочь, что потерял все деньги?
   И хороша?

   Матиас

   Не только. Бесподобна!
   Она твое растрогала бы сердце,
   Не будь своим бесстыдством огражден
   Ты и от жалости и от любви.

   Лодовико

   А если так уж хороша она,
   Недурно было б навестить ее.
   Ну, как?

   Матиас

   Пойду я сам. Да, только так!

   Лодовико

   Пойду и я - не то придется плохо.
   Прощай, мой друг!

   Матиас

   Прощай, до скорой встречи!

   Уходят.


АКТ II

   Входит Варавва с огнем.

   Варавва

   Как ворон, предвещающий несчастье,
   Постукивающий голодным клювом,
   Заразу стряхивая с черных крыльев,
   Не видимый никем во мраке ночи,
   Измученный во тьме Варавва бродит,
   Проклятья посылая христианам.
   Быстролетящей жизни наслажденья
   Ушли, отчаянье мне завещав,
   И от моих былых богатств осталось
   Одно воспоминанье, словно шрам
   У воина, забытого в несчастьях.
   О ты, что огненным столпом провел
   Израиля сынов сквозь тени ночи,
   Свети и мне и руку Авигеи
   Направь сегодня ночью! Или день
   В тьму вечную отныне обрати!
   Сон не сомкнет мне бдительные очи,
   Ничто мои не успокоит мысли,
   Пока мне дочь моя не даст ответа.

   Наверху появляется Авигея.

   Авигея

   Да, удалось поднять мне половицы,
   Которые указаны отцом,
   И вот они, здесь найденные мною,
   И золото, и жемчуг, и каменья.

   Варавва

   Теперь я вспоминаю тех старух,
   Которые, когда я был богат,
   Со мною речь вели о привиденьях,
   Что бродят ночью у сокрытых кладов.
   Мне кажется, что я - одно из них.
   Пока живу - живет моя надежда,
   Умру - здесь будет мой скитаться дух.

   Авигея

   Итак, богатства моего отца
   Я обрела в счастливом этом мире.
   Счастливом ли? Когда мы расставались,
   Он мне сказал, что встретимся мы утром.
   О, где б сейчас ни отдыхал он, пусть
   Морфей ему пошлет чудесный сон,
   Сон золотой, чтоб мог отец, проснувшись,
   Прийти и получить свое богатство.

   Варавва

   Bueno para todos mi ganado no era:
   {* Не всем была моя нажива впрок (исп.).}
   Движенье - благо, неподвижность - скорбь,
   Что за звезда там светит, на востоке?
   Коль движется, то это Авигея,
   Кто там?

   Авигея

   Кто это?

   Варавва

   Это твой отец.

   Авигея

   Получишь вновь из рук моих ты счастье.

   Варавва

   Как? Ты его нашла?

   Авигея

   Да, вот оно!
   (Сбрасывает вниз мешки.)
   В твоих оно руках.
   Здесь есть еще. И вот еще, еще...

   Варавва

   О дочь моя!..
   О золото мое, о жизнь, о счастье,
   Души величье, смерть моих врагов!
   Привет тебе, о вестница блаженства!
   О Авигея, будь ты вновь со мною,
   Я видел бы - предел своих желаний.
   Не знаю даже, как тебя назвать!
   Дочь! Золото мое! Блаженство! Счастье!
   (Крепко обнимает свои мешки.)

   Авигея

   Отец, отец, уж полночь недалеко.
   Сейчас монахини должны проснуться.
   Иди, чтоб не возникло подозренье.

   Варавва

   Прощай же, радость. Поцелуй воздушный
   Я шлю тебе от сердца, дочь моя!

   Авигея наверху уходит.

   Феб, разомкни скорее веки дня,
   Для ворона ты птичку разбуди,
   Чтоб мог парить я с нею, напевая
   Над золотом моим, как над гнездом.
   Hermoso placer de los dineros.
   {* Приятная красота денег (лат.).}

   Уходит.

   Входят Фарнезе, Мартин дель Боско,
   рыцари и должностные лица.

   Фарнезе

   Куда ты держишь путь, мой капитан?
   Откуда твой корабль, что стал на рейде?
   Зачем без спроса ты сошел на берег?

   Боско

   Я из Испании, сеньор мой, родом.
   Зовется мой корабль: "Дракон летучий".
   Меня же все зовут Мартин дель Боско,
   Я королевский вице-адмирал.

   Первый рыцарь

   Все правда. И достоин он почтенья.

   Боско

   Везем мы пленных турок, греков, мавров,
   Захваченных у Корсики в бою.
   Мы не склонились пред турецким флотом,
   Когда галеры погнались за нами.
   Внезапно стал усиливаться ветер,
   И мы с другого галса дали бой,
   Одних сожгли, других мы потопили,
   Один корабль мы захватили в плен.
   Мертв капитан. Рабы - все остальные,
   И здесь, на Мальте, мы их продадим.

   Фарнезе

   Мартин дель Боско, о тебе я слышал.
   Добро пожаловать на остров Мальту.
   Но допустить продажу этих турок
   Не можем мы, не смеем дать согласье,
   В союзе мы.

   Первый рыцарь

   Коль уважаешь нас,
   Уговори Фарнезе встать на турок.
   Мы с ними в мире только потому,
   Что нету денег, чтоб вести войну.

   Боско

   Как, держат рыцари союз с султаном?
   За золото бесчестье покупают!
   Но как могли забыть вы, что Родос,
   Откуда вы пришли, к стыду Европы
   Недавно пал? А вас тогда послали,
   Чтоб были вы оплотом против турок!

   Фарнезе

   Все это так, но сил у нас немного...

   Боско

   А сколько требует с вас Калимат?

   Фарнезе

   Сто тысяч.

   Боско

   Имеет мой король права на Мальту,
   И может он вас всех изгнать отсюда.
   Признайте это, не платите туркам.
   Его величеству я сообщу
   И не уйду, вам не добыв свободу.

   Фарнезе

   Коль так, рабов продажу разрешаю.
   Эй, выставить скорей их там, на рынке!

   Должностные лица уходят.

   Ты будешь, Боско, генералом Мальты.
   И я и рыцари пойдем с тобою
   На нехристей, на полчища неверных.

   Боско

   И ты продолжишь дело тех, кто стойко
   Родос от войск турецких защищал.
   И в меньшинстве они сражались так,
   Что весть о том весь мир наш облетела.

   Фарнезе

   Сражаться будем до конца. Идем!
   Ну, Калимат, не золото тебе
   Пошлем, а ядра с пламенем и дымом!
   Ищи где хочешь дань, а мы решили:
   Не золотом, а кровью купим честь.

   Уходят.
   Входят должностные лица и воины с
   Итамором и другими невольниками.

   Первый из воинов

   Здесь рыночная площадь. Ставь рабов,
   Я думаю, что их раскупят быстро.

   Второй

   У каждого цена есть на спине.
   Возьмем ее - иль смысла нет в продаже.

   Первый

   Вот и еврей! Не будь он разорен,
   За всех наличными мы б получили.

   Входит Варавва.

   Варавва

   Едящие свинину христиане,
   Народ, вовек не знавший обрезанья,
   О ком никто б на свете не услышал,
   Когда бы не Веспасиан и Тит,
   Да я ведь стал богаче, чем я был.
   Монахинею стала дочь? Ну нет,
   Она со мной, я дом себе купил,
   Что может с губернаторским сравниться.
   Назло всей Мальте в нем я буду жить
   И губернатора держать в руках
   С повесой сыном - иль им будет плохо.
   О нет, я не из племени Леви,
   И я обид своих не забываю.
   Как пес, ласкаются к друзьям евреи,
   А разозлят их - станут и кусаться,
   Хоть с виду, как ягнята, все добры.
   Меня Флоренция учила лести;
   Склоняться, если назовут собакой,
   И приседать смиренно, как монах.
   По мне такие люди хуже нищих
   У стен собора или синагоги,
   И мне б хотелось, коль протянут чашку
   За подаяньем - плюнуть бы в нее!
   А вот и губернаторский сынок,
   Как и его отец, любви достойный!

   Входит Лодовико.

   Лодовико

   Я слышал, что еврей пришел сюда.
   Я поищу его, с ним буду ласков,
   Чтоб только повидать мне Авигею.
   Мне говорили, что она прекрасна.

   Варавва

   Ну,  теперь  я  покажу, что у меня больше от змеи, чем от голубя, что я
больше хитрец, чем глупец!

   Лодовико

   Вот и еврей. Увижу ль Авигею?

   Варавва
   (в сторону)

   Ну, от меня едва ль ее дождешься.

   Лодовико

   Ты знаешь, губернатора я сын.

   Варавва
   (в сторону)

   Я  хотел  бы,  чтобы ты так же был его отцом, милый мой! Большего зла я
тебе и не могу пожелать!

   (Громко.)

   Вот этот раб
   Лицом похож на окорок свиной.

   Лодовико

   Куда ж ты от меня бежишь, Варавва?

   Варавва

   Да никуда. Таков у нас обычай:
   Коль не с евреями мы говорим,
   Готовы раствориться мы, как воздух,
   Быть чистым должен избранный народ.

   Лодовико

   Не можешь ли ты мне продать алмаз?