ревращающая седые волосы в черные, которая не смывается, не выцветает, и волосы больше не поседеют.

Вторая — лекарство, благодаря которому, сколько бы человек ни ел, желудок его не будет болеть и тело будет здоровым.

Третья — состав, укрепляющий чресла и возбуждающий страсть. И повторный прием его не ослабляет зрения и мужской силы.

Халиф немного подумал и сказал:

— Я думал, что ты умнее и сметливее, чем есть. Та краска, о которой ты сказал, есть средство высокомерия, лжи и силы. Чернота волос — это тирания, а белизна их — это сияние. О, сколь глуп человек, стремящийся к тому, чтобы укрыть свет пустым невежеством.


Глупец, кто красит волосы, 
чернит свои седины,
Он юность после старости
пытается украсть. 
А мудрецы — охотники
за верным счастьем — знают: 
В сравненьи с белым соколом
смешна воронья масть!


А лекарство, о котором ты упомянул, то я не из тех, кто много ест и наслаждается этим. Когда предаешься чревоугодию, то все время будет тянуть в одно место. И поневоле будешь лицезреть то, что не хочешь видеть, слышать то, что противно слуху, вдыхать запах того, что не подлежит осязанию. Что может быть хуже этого?!

Мудрецы говорили: «Если есть симптомы болезни в теле и если думают, что лечение в еде и питье, то глуп человек, который таким образом отдает себя в распоряжение болезни вместо того, чтобы лечить ее».


Воспитанный так мало ест затем, 
Чтобы местечко дать желанью и охоте. 
Потом найдется чем — вареным иль сырым — 
Заткнуть отдушину! — Придет пора — заткнете.


И тот состав, который ты восхвалял и который усиливает страсть к соединению с женщиной, — это снадобье далеко от законов ума, ибо разумно ли халифу перед какой-то девкой стоять на коленях и расточать ей слова лести.


Как смеешь, мудростью хвалясь,
от похоти трястись? 
Трясешь красавиц косы —
цепи безумства своего! 
Трясешь ты задом так и сяк
пред бабой на коленях... 
Вся мудрость ложная твоя не стоит ничего!





Рассказ о трех мудрецах

В присутствии Кисро собрались трое мудрецов — римский философ, индийский мудрец и Бузурджмихр. Разговор пошел о том, что хуже всего на свете.

Римлянин сказал:

— Старость и немощность вместе с невежеством и нищетой.

Индус сказал:

— Болезненное тело с большой печалью. Бузурджмихр изрек:

— Близость смерти и невозможность действовать. Все согласились со словами Бузурджмихра.


Перед лицом Кисры вели мудрейшие беседу: 
В пучине бед волна какая всех круче, тяжелей? 
Один сказал: «Недуг и память
о прежних днях здоровья». 
Другой сказал: «Конечно,
старость и бедность вместе с ней...» 
Но третий молвил: «Близость смерти,
ее неотвратимость». 
И этот суд третейский понял,
что третий — всех правей!





Совет мудреца

Некий падишах попросил у мудреца совета.

— Задам я тебе один вопрос, ты ответь на него без утайки, — сказал мудрец.— Что ты больше любишь, золото или врагов своих?

— Золото, — ответил падишах.

— Тогда почему же то, что ты больше всего любишь, то есть золото, оставишь здесь, а то, что не любишь, то есть врагов своих, возьмешь с собой в небытие?

Заплакал падишах и сказал:

— Такой добрый совет ты дал, что в нем собраны все советы.


Ты людям тыщи бед принес, далекий от добра.
Ты любишь золото одно и слитки серебра.
Тебе имущий — лютый враг, ведь золото твой друг,
И одного желаешь ты: ограбить всех вокруг.
Безумец, знай, когда умрешь, будь к этому готов! —
Ты друга бросишь на земле, возьмешь с собой врагов.





Александр Македонский и его министр

Александр освободил одного из сведущих работников от высокой должности и дал ему низкий пост. Однажды этот муж пришел к Александру. И спросил Александр:

— Ну и как ты находишь свою новую должность?

— Да будет жизнь падишаха долгой, — ответил он. — Не почетное и высокое место делает вельможу благородным, а благородный человек должен сделать свое дело великим и почетным, и в каждом деле нужно искать добрую сущность.


Когда ты замыслил достигнуть вершины, 
С добром благородным свой связывай век. 
Не в сане высоком величье мужчины, 
Причина величия — сам человек.





Мубад и Кубад

Как-то утром главный мубад и Кубад ехали рядом. Вдруг конь главного мубада своими испражнениями испачкал себя от хвоста до копыт. Мубада объял глубокий стыд. В это время Кубад спросил его о правилах сопровождения монархов и езды рядом с ними.

И ответил мубад:

— Одно из них заключается в том, что нельзя на ночь задавать коню столько сена, чтобы оно не стало причиной стыда утром.

Кубад похвалил его и сказал:

— Это и есть красота проницательности и тонкость наблюдательности, и этим ты постиг причину того, что произошло сейчас.


Кто неразумен, — следует лишь правилам природы, 
Не совпадает путь его с благим путем нигде... 
А кто в законах разума воспитан был во благе, — 
Животных властен воспитать — не только что людей!





Дервиш и падишах

Благородный дервиш имел привычку часто посещать и беседовать с падишахом. Однажды он почувствовал, что его присутствие тяготит падишаха. Сколько он ни думал о причине этого, не мог предположить другой, кроме его частых посещений. И поэтому он перестал бывать у него. Как-то падишах случайно встретился с дервишем и спросил:

— Эй, дервиш, в чем причина, что ты отвернулся от нас и перестал приходить?

— Причина в том, что я понял: лучше услышать вопрос о том, почему я не пришел, чем почувствовать, что мой приход доставляет неприятность.


Царь великий спросил дервиша: 
— Отчего долго так ты к порогу не шел моему? 
И ответил дервиш: — Твой вопрос во сто крат 
Слаще мне, чем вопрос: «Ты пришел почему?»





Царь Нуширван и его золотой кубок

Однажды, то ли в день Навруза, то ли в день мехргана у Ну-ширвана был пир. Вдруг он увидел, что один из присутствующих, который приходился ему родственником, спрятал за пазуху золотой кубок. Нуширван притворился, будто ничего не заметил, и никому ничего не сказал. Когда пир кончился, кравчий сказал:

— Никто не должен выходить отсюда. Я должен найти один пропавший золотой кубок.

Нуширван молвил тогда:

— Оставь, тот, кто взял, не вернет обратно, а тот, кто видел, не выдаст его.

Через несколько дней тот человек пришел к Нуширвану одетый в новые одежды и обутый в новые сапоги. Показывая на новую одежду, Нуширван спросил:

— Она — от того?

Пришедший приподнял подол халата, показал на сапоги и сказал:

— Эти — тоже от того!

Нуширван засмеялся. Он понял, что нужда и бедность заставили родственника пойти на это, и повелел выдать ему тысячу мискалей золота.


Если шах узнает благородный о твоей вине, — 
Сознавайся и проси прощенья! Он тебя простит. 
Отрицать вину свою не вздумай! — Худшая вина — 
Это отрицанье совершенной! — И вина, и стыд.





Мамун и его раб

У Мамуна был раб, обязанностью которого было доставление воды для омовения. Через каждые несколько дней из покоев пропадали кувшин или ведро. Однажды Мамун сказал ему:

— О, если бы те кувшины и ведра, которые ты уносишь от нас, ты нам бы и продавал!

— Так и сделаю, — ответил раб, — купи вот это ведро, что стоит здесь.

За сколько продаешь?— спросил халиф.

— За два динара, — ответил раб.

И повелел халиф выдать рабу два динара. Затем Мамун спросил:

— Теперь это ведро в безопасности от тебя?

— Да, конечно, — ответил раб.


Оплаченному золотом даешь ли серебро? 
Хотя бы в этом жизнь его пусть будет хороша... 
Пусть пропадает пропадом и здесь твое добро, — 
Иначе не пропала бы совсем твоя душа!





Акил и Муавия

Муавия и Акил ибн Абу Талиб были закадычными друзьями и неразлучными приятелями. Однажды на путь их товарищества упал шип и на лик их села пыль. Акил порвал с Му-авией и больше не присутствовал на его пиршествах. Муавия, прося прощения, написал ему: «О высшая цель сынов Абдулмуталиба и предел желаний рода Кусая, о благоухающая серна рода Абдуманафа и источник великодушия племени Хашима! Благословенные пророчества на ваших плечах и величие посланничества в вашем доме. Куда делись все твое великодушие, кротость и терпеливость? Вернись, я раскаиваюсь в случившемся и растерян из-за произошедшего».


Стрелы жестокой я доколе мишенью буду, 
Лицом во прахе влачу в тоске я и в муке дни! 
В земле могильной такой же самой я тенью буду 
Влачить без сердца и без веры разлуки дни!


Акил ответил ему в стихах:

«Во всем ты прав был, — и лишь одно оспорю: 
Считаешь, видеться нельзя нам, — мы в ссоре?.. 
О нет, не говорю я о друге дурно! 
Не отвращаюсь, когда несет мне горе».


То есть, если великодушный обиделся на друга, то он отворачивается и удаляется от него, но не вредит ему и не злословит о нем.


Если друг врагом тебе остался, 
Зла ему не делай, лишь расстанься. 
Раздувать вражду сильней не надо, — 
Мирному мгновенью сердце радо.


Муавия снова стал просить прощения и умолять о примирении и послал в знак примирения сто тысяч дирхемов, и этим заложил основу для возобновления дружбы.


Порою трещину даст стена старинной дружбы... 
Словами вескими чини зияющий пролом. 
И если мало слов, — ищи серебряные слитки. 
Хоть золотые кирпичи! — Того достоин дом.





Случай на охоте

Во время охоты Хаджжадж отделился от своих воинов. Поднялся он на какой-то холмик и увидел, что сидит неподалеку бедуин и из своих лохмотьев выбирает насекомых, а вокруг него пасутся верблюды. Верблюды, заметив Хаджжа-джа, испуганно разбежались. Бедуин разгневанно поднял голову и сказал:

— Кто это пришел сюда из пустыни в великолепных одеждах? Да будет над ним проклятие Господа!

Хаджжадж, ничего не сказав, подъехал ближе и поздоровался:

— Ассалом алейкум! Мир над тобой!

— Ни мира, ни милости Аллаха, ни щедрости Его тебе, — ответил бедуин.

Хаджжадж попросил у него воды.

— Сойди с коня, униженно и смиренно выпей воды, — ответил бедуин.— Клянусь Богом, я тебе не товарищ и не слуга.

Хаджжадж спешился и выпил воды, затем спросил:

— О бедуин, кто лучший из людей?

— Посланник Аллаха, да будет благословение и милость Божия над ним, назло тебе, — ответил бедуин.

— А что ты скажешь об Али ибн Абу Талибе?— снова спросил Хаджжадж.

— О великодушии и величии его невозможно рассказать, — ответил бедуин.

— Что ты скажешь об Абдулмалике ибн Марване?— спросил Хаджжадж.

Ничего не ответил бедуин.

— Ответь же мне, о бедуин, — попросил тогда Хаджжадж.

— Плохой он человек, — ответил бедуин.

— Почему?— спросил Хаджжадж.

— Он допустил такую ошибку, зло от которой заполнило всю землю от востока до запада.

— Что это за ошибка?— спросил Хаджжадж.

— А та, что он поставил над мусульманами этого развратника и грешника Хаджжаджа.

Ничего не сказал Хаджжадж.

Вдруг пролетела птица и прочирикала что-то. Бедуин повернулся к Хаджжаджу и спросил:

— Кто же ты такой, о человек?

— Почему ты об этом спрашиваешь только сейчас?— сказал Хаджжадж.

— Эта птица сообщила мне, что сюда едут воины, глава которых — ты, — ответил бедуин.

Только сказал он эти слова, как подъехали воины Хаджжаджа и стали его приветствовать. Когда бедуин узнал его, он изменился в лице. Хаджжадж приказал воинам взять бедуина с собой.

На следующее утро, когда расстелили дастархан к утренней трапезе и собрались люди, кликнули и бедуина.

Войдя, тот произнес:

— Мир тебе, о повелитель, да будет над тобой милость Господа и щедрость Его!

— Я не отвечу тебе так, как ты ответил, — сказал Хаджжадж, — мир и тебе. Будешь есть?— спросил он затем.

— Еда твоя, если разрешишь, — буду есть, — ответил бедуин.

— Разрешаю, — сказал Хаджжадж.

Бедуин подсел ближе, протянул руку и произнес:

— Во имя Господа, дай Бог, чтобы то, чему суждено случиться после еды, было добром.

Хаджжадж рассмеялся и сказал:

— О, вы не знаете, что я пережил от него вчера.

— Да ублаготворит тебя Господь, о повелитель, — сказал бедуин, — тайну вчерашнего дня не разглашай сегодня.

Тогда Хаджжадж сказал:

— Эй, бедуин, выбирай одно из двух: или останься со мной, и я тебя сделаю своим приближенным, или я пошлю тебя к Аб дулмалику ибн Мирвану и сообщу ему о том, что ты сказал о нем, и пусть он делает с тобой все, что хочет.

— Возможен еще один выход, — сказал бедуин.

— Какой же?— спросил Хаджжадж.

— Вот какой, — сказал бедуин, — отпусти меня с миром в родные края, чтобы ни ты меня больше не видел, ни я тебя.

Хаджжадж рассмеялся и приказал, чтобы выдали бедуину десять тысяч дирхемов, и отпустил домой.


Простым достоинством манер, отточенностью речи 
От зла обязан мудрый муж тиранов отвлекать. 
А благородных, но явить забывших милость к людям, — 
Словами на стезю добра чуть подтолкнуть опять.





Царевич Бахрам у дверей гарема

Яздиджурд увидал своего сына Бахрама в одном из мест гарема, куда ему нельзя было входить, и приказал:

— Ступай отсюда, и дай привратнику тридцать ударов плетью, и прогони его от дверей гарема, — и назвал имя другого человека, которого тот должен был назначить привратником.

Бахрам поступил так, как повелел отец. Но ему было только тринадцать лет, и он не понял причины гнева отца на привратника.

Спустя несколько дней Бахрам подошел к дверям гарема и хотел войти. Новый привратник уперся руками ему в грудь, не пустил его и сказал:

— Если я тебя еще раз увижу здесь, ты получишь от меня тридцать ударов плетью за то, что навлек гнев повелителя на прежнего привратника, и еще тридцать за то, что хочешь навлечь гнев отца на меня.

Когда это дошло до Яздиджурда, он позвал нового привратника, похвалил его, одарил дарами и надел на него дорогой халат.


Так шаха должно охранять,
Что раб или свободный
Помыслить даже бы не мог переступить порог,
Что птице в ночь не пролететь,
Задев «покой почета»,
Смутив запрет, — и ветерок повеять бы не мог!..





Письмо Хурмуза

Вазир Хурмуза ибн Шапура написал ему письмо: «Купцы, ведущие морскую торговлю, привезли много жемчуга, я купил его для падишаха за сто тысяч динаров. Но я не знал, что падишах не хочет его. Если это правда, то такой-то купец купит его с прибылью для нас в сто тысяч динаров».

Хурмуз в ответ написал: «Тысяча динаров или сто тысяч динаров — для нас это не имеет большого значения! Если мы будем заниматься торговлей, то кто же будет заниматься делами падишаховыми и что останется делать купцам?»


Природных шахов не удел ни купля, ни продажа, — 
Им средства к жизни добывать торговлей не дано! 
Когда бы шах прибрал к рукам купеческое дело, — 
Скажи, что делали б купцы?.. Вот то-то и оно!





Справедливость халифа Омара

Повелитель правоверных Омар — да будет им доволен Господь, — однажды, во время своего халифства в Медине, обмазывал глиной стену. Подошел некий иудей и пожаловался на насилие правителя Басры, что тот у иудея взял товаров на сто тысяч дирхемов, однако заплатить свой долг не желает.

— Есть ли у тебя клочок бумаги?— спросил Омар.

— Нет, — ответил иудей.

Поднял тогда Омар какой-то черепок и на нем написал: «Жалующихся на тебя бесчисленное множество, а благодарящих тебя — нет. Или не будь причиной жалоб, или оставь пост правителя». И в конце подписал: «Писал это Омар ал-Хаттаб».

Он на черепке не поставил своей печати, не начертал и своей монограммы, но в его словах были такое величие, справедливость и сила власти, что они оставляли след в памяти.

И когда иудей вручил правителю Басры черепок, тот сошел с коня, поцеловал землю и отдал иудею, восседавшему на коне, свой долг.


Шах, если слаб, в политике нетверд, — 
Он тут же наглецами обесчещен. 
Так льву беззубому, лишенному когтей, 
Хромые лисы надают затрещин!





Халиф и вор

Некоего юношу поймали на воровстве. Халиф повелел отрубить ему руку, чтобы укоротить ее к имуществу мусульман. Юноша взмолился и сказал:

— О халиф!


К деснице шуйцу присчитал Господь, меня творивший: 
Мое по-божьи рассчитал живое естество. 
Ужель Он правую отнять мою дозволит руку?— 
Ее ведь судьи отрубить хотят за воровство!

Халиф повторил:

— Отрубите ему руку, ибо эта заповедь Божья. Препятствие в выполнении ее не должно чиниться мусульманами.

Мать юноши, бывшая вместе с ним, встала и взмолилась:

— О халиф! Это — мой сын. С его помощью я живу и трудом его рук питаюсь.


Сын дорог, как душа, прости его! 
Господней волей нам душа дается. 
Моей он жалкой жизни держит нить... 
Отрубят руку — нитка оборвется!


Халиф опять повелел:

— Отрубите ему руку! Я не прощаю его преступления и не желаю брать на себя грех за невыполнение заповеди Аллаха.

— О халиф! — сказала мать юноши.— И этот грех посчитай одним из тех грехов против заповедей Господних, прощения которых ты постоянно вымаливаешь.

Халифу понравилось сказанное, и он простил юношу.


Блажен мудрец, чья мысль пред шахом гневным 
Развернутая, так мудра, ясна, 
Тонка, воде подобна родниковой, — 
Что пламя гнева загасит она!





Помилование

К халифу привели преступника. Халиф приказал определить ему наказание, соответствующее его вине.

— О повелитель правоверных, — сказал преступник, — отмщение преступления — справедливость, а прощение его — великодушие. Степень благородства повелителя правоверных настолько высока, что он может подняться только до того, что является высоким, и не снизойдет до того, что является низким.

Халифу понравились его слова, и он помиловал преступника.


В наказанье — справедливость,
а в прощенье благородство, — 
Путь меж ними столь же долог,
как от неба до земли. 
Оценить проступок может тот,
кто трезво разберется, 
Быть судьею беспристрастным
только мудрецу вели.





Находчивый малыш

Некий ребенок из рода Хашима к некоему благочестивому господину выказал невоспитанность. Пожаловались его дяде. Решил тот наказать мальчика.

— О дядя! Я уже сделал то, что сделал, но ведь я еще неразумен. Ты сделай то, что хочешь сделать, но помни: ты уже наделен умом.


Коль несмышленый глупость сотворит, 
Не осуждай его за это строго, — 
Ты для того рассудком наделен, 
Чтоб ум тебе указывал дорогу.





Тиран и женщина

К Хаджжаджу привели женщину, которая была среди тех, кто восстал против него. Хаджжадж заговаривал с ней, но она, опустив голову и глядя на землю, не отвечала ему и не поднимала на него взора. Один из присутствующих сказал ей:

— Эмир говорит с тобой, ты же от него отворачиваешься!

— Я стыжусь перед Всевышним бросить взгляд на человека, на которого не смотрит сам Господь Бог, — сказала женщина.

Не смотри на лик тирана — нехорош он, — 
Пред лицом твоим — раскрытая дверь в ад. 
На него с тех пор, как вырос, — не был брошен 
Ни единый милосердный Бога взгляд!





Совет Александра Македонского

У Александра спросили:

— Как ты достиг того, что достиг: успеха, власти и обширных владений, несмотря на молодые годы и юные лета?

— Лаской и вниманием к врагам, и они перестали быть моими врагами; верностью к друзьям, и они укрепились в дружбе ко мне, — ответил Александр.


Ты хочешь царства Александра?— 
Врагов друзьями делай, 
Друзей своих все укрепляй 
В их дружбе доброй, смелой!





Александр Македонский и его военачальники

Однажды сидел Александр со своими военачальниками. Один из них сказал:

— Всемилостивый, Господь дал тебе великое богатство. Теперь возьми себе много жен, чтобы было у тебя много детей и осталась с ними память о тебе в этом мире.

— Память о муже — не его дети, — ответил Александр, — а добрые законы и благие деяния. Не умен тот, кто, совершив подвиги в мире, дал себя победить женам.


Отец не знает наперед — сын будет глуп или умен.
Не лучше ль самого себя воспитывать
Для совершенства?
Потомству женщины вверять надежды все — зачем?
Ты собственный свой дух считай своим потомством,
И главенствуй!





Сущность щедрости

У одного щедрого человека спросили:

— От того, что ты отдаешь нуждающимся и осыпаешь нищих добром, появлялись ли тогда-либо в душе твоей гордыня и желание услышать благодарность от бедных?

— О нет, — ответил он, — мое стремление раздаривать подобно действию половника в руках повара