знакомых
сообщил нечто из жизни в мире духов, его  стали  просить,  желая  проверить,
насколько  достоверны его сообщения, сказать, кто  из  присутствующих  умрет
первым.  Сначала Сведенборг отказывался, но  после  настойчивых уговоров  он
погрузился на некоторое время в глубокое созерцание и, наконец, изрек:
     "Олоф Олофсон умрет завтра утром в четыре часа".
     Это неожиданное предсказание повергло всех присутствующих  в шок.  Один
из тех, кто  находился  тогда  рядом  со Сведенборгом,  был  близким  другом
упомянутого  Олафсона и  решил  на следующее утро  проведать  его. На звонок
вышел  слуга Олафсона и  сказал  ему, что его хозяин только что скончался от
апоплексического  удара.  Часы  в  доме  покойного, по  словам  слуги,  сами
остановились в момент его смерти, и они показывали ровно четыре часа!
     Этот рассказ кажется  нам крайне сомнительным. Сведенборг в самом  деле
иногда предсказывал будущие события.  Но чудесная остановка часов уж слишком
отдает фантазией рассказчика, и анекдот Шефере интересен лишь пример ходячих
толков о Сведенборге.
     Другой анекдот, рассказанный неким "заслуживающим доверия  господином",
если  он достоверен,  делает честь остроумию Сведенборга. Рассказывают,  что
архиепископ Самуэль  Тройлиус, больше  всего  на  свете  любивший  тресет  -
карточную игру  для трех игроков - потерял  своего старого  партнера Эрланда
Бромана,  президента  Ведомства  торговли.  Встретив  однажды Сведенборга  в
каком-то многолюдном собрании  и  желая  посмеяться над ним  на публике,  он
спросил его:
     "Между  прочим,  асессор,  расскажите  нам  что-нибудь  о мире духов. К
примеру, как там поживает мой друг Броман?"
     Сведенборг, не задумываясь, ответил:  "Я видел его несколько часов тому
назад. Он тасовал карточную колоду в обществе Лукавого и  ждал только вашего
святейшества, чтобы начать игру в тресет!"
     Пришлось архиепископу прикусить язык.
     А  в  дневниках  Сведенборга  мы  встречаем  такое  описание  духовного
состояния Бромана:
     "Был  некто  известный  мне,  кто жил  в  этом  мире  только  плотскими
радостями. Перед смертью он позаботился  о том, чтобы  со  всем благочестием
совершить  все необходимые обряды, так что  священник и  все остальные  были
уверены, что он попадет на небеса. Я говорил с  ним спустя три дня после его
смерти, и оказалось,  что на том свете он стал делать то же самое, что и при
жизни, так что его предсмертное раскаяние не имело  для  его судьбы никакого
значения".

     Глава 32. Помощь правительству

     Приступив к  осуществлению своего  духовного  призвания,  Сведенборг не
предал забвению свой общественный долг. Нет никаких свидетельств о том,  что
он когда-либо пропустил заседание Парламента. Если он оказывался за границей
к началу сессии Парламента, старался вернуться вовремя домой. Но затруднения
в речи  не позволили ему выступать публично. По этой причине его предложения
об управлении государством подавались им в виде докладов, дошедшие до нас  в
рукописном  виде  среди других его сочинений. Они переплетены в толстый том,
носящий название "Парламентские бумаги".
     Оценивая  эти  бумаги, мы не хотим  преувеличивать значения Сведенборга
как политика.  Они служат для нас лишь  примерами его суждений  и  душевного
равновесия.  И ценны они для  нас прежде всего  тем, что показывают  со всей
ясностью,  как непохож он  был на мечтательного созерцателя, каким его часто
изображает. Нет, это  был  до  мозга костей практичный человек.  Конечно,  в
политических спорах  того  времени  так  или  иначе  задевались  его  личные
интересы, но  есть предостаточно доказательств  того, что  Сведенборг твердо
верил в  демократию  и  неизменно вставал на  ее защиту и что  его сердцу --
благодаря  предоставляемой  ею  свободе  -  была  дорога  либеральная  форма
правления.
     Теперь посмотрим на обстановку в Швеции в  те годы. К 1751 году,  когда
умер король  Фредерик, страна уже  тридцать лет жила без войн за исключением
сравнительно мелкой и вялой войны в Финляндии в 1741-1743 годах. Рожденный в
Германии супруг  королевы  Ульрики Элеаноры был благодушный и мягкий монарх,
проводивший  время  в развлечениях. Под  конец  жизни  он уже почти  не  мог
подписываться  своей  дрожащей рукой,  и для  него  была  специально печать,
избавившая его от необходимости водить  пером  по бумаге. К тому же до самой
смерти он даже не знал шведского языка.
     Однако царствование преемника Фредерика, короля Адольфа Фредерика, было
совсем  другим.  Король  был  умный,  деликатный человек, который, возможно,
легко   подчинился  бы  ограничениям,  наложенным   на   королевскую  власть
Парламентом, если бы не его надменная и предприимчивая немецкая жена - Лоиза
Ульрика.  Она не могла забыть,  что была сестрой  прусского  короля Фридриха
Великого  и   никак  не  могла  смириться  с  ущемлением  своих  августейших
полномочий. Она  мечтала превратить  свой двор в  центр искусств и наук и не
желала даже слышать о шведских демократических традициях. Рассказывают, что,
когда она проезжала  в  своей  карете  по  улицам столицы, люди читали  в ее
глазах страстное желание: "Ах, если бы только вы были моими холопами!"
     Лоизе Ульрике удалось собрать  вокруг  себя несколько знатнейших  людей
Швеции,  выразивших  готовность  поднять  войска  и  сместить   существующее
правительство ради восстановления монархии  в ее прежнем  виде. Этот заговор
был  раскрыт,  а  десять его виднейших участников  в июле 1756 года  сложили
головы на  эшафоте. Между тем к  тому  времени Швеция оказалась в тяжелейшем
финансовом   положении:   государственная  казна  была  обременена  большими
иностранными  займами,  и  у  правительства  не  хватало  денег  для  оплаты
непрерывно  возраставшего  импорта  товаров.  Пытаясь  поправить  положение,
Парламент  запретил  ввоз  в  страну  многих  предметов  роскоши  и  наложил
ограничения на производство спиртного в целях сохранения запасов зерна.
     Правительственные  нововведения имели немало  противников среди знатных
людей,  которые с  давних времен держали кабаки и  извлекали  из них немалые
доходы. Критики  правительства  в  особенности упирали  на то,  что  крепкие
напитки  служат единственной отрадой простым людям, и  лишать их возможности
выпить было бы слишком жестоко.  Такой  запрет того и гляди  вызовет  бунт в
народе! Однако разразившийся в 1756 году голод  помог правительству настоять
на своем: отныне все имеющееся  в  государство зерно надлежало  использовать
для  выпечки  хлеба,  а  нарушителей   этого  распоряжения  ожидало  суровое
наказание.  Но  полный  запрет на алкоголь  дал  результаты  противоположные
ожидаемым. Простые  шведы  всюду стали  гнать самогон, и уважение  к  закону
оказалось подорванным. А запрещенные к ввозу товары - кофе, чай, вино, табак
-  исчезнув  из таможенных складов, тем не менее имелись чуть ли не в каждой
лавке.
     Вскоре Швеция вступила в войну с Пруссией, примкнув к России и Франции.
Увы, и на этот раз военные действия не принесли лавров  шведской армии, явно
уступавшей  хорошо обученным войскам Фридриха Великого. А по мере того,  как
падали  шансы шведов на победу,  неуклонно  поднималось  настроение королевы
Ульрики, и  это  дало Государственному совету Швеции основание  подозревать,
что  королева  выдает  военные  планы  правительства  своему  брату.  Теперь
понятно, почему так много государственных  мужей  старались во что  бы то ни
стало  узнать  секрет  Лоизы  Ульрики,  о  котором  так  нежданно   проведал
Сведенборг.
     Война  с Пруссией бесславно  закончилась в 1762 году. Она стоила Швеции
шестьдесят  два  миллиона  талеров  серебром  и  несколько  тысяч солдатских
жизней.  Впрочем, она дала-таки Швеции и кое-что  полезное.  Многие шведские
воины,  вернувшись домой  из  Померании, принесли в своих  солдатских мешках
невиданные   доселе  jordparon  -  "земляные   груши",  как  прозвали  шведы
картофель.  Новые  плоды заменили на  столах простых шведов  хлеб  и мясо  и
помогли за один год побороть голод.
     *
     Между тем  в  Швеции по-прежнему  бушевал финансовый  кризис.  Реальная
стоимость  талера  упала  намного  ниже  его  номинала. В ноябре  1760  года
Сведенборг подал в  Парламенте  доклад о  финансовых  проблемах,  в  котором
утверждал, что политика парламентского финансового комитета,  возглавляемого
бароном  Андерсом Норденкранцем,  губительна  для  страны.  Попытка удержать
номинальный курс талера выше  реального, говорилось в этом докладе, не может
дать  результатов,  ибо  купцы предпочтут  менять свою валюту  за  границей.
Именно по этой причине  серебряные деньги утекают за рубеж, а остаются в ней
бумажные  ассигнации,  не имеющие реальной  ценности.  В результате, заявлял
Сведенборг,  растут  цены  на  товары,  а  в органах  государственной власти
процветает взяточничество. Если так пойдет дальше, государство  окончательно
разорится.
     Причиной  нынешнего  кризиса, писал далее  Сведенборг, является  выпуск
банками   векселей   под   залог   недвижимости,   которые   не   обеспечены
действительным  богатством.  Сведенборг  предлагал  запретить  выпуск  таких
векселей и постепенно ликвидировать те, что уже выпущены  в обращение. Кроме
того,  он советовал  установить  государственную монополию  на  производство
спиртных напитков.
     Когда  доклад  Сведенборга  стал  известен  Парламенту, ему  предложили
занять место  в Комитете по финансам.  Но Сведенборг отказался, считая,  что
сам  Комитет   незаконен,  ибо  все   его   члены  были   назначены  бароном
Норденкранцем и давали клятву действовать в секрете.
     Норденкранц  подал  Парламенту  семисотстраничный   с  анализом  причин
финансового кризиса  в стране. "Полон яда и так скучен, что начинаешь зевать
на третьей странице  и засыпаешь на  десятой",-  писал  об этом докладе граф
Тессин.  Автор  обвинял  правительственных  служащих  в  некомпетентности  и
предлагал каждые  два-три года полностью обновлять  штаты  правительственных
учреждений.
     Сведенборг  счел эти предложения крайне опасными  и в очередном докладе
Парламенту взял правительство под защиту:
     "Ошибки случаются  в  каждом государстве и  с каждым человеком. Но если
судить  о правительстве только по  его  ошибкам,  это будет  все равно,  что
судить  о человеке  только по его неудачам и недостаткам...  Если бы  я стал
перечислять все известные  мне  ошибки правительств Англии  или Голландии, я
бы, полагаю, смог бы написать целый том; однако же эти правительства, вместе
с правительством  Швеции,  принадлежат к  числу  лучших постольку, поскольку
каждый  житель  нашей страны  находится в безопасности в собственном доме, и
никто из них не является рабом, но обладает полной свободой..."
     Далее Сведенборг опровергал  пункт за пунктом утверждения Норденкрантца
и  в  особенности  его  предложение  обновлять   каждые  два-три  года  весь
государственный аппарат. Норденкрантц также выступал против борьбы фракций в
правительстве.  Сведенборг  указывал,  что  покончить  с  борьбой  партий  в
правительстве можно лишь ценой  возрождения опасности деспотизма. "Коррупция
в свободных правительствах, - писал он, - все равно что мелкая рябь на воде,
тогда как в абсолютных монархиях она подобна гигантским волнам; в абсолютных
монархиях фавориты и фавориты фаворитов и, воистину, сам монарх склоняются к
злоупотреблениям  людьми,  которые  разжигают  их страсти, и в подтверждение
этого   можно  привести  множество  ужасных   примеров".   Далее  Сведенборг
недвусмысленно  давал  понять,  что  и сам Норденкранц,  самолично  назначая
членов  своего Комитета и  налагая  на них клятву  хранить молчание  о своей
деятельности  в Комитете, поощряет  борьбу фракций  в правительстве. В конце
своей  записки   Сведенборг  советует  опубликовать  доклад  Норденкранца  и
публично обсудить его.
     Норденкранц   был  человек   волевой  и   решительный,   самостоятельно
проложивший себе дорогу  в жизни. Для своего времени  он  пытался проводить,
можно  сказать,  прогрессивную   политику   и  при  всех  своих  недостатках
противостоял партии войны, которая находилась на  грани вполне  заслуженного
ею краха. Многие в  рядах  противников  Норденкранца  понимали необходимость
либерализации государственной жизни. Но Сведенборг был против резких перемен
в  политике, которые  могли бы погубить шаткое равновесие политических  сил,
существовавшее в то  время в Швеции.  Нет  сомнения,  что сам  он склонялся,
скорее,  к  классическим,  испытанным  временем,  нежели либеральным  формам
политического устройства. Но он  никогда не был человеком партии, и судил  о
каждом предмете сообразно его достоинствам.
     Сведенборг отослал  Норденкранцу экземпляр  своих "Замечаний  по поводу
книги Норденкранца", присовокупив к нему письмо,  в котором выражал надежду,
что Норденкранц не станет обижаться на него. Он просил  извинить его по  той
причине, что "наш способ управления и наша свобода дороги мне. Мы  не найдет
повода для резких возражений, ибо я последовал мягкой, а не жесткой манере и
не  употребил  резких  слов, предавая  суду  то,  что  вы  написали  в  укор
правительству с целью пошатнуть то, что является его главной опорой..."
     В  ответном письме Норденкранц  отмел все  возражения  Сведенборга и  в
особенности   предположение  его  критика  о  том,   что  он  покушается  на
конституционные  устои  государства.  Он  требовал  опубликовать "Замечания"
Сведенборга, чтобы сделать возможным гласное обсуждение их полемики.
     "Замечания" Сведенборга были зачитаны в Парламенте 12 января 1762 года,
а ответ Норденкранца - неделей позже. Позднее Сведенборг гласно в Парламенте
и в  личном письме Норденкранцу  выразил  недоумение  тем,  что  Норденкранц
воспринял  критику докладу как выпад  против него лично  и  приглашал барона
посетить  весной его  сад.  В  ответ Норденкранц вновь обвинял Сведенборга в
клевете, затрагивающей его честь,  и угрожал подать на своего критика в суд,
если "Замечания" Сведенборга получат хождение в столичном обществе.
     Сведенборг,  по-видимому,  был  очень  расстроен  раздраженным  ответом
барона и составил  несколько черновиков своего третьего письма к нему. Дело,
кажется,  было улажено, когда на  одном  из  заседаний Дворянского  Собрания
Сведенборг  снял все свои возражения против Норденкранца.  "Упаси меня и его
Бог от  этого!  --  воскликнул он тогда. - Я  лишь выбрал  из книги то,  что
касается нашего правительства и написал к этому свой комментарий. Большего я
делать не намерен;  ибо  в противном случае я буду спорить  о то, что и  так
ясно, не имея противника в споре".
     *
     Острейший финансовый  кризис  и обесценение наводнивших страну бумажных
денег  вынудили главу  правительства  графа  фон  Гопкена  и  его  ближайших
сподвижников  уйти в  отставку как  главных  виновников  неудачной  войны  с
Пруссией. Это случилось 28 февраля  1762 года. Сведенборг счел отставку  фон
Гопкена  столь несправедливой, что подал  Парламенту доклад  в его защиту. В
докладе  он  напоминал, что фон Гопкен предлагал  послать в Померанию  шесть
тысяч солдат  и  что  именно Государственный Совет настоял на  посылке  туда
двадцатитысячного  войска,  заботиться   о  котором  впоследствии  пришлось,
естественно, главе  правительства.  Если  бы  было принято  предложение  фон
Гопкена, Швеция  была  бы  избавлена  от  непомерных  расходов на содержание
армии.  В  любом  случае  фон  Гопкен честно служил  своей  стране и  впредь
по-прежнему должен пользоваться доверием Парламента.
     В другом  докладе Сведенборг указывал  на  катастрофические последствия
возможного восстановления в Швеции  абсолютной монархии. Монарх, как и любой
другой  человек, может  от рождения иметь  порочные  наклонности.  Никто  не
должен  отрекаться от права на  жизнь и имущество ради  безграничного власти
одного  лица,  ибо один  Бог  - Господин в этом мире,  и все  должны служить
только Ему. "Я вздрагиваю при мысли о том, что может  случиться, если чьи-то
частные интересы возобладают здесь, -  писал Сведенборг. - Кроме  того, я не
вижу  разницы между королем Швеции, обладающим абсолютной властью, и идолом,
ибо и тот, и другой притязают на сердца и души всех людей".
     По мнению Сведенборга, союз с Францией был бы лучшей защитой для Швеции
в случае  возникновения опасности  войны с  кем-либо из ее  соседей. Франция
находится далеко  от  Швеции, так  что  между двумя  государствами  вряд  ли
возможно соперничество из-за территориальных споров или выгод торговли.
     Партия фон  Гопкена,  ратовавшая  за  продолжение  войны, еще некоторое
время оставалась  у власти, но ее дни уже были сочтены. 17 мая 1762 года при
посредничестве Англии Швеция и Пруссия заключили мир.
     Сведенборг ненавидел войну и никогда не поддерживал любителей повоевать
в своей стране. В 1740 году он выступил против войны с Россией, и на сей раз
он тоже  призывал к скорейшему прекращению войны с Пруссией. "Мир на земле -
да придет он!" - записал он в своем дневнике.
     Фон  Гопкен  оценил  вклад  Сведенборга  в политику  своего  времени  в
следующих  словах: "Он высказывал убедительные суждения по всем вопросам; он
видел  все ясно и оценивал здраво любой предмет. Лучшие докладные записки  в
Парламенте в 1761 году по финансовым вопросам принадлежали его перу".
     Желание  Сведенборга  помириться  с  Норденкранцем   осуществилось  год
спустя, на Новый год, когда друг асессора, Николас фон Ольрих написал ему:
     "Советник по делам торговли, господин Норденкранц, приглашает господина
Асессора и меня придти завтра в церковь в 10 часов утра, а затем отобедать с
ним. Он пошлет для  этого карету и в вышеуказанное время я заеду к господину
Асессору в  этой  карете.  Мне  бы  очень  хотелось, чтобы вы  стали добрыми
друзьями".

     Глава 33. Подобно дракону

     Первые десять лет, отданных Сведенборгом осуществлению своего духовного
призвания, он прожил затворником  в  своем тихом пригородном доме. Следующие
два года принесли ему широкую известность человека, обладающего неоспоримыми
психическими силами. Последним же  десяти годам его жизни суждено было стать
годами  ожесточенных  нападок  и осуждений, первая волна  которых пришла  из
Германии.
     Что полагают, что  книги Сведенборга  остались почти  незамеченными его
современниками.  В  действительности  все   обстояло  прямо  противоположным
образом.  О  нем  часто  писали в  периодике  того  времени, и  это верно  в
отношении как  его  богословских, так и естественнонаучных сочинений. Отзывы
на его позднейшие работы, однако, носят крайне негативный тон. Могла ли быть
иная реакция на книги, содержащие столь неудобоваримые  известия  о духовном
мире?
     Сведенборг   рассылал   экземпляры   своих   книг  известным  людям   и
библиотекам, родственникам и друзьям.  "Небесные  Тайны",  если  не  считать
довольно сочувственного  отклика  в немецком журнале "Gelehrte Anzeigen", не
привлекло  внимания прессы вплоть до публикации  последнего  пятого тома. Но
едва лишь  этот том увидел свет,  как  все издание  подверглось уничтожающей
критике.
     Первая,  и самая яростная, атака  была начата известным ученым Йоханном
Эрнести  в  первом  же  номере  его  нового  журнала   "Новая  Теологическая
Библиотека". Эрнести был профессором прежде всего "красноречия", а потом уже
теологии Лейпцигского  университета ,  где  его прозвали "Цицероном немцев".
Этот  вождь  ортодоксальных  лютеран   был  весьма  злоязычным  спорщиком  и
неутомимым разоблачителем  всевозможных  ересей.  Он  прокладывал свой узкий
сектантский  курс  в богословии, руководствуясь  тем  принципом,  что Библию
нужно толковать только в ее собственных понятиях, неискаженных  человеческим
пониманием,  и  это толкование  должно  во  всяком случае быть свободным  ль
всяких мистических идей и аллегорий.
     Легко видеть, что книга Сведенборга  была  для  Эрнести что