ит какая-то особая торжественная тишина - затишье перед
бурей!..
   И снова Ульянов услышал свой собственный  голос.  Теперь  он  говорил
негромко, но слова далеко разносились в тишине.
   - Ваша критика социализма неконструктивна. Это все равно, что  крити-
ковать капитализм, приводя в качестве аргументов вековое рабство  черно-
кожих и захватнические войны против  краснокожих  в  Соединенных  Штатах
Америки.
   Толпа по-прежнему молчала.
   - Сегодня, - продолжал Ульянов, - вы  видите  свое  прошлое  исключи-
тельно в черных красках, вы восхищаетесь Америкой и хотите  использовать
ее опыт. Напрасно! Ежегодно 4 июля  американцы  отмечают  день  рождения
своей "самой свободной в мире страны". Между тем, этой  стране  немногим
более двухсот лет, добрая половина которых омрачена официально узаконен-
ным рабством. Лишь совсем недавно в Америке формально провозглашено рав-
ноправие всех ее граждан, хотя до подлинного равноправия видимо еще  да-
леко. Но американцы привыкли развивать свои сильные стороны, а не устра-
нять недостатки. В отличие от вас, они не склонны к самобичеванию.
   Какой-то молчавший до сих пор интеллигент на трибуне очень тихо  ска-
зал:
   - Но ведь вы не были социалистом, вы были коммунистом.
   - Социалистом очень легко быть при  демократии,  -  уверенно  ответил
Ульянов. - Мое мировозрение формировалось при абсолютной монархии.  Пос-
ле...
   Он не успел договорить. Раздался шум в толпе. Какой-то похожий на го-
риллу верзила продирался к трибуне, яростно работая локтями. Обращаясь к
судьям, он громко кричал:
   - Этот человек не похож на еврея! Опять вы нам врали!..
   Поднялся невообразимый шум. Кто-то пытался остановить "гориллу". Воз-
никла свалка. Какие-то люди пытались взобраться на трибуну -  там  судьи
уже дрались между собой. Каким-то фантастическим зрением  Ульянов  видел
теперь вокруг себя милионы дерущихся. Эти люди,  только  что  обвинявшие
Ульянова в разрушении памятников старины, теперь с поросячьим  восторгом
уничтожали памятники советского времени,  созданные  не  менее  великими
скульпторами!
   Ульянову стало страшно. Он вдруг почувствовал  себя  виноватым  перед
этими людьми. Ему захотелось остановить их хотя бы на  этот  раз,  и  он
сделал шаг по направлению к дерущимся. Через  мгновенье  он  уже  бежал,
размахивая руками и крича, призывая к благоразумию этих  озверевших  лю-
дей, но никто не обращал на него внимания. Никто не замечал его. Он  бе-
жал сквозь толпу, как сквозь дымовую завесу, не ощущая ее физически.  Он
не мог вмешаться в ход событий. Он существовал в другом времени,  и  все
происходившее здесь было для него лишь миражом...

   Глава 10. 2017 год

III
Среда, 30 августа,
полдень

   - Привет! Я - Колин Кэмпбелл. В эфире WMBC. На востоке  Америки  пол-
день. После выпуска последних известий вы услышите еженедельную програм-
му для любителей популярной музыки рок, затем обзор "О чем сегодня пишут
американские газеты". Но сначала - краткая сводка новостей.
   - Президент Дойл направил российскому правительству телеграмму  собо-
лезнования по поводу трагических событий в Осьмино.
   - Лидер американских коммунистов Ричард Рауш призвал всех своих  сто-
ронников принять участие в демонстрации по случаю Дня Труда.
   - Сенатор-демократ Брюс Истлунд выступил вчера в Вашингтоне с заявле-
нием, в котором призвал демократов  и  нерадикальных  коммунистов  сесть
вместе за стол переговоров с целью образования  Единой  Социалистической
партии Америки.
   - Федеральное бюро статистики объявило вчера окончательные итоги  пе-
реписи населения. Первого января 2017 года в Соединенных Штатах прожива-
ло 291,639 млн. человек.
   Переходим к новостям в подробном изложении...
   Я выключил радио, сел на кровати и закурил сигарету.
   Уже который год, подумал я, каждый мой день начинается  одинаково:  я
прослушиваю краткую (именно краткую!) сводку последних известий, выкури-
ваю сигарету и лишь затем встаю. Новости в подробном изложении я  слушаю
очень редко: лишь в тех случаях, когда в краткой сводке прозвучало  неч-
то, особо меня заинтересовавшее. А вот не покурил в постели, натощак,  я
за последние десять лет кажется всего два раза. Первый раз это случилось
года четыре тому назад, когда я переспал с какой-то мымрой с Соломоновых
островов, не выносившей табачного дыма. Другой раз это произошло 1 янва-
ря прошлого года. Тогда я собирался с нового года бросить курить...
   Сегодня у меня выходной день. При моей сумасшедшей профессии выходные
выпадают по какому-то рулеточному принципу. Совершенно невозможно ничего
планировать. Но мне это почему-то даже нравится. Я  и  не  люблю  ничего
планировать заранее. А люблю - я проснуться  когда  получится,  закурить
сигарету, и думать: пойти мне сегодня пить пиво к Тимми или  отправиться
в "Прерию", чтобы съесть жареное "седло бизона" с острым, пахнущим дымом
соусом и выпить "огненной воды". Подумав об этом, я сразу же  вскочил  с
постели и побежал в душ.
   Все благие намерения, которые я вынашивал целую  неделю,  полетели  к
чертям собачьим, как только я вспомнил про бизонье мясо и "огненную  во-
ду". А ведь я ждал выходного, чтобы поработать над своим романом...
   Я начал писать этот роман шесть лет тому назад, и за все эти годы на-
писал какую-то жалкую сотню килобайт. Всегда что-то отвлекало - девочки,
собантуйчики, футбол... Долгое время я никому не показывал  написанного.
Лишь недавно я решил почитать это вслух Линде. После первых же двух фраз
она ядовито

меня сразу пропало желание читать дальше. Роман начинался так:
"Меня зовут Л.Л. Мне 30 лет." Вероятно, я действительно пишу
так медленно, что мой роман уже устарел. Но не в этом дело...
   Мой отец, сколько я его  помню,  всегда  тянул  инженерную  лямку  на
большом и грязном электротехническом  заводе  на  севере  Нью-Джерси.  В
юности я больше всего боялся, что и мне судьба уготовила такую же унылую
долю. Поэтому, несмотря на протесты отца (извечный конфликт отцов и  де-
тей!), я выбрал стезю свободного (как мне тогда  казалось)  художника  -
журналистику.
   Довольно быстро я понял, что моя "свободная" профессия отнюдь не сво-
бодна от мелкой политичности, грязной лжи, вынужденного раболепия -  од-
ним словом, от всего того, что мне казалось противным в профессии  моего
отца. И тогда мне вдруг захотелось стать писателем. Причем  непрофессио-
нальным! Профессиональный писатель обычно вынужден писать  плохие  книги
ради заработка. Мне же просто хотелось все свое свободное  время  прово-
дить в стране своих грез, в обществе созданных мною образов...
   Хотелось, но не получалось. Свободное время я проводил где угодно - у
Тимми и в "Салониках", в "Ритмах Марса" и в ночном  клубе  на  42-ой,  в
"Прерии" и в "Сиракузах", - но только  не  за  письменным  столом  перед
компьютером...
   Я вышел на улицу. Здесь все было по-прежнему - серпы, молоты, лозунги
на стенах, листовки на асфальте. "Париж покрылся баррикадами!" -  вспом-
нилась мне фраза из школьного учебника истории. Но пока было тихо.
   До "Прерии" мне надо было пройти всего три квартала. На ближайшем уг-
лу толстый, чернявый спагетти уже разложил на длинном  столе  "шанелевс-
кие" сумочки, шляпки с эмблемой "Мадам Бовари" и прочие объекты вожделе-
ния восточноевропейских особей женского рода. Последние не заставили се-
бя долго ждать, и, расталкивая друг дружку, уже рылись во всей этой куче
ворованного хлама.
   На следующем углу двое нищих трясли стаканами. Я высыпал всю свою ме-
лочь - около трех долларов - слепому черному парню и отдал бумажный дол-
лар старому спившемуся caucasian'у.
   Стоял самый разгар ланча, и надеятся на отдельный столик  в  "Прерии"
было столь же бессмысленно, как ждать второго пришествия. Мне еще повез-
ло, что удалось заполучить мое любимое местечко - за  вишневым  столиком
на две персоны в самом темном углу зала.
   За этим же столиком уже томился в ожидании официанта седовласый,  ру-
мяный caucasian лет пятидесяти. При моем появлении он сразу  оживился  и
протянул мне свою визитную карточку. Я взглянул: "Д-р  Дюран,  профессор
кафедры философии, Нью-Йоркский университет".
   - А вы - мистер Левистер, не так ли? Не удивляйтесь! - попросил  про-
фессор, но я уже успел удивиться. - Просто у меня отличная память на ли-
ца, а ваше маленькое фото я вижу почти ежедневно  на  страницах  "Hudson
News".
   Действительно, подумал я, удивляться тут нечему. Разве лишь тому, что
меня раньше никто никогда так вот не узнавал.
   - Вы бывали здесь ранее, м-р Левистер?.. О, в таком случае вы знаете,
что следует заказывать... Седло бизона?.. М-м... А это не будет  слишком
сухо?.. Нет? Отлично, обожаю сочное мясо... А что на  гарнир?..  Фасоль?
Неужели?.. Мм... Ну ладно попробуем. И зеленый салат, конечно?!.  А  чем
вы обычно запиваете?.. Огненная вода??? Это сколько же процентов алкого-
ля?.. Семьдесят пять!? А с чем вы это смешиваете?.. Пьете так?!  Честное
слово, м-р Левистер, будь вы белый, я бы решил, что у вас русские  пред-
ки! В этом вопросе я, с вашего позволения, пойду своим  путем  и  закажу
себе красного вина.
   Д-р Дюран трещал без умолку. Инструктаж по поводу заказа давал  вроде
бы я, но говорил все время он. Наверняка он был отличным лектором в сво-
ем университете!
   Коротконогая, страшненькая официантка быстро принесла  нам  салаты  и
выпивку. Бросив оценивающий взгляд на ее удаляющуюся задницу,  профессор
бодро провозгласил:
   - Жизнь прекрасна! Я знаю, что это звучит ужасно банально, но давайте
выпьем за это, м-р Левистер.
   Мы выпили. Профессор пил итальянское вино удивительно красивого руби-
нового цвета, я же врезал себе по мозгам рюмочкой "огненной воды" -  ог-
лушающего и дерущего горло фирменного напитка ресторана "Прерия".
   Как только мы выпили, профессор вновь заговорил. Он говорил,  не  за-
молкая ни на секунду. Он одинаково успешно говорил с набитым  ртом  и  с
пустым. Ему не нужен был собеседник, он  нуждался  только  в  слушателе.
Причем в любом. Все, что он говорил мне, он без сомнения с удовольствием
рассказал бы и коротконогой официантке, и шефу иностранной  контрразвед-
ки, и папе Римскому, и Христу, и даже Риччи Раушу.
   - Да-да, м-р Левистер, жизнь прекрасна! Сегодня это уже не  банальная
фраза. Сегодня это реальность. Отныне и навсегда. Бог благословил Амери-
ку. Теперь мы имеем абсолютно все... Взгляните на эту картину. Разумеет-
ся она напоминает нам, что мы находимся в "Прерии". В этом смысле ресто-
ран, кстати, очень удачно декорирован. Но сейчас речь не об  этом.  Этот
несчастный дакота развел руки в мольбе. О чем он просит Великого Духа? О
самой малости - о мире, о пище... Но и эту малость он едва  ли  получит.
Мы же сегодня имеем все -превосходное жилье, полное  изобилие  продуктов
питания, технические удобства, лекарства, избавляющие нас от  недугов  и
неудобств. Да-да, лекарства! Мы еще не достигли бессмертия,  но  мы  уже
имеем пилюли, защищающие нас от двух главных врагов человечества - импо-
тенции и плохого пищеварения... Сегодня никто уже не  вспоминает  Ницше,
Шопенгауэра, Мальтуса. Сейчас опасен только нигилизм... Большое спасибо,
дорогая (это - коротконогой официантке, подавшей нам  бизонину)...  Мясо
выглядит превосходно! Давайте за это выпьем, м-р  Левистер...  Вы  пьете
"огненную воду" даже не морщась, как заправский профи... Прекрасное  ви-
но!.. О чем я говорил?.. Да-да, м-р Левистер, один только нигилизм  соз-
дает ныне угрозу нашему обществу. Именно он породил  сегодняшний  комму-
низм, а точнее - "раушизм"... Какое сочное мясо... И эта фасоль с чесно-
ком просто божественна... О чем это я? Да! Эти мрачные философы прошлого
сегодня выглядят попросту дураками. Так устроен мир! Все гениальное выг-
лядит смешным по прошествии всего лишь сотни лет. Особенно это  касается
общественных наук... Попробуйте вот этот соус!.. Итак, вопреки прогнозам
мрачных философов мы без видимых потрясений  построили  Общество  равных
возможностей и всеобщего благоденствия!.. Я помню вашу статью о  расовой
проблеме, м-р Левистер. Я с вами абсолютно не согласен. Извините, но ра-
сизм - это просто  мнительность  черного  населения.  Подобная  же  мни-
тельность свойственна евреям. Я имею ввиду, в первую очередь,  европейс-
ких евреев... Ваше здоровье!.. Кстати, как вам нравится наша официантка?
.. Не пора ли нам заказать кофе?.. Милая!.. Принесите  нам  кофе,  пожа-
луйста... Десерт?.. М-м, как вы смотрите, м-р Левистер?.. Нет... На  чем
мы остановились?.. А, да-да-да... Мы живем в обществе  абсолютно  равных
возможностей, хотя конечно от каждого  требуется  известное  упорство  в
достижении цели. Сегодня я испытываю чувство  глубокого  удовлетворения,
оглядываясь на пройденный мною путь, хотя гораздо легче было  бы  ничего
не делать и жаловаться на жизнь.
   До сих пор я практически не участвовал в разговоре. Я не видел смысла
спорить с этим самодовольным идиотом, которого вполне устраивало положе-
ние общества, поскольку он был удовлетворен своим положением в этом  об-
ществе. Где-то, кажется у Ремарка, я читал, что  спорить  с  коммунистом
столь же бессмысленно, как и спорить с нацистом. А какой смысл спорить с
профессором Дюраном? Но в эту минуту - то ли под уже  ощутимым  влиянием
"огненной воды", то ли вспомнив  спившегося  caucasian'а  и  несчастного
слепого на улице - я осторожно спросил:
   - А вы уверены, профессор, что если бы вы родились в бедной семье,  в
неблагополучном районе, ваша жизнь сложилась бы столь же безоблачно?
   Доктор Дюран снисходительно улыбнулся.
   - Вы еще очень молодой человек, м-р Левистер. В вас говорит юношеский
максимализм. На самом же деле социальных программ, существующих в  нашем
обществе, вполне достаточно, чтобы признать его обществом равных возмож-
ностей, где каждый имеет одинаковый шанс.  Мне  трудно  вас  переубедить
сейчас, но думаю, что когда-нибудь вы с моим мнением согласитесь.
   Не думаю, что профессор считал меня "красным негром". Скорее всего, я
был в его глазах юным болваном, наслушавшимся коммунистической пропаган-
ды. Как говорится: "повзрослеет - поумнеет". Его интерес к разговору яв-
но упал.
   Выпив кофе, мы расплатились и вышли из ресторана.
   - Рад был с вами познакомиться, - сказал на прощание профессор и вру-
чил мне еще одну свою "визитку". - Может быть, вы посетите мою  завтраш-
нюю лекцию? Я начинаю в полдень.
   - Благодарю вас, - сказал я. - А какая тема?
   - Проблема образования в обществе равных возможностей. Как я  сегодня
лишний раз убедился - очень актуальная тема.
   - Благодарю вас, - сказал я еще раз. - Постараюсь.

   Глава 11. НОВОСТИ АРКАДИЯ СИМОНОВИЧА

   - Володенька, вам повезло! - радостно приветствовал  Ульянова  старик
Прадер. - Вам повезло дважды! Вы даже не можете  себе  представить,  как
вам повезло!
   - Могу! - ответил г-н Ульянов, потирая замерзшие руки.
   - Как, вы уже знаете? Но каким образом? - Аркадий Симонович  выглядел
разочарованным. - А-а, понимаю: вероятно вы уже видели Хардина.
   - А разве Андрей Николаевич в Петербурге? - в свою  очередь  удивился
Ульянов.
   - Так вы его еще не видели? Откуда же вам тогда все известно?
   - Да помилуйте, Аркадий Симонович! Мне ровным счетом  ничего  не  из-
вестно. Я просто пошутил. Мне всю ночь снилась какая-то чертовщина, и  с
утра я решил прогуляться по свежему воздуху. Я пришел сюда пешком, а мо-
розец нынче знатный. Поэтому, едва открыв вашу дверь, я почувствовал се-
бя счастливым, а в предвкушении вашего знаменитого борща  я  решил,  что
мне повезло дважды. Но вы действительно удивили меня - удивили и обрадо-
вали. Значит, Андрей Николаевич в Петербурге? Где он остановился?
   - Этого я не знаю, но вы с ним еще увидитесь. Я его встретил вчера  в
Шахматном обществе. Он приехал в Петербург по случаю матч-турнира.
   - Как, вы вчера там были? - удивился Ульянов.
   - Да, Володенька. А как же иначе? Такое событие!
   - А как же ресторан?
   - Поработали без меня несколько часов. Что тут удивительного?
   В этом действительно не было ничего удивительного, но все завсегдатаи
ресторана привыкли ежедневно видеть старика за стойкой.
   - Я понимаю, что вам будет приятно встретиться с г-ном  Хардиным,  но
говоря, что вам повезло, я имел в виду совсем не это! -  с  таинственным
видом сказал Прадер.
   - Как, есть еще новости!? - воскликнул Ульянов. - Аркадий  Симонович,
не томите!
   - Разрешите прежде подать вам борщ! - сказал Прадер и с торжествующим
видом убежал на кухню.
   Когда-то нанятый и выученный Прадером поваренок давным-давно  превра-
тился в не очень молодого человека и очень опытного повара, но свой зна-
менитый борщ Аркадий Симонович до сих пор готовил собственноручно.  Каж-
дое утро старик варил в огромном чане классический украинский борщ (Пра-
дер был родом из Жмеринки). Как только кто-нибудь из посетителей заказы-
вал "борщ Прадера", старик брал небольшой глиняный горшочек, мелко  шин-
ковал в него изрядное количество чеснока, сладкого перца, колбасы и  са-
ла, добавлял три или четыре столовые ложки предварительно  отваренной  в
пиве кислой капусты, заливал все это борщом и ставил горшочек в печь  на
несколько минут. Каждому, заказавшему борщ, бесплатно полагалась рюмочка
водочки - "для аппетита". Водка и сметана подавались отдельно на  специ-
альном подносике с надписью "БОРЩ ПРАДЕРА". Подносик был красного  цвета
в форме сердца, что видимо символизировало любовь Прадера к посетителям,
а быть может любовь посетителей к "борщу  Прадера".  "Еврейским  борщом"
шутливо называли завсегдатаи этот вкуснейший и оригинальнейший суп.  По-
говаривали, что это было излюбленное кушанье государя императора, правда
ел он его всегда инкогнито, скрываясь под именем полковника Бздилевича.
   Итак, Ульянов выпил рюмочку и, положив две ложки сметаны в  яркокрас-
ный суп, с удовольствием приступил к еде. Утром, напуганный  страшным  и
непонятным сном, он спланировал трезво провести день, но  теперь,  после
хорошей прогулки и "стартовой" рюмочки, забыл все благие намерения.
   - А теперь, Аркадий Симонович, пива и новостей! - потребовал Ульянов,
расправившись с борщом. - Рассказывайте, какое еще счастье мне  привали-
ло, помимо удовольствия отведать вашего божественного борща и перспекти-
вы увидеть Андрея Николаевича Хардина.
   - Вам повезло, Володенька! - снова сказал Аркадий Симонович,  наливая
Ульянову пиво. - Сегодня у меня раки!
   Ульянов придал своему лицу восторженное выражение,  что  было  совсем
нетрудно, поскольку он действительно любил раков. Вместе с тем, он,  ко-
нечно, понимал, что это не главная новость старого Прадера. Аркадий  Си-
монович, выдержав непродолжительную паузу, важно произнес:
   - Разрешите предложить вам, Володенька, салат "Столичный".
   - Да, конечно, - ответил Ульянов. - С удовольствием!
   Прадер снова исчез, но на этот раз сразу же вернулся с вазочкой сала-
та.
   - Раки для вас уже варятся! - радостно сообщил он.
   Салат был заправлен первоклассным майонезом "Провансаль"  и  испускал
тонкий аромат прекрасно приготовленных речных даров.  Сегодня  мало  кто
помнит, почему салат "Столичный" - столь популярный в  Петербурге  и  не
слишком популярный в Москве - имеет такое  название.  Объяснение,  между
тем, довольно простое: салат этот  был  изобретен  Аркадием  Симоновичем
Прадером еще в те времена, когда столица располагалась на невских  бере-
гах. В наше время в российских ресторанах "Столичным" называют любой са-
лат, приготовленный по типу французского "Оливье". В  оригинальной  идее
Аркадия Симоновича салат "Столичный" приготовлялся с раками.
   Согревшийся и уже утоливший первый голод Ульянов  не  спеша  смаковал
деликатесный салат, запивая его пивом.
   Несколько минут спустя Аркадий Симонович принес большое блюдо с варе-
ными раками. Ярко-красные с длинными белыми клешнями раки были  украшены
сельдереем и выглядели весьма аппетитно.
   Ульянов доел салат, придвинул к себе блюдо с раками