о других сыновей, картёжников и пьяниц, среди которых наиболее способным был лишь герцог Кумберлендский, махровый деспот и реакционер ... герцог Кентский был и остался грубым солдатом и картёжником и не обладал ни политическими, ни какими бы то ни было другими способностями. До 50-летнего возраста он оставался холостым, но... так как все другие сыновья короля были либо не женаты, либо бездетны ... то он решил жениться, чтобы обеспечить престолонаследие за своими потомками. К этой же гениальной мысли пришёл, однако, и его старший брат ... Виктория унаследовала немало фамильных черт - посредственные способности, мало- привлекательную наружность и необыкновенно сварливый и деспотический характер..." 
И т.д. Тут же приводится "базис" в стиле "богатенькие", "спёрли денежки", "было ваше - станет наше". Даже ничего не зная о советской истории, вполне достаточно пробежать бегло по этим местечковым умозаключениям, чтобы понять: "Да их всех убьют".




323

Примечание к №319
Отечественный чёрт, смешной и патриархальный 

Его образ, параллельно созданию интеллектуализированной нечистой силы, высмеивал Достоевский в "Карамазовых". Отец Ферапонт так описывает свою встречу с чёртом: 
"Как стал от игумена выходить, смотрю - один за дверь от меня прячется, да матёрой такой, аршина в полтора али больше росту, хвостище же толстый бурый, длинный, да концом хвоста в щель дверную и попади, а я не будь глуп, дверь-то вдруг и прихлопнул, да хвост-то ему и защемил. Как завизжит, начал биться, а я его крестным знамением, да трижды, - и закрестил. Тут и подох, как паук давленый. (329) Теперь надоть быть погнил в углу-то, смердит, а они-то не видят, не чухают".




324

Примечание к №295
русское придаточное предложение это "естественная форма" отнюдь не только для протестантизма, а вообще для чего угодно 

Бродский писал: 
"Цветаевское мышление уникально только для русской поэзии; для русского сознания оно - естественно, и даже предопределено русским синтаксисом". 
Ну и неверно. Ошибка. Соотношение между русским синтаксисом и русским мышлением совсем иное. "Придаточное предложение" это филологический предохранитель, коррекция разлетающихся в бесконечность ассоциаций. Отсюда и понятно обращение Цветаевой к придаточным оговоркам. На вершине свободного ассоциативного творчества - в поэзии - нужно было в максимальной степени укутаться в сеть придаточных, чтобы не разорваться, не превратиться в ничто. Чем свободнее русский, тем назойливее он лезет в трясину оговорок. Ему надо зацепиться за корни языка, а иначе его шариком воздушным унесёт, он начнет заговариваться. Поэтому творчество Цветаевой это не выражение русского сознания, предопределённого русским синтаксисом, а максимальное использование русского синтаксиса для выражения противоположного ему свободного скольжения мысли. Уникальность поэзии Цветаевой не в собственно методе, а в уровне свободы. Зачем такой уровень заглушечности для гениально наивного Пушкина или наивно искушённого Некрасова? Цветаевой он был необходим. 
Отсюда и пригодность русского синтаксиса для протестантизма. Действительно, если форму сделать сутью, то русский язык идеален для самопознания. Но суть русского языка не втягивание, а истечение, творчество. Порождение. Структура языка направлена на выпускание сути, а не на её защиту. Но если русский язык чужой, то он мгновенно выворачивается наизнанку. "Говорить, чтобы молчать" превращается в "молчать, чтобы говорить". Навряд ли из этого что-либо получится, так как русский язык удивительно неполон, основан на умолчаниях. Опора на него приводит к страшному обеднению личности. Хотя в реальности это вполне осуществимо. Можно было бы, например, объявить русский, наряду с ивритом, официальным языком Израиля. Интересно было бы посмотреть, что из этого получилось. Зрелище было бы необыкновенно поучительное. Да, пожалуй, это и произошло в "третьей русской эмиграции".




325

Примечание к №282
тема русских проституток, передовых и осознавших себя 

Ленин писал во время революции 1905 года о партийных комитетах: 
"Туда войдут и крестьяне, и пауперы, и интеллигенты, и проститутки (нас недавно спрашивал один рабочий в письме, почему не агитировать среди проституток), и солдаты, и учителя, и рабочие, - одним словом, ВСЕ СОЦИАЛ-ДЕМОКРАТЫ (курсив Ленина - О.)".




326

Примечание к с.23 "Бесконечного тупика"
Пресловутая "правдивость" русской интеллигенции это страшная, грубая ложь 

Жил в России скромный тихий человек: Михаил Осипович Меньшиков. Увлекался толстовством, писал публицистические статьи. В 1895 году Михаил Осипович имел несчастье заинтересоваться умершим в возрасте 82 лет князем В.В.Вяземским. Первый некролог о князе появился в "Русских ведомостях". В нём сообщалось, что Вяземский в 50-х годах отпустил на волю крестьян, взяв с них небольшой, посильный выкуп, который раздал до копейки беднякам. После этого он поселился в Серпуховском уезде Московской губернии в маленьком домике посреди дремучего леса, где прожил 30 лет и "занимался чтением и работами, внося всюду свет, добро и живое человеческое сердце" (А.Мантейфель). Другой корреспондент "Русских ведомостей" через две недели "развивал": 
"Все своё состояние князь роздал крепостным и нищим и жил лишь для блага других и собственного самоусовершенствования в высшем, благороднейшем значении этого слова". 
О князе заговорили. Его называли предтечей Толстого. Боборыкин в нашумевшем романе "Перевал" вывел Вяземского под именем Жеребьева: за десятилетия вышколенная русская периодическая печать во всю стала обыгрывать тему "в то время как". Раньше славянофилы похвалялись, что-де они не оторваны от народа, заботятся о его нуждах и т.д. Но на самом деле эти проповедники зоологического национализма... (дальше подставлялась в волшебный фонарь либеральной охмуряловки нужная картинка), В ТО ВРЕМЯ КАК даже лучшие представители дворянства... (тут подставлялся цветной слайд с князем: избушка, вековые ели, лучи заходящего солнца). 
Меньшиков, тогда толстовец, очень заинтересовался Вяземским и решил поехать в Серпуховской уезд, чтобы на месте поподробнее познакомиться с конечно благоговейными воспоминаниями о покойном. Увы! как сообщает энциклопедия Южакова: 
"Меньшиков поддался влиянию идей Л.Н.Толстого, но заимствовал у великого писателя не смелость теоретической мысли, но смелость практического бездействия. Не лишённый ни литературного дарования, ни совестливого отношения к общественной и человеческой жизни, Меньшиков без достаточного общего и теоретического образования и не обладая сильным теоретическим умом, и не мог оценить и усвоить всего мировоззрения Толстого, слишком сложного и неуравновешенного". 
Серому Меньшикову не хватило образования, и он по простоте душевной написал о Вяземском то, что услышал от местных крестьян, близко знавших князя. Оказалось, что предтеча Толстого был 
"не столько опростившийся, сколько опустившийся помещик, отличавшийся при этом жестокостью и развратным поведением". Своим хамским поведением Меньшиков просто-напросто поставил себя за рамки русского культурного общества. Прежде всего были взбешены местные интеллигенты. Михаил Осипович, тогда ещё поддерживающий довольно близкие отношения с Чеховым, испуганно писал последнему: 
"Жена Мантейфеля (серпуховского интеллигента, автора некролога), усердно мне помогавшая в розысках, теперь страшно перепугалась, и хотя не отрицает в письме, что всё записано мною точно, - но негодует на меня, зачем я всё напечатал. Утверждает, что вся "серпуховская интеллигенция возмущена" против моей статьи. Очень бы интересно было узнать, правда ли это?" 
Меньшиков обращался с этой просьбой к Чехову, так как он как раз и жил в этом уезде (в своём имении Мелихово). Чехов в эту историю не стал лезть и, как всегда, умыл руки. А на будущий год, летом, когда Меньшиков гостил у него в Мелихове, аккуратно записал в дневнике: 
"Меньшиков в сухую погоду ходит в калошах, носит зонтик, чтобы не погибнуть от солнечного удара, боится умываться холодной водой, жалуется на замирание сердца". 
Вскоре был создан знаменитый "Человек в футляре". Надо знать Чехова с его гоголевской неспособностью к самостоятельному творчеству, к СОДЕРЖАТЕЛЬНОЙ фантазии (при исключительной способности к фантазии формы), чтобы понять, что весь этот рассказ вырос из Меньшикова, из чеховского ощущения Меньшикова. Так он и вошёл в русскую историю - человеком в футляре, трусливым, занудливым и аккуратным идиотом Беликовым. 
Михаил Осипович Меньшиков - русский офицер, участник ряда морских экспедиций, автор работ по морскому делу, а впоследствии, наряду с Розановым, ведущий сотрудник "Нового времени", не шедший ни на какие сделки с совестью и расстрелянный большевиками в 1919 году. Кто знает о нём, думает? Жив ли он? Давно умер. Беликов жив. Беликова знают все. Он шагает от одного издания Чехова к другому, от одной экранизации к другой, из хрестоматии в учебник, из учебника в головы миллионов школьников. Он живет насыщеннейшей жизнью и надо всей Россией лыбится его отвратительная харя - "как бы чего не вышло". Человек растворился в уродливом кошмаре, в грязной и горбатой тени. Меньшиков приехал тогда к Чехову больной, ещё не оправившейся после покушения на его жизнь (в него стреляли вскоре после статьи о Вяземском: "Мы вам покажем, как издеваться над русской интеллигенцией!"). И вот Чехов, врач, сначала отрыгнул ядовитую слюну в дневничок, а потом оживил, обессмертил Меньшикова (341), пустил его в реальность. Чехов вошёл в русскую историю как скромнейший, добрейший, великодушнейший и вообще - ший и -ший человек (347), ангел в пенсне. А Меньшиков... Меньшиков не вошёл никак. Его не пустили, А ведь, может быть, Меньшиков-то и был настоящим Чеховым? Тем ОБРАЗОМ Чехова, который создавался около ста лет. И (от догадки всё замирает внутри) не был ли сам Антон Павлович Беликовым (356)? 




327

Примечание к №318
Я читал цветаевскую прозу - какой у неё сильный мужской ум. 

Цветаева умна уже потому, что - единственная - НЕ ЛЮБИЛА Чехова: 
"Чехова с его шуточками прибауточками усмешечками ненавижу с детства". 
Действительно, разве можно любить Чехова? Именно как личность? Читать его книги, чувствовать глубину и т.д. - сколько угодно. Но любить? Ведь это человек, совершенно лишённый обаяния. 
Конфетно "обаятелен" образ Чехова. Но Цветаева, вопреки своей женской природе, увидела не образ, а человека. Следовательно - ум.




328

Примечание к №321
"Может быть, моё ночное семя оплодотворит твою пустыню." (Э.Багрицкий) 

Как у арабских нефтяных шейхов, среди победившего доблестного еврейства пошла мода на белых любовниц "из бывших". Многие и женились. Потомки от этих браков - единственная выжившая внутри страны часть русской элиты. С другой стороны, среди евреек началась тогда целая кампания по приобретению выгодных мужей из русских - либо "спецов", либо малограмотных активистов низшего звена с героической перспективной биографией. Мужей учили читать и писать, перевозили к еврейской родне в центральные города, устраивали на руководящие должности. Отсюда в значительной степени возникла позднее тема "жён-евреек". 
Дети от таких смешанных браков составляют основу новой элиты. Однако "самотёком" на периферии выросла элита в этническом отношении русская, но гораздо менее культурная. Это, так сказать, русская местечковая культура. Ситуация злорадно обернулась. 
Конечно, вчерашним выходцам из деревень трудно конкурировать с детьми и внуками крупных партработников, военных, инженеров, учёных, художников, писателей и музыкантов. Впрочем, и та и другая часть элиты дефективна. В результате социальной и расовой катастрофы порождено гротескное поколение. Ну что это такое: Эвальд Ильенков, Ричард Косолапов, Лен Карпинский, Рой/Жорес Медведев, Энгельс Чудинов, Рэм Хохлов... Химеры какие-то. Интересно было бы описать быт этих людей, их нелепое мировоззрение. Саморазоблачение Александра Зиновьева приоткрыло тут занавес. (343)
Еврейство же, сохранившее себя именно как евреев, сохранило и прямую связь с еврейским областничеством начала века. Они прямые потомки Бабеля, Мандельштама, Пастернака и т.д. Современные русские - это потомки Пушкина, Достоевского и Толстого, но не по прямой, а по боковой линии. Поэтому евреи, конечно, сейчас наиболее развитый и элитарный слой населения (351). 




329

Примечание к №323
"Как завизжит, начал биться, а я его крестным знамением, да трижды, - и закрестил. Тут и подох, как паук давленый". (Ф.Достоевский) 

Набоков подметил, что даже и такой гадкий бесёнок всё равно иностранец. В его "Гоголе": 
"Недоразвитая, вихляющая ипостась нечистого ... - это для всякого порядочного русского, тщедушный инородец, трясущийся, хилый бесёнок с жабьей кровью, на тощих немецких, польских и французских ножках, рыскающий мелкий подлец, невыразимо гаденький". 
Ну, в крайнем случае, черт хохол (Басаврюк какой-нибудь), но никак не русский. В "Карамазовых" чёрт мечтает только стать совсем русским, превратиться в "семипудовую купчиху".




330

Примечание к №319
Достоевский решал задачу персонификации гоголевского мироощущения. 

Трагедия Ивана Карамазова - рождение чёрта. (336) Он мучительно ищет своего родного чёрта, хочет упасть перед ним на колени, выплакаться. А за спиной поднимается великая семиконечная звезда Санкт- Петербурга. Иван решает, ехать ли ему туда или нет. Удивительно, что никто не обратил внимание на символический характер этого отъезда. Для Ивана "уехать в Петербург" означает "убить старуху- процентщицу", "убить отца". 
Излагая свою "Легенду" перед младшим братом, Иван кончает её тем, что великий инквизитор понял в уединении рабскую природу человека и "примкнул к умным людям". 
"- К кому примкнул, к каким умным людям? - почти в азарте воскликнул Алёша. - Никакого у них нет такого ума и никаких таких тайн и секретов..." 
На что Иван отвечает: 
"Кто знает, может быть, этот проклятый старик, столь упорно и столь по-своему любящий человечество, существует и теперь в виде целого сонма многих таковых единых стариков и не случайно вовсе, а существует как согласие, как тайный союз, давно уже устроенный для хранения тайны, для хранения её от несчастных и малосильных людей, с тем чтобы сделать их счастливыми. Это - непременно есть, да и должно так быть. Мне мерещится, что даже у масонов есть что-нибудь вроде этой же тайны в основе их... 
- Ты, может быть, сам масон! - вырвалось вдруг у Алеши... 
- Да ведь это же вздор, Алёша, ведь это только бестолковая поэма бестолкового студента, который никогда двух стихов не написал. К чему ты в такой серьёз берёшь? Уж не думаешь ли ты, что я прямо поеду теперь туда ... ? 
- ...а дорогие могилы, а голубое небо, а любимая женщина! Как же жить-то будешь! чем ты любить-то их будешь? - горестно восклицал Алёша. - С таким адом в груди и в голове разве это возможно? Нет, именно ты едешь, чтобы к ним примкнуть..."




331

Примечание к №310
"Другой пришил бы тебя ... а он правду из тебя удит и учит тебя" (И.Бабель) 

Русский гуманизм в виде графина в детской комнате милиции. 
Я умру ведь. В районной больнице, под пьяную ругань нянечек, под идиотски-бравурную музыку "Маяка". И пустая голая лампочка будет в глаза светить. 
-Ну-ну-ну, зачем же так преувеличивать. И вовсе ругаться не будут. И радио приглушат. И абажурчик повесят: Пожалуйста, все условия! Умирай не хочу!.. (333)




332

Примечание к №295
"Что если Ариост и Тассо, обворожающие нас, чудовища с лазурным мозгом и чешуёй из влажных глаз" (О.Мандельштам) 

Человек человеку - волк. Ремизов, кажется, добавил: "Человек человеку - бревно". А я думаю, что человек человеку - осьминог (340). Нечто живое, но совершенно особое, совершенно другое. С другой жизнью. Любая не своя жизнь - другая. Другая планета.




333

Примечание к №331
Умирай не хочу! 

Подростком поехал с дядей (не художником, а другим) на юг. Дядя положил каждое утро выпивать два пакета прокисшего молока. Один - он, один - я. Вечером он ставил пакет на улицу, а утром отвратительно тёплое, испортившееся за ночь молоко выпивал. Я твёрдо, но уже холодея внутри, сказал: 
- Не буду. 
- Почему? 
- Не буду и все! 
- Что значит "не буду", ты объясни по-человечески - почему? 
- Не хочу. 
- А ты через "нехочу", "в охотку". 
- Не буду я пить это. Молоко плохое, испорченное. Я никогда раньше не пил. 
- Ну вот и начнёшь. "От простого к сложному". А потом привыкнешь, сам просить будешь. 
Он - упрямый, тупой - три дня меня так пилил. Ровно, лишь иногда чуть-чуть повышая голос. Я стал пить. Прекрасная южная природа, море, облака, звёзды - все было залито ежедневным утренним прокисшим молоком, отвратительным, сводящим с ума. "В охотку". Сам вид солнечного утра вызывал приступ тошноты. Через месяц я спасся, приехал домой, а дядя вскоре заработал язву желудка. И я чувствую, знаю, специально для меня заготовлены целые цистерны прокисшего молока. И меня им десятилетиями, до одури опаивают. "В охотку." 
- Одиноков, пляши! Тебе бесплатно подарили валенки из стекловаты! 
- Спасибо, но...
- Нет, ты одень, одень. Музыка! 




334

Примечание к №317
Сказал: "Хачу пырамыд". 

Эпоха московских процессов (1936 - 1938) символизировала начало сказочного времени, продолжавшегося до 1953 - 1956 гг. Фантастика началась уже раньше (мумификация Ленина, например), но московские процессы это уже окончательное, "с головой", погружение в средневековье. Возникшие кинематографические параллели с Александром Невским или Иваном Грозным были не поверхностными ассоциациями, а, наоборот, дешифровывали суть происходящего. 
Из обвинительной речи Вышинского на процессе "право-троцкистского блока": 
"Сколько раз Бухарин прикасался к великому учителю с лобзанием Иуды-предателя! Бухарин напоминает Василия Шуйского и Иуду Искариота, который предавал с лобзанием. И повадки у Николая Ивановича Бухарина точь-в-точь, как у Василия Ивановича Шуйского (338), как изображает его нам знаменитый писатель: 
Василий свет-Иваныч,
Что ни начни, всё свято у него!
Заведомо мошенничать сберётся
Иль видимую пакость норовит,
А сам, гляди, вздыхает с постной рожей
И говорит: "Святое дело, братцы!.. 
Так и Бухарин - вредительство, диверсии, шпионаж, убийства организует, а вид у него смиренный, тихий, почти святой и будто слышатся смиренные слова Василия Ивановича Шуйского: "Святое дело, братцы!" из уст Николая Ивановича." Вот какой "научный социализм" пошёл! 




335

Примечание к №310
Русское преступление словесно. 

Набоков очень хорошо понимал психологию европейца и в "Камере-обскуре" дал блестящий тип западного негодяя. Идиот Горн делал по утрам очередной любовнице паштет из провёрнутой рыбьей требухи и дождевых червей, и тихо любовался, как ничего спросонья не понимающая дура поглощала аккуратно приготовленный бутерброд. Западное идиотство - идиотство деятельное, молчаливое и деловитое. Идиоту достаточно сознания сего (про себя). Идиотизм по-русски словесен. Для русского важно поведать миру о своем идиотстве, "поделиться радостью". 
У Леонида Андреева в "Василии Фивейском" есть эпизодический персонаж - безногий калека, постоянно говорящий на исповеди, что он изнасиловал в лесу подростка-девочку и дал ей, плачущей, три копейки. А потом-де ему стало денег жаль, и он удушил её, а труп закопал. 
"Ему не верили и смеялись над ним, - утверждали, что за десять лет в округе не было убито и не пропадало ни одной девочки; ловили его в бесчисленных и грубых противоречиях и с очевидностью доказывали, что всю эту страшную историю он выдумал спьяна, валяясь в лесу. И это приводило его в ярость: он кричал, божился, поминая чёрта так же часто, как и Бога, и начинал рассказывать такие отвратительные и грязные подробности, что самые старые священники краснели и негодовали". 
И не было никакой девочки-то. Калеке был сладок идиотизм вранья (337) и как кто прореагирует. Преступление русского социально, всегда рассчитано на кого-то. Бабель совершенно не разбирался в психологии русского человека и допустил в "Иванах" грубейшую ошибку, поставив себя за рамки преступного действа. На самом-то деле ве