а осмысляла себя как аналогию Франции конца ХVIII века, с её комиссарами, коммунами, конституантами, террором, с её Маратом, Робеспьером и Наполеоном. Таким образом, прошлое Европы превращалось в СЦЕНАРИЙ, а настоящее Европы оборачивалось будущим России, то есть просто переставало существовать как данность. 
Возможно, выход в осознании этого. Россия должна стать театром сознательно. И поставить для Европы ряд пьес. Возможно, тогда Россия станет чем-то большим. 




937

Примечание к №902
"Твой сверхчеловек, часто бегающий в сверхватерклозет". (А.Чехов) 

В "Даре" Чердынцев идёт по ночному Берлину: 
"Вот, наконец, сквер ... высокая кирпичная кирка и ещё совсем прозрачный тополь, похожий на нервную систему великана, и тут же общественная уборная, похожая на пряничный домик Бабы-Яги". 




938

Примечание к №935
ещё не ясно, кто на кого смотрит сквозь микроскоп 

Из стихотворения Даниила Хармса: 
Мы глядели друг за другом 
В нехороший микроскоп. 
Что там было, мы не скажем - 
Мы теперь без языка. 




939

Примечание к с.53 "Бесконечного тупика"
Мандельштам допустил грубейшую ошибку, придав русскому слову номиналистическое значение. 

Бердяев говорил в статье "Слова и реальность в общественной жизни", написанной после Февраля: 
"Несвобода питает пустую фразеологию "левую" в пустую фразеологию "правую". Реальности, стоящие за словами, не могут быть выявлены. Совершенная свобода слова есть единственная реальная борьба с злоупотреблением словами, с вырождением слов. Только в свободе правда слов победит ложь слов, реализм победит номинализм. Свобода слов ведёт к естественному подбору слов, к выживанию слов жизненных и подлинных ... Власть слов была властью внешнего. А мы должны обратиться к внутреннему. Вся жизнь должна начать определяться изнутри, а не извне, из глубины воли, а не из поверхности среды". 
Следует заметить, что Бердяев и Мандельштам вкладывали в понятия "реализм" и "номинализм" разный смысл. Мандельштам, говоря о номинализме русского языка, имел в виду его рассыпанность, анархизм, существование каждого слова как замкнутого микрокосма, монады. Слова для Мандельштама имели "вещный" характер. Их нельзя свести к абстрактным категориям. Бердяев же, говоря о номинализме (и соответственно реализме) языка, вёл речь о мнимости, фиктивности слов и, соответственно, о их реальности, связи с действительностью. Ошибка Мандельштама в недооценке "живости" русского языка, способности его к сцеплению слов в различные иерархические структуры, весьма слабо связанные с миром вещей. Бердяев же не понимал, что русское слово САМО ПО СЕБЕ несвободно. Русское слово несёт в себе яд несвободы. И свобода слова означала свободу артикуляции и демагогии, в результате чего и произошло договаривание до максимально ирреального мира. Самостоятельность слова (номинализм) и самостоятельность сцепления слов, вызывающая создание идеального мира (реализм), приводят к свободе фантазий и к их бездушному отрыву от реальности. Номинализм же как фиктивность слова и реализм как его существенность и способность к влиянию на мир реальный приводят к ложной сбываемости.




940

Примечание к №771
Я никогда не мог найти цель в жизни. 

В моей жизни нет цели - следовательно, она легко наполняется смыслом. (942) А наиболее элементарный смысл того или иного явления - пародия. Но я пародия мыслящая. Собственно в этом и заключается некая иллюзия, суррогат цели - постоянный поиск удивительной, счастливой реальности, искажением которой является моя жизнь. Расшифрованная пародия, пародия, осмысляющая себя как пародию, исчезает. Но облегчения нет. Момент осмысления совпадает с зарождением очередной догадки. Не есть ли тут более глубокий, более коварный смысл? Цепь пародий уходит в бесконечность, становится всё сложнее и грандиознее. Она доходит до Абсолюта, то есть до пародии на бесконечное. Но чем сложнее, чем грандиознее, тем внутренний смысл моего собственного существования становится проще и смехотворнее. 
Лишь одно утешение. Не случайно в центре Розанов, хотя Розанов-то не открывает и не замыкает цепь. Он где-то посередине, где-то между низменной и вечной сущностью (будь то дьявольской или божественной). Но путь лежит именно к нему, ибо только в соотнесении с его "я" моя жизнь отчасти подлинна, отчасти серьёзна. Этот человек слишком хорошо чувствовал собственную неподлинность, собственную несерьёзность. Вообще неподлинность и несерьёзность русского человека. И человека вообще. И при этом удивительная жалость к себе и к людям. Навряд ли он бы только посмеялся над своей карикатурой. 
Но и разочарование тут, может быть, наиболее глубокое. Менее всего мне хотелось бы высмеивать своим существованием В. В.Розанова. Но я есть... Или нет меня?.. 




941

Примечание к с.53 "Бесконечного тупика"
(Русская культура) будет погибать и возрождаться вновь, как феникс 

Бунин писал в "Окаянных днях": 
"Ключевский отмечает чрезвычайную "повторяемость" русской истории. К великому несчастью, на эту "повторяемость" никто и ухом не вёл". 
Действительно, всё повторилось. Повторилось смутное время. Повторилось крепостное право. Но ведь повторяется всё. Повторится и Пётр I, и русская литература, и Петербург, и христианство. 




942

Примечание к №940
В моей жизни нет цели - следовательно, она легко наполняется смыслом. 

Я люблю жизнь и боюсь судьбы. Но под какой-то метроном моя жизнь втискивается в сюжет. А что такое "сюжет"? - Стилизованная судьба. Я хочу овладеть судьбой, но овладеваю лишь сюжетом. И кем становлюсь? - Увы, всё тем же писателем. 




943

Примечание к с.54 "Бесконечного тупика"
Изложение подошло к концу. Что мне сказать напоследок? 

I 
СО СТУПЕНЬКИ НА СТУПЕНЬКУ
(Статья эта появилась в одной из центральных советских газет.) 
Жил-был маленький мальчик. Родился он в простой советской семье. Советская власть дала ему всё: обильную пищу, хорошую и дешёвую одежду, добротную и прочную обувь. Ему было разрешено ходить в детский сад, потом - получать образование в нашей советской школе. И не где-нибудь, а в столице нашей Родины городе-герое Москве. Даже воздух, которым он дышал, был заботливо пропущен сквозь государственные очистные сооружения и обеспечивал нормальное и бесперебойное функционирование его организма. Весёлая, зажиточная жизнь была обеспечена "Одинокову" (именно так любил себя потом называть этот человек). 
Казалось бы, в таких условиях жить и жить. Но нет, хотелось большего. Шли годы, а с ними росли и потребности. Герой (а точнее, антигерой) нашего очерка стал жить с ощущением, что ему чего-то недодали, что ему кто-то чего-то "должен". Способности же, в отличие от все возрастающих потребностей, были средние. В школе учиться было трудновато. Нужно было работать и работать - усердно, кропотливо. Но усидчивости-то у "Одинокова" и не было. Была лень. С возрастом лень росла. С ленью росло и чувство неблагодарности. Мечталось о чем-то особенном, "этаком", о чём-нибудь, знаете ли, "заграничном". Так в душе этого человека, болезненно самолюбивого, эгоистичного и злобного, народилась та трещина, которая год от года всё расширялась и расширялась, и наконец привела к столкновению с Законом. 
За лёгкую и "красивую" жизнь; за горы дармового виски, "потребляемого" во второсортных кабаках под шизоидные синкопы рок-н-ролла; за вожделенные штаны с броской "фирмой" на заднице; одним словом, за одну понюшку заокеанского табака "Одиноков" продал всё, что у него было за душой: смешал с грязью собственных родителей, вдосталь накуражился над своим народом, и наконец, глумливо замахнулся на самое святое, что есть у советского человека, - на личность великого вождя пролетариата Владимира Ильича Ленина. Этот неслыханный цинизм, эта духовная смердяковщина не может не вызвать ничего, кроме брезгливой жалости и отвращения. 
Да, "Одиноков" не взрывал шахты и заводы, не отравлял колодцы, не забивал гвозди в подшипники, не подпиливал линии электропередачи. Прошли те времена! Ныне классовый враг не осмеливается на крупные диверсии, а занимается мелким пакостничеством, духовным разложением и растлением неокрепших душ. По этому пути пошёл и "Одиноков", анонимно состряпав свою антисоветскую книжонку. Озлобленный неудачник, "Одиноков" принадлежит к тем "тихим" хулиганам, которые переворачивают урны и корёжат качели на детских площадках, но делают это тихо и аккуратно, в укромном уголке, когда их никто не видит. "Одиноков" принадлежит к тем расчетливым негодяям, которые бьют лампочки в подъездах, но не куражатся при этом, не лезут в драку с дружинниками, а трусливо убегают в ближайшую подворотню при первом милицейском свистке. "Одиноков" принадлежит к тем "художникам", которые мажут калом стены в общественных уборных, а потом спокойно умывают руки и говорят в глаза: "не я". "Одиноков" укрылся под псевдонимом, у него не хватило силы и мужества даже на то, чтобы открыто сказать: 
- Да, я негодяй, вот мой адрес и телефон, вот фамилии и домашние адреса моих "друзей". 
До каких же глубин доходит человеческая трусость и подлость! 
Страшно, страшно за этого человека! Страшно! Чувство мерзости и моральной нечистоплотности возникает у нас, авторов этой статьи, когда мы сталкиваемся по необходимости с двурушничеством, двоемыслием, двоедушием, тихой сапой лезущим через щели личного быта, и приводящим в конце концов к духовному банкротству. Повторяем, страшно! Но вместе с тем и отрадно! Если это вот ничтожество является всем, что могут противопоставить сейчас нам идеологические противники, значит, негусто у них, значит, готовы они, как утопающий, ухватиться за любую соломинку, за любую дрянь, вымываемую очистительным потоком перестройки и обновления из авгиевых конюшен тысячелетнего заскорузлого мещанства. 
Подонок "Одиноков" сам отлично понимает собственное ничтожество. В бессильной ярости крыловской моськи, у которой от собственного злобного визга ум за разум заходит, "Одиноков" проговаривается: "Я никому не нужен", - заявляет он, выбалтывая свой секрет Полишинеля. Конечно, кому он нужен? Даже иностранные разведчики, которым приказано его "использовать", его же и презирают. Какие же ещё чувства может вызывать предатель Родины? 
В попытке придать себе хоть какой-то вес "Одиноков" цепляется за "труды" бойкого нововременского щелкопёра В.В.Розанина, на хамски-блудливых статейках которого он пытается вырастить собственного производства развесистую клюкву злопыхательских измышлений, с которой, по его замыслу, голоса сионистских радиоотравителей будут собирать дурнопахнущую антисоветскую клубничку. 
Свой опус "Одиноков" вычурно-претенциозно окрестил "Бесконечным тупиком". На это мы скажем: как верёвочке ни виться, а концу быть. Таких "одиноковых", попрятавшихся по индивидуальным щелям своих тупиков, ждёт закономерная и единственная расплата. Советуем человеку, укрывшемуся под псевдонимом, задуматься над своей дальнейшей судьбой: выйти из бесконечного тупика подлости и предательства и прийти с повинной. 
Труден, долог путь духовного очищения, путь возвращения к людям, к обществу, путь превращения из "Одинокова" в "Коллективова". Падать, прыгать со ступеньки на ступеньку пингпонговым мячиком легко и весело. А вот подниматься, проходить через очистительное горнило собственного раскаяния - ох как трудно! Но это единственно возможный путь возвращения в солнечный и радостный человеческий мир Правды, Добра и Справедливости из мрачной пещеры ущемлённого самолюбия и эгоизма. Нам, коммунистам, по своей природе свойствен оптимизм, и мы верим, что в конечном счёте даже у такого человека, как "Одиноков", есть возможность морального перерождения. Мы верим, что, отбыв после покаяния срок заключения, он ещё сможет стать полезным членом общества. 
О.Т.Расщепенко 
Ф.И.Скалов 
И.Ц.Кобыш-Лосото

II 
ПИСЬМО ИЗ НЬЮ-ЙОРКА 
Не так давно в Париже стал издаваться литературный журнал "Пушкинское ухо". Главная цель "Уха" - по крупицам собрать, бережно сохранить и донести до потомков бесценные сокровища третьей волны русской эмиграции. В дело идёт всё: романы и повести; рассказы и анекдоты; поэмы, венки сонетов, стихотворения и эпиграммы; наконец, послания, личные письма и отдельные записочки, начертанные дрожащей рукой на ребристом и сучковатом столе какой-нибудь ностальгической пивнушки. Эпистолярное наследие помещается в "Ухе" под рубрикой "Письма русского путешественника". Именно здесь и было напечатано нижеследующее письмо Майкла Жидомирски, сына крупнейшего советского философа, а ныне американского художника-оформителя. 
Привет, Додик! Сорри, что долго не писал. От шкуры своей я соскочил, и живу теперь в Нью-Йорке. С нашими вижусь редко, только с Ромкой Шмульзоном и Эдиком. Впрочем, Эдика я тоже послал на хуй. Неделю назад ввалился ко мне и стал омуживать по-чёрному насчёт курнуть. Омудил до того, что мы отправились в паб по соседству, где я кое-кого знаю. Официант, мой приятель, подсуетился и отвёз нас в самый центр чёрного района. Мы мотор на всякий случай глушить не стали, и тут из кустов посыпались дилеры. Ты им в окно башли, они тебе туда же траву. На пять баксов пакетик на пять или чуть больше косяков. Качество не очень плохое, лучше, чем в Централ Парк. Собственно они никогда не фуфлят, просто в Централ они сворачивают такие тонкие джойнтс, что там больше бумаги, чем травы, а тут выдают саму траву, сворачивай, мол, сам. Эдик от такого сервиса просто ошизел и зажал 20 баксов. Дело, естественно, не в башлях, так как 20 баксов не деньги. Но сука стал выябываться и вести себя дико нагло, в общем, откровенная наябаловка, тем более, что он взял траву вперед. В общем, до того он меня разозлил, что я ему врезал между глаз и вышвырнул из машины. А тут смотрю, этот педераст из кармана браунинг тащит. Официант хотел его задним ходом придавить к стене, да я не дал, все равно стрелять ему было слабо. 
Энивэй, это всё чепуха, пишу тебе об этом так, для понта. Старик, недавно я прочёл крутую книгу некоего Одинокова. Получил кайф. Он там пишет, что жиды пили детскую кровь пивными кружками и т.д. И притом, с одной стороны, работает под дурачка, а с другой - засерает мозги, как говорил Владимир Соловьёв, "филомудией". Прочти, старик, это посильнее "Балашихинского комсомольца". Дизастер, одним словом. Книга называется "Бесконечный тупик". Сам он из Москвы и, судя по всему, малый не дурак, как говорится, "и вашим и нашим". Держу пари, что огрёб под это дело кучу баксов. Хотя, конечно, я бы настучал этому чуваку по роже, чтобы не нёс всякую хуйню за Россию. А впрочем, жму руку за такое ништяковое пиздобольство. Он там говорит, что миром будут править мировые мафии, американская и русская. Усёк? Теперь слушай сюда. Старик, давай орден масонский организуем. А потом скажем: ну, вот вам мировое правительство. Возьмём по "нобелю". А? Дело хорошее. Ты подумай. Я тут уже и приглашение в ложу набросал. Вот текст с оставленными местами для фамилий: 
Добрый землянин............................................! 
Сим извещаем тебя, что отныне ты являешься членом доблестного 1 регистра дистрикта "Солнечная система". На верховном собрании дистрикта тебе присвоен ... разряд ... ступени. 
Добрый землянин! Сердечно поздравляем тебя и твоих близких с большим и важным событием. Сегодня знаменная дата в твоей жизни. С этого момента тебе даются большие права, однодневно на тебя нагружаются священные и почестные обязуновсти члена великой Невидимой Империи. Это великанская честь. И её надо оправдать всей своей жизнью, учёбой, творением, честным трудом, добрым и принципиальным отношением к сапиенсам. Пусть тебя не пугают трудненности, помни: значительное легко не даётся. 
Будь настоящим гражданином невидимой Отчизны, убеждённым и стоятельным бойцом за великие идеалы. 
Уверены, что ты будешь честно служить Невидимым Братьям, беспрекословно выполнять Кодекс, приказы больших и уважаемых людей; будешь честным, храбрым, дисциплинарным и бдительным членом ложи. 
Добрый ......... ! Будешь хорошо повести себя, у тебя будет всё: вкусная еда, деньги, девочки, верные товаровищи. Пойдёшь против - свернём, однако, шею как домашнему животному. 
С братским приветом! 
По-моему, ничего получилось. Пошлём Каддафи, японскому императору, Ельцину. У меня уже список человек на 60. С ребятами обторчимся! 
Гуд бай, Додя! 

III 
БЕЗ ЗАГЛУШЕК 
Письмо, опубликованное в западногерманском журнале "У веча" и скромно подписанное: "Из России" 
Император Николай II, свято и мужественно делавший возложенное на Него судьбой дело - дело благоустроения и возвышения громадной Монархии, возбудивший восторг истинных патриотов и удивление просвещённых людей целого мира, - встретил и злых недоброжелателей. С безумием и яростью преследовавшие свои, никому не понятные, цели организаторы-разрушители, воспользовавшись грустным и трудным положением государства, 8 марта 1917 года арестовали Государя Императора, составлявшего гордость и славу России. Этот бессмысленный и противоестественный акт поверг в недоумение многочисленное царство, совершенно спокойное и Царю преданное. Сейчас же по всей России стали предприниматься многоразличные меры, направленные против каких-то неведомых врагов, вот уже несколько десятилетий стремящихся спутать для никому тогда не понятных целей сташестидесятимиллионное население, тесно связанное любовью и исконной преданностью Царю. 
Однако, к великой печали русских людей, события зашли слишком далеко. В ночь с 16 на 17 июля 1918 года в Екатеринбурге Государь, за которого многочисленное население готово было положить жизнь, скончался мученическою смертью от злодейской руки неких "большевиков" - марионеток немецкого еврейства, уже успевших запятнать себя целым рядом страшных преступлений. 
Но напрасно кучка выживших из ума параноиков, выросших в затхлой атмосфере черты оседлости и совершенно чуждых исконным началам коренного населения, мнила себя стоящей во главе гигантского государства, не ими созданного и не ими благоустроенного. Ни бесшабашным хулиганством, ни наглым и циничным поношением всего русского им не удалось добиться идейного господства над великим народом. Сейчас всё больше русских людей начинает просыпаться от идейного морока немецкого иудея с маркой фамилией и обращает свой взор к чистому образу русской монархии. И здесь, внутри России, и в зарубежном изгнании раздаётся всё больше голосов в защиту поруганной династии, выходит все больше исследований, где смывается святой водой правды грязь лжи и клевет со светлой иконы российской государственности. Трудно описать волнение, когда находишь отклик своим мыслям на страницах этих книг. 
Вот и недавно прочёл я одну из таких книг (лучшую) - книгу Одинокова. Читал и плакал. Истосковалось сердце истинно русского человека по голосу правды! Читал и плакал, плакал и читал: вот оно! вот ведь как надо! Говаривал покойный Антон Павлович Чехов: 
"Раньше человек, хороший, с правилами, любивший, чтобы его уважали, уходил в генералы, в попы, а теперь он идёт в писатели, профессора..." 
И, добавим, в революционеры. В известный момент ушли лучшие русские люди в революцию, ушли в пьянство, ушли в нигилизм. Осиротелая русская государственная мысль искала достойный себя мозг. Но тщетно. Были в среде истинно русской люди кристальной честности, благородства, доброты. Но не было человека, который смог бы дать приемлемую, выражаясь словами Одинокова, "метамифологическую интерпретацию" русской культуры в духе исконных начал национальной жизни. И вот свершилось! Такая интерпретация есть! 
Как же так получилось, что как умный русский человек, так сразу космополит и социалист (в своих корнях). В Соловьёве, Шестове, Бердяеве искал я воплощение нашей идеи. И все получал оплеухи, строки их произведений встречали меня бесстыдным хохотом. Я хотел поучиться уму-разуму у умных людей, "излюбленных людей" моей нации, а меня там высмеивали. А я русский человек и хочу - нет, требую, - чтобы со мной на русском языке говорили русские люди, и о моих, русских проблемах. Но до Одинокова не встречал я таких людей. У всех оговорки, у всех "еврейские псалмы вместо морошки". Даже Розанов (любимый), казалось, тоже с оговорками. Приходилось, читая, некоторы