р,
как Нил весной, 
Все равно, что вверить морю
ненадежный, утлый плот.

Пред врагами унижаться, 
чтоб достаток получить,
Значит ввергнуть жизнь и душу 
в буревой водоворот.





Верблюд и куст

Верблюд пасся в пустыне, поедая колючки и сухие травы. Неожиданно он увидел куст колючки, пышный, как локоны красавиц, и свежий, как щеки прелестниц. Верблюд жадно вытянул шею, чтобы полакомиться им, но заметил запрятавшуюся в куст змею. Она лежала, свернувшись кольцом и положив голову на хвост. Верблюд отпрянул от куста и отказался от своего желания.

Куст же подумал, что верблюд воздержался от своего намерения, устрашившись ран от его колючек и остроты зубов его шипов.

Верблюд догадался, о чем думает куст, и сказал:

— Я страшусь скрытого гостя, а не открытого всем хозяина. Я боюсь яда зубов змеи, а не царапин колючек. Если бы не ужас перед гостем, то я съел бы за один раз хозяина.


Тому, что чистый подлеца страшится, —
не дивись:
Страшится мерзости души, а не когтей и шерсти! 
Конечно, — в пепел и в золу не вступит человек: 
А вдруг под пеплом есть огонь,
жар тлеет с пеплом вместе?





Пес и лепешка

Пес, лишенный всякой еды, стоял у городских ворот. Вдруг он увидел, как круглая лепешка, подпрыгивая, выкатилась из ворот и устремилась в степь. Пес побежал за ней и закричал:

— О пища тела! О сила духа! О ты, мечта моего сердца и спокойствие души! Куда ты направляешься, куда ты обратила свой лик?

Ответила лепешка:

— В этой степи есть у меня несколько знакомых из предводителей волков и барсов. Я направляюсь нанести им визит уважения.

— Не стращай меня, — ответил пес, — если даже ты бросишься в пасть акулы или в зубы льва, я все равно не отстану от тебя.


Всю жизнь искал я лишь одну тебя,
Одна мечта меня влекла повсюду,
И, если даже землю обойду,
Не успокоюсь, коль с тобой не буду.
Те, в ком приучена душа единым хлебом жить,
Подлейших взоры стерегут, —
служить велит им хлеб
Хоть сто пощечин получить готовые, — вослед, 
Как псы голодные, бегут, —
спешить велит им хлеб!





Ответ рака

У рака спросили:

— Почему ты такой кривобокий и ползаешь все вкривь и вкось?

— Всему этому я научился у змеи. Хотя она и стройна и ползет прямо, но зачастую голова ее бывает размозжена безжалостным камнем или оторван хвост от мучительных ран.


Везде, где пери предстает,
свой образ сохранив, — 
Как душу,
крепко каждый рад в объятия схватить! 
Везде, где в облике змеи правдивом предстает, — 
Камнями издали спешат и палками убить!





Жаба и рыба

Жаба потеряла свою пару, и горе одиночества привело ее на берег реки. Она смотрела во все стороны и старалась заглушить чем-то свою тоску по подруге. Неожиданно она увидела в чистой воде рыбу.


И удивилась рыбе в речке чистой. 
Плывущей здесь, воде подобно быстрой, 
Лист серебра, как ножницы, стригущей 
И режущей атлас воды бегущей, —
Как полумесяц, что плывет не тая, 
С боков толчки стихии ощущая ..


Как только жаба увидела ее, ей захотелось поговорить с ней, излить свое горе. И она попросила рыбу побеседовать с ней. Рыба сказала:

— Нужно найти тебе соответствующего собеседника. Какая может быть связь между мной и тобой. Мое место в глубине реки, твое же жилище на берегу. Я молчалива, твои же уста полны звуков. Твое уродливое лицо — для тебя щит, каждый, кто увидит тебя, старается держаться подальше, моя же красота является причиной моих бед. Каждый, увидевший мою красоту, возгорается желанием добиться меня. Любовью ко мне охвачены птицы в небе, страстью ко мне пылают дикие звери в степи. Рыбаки то становятся тысячеглазы, словно сеть, в поисках меня, то сгибаются от тяжести мечты обо мне, как рыболовный крючок.

Сказав это, она нырнула в глубину реки, оставив жабу в одиночестве на берегу.


С тем не общайся,
с кем ни в чем по сущности не сроден! 
Единство сущности — вот нить,
что свяжет, — это ясно 
Так сахар дружен с молоком —
подобное с подобным, 
Но с маслом ли дружна вода,
коль не приемлет масла?!





Ответ голубки

У голубки спросили:

— Почему ты выводишь только двух птенцов? Неужели у тебя не найдется сил для большего числа птенцов, как у курицы?

— Мои птенцы, — ответила голубка, — едят пишу лишь из зоба родителей, а цыплята курицы находят ее в каждой куче мусора у любой дороги. Пищи одного зоба хватает лишь двум птенцам, а полкучки мусора прокормит и тысячу цыплят.


Не ютись с семьей
в домишке тесном, 
Честно добывать свой хлеб желая:
Многого ты правдой
не добудешь, 
Ежели кругом семья большая!





Воробей и аист

Воробей оставил свое наследственное жилье и поселился в щели гнезда аиста.

— Что общего у тебя, такого маленького с немощным тельцем, и такой большой птицей, что ты стал ее соседом? И как ты смеешь равнять себя с ней в обиталище и жить в одном жилище?— спросили его.

— Я все понимаю, — ответил воробей, — но поступать по своему уразумению не могу. По соседству с моим гнездом живет змея. Каждый год, когда я выводил птенцов, выхаживал их с превеликим трудом, она неожиданно нападала на мой дом и съедала моих птенцов. В этом году я бежал от нее, надеясь на защиту этого великого. И еще я надеюсь, что аист отомстит за меня. Если каждый год змея насыщалась моими птенцами, то в этом году он ею полакомит своих птенцов.


Коль в урочище у льва прижилась лиса, 
Волчьи когти ей ничто, ей и лес хорош — 
От придирок мелкоты хищной огражден 
Обретающий приют под рукой вельмож.





Собака и нищий

У собаки спросили:

— В чем причина, что нищий обходит дом, где живешь ты, и не переступает порога, на котором ты спишь?

— Мне чужды жадность и алчность, — ответила собака.— Я известна своим бескорыстием и воздержанностью. Я довольствуюсь куском хлеба со стола и радуюсь обглоданной кости из жаркого. Нищий, просящий подаяние, одержим жадностью и алчностью. Он представляется голодным даже тогда, когда сыт; у него в мешке хлеба на неделю, а язык его все просит кусочек хлеба на вечер; в заплечной котомке у него пищи на десять дней, а в руках у него все посох нищеты. Воздержанность не совместима с жадностью и алчностью, а довольствующемуся куском хлеба ненавистен жадный и алчущий.


О сердце, ставшее гнездом величия простых! 
Ты отвратилось от алчбы, корысти, жадных глаз. 
Где чистый вынесло товар довольство малым, —
там 
Презренны торжище алчбы,
базарный визг и пляс!





Урок лисенку

Лисенок сказал своей матери:

— Научи меня такой хитрости, чтобы я мог спастись от пса, если буду настигнут им.

— Хотя хитростей и много, — ответила мать, — но лучшая из них вот эта: сиди в своей норе, чтобы ни он тебя не видел, ни ты его.


Врага ли в неком подлеце нежданно
обретешь, — 
В коварстве состязаться с ним не вздумай! —
Он колючей. 
Хоть гору козней взгромозди,
в приемах исхитрись, — 
Равно и мира и вражды с ним избегай ты лучше!





Шершень и пчела

Шершень напал на пчелу, чтобы съесть ее. Взмолилась пчела:

— По сравнению с этими сотами и медом какая цена мне, что ты, оставив их, вцепился в меня?!

— Соты наполняешь ты, источником меда опять же являешься ты, — ответил шершень, — поэтому я напал на тебя.


Блажен муж истины! Не раз он,
отвратясь от многих 
Приветствий, —
к другу поспешит к застолью и к беседе: 
Из-за завесы тонких фраз и умозаключений 
Там явно выступает лик важнейшего на свете!





Ответ муравья

Увидели муравья, с превеликим трудом тащившего саранчу, которая была в десять раз больше него. Сказали удивленно:

— Посмотрите на этого муравья. Как он, такой немощный, тащит эдакий большой груз?!

Услышав эти слова, муравей засмеялся и сказал:

— Силой благородства души и чувством чести мужественные переносят любые тяжести, а не мощью тела и дородством.


Ту кладь,
что понести невмочь земле и небесам, 
Едва ли тело и душа способны унести.— 
Но силу духа укрепить проси к тебе идущих 
Путем Божественной любви, —
и пронесешь в пути!





Верблюд и мышь

Верблюд пасся в пустыне, волоча поводья. Подошла мышь и увидела его без хозяина. Обуяла ее жадность, схватила она поводья верблюда и повела его в свой дом. Верблюд, по своей природе склонный к повиновению и исполнению приказов и по натуре послушный повелениям, смиренно последовал за ней.

Но когда дошли до норы, то увидел он очень узкую щель в нее и сказал:

— О мечтающая о невозможном! Что это ты наделала, зачем меня привела сюда? Твоя нора так мала, а тело мое так громадно! Ни нору твою нельзя увеличить, ни мое тело уменьшить. В таком случае как же нам жить вместе и как дружить?!


Ты в смертный путь вступаешь,
как верблюд, —
Алчбу и жадность ты влачишь до гроба. 
Сбрось груз один!
Избавься от горба, — 
В ущелье смерти не пролезут оба.





Овца и козел

Овца перепрыгивала через ручей, и хвост ее вдруг задрался. Козел тут же захихикал:

— А я видел твои срамные части! Повернулась овца к нему и молвила:

— О бессовестный! Я многие годы вижу твои срамные части неприкрытыми, но никогда не смеялась и не издевалась над тобой. Ты же мои увидел раз в жизни и тут же принялся высмеивать меня.


Тот, у кого пороки напоказ, 
Вопит бесстыдно
о чужом изъяне, 
Хуля и потешаясь всякий раз... 
А благородный
видит их в молчанье.





Бык со сломанными рогами

Бык был вожаком стада и известность свою среди коров приобрел силой своих рогов. Когда волк нападал на стадо, бык отгонял его от коров, раня своими рогами. Неожиданно случай нанес быку удар: сломались его рога.

После этого, чуть завидя волка, он тут же стал прятаться за коров. Спросили у него причину этого, и он ответил:

Рогов не так давно я был лишен, — 
О храбрости забыл я с тех времен... 
В день боя говорится: «Что за сон?— 
Бил дротик — воин лгал, что это он!»





Верблюд и осел

Верблюд и осел шли вместе и дошли до берега широкой реки.

Первым вошел в воду верблюд, и когда он достиг середины реки, вода была ему до брюха.

— Полезай в реку, — закричал он ослу, — вода только по брюхо, не выше.

— Верно, — сказал осел, — но ведь есть разница: вода, доходящая до твоего брюха, мне будет выше спины.


О брат, ты знаешь лучше всех,
чего на деле стоишь! 
Так не старайся сам себя быть больше.—
Всякий видит! 
Пусть неразумный кто-нибудь
тебя не в меру хвалит, — 
Ведь ног не вытянешь своих за их предел...
Не выйдет!





Павлин и ворон

Павлин и ворон встретились на широкой поляне сада и стали выискивать друг у друга недостатки и достоинства. Павлин сказал ворону:

— Эти красные сапожки, что у тебя на лапках, больше подойдут к моему золототканому атласу и к моей набивной парче! Видимо, когда мы из темной ночи небытия вступили в светлый день жизни, ошиблись, когда обувались: я обул твои черные шагреневые сапожки, а ты — мои красные сафьяновые.

— Нет, все наоборот, — сказал ворон.— Если и произошла ошибка, то в нашей одежде: ведь твой халат более приличествует моим сапожкам. Скорее всего, ты тогда, окончательно не проснувшись, натянул на себя мою одежду, а я — твою.

Недалеко от них пряталась черепаха, которая слышала все эти споры и прения. Она высунула голову и сказала:

— О дорогие друзья, о благородные товарищи! Оставьте этот бесплодный спор и прекратите эти бесполезные прения. Нет ни одного создания, которого Всевышний Творец наделил бы всеми достоинствами и которому предоставил бы узды достижения желаний. Нет никого, не имеющего что-то только ему присущее, не данное другим, и нет того, которому не дано что-то, имеющееся у других... Каждый должен радоваться тому, что он имеет, и быть доволен тем, что нашел!


Завистник мелкий разума лишен. 
Бери пример с того, кто всех мудрее. 
Не жадничай,
чтоб после не страдать, 
От алчности избавься поскорее.





Лиса и шакал

Лиса попала в лапы шакала, и он вонзил в нее свои жадные зубы.

Возопила лиса:

— О лев-исполин лесных чащоб! О барс вершин величия! Прости меня из-за моей немощи и слабости! И сними цепи страдания с моих лап, обошедших весь мир! Я всего лишь клок шерсти и горсть косточек, что проку в том, что ты съешь меня?! И кому польза от моих страданий?!

Но сколько она ни стенала, на шакала ничто не действовало. Тогда лиса сказала:

— Хотя бы вспомни о том, что ты мой должник, — воскликнула тогда лиса.— Ты же мечтал обладать мной: разве я не пошла навстречу твоему страстному желанию и не отдалась тебе несколько раз подряд?!

Услышав эту нахальную, бесстыжую ложь, шакал вскипел от негодования, разжал зубы и воскликнул:

— Что это за гнусная напраслина! Когда и где это было?! Только он разжал пасть, как лиса пустилась наутек и ее след простыл.


Коль от врага разумной речью
спастись не удается, 
Раскрой уста для слов жестоких, —
что делать остается? 
Когда замок на двери дома
нельзя открыть спокойно, — 
Сломай его, прибегнув к камню, —
он камню поддается!





Шакал и петух

Шакал напал на петуха, когда тот пребывал в сладком предутреннем сне.

— Я друг просыпающихся на рассвете и муаззин бодрствующих по ночам, — воскликнул петух, — остерегайся убивать меня и проливать злодейски мою кровь!


Для того ль со мной враждуешь беспричинно, 
Чтобы кровь мою скорей пролить безвинно?


Шакал ответил:

— Я не так уж упрям, чтобы непременно убить тебя, пролив твою кровь. Я отказываюсь от права распоряжаться твоей смертью и передаю его в твое распоряжение: выбирай — хочешь, я одним ударом лапы выбью твой дух, хочешь — съем тебя по кусочкам!


Ты, кроме самых верных мер,
обдуманных спокойно, 
Беду ничем не отклоняй от головы своей: 
Нельзя злодею уступать! —
Покорностью напрасной 
Коль от дурного отвратишь, —
придумает дурней.






МИНИАТЮРЫ, РАССУЖДЕНИЯ, МЫСЛИ И АФОРИЗМЫ ИЗ «ВЕСЕННЕГО САДА» И ДРУГИХ ПРОИЗВЕДЕНИЙ


* * *

Старейшина нашего рода Джунайд — да будет свята его тайна — говорил:

— Рассказы шейхов о войске Всевышнего, то есть речи шейхов о науке и познании, — это самое прочное войско из всех войск Всевышнего в обители каждого сердца.


Когда в стране души коня ты повернешь
на правый путь, — 
Придется низменным страстям мгновенно
в сторону свернуть. 
Коль низменных страстей орда,
их дьявольская рать
Осилит праведного дух — Господнего слуги, — 
Что, кроме воинства легенд об указавших путь, 
Злодеев свору сокрушит?..
И в прах падут враги!


Всевышний обратился к своему посланнику со словами: — Я хочу тебе поведать о пророках, чтобы сердце твое стало твердым в том, что есть в тебе.


Коль в сердце образ создаешь любви
вернейшей к Богу, 
Чтоб звуком жизнь в него вдохнуть,
возьми священный рог, 
Когда ж охватит сердце дрожь, —
примеров вспомни много 
О сильных сердцем! — К своему будь
беспощадно строг.


Гератский старец Абдаллах Ансари завещал своим последователям:

— Запомните хоть по одному изречению из проповедей святых отцов, и если же вы не сможете это, то хоть не забывайте их имен — от этого также для вас будет польза.


От имени ведь самого твоего истекает любовь! 
Что пишешь и что мне пошлешь, —
от всего истекает любовь. 
Кто улицей только пройдет,
где живешь, — тот любящим станет... 
Вот кровля и стены — твой дом... 
От него истекает любовь!


Известно, что Всевышний после Судного дня на следующий спросит у одного из рабов своих, верного, но униженного нищетой:

— Был ли ты знаком с тем-то ученым, жившим в таком-то квартале?

Тот ответит:

— Да, был знаком.

Тогда Всевышний повелит:

— Да будет тебе милость во имя Него.


В ряду средь любящих Тебя я ниже
очень многих...
Надежды нет войти туда, где единенья лоно. 
Но вот на сердце у меня оттиснуты печати — 
Блаженных нищих имена!..— Я, значит,
Твой законно'


Сари Сакати — да будет святой тайна его — поручил однажды Джунайду какое-то дело. И когда тот, согласно желанию его, выполнил порученное дело, то Сари бросил ему клочок бумаги, на котором было написано:


Я слышал, как некий погонщик верблюдов
пел в пустыне.— 
Слезы кровавые скрыть от тебя
разве возможность имею? 
Сердце свиданью так радо, любя! — 
Встречи возможность имею! Сотней ожогов пытая себя, —
в страхе разлуки немею... 
Ежели жить я не в силах, скорбя, —
смерти возможность имею!


И также Джунайд — да будет святой тайна его — говаривал:

— Однажды зашел я в дом к Сари, он пел это двустишие и плакал:


Все стенаю дни и ночи, как привычно... 
Ночь длинней или короче — безразлично.


У Халладжа — да будет святость над ним — спросили:

— Кто есть мюрид? Он ответил:

— Мюрид тот, кто с самого начала избирает целью своей достижение храма Божественной Истины и до достижения ее ни на чем не успокаивается и не отвлекается.


К тебе, спеша издалека, я море переплыл, 
Пустыни я пересекал и горы прорубил. 
От суеты и от тщеты я взоры отвратил — 
На путь единства с Божеством, 
счастливый, я вступил.


Абу Хашим Суфи — да будет святой тайна его — сказал: — Легче гору сдвинуть с места кончиком иглы, чем выкинуть из сердца ржавчину гордыни.


Что скромен, не хвались:
след скромности незримей, 
Чем лапок муравья следы в ночном пути. 
Но как ее добыть из глубины гордыни, — 
Ведь легче горный кряж иглой перенести.


Зуннун — да будет святой тайна его — как-то пришел к одному из шейхов Магриба.

— Зачем ты пришел?— спросил тот.— Если ты пришел познать науку о начале и конце мира, то она непознаваема и знает ее только Создатель. А если ты пришел найти Его, то там, где ты сделал свой первый шаг, там уже был Он.

Я полагал, Ты вне меня, Живущий в небесах, 
Ты растворенный в бытии, в извечных временах, 
С тех пор, как я Тебя обрел, —
открылась правда мне: 
Ты Тот, кого оставил я, свершая первый шаг.


Гератский старец говорит:

— Божественная Истина всегда сопутствует ищущему ее. Взяв ищущего за руку, она ведет его в поисках самой себя.


Он Тот, кого не знаю я, невидимый для глаз. 
Меня бестрепетной рукой Он вдаль ведет сейчас.
Моими дланями Он стал, ступнями ног моих,
Раскрыв объятья я иду вперед, пускаясь в пляс.


Фузайл Аяз — да будет свята тайна его — говорил: — Я боготворю Божественную Истину, потому что она превыше всего и потому я не любить и не поклоняться ей не могу.

Одного из этого племени спросили:

— Подлый человек — это кто? Ответил:

— Тот, кто поклоняется Божественной Истине из-за страха перед ней и надежды.

Затем спросили:

— А как ты сам поклоняешься? Ответил:

— Из-за любви и дружбы, ибо любовь и дружба ее зовут меня на служение и терпение.


От дверей Твоих вдали не могу я быть, 
Без надежд в земной пыли не могу я быть;— 
Я главу не как слуга на порог склонил! — 
Мне безлюбцем быть вели — не могу им быть! 
В душе убитого Тобой пыланье не убито 
Могилы темною землей... Огонь такой — не зло. 
От шейного кольца раба как любящий спасется? 
Как ожерелье горлицы, из шеи проросло!

* * *

Мааруф Кархи — да будет святой тайна его — сказал:

— Суфий здесь, в этом мире — гость. Требовательный гость для хозяина — мука. Гость же благовоспитанный бывает терпеливым, а не требовательным.


Средь ожидающих Тебя я только скромный гость.
Покорный, я пришел к Тебе, сижу в Твоем дому. 
Тем рад, что щедрый дастархан увидеть довелось, 
И даже самый малый дар я с радостью приму.


У Баязида — да святится тайна его — спросили:

— Что есть Божественный закон и что есть — обязательное предписание?

И ответил он:

— Божественный закон — это отречение от бренного мира, а обязательное предписание — это дружба с Господом.


Предписанье каково вдохновенным? 
Или заповедь какая дана им? 
Знай: лицо отвращаем от мира, 
Взор лишь к Господу в пути обращаем!


На Шибли — да святится тайна его — нашло безумие, и его увезли в больницу. Несколько человек пошли проведать его. Он спросил их:

— Кто вы такие? Те ответили:

— Твои друзья.

Тогда он поднял камень и бросил в них. Пришедшие проведать убежали. Шибли засмеялся и сказал:

— Вернитесь, о добивающиеся дружбы: друзья не бегут от друзей и не уклоняются от их камней.


Враждебность друга видит друг,
но крепнет в нем любовь, 
И ес