" - новую постановку оперы Римского-Кор-
сакова. Затем он наспех пообедал в плохоньком французском ресторанчике у
Пяти углов и вернулся домой. В его распоряжении оставалось еще несколько
часов, и он решил посвятить их сну.

   x x x

   А тем временем в Гродненском переулке, где проживали Надя Крупская  и
ее мама, подготовка шла полным ходом. ("Мама, ты не представляешь!  При-
дут такие люди! Особенно Владимир Ильич! Такой образованный! Такой начи-
танный! Такой умный!") Ну прямо еб твою мать!!! Служанка Катя  подверга-
лась жесточайшей эксплуатации. Несмотря на мороз, ее рано утром отправи-
ли на базар со строгим наказом - без дичи не возвращаться. К счастью, до
базара Кате идти не пришлось, так как на ближайшем углу  она  наткнулась
на посиневшего от холода крестьянина, торговавшего прямо с саней  битыми
куропатками, глухарями,  рябчиками,  дикими  утками  и  прочей  подобной
тварью. Мужик очень дешево отдал Кате всю свою дичь и, на радостях, даже
угостил ее стопкой водки.
   Потом вся эта дичь обжаривалась, тушилась. Приготовлялись разнообраз-
ные соусы. Не забывали и про обещанный пирог. Трудилась не только  Катя,
сама Надя суетилась вовсю, и даже  Елизавета  Васильевна  оказывала  по-
сильное содействие.
   Ровно в шесть часов явился Князь со своими помидорами. Это было  сог-
ласовано заранее - хозяйственный Князь всегда приходил пораньше и  помо-
гал сервировать стол.
   Первым делом Князь пожаловался на мороз и  пожелал  дернуть  стопочку
"для согрева". Хозяйки растерянно развели руками - спиртного в  доме  не
было.
   - Как?! - удивился Князь. - А как же вы собираетесь принимать гостей?
   - Ну я не знаю, - расстроилась Надя. - Чай... Пирог...
   - Нет, так дела не делаются! - возмутился Князь. - Владимир Ильич бу-
дет недоволен. Давайте деньги, я мигом сбегаю!
   Надя понятия не имела, сколько стоит водка, дала десять рублей и ска-
зала как-то нерешительно:
   - Может быть послать Катю?
   - Ну что вы, Надежда Константиновна, - барышню в такой мороз гонять и
по такому делу. Так не годится.
   После этого Князь ненадолго вышел и вернулся с таким количеством  де-
шевой водки, какого наверное хватило бы, чтобы отпраздновать свадьбу са-
мого полковника Бздилевича.
   - Боже мой, как вы донесли все это, Виктор  Андреевич?  -  ужаснулась
Надя.
   - Пустяки! - невозмутимо ответил Князь. - Тут и двух пудов не  будет,
даже считая с ящиками.
   Князь с видимым удовольствием принял  стопочку,  затем  составил  всю
водку в холодный тамбур и отправился на кухню  готовить  "княжеский  са-
лат".
   Существует легенда (или исторический факт?!), что князь Потемкин еже-
годно подносил императрице Екатерине II, в день Нового года, блюдо  све-
жих вишен, стоившее десять тысяч рублей, за что пользовался особым  рас-
положением своей августейшей повелительницы. Какой же  всеобщей  любовью
должен был пользоваться наш Князь, снабжавший  своих  товарищей  свежими
помидорами в продолжении всей долгой и суровой петербургской зимы!
   Ровно в семь начали подходить члены "Союза". Первыми  пришли  Кржижа-
новский, Старков и Ванеев, сразу следом за ними - Шелгунов  и  Зиновьев.
На пять минут опоздал Роман Малиновский.  Последним  -  в  десять  минут
восьмого - появился Ульянов. Князь сообщил, что Меркул очень тяжело  бо-
лен, а сестры Невзоровы вероятнее всего  сегодня  не  придут.  При  этом
Князь подал Ульянову знак, ясно говоривший: "Подробности расскажу  позд-
нее".
   Гарри в этот самый час выигрывал исторический эндшпиль у  Ласкера.  В
тот момент он еще лидировал в Петербургском матч-турнире...
   Стол выглядел великолепно: дичь возлежала на трех различных блюдах  -
с картофелем, с капустой и со свеклой, большие хрустальные стаканы  были
до краев наполнены рубиновым морсом, а на кухне ждал своего часа роскош-
ный пирог с вишневым вареньем.
   "Княжеский салат" на этот раз был приготовлен с южным сладким  луком,
который Кате почти даром уступил на днях на базаре старый кавказский ев-
рей. ("С собой звал, жениться предлагал... Райскую жизнь обещал у тепло-
го южного моря! Да только не могу я за инородца: такое про них рассказы-
вают... Да и старый к тому же!")
   Перед тем как сесть за стол, Ульянов хотел переговорить, наконец, на-
едине с Князем, но это ему не удалось. Князь  снова  суетился  на  кухне
(точнее, клеился там к Кате). Зато Ульянов улучил  минутку  перекинуться
парой фраз с Малиновским.
   - Пока мы наедине, Роман, признайтесь: как вы сумели вытащить меня из
охранки? - спросил Ульянов, одновременно угощая Малиновского своими нео-
бычными папиросами.
   Малиновский не смутился ни на секунду. С удовольствием закурив  "при-
зовую" папиросу, он уверенно произнес:
   - Дело в том, что начальник питерской охранки - мой дальний родствен-
ник. Я имею на него некоторое влияние... Откровенно  говоря,  очень  не-
большое, но в простых ситуациях можете рассчитывать на мою помощь.
   Все это звучало вполне правдоподобно, и смутные  подозрения  Ульянова
полностью рассеялись.
   Пора было садиться за стол.
   Социал-демократы еще успели наполнить рюмки. Выпить им в  тот  вечер,
увы, не удалось...
   Внезапно, с лестницы послышался гулкий топот кованых  сапог.  Ульянов
сразу все понял. Ему привиделось грустное лицо Арины: " Берегите себя  в
эти дни, г-н Ульянов"... Неожиданно Князь выхватил из кармана парабеллум
и устремился к выходу на лестницу. "Какой кошмар, - подумал  Ульянов.  -
Откуда у него пистолет, и зачем?" ("Да хранит вас  Бог,  г-н  Ульянов.")
Ульянов увидел, как Кржижановский бросает в камин груду бумаг, сложенных
подпольщиками на журнальном столике  -  материалы  для  будущей  газеты.
Ульянов выхватил из внутреннего кармана пиджака красную брошюру с серпом
и молотом и также бросил ее в огонь. ("Вы должны были это сделать  прош-
лой ночью в трактире, Володя.") С лестницы донеслись выстрелы. Это Князь
открыл огонь по бегущим снизу жандармам. (Доброе, ласковое лицо  Аркадия
Симоновича: " Я всегда советовал вам, Володенька,  держаться  как  можно
дальше от политики.")
   Ульянов устало опустился на стул. Он  взял  со  стола  большой  хрус-
тальный стакан и выплеснул из него на пол морс, затем медленно  наполнил
стакан водкой и выпил...

   ЭПИЛОГ

   Ульянов не понял, что он и его товарищи стали жертвами  обыкновенного
доноса. Он так никогда и не сумел разобраться в истинной  натуре  Романа
Малиновского - одного из самых крупных провокаторов в истории российской
социал-демократии.
   Человек исключительно талантливый, Малиновский, ведя двойную игру  на
протяжении долгих лет, сделал блестящую карьеру. В  начале  XX  века  он
становится одним из признанных лидеров российского  профсоюзного  движе-
ния, а в октябре 1912 года Роман Вацеславович Малиновский,  член  РСДРП,
тайный осведомитель охранного отделения имперской полиции, занял  кресло
депутата IV Государственной думы. Изучая его  биографию,  невозможно  не
обратить внимание на противоречивость его деятельности. С одной стороны,
по "наводкам" Малиновского в разные годы были арестованы сотни  активис-
тов РСДРП, в том числе Сталин и Свердлов, Крыленко и Орджоникидзе, Голо-
щекин и Спандарян, Милютин и Мария Смидович. С другой стороны, его  пла-
менные речи с трибуны IV Государственной думы  имели  огромный  успех  и
буквально торпедировали устои самодержавия.
   В феврале 1917 года толпа участников буржуазной  революции  захватила
здание в Большом Гнездиковском переулке, в котором размещалось  Московс-
кое охранное отделение. Среди найденных там документов были бумаги,  од-
нозначно уличавшие Малиновского в провокаторской деятельности. И  Влади-
мир Ульянов наконец прозрел...
   По приговору Революционного Трибунала Роман Малиновский был  расстре-
лян в ночь с 5 на 6 ноября 1918 года...
   Но вернемся в год 1895-й, читатель.
   В доме предварительного заключения, на Шпалерной, Ульянов провел  бо-
лее четырнадцати месяцев. Там он вел большую теоретическую работу.
   В тюрьме его иногда навещала Крупская. От нее Ульянов узнал, что Кня-
зя приговорили к пожизненной каторге. Князь так и не успел поделиться  с
Ульяновым своей важной новостью, поэтому Ульянов так никогда и не  узнал
о трагической судьбе Гарри Нельсона Пильсбери.
   Ульянов никогда больше не видел сестер Невзоровых. Он знал, что в ян-
варе 1896 года они внезапно уехали из Санкт-Петербурга, но причина этого
была ему неизвестна.
   Освободившись из заключения, перед отправлением в ссылку в  село  Шу-
шенское, Ульянов побывал на Мещанской улице. Маленькой  уютной  рюмочной
больше не существовало, а на ее месте теперь была погребальная  контора.
Ульянов зашел в пивной ресторан и узнал, что  Аркадий  Симонович  Прадер
внезапно скончался от сердечного приступа полгода тому  назад.  Ресторан
перешел к дальнему родственнику Прадера - маленькому человечку, похожему
на марабу. За эти полгода Марабу успел многое изменить: исчезли  прежние
официанты, на месте шахматных столиков теперь стояла рулетка, а  в  меню
отсутствовал знаменитый борщ Прадера. Ульянов спросил про Арину,  но  ни
Марабу, ни молодые официанты ничего не знали о прекрасной владелице  ма-
ленькой рюмочной. Они даже никогда не слышали о ней.
   Ульянову пришлось зайти в погребальную контору. Там он узнал,  что  в
прошлом году у Арины Петровны умерла мать, после чего она продала рюмоч-
ную и уехала к брату в Москву.
   Много лет спустя один московский адвокат поведал нашему герою об  од-
ном своем коллеге, который был женат на очень красивой женщине, родом из
Санкт-Петербурга, сестре своего бывшего писаря. Но была ли то Арина, или
какая-нибудь другая женщина, Владимир Ильич Ульянов так никогда и не уз-
нал.

Август - декабрь,
1995

   Примечания

   Стр. 3. Михаил Борзыкин -  петербургский  композитор  и  поэт,  лидер
рокгруппы "Телевизор".
   "I only say, suppose this supposition." - "Я говорю лишь -  предполо-
жим это." (Байрон, "Дон-Жуан", песнь I).
   М.Ф. Волкенштейн - адвокат, у которого В.  Ульянов  в  1893-1894  гг.
служил в качестве помощника присяжного поверенного.

   Стр. 5. Забалканский проспект - ныне Московский проспект.

   Стр. 8. Троицкий Алексей Алексеевич (1866 - 1942) -  выдающийся  шах-
матный композитор, основоположник художественного этюда, заслуженный де-
ятель искусств РСФСР. В 1895 году, в газете "Новое время" были опублико-
ваны его первые этюды.

   Стр. 11. Мнемозина - в греческой мифологии - богиня памяти,  прароди-
тельница муз, покровительствующих литературе и истории.

   Стр. 13. В.А. Князев - рабочий, в комнате которого  в  1895  году  В.
Ульянов проводил занятия рабочего кружка.

   Стр. 15. ... у Невзорих - сестры З.П. и  С.П.  Невзоровы,  студентки,
члены марксистского кружка технологов.

   Стр. 16. Н.Е. Меркулов (в романе - Меркул) - рабочий Александровского
завода, в комнате которого в 1895 году В. Ульянов проводил занятия рабо-
чего кружка и участвовал в собраниях передовых рабочих Невской заставы.
   М.А. Сильвин - активный участник русского революционного движения.

   Стр. 28. Кржижановский Глеб Максимилианович (1872 - 1959)  -  русский
революционер, впоследствии советский партийный  и  государственный  дея-
тель.
   Ванеев Анатолий Александрович (ок. 1872 - 1899) -  активный  участник
русского революционного движения.
   Старков Василий Васильевич (1869 -1925) - участник  русского  револю-
ци-онного движения.
   В.А. Шелгунов - рабочий Обуховского завода, в комнате которого в 1895
году В Ульянов проводил занятия в рабочем кружке  и  собрания  передовых
рабочих Петербурга.
   Б.И. Зиновьев - слесарь Путиловского завода, на квартире  которого  в
1895 году часто проходили собрания рабочих

   Стр. 45. Фабрика Отто Кирхнера - в советское время - фабрика  беловых
товаров "Светоч".

   Стр. 59. Франсуа Андре Даникан Филидор (1726 - 1795) - великий  фран-
цузский шахматист, единогласно признавался сильнейшим  шахматистом  мира
второй половины XVIII века. Был также известным композитором,  основопо-
ложником французской комической оперы.
   Дешапель (1780 -1847) - французский генерал, вероятно сильнейший шах-
матист начала XIX века.
   Луи Шарль Лабурдонне (1797 - 1840) - французский  шахматист,  с  1824
года считался сильнейшим игроком мира.
   Даниэль Гаррвиц (1823 - 1884) - сильнейший французский шахматист  се-
редины XIX века.
   Пол Морфи (1837 - 1884) - великий американский шахматист.  В  течение
своей жизни он всего полтора года (с октября 1857 г. по  март  1859  г.)
выступал в серьезных состязаниях, все его выступления прошли в непрерыв-
ных победах, и за это короткое время он не только доказал  свое  превос-
ходство над лучшими шахматистами эпохи, но и создал вокруг своего  имени
ореол легендарной славы!
   Адольф Андерсен (1818 - 1879) - знаменитый немецкий шахматист. Завое-
вав I приз на первом международном турнире в Лондоне (1851 год),  приоб-
рел репутацию лучшего шахматиста в мире. В 1858 году Морфи выиграл у не-
го матч, но вскоре отошел от шахмат, и Андерсен быстро восстановил  свою
репутацию.
   Стр. 68. ... Блок вновь встретит свою давно знакомую "незнакомку".  -
7 ноября 1902 года А. Блок после долгого перерыва встретил Л.Д. Менделе-
еву на студенческом балу в зале Дворянского собрания, и она дала  согла-
сие стать его женой.


   Десять лет спустя

Исторический роман

Посвящается ВЛАДИМИРУ ЕПИШИНУ,
отличному гроссмейстеру и хорошему другу

   * 8 ноября 1905 года *

   Ранним утром, когда женевский экспресс  уже  приближался  к  окраинам
Санкт-Петербурга, в полупустом  вагоне-ресторане  сидели  два  респекта-
бельных молодых человека и пили водку, закусывая ее осетриной.
   - Осень... Поздняя осень, даже листопад уже прошел... Унылая пора, да
и места здесь тоскливые, - на ломаном русском языке произнес один из пу-
тешественников, задумчиво глядя в окно.
   Это был юноша двадцати двух лет, высокий, большеголовый, статный, да-
же немного грузный. Его собеседник -  невысокий,  атлетически  сложенный
мужчина в расцвете лет, в отличном костюме, с полностью оформившейся лы-
синой и короткой рыжеватой бородкой - был настроен куда  более  оптимис-
тично.
   - Не сомневаюсь, Бени, что ты полюбишь русскую столицу! - отвечал он.
- Хотя солнце здесь светит гораздо реже, чем в твоей родной Италии,  Пе-
тербург все же остается самым прекрасным городом на свете. Можешь  пове-
рить бывалому путешественнику.
   - Быть может вы и правы, г-н Ульянов, но в таком случае мы еще не до-
ехали до Санкт-Петербурга...
   - Разумеется, мы еще только подъезжаем к Петербургу, но да будет тебе
известно, что некоторые пригороды русской столицы по совершенству  архи-
тектурных ансамблей не уступают первым городам мира.
   - Пригороды? - удивился Бени.
   - Да-да, пригороды! - подтвердил Ульянов. -  Гатчина,  Царское  Село,
Павловск и, конечно, Петергоф... Ведь это о них:

   Летят алмазные фонтаны
   С веселым шумом к облакам:
   Под ними плещут истуканы
   И, мнится, живы; Фидий сам,
   Питомец Феба и Паллады,
   Любуясь ими, наконец,
   Свой очарованный резец
   Из рук бы выронил с досады.
   Дробясь о мраморны преграды,
   Жемчужной, огненной дугой
   Валятся, плещут водопады;
   И ручейки в тени лесной
   Чуть вьются сонною волной.
   Приют покоя и прохлады,
   Сквозь вечну зелень здесь и там
   Мелькают светлые беседки...

   - Это вы сочинили? - наивно спросил Бени, недостаточно  чувствовавший
русский язык, чтобы сразу узнавать уверенную поступь классика.
   - Ну что ты?! - усмехнулся Ульянов. - Каюсь: грешил в юности,  но  до
таких высот не поднимался. Это Пушкин... Я очень люблю Пушкина, Бени,  и
часто его вспоминаю, особенно осенью. Отчасти ты прав: теперь уже  слиш-
ком поздно. Посмотрел бы ты на эти леса месяц назад! Ты только вслушайся
в эти строки:

   Унылая пора! очей очарованье!
   Приятна мне твоя прощальная краса -
   Люблю я пышное природы увяданье,
   В багрец и в золото одетые леса...

   - Как просто сказано, как спокойно, - и навсегда!.. Теперь уже так не
говорят.
   - А вам не кажется, г-н Ульянов, что в вас сейчас говорит  свойствен-
ная людям тоска по прошлому?
   - Нет, не кажется! - уверенно сказал Ульянов. - Здесь другое.  Просто
любая эпоха рождает своих гениев, но не в каждой области. Наша эпоха  не
породила гениев слова, равных Пушкину.
   - Быть может наша эпоха взяла свое в социально-политической сфере?  -
предположил Бени.
   - О, здесь трудно выдержать испытание временем! - усмехнулся Ульянов.
- Одних потомки развенчивают, других - просто постепенно забывают, и это
как нельзя лучше подтверждает постулат Маркса о  том,  что  человеческое
общество развивается поступательно.
   - Так выпьем за Маркса, который никогда не ошибался? - предложил юно-
ша.
   - Давай, Бени, лучше выпьем за русскую столицу... Если б ты знал,  за
какой прекрасной девушкой я ухаживал в Санкт-Петербурге десять  лет  на-
зад...
   - И к чему это привело? - спросил прямолинейный итальянец.
   Ульянов задумался. Воспоминания охватили его.
   - Она держала маленькую рюмочную на  Мещанской  улице...  Наверно,  я
непростительно редко туда заходил... Все чего-то стеснялся... Порой  мне
кажется, что сейчас я сделал бы все гораздо лучше... Что все было совсем
несложно, просто я был дурак... Но может мне это только  так  кажется...
Когда-нибудь я расскажу тебе эту историю, а сейчас давай выпьем!
   Пока Ульянов предавался воспоминаниям о своей  юношеской  страсти,  в
вагон-ресторан вошла женщина, которую он не любил  никогда,  но  которой
суждено было стать спутницей его жизни. Она приближалась к сотрапезникам
неуклюжей походкой, свойственной немолодым и неловким особам при переме-
щении в мчащемся экспрессе.
   - Володя! Бени! - еще издали заголосила Крупская. - Мы уже  подъезжа-
ем, а вы все еще здесь сидите.
   - Не переживай, бабуля, - успокоил супругу Ульянов. - Мы уже заканчи-
ваем. Пойди, пока, уложи вещи, а мы через пять минут будем... Да,  Бени,
ты сам видишь: к чему это привело... Кстати, бабуля, ты не хочешь немно-
го выпить?
   - Ты же знаешь, что я не пью, Володя, - ответила Крупская тоном  сми-
ренной монашки.
   - Да знаю я, что все человеческое тебе чуждо, - усмехнулся Ульянов. -
Но по случаю возвращения в Санкт-Петербург могла  бы  и  изменить  своим
принципам. В Швейцарии я и сам почти не пил. Там, собственно, и  пить-то
было не с кем. Но сейчас, чувствую, наверстаем!.. Ну, ладно, иди,  бабу-
ля. Мы скоро придем.
   Полчаса спустя это странное трио вошло в пассажирский зал Варшавского
вокзала. Ульянов свободно вздохнул, оглядывая высоченные  потолки  этого
сооружения. Таких ему не доводилось видеть ни в Берлине, ни в Женеве, ни
в Вене. Бойкие мужички торговали здесь водкой и солеными огурцами, пивом
и селедкой, чаем и пирожками. Кругом было грязновато, но как-то отлично.
Проходя мимо маленького кафе с тремя столиками и пивным краном на  стой-
ке, Ульянов заколебался - стоит ли пить пиво после водки.
   - Владимир Ильич! - внезапно послышался у него за спиной знакомый го-
лос.
   Ульянов обернулся и сразу  узнал  Ника  Буренина.  Большой,  румяный,
всегда приятно пахнущий пивом - Ник  был  душой  общества  петербургских
марксистов. Ульянов познакомился с ним пять лет назад, 20 мая 1900 года,
во время своего последнего (нелегального) посещения Санкт-Петербурга.
   - Здравствуйте, Ник! - обрадовался Ульянов. - Очень рад вас видеть.
   - Взаимно, Владимир Ильич! Здравствуйте, Надежда Константиновна!
   - Это Бени, - представил юношу Ульянов. - Наш итальянский товарищ.
   - Очень приятно... Николай... Я чувствовал, Владимир  Ильич,  что  вы
приедете этим поездом. Вчера я навел справки: в  меблированных  комнатах
"Сан-Ремо" есть свободные номера. Если вы не возражаете...
   - "Сан-Ремо"? - переспросил Ульянов. - М-м, ну что ж, пожалуй.
   Буренин предложил "закинуть" Крупскую с вещами в  "Сан-Ремо"  ("Пусть
Надежда Константиновна отдохнет с дороги!"), а затем отправить