следуемой
реальности). Последняя образует тот специфический слой теоретических
представлений, который обеспечивает постановку задач эмпирического
исследования, видение ситуаций наблюдения и эксперимента и интерпретацию их
результатов.

Специальные картины мира как особая форма теоретических знаний являются
продуктом длительного исторического развития науки. Они возникли в качестве
относительно самостоятельных фрагментов общенаучной картины мира на этапе
формирования дисциплинарно организованной науки (конец XVIII - первая
половина XIX в.). Но на ранних стадиях развития, в эпоху становления
естествознания, такой организации науки еще не было. Это обстоятельство не
всегда адекватно осмысливается в методологических исследованиях. В 80-х
годах, когда интенсивно обсуждался вопрос о статусе специальных картин
мира, были высказаны три точки зрения: специальных картин мира вообще не
существует и их не следует выделять в качестве особых форм теоретического
знания; специальные картины мира являются ярко выраженными автономными
образованиями; их автономия крайне относительна, поскольку они выступают
фрагментами общенаучной картины мира. Однако, в истории науки могут найти
подтверждения все три точки зрения, только они относятся к разным ее
стадиям: додисциплинарной науке XVII века, дисциплинарно организованной
науке XIX - первой половины XX в., современной науке с ее усиливающимися
междисциплинарными связями. Эти стадии следует различать.

Первой из наук, которая сформировала целостную картину мира, опирающуюся на
результаты экспериментальных исследований, была физика. В своих зародышевых
формах возникающая физическая картина мира содержала (особенно в
предгалилеевский период) множество натурфилософских наслоений. Но даже в
этой форме она целенаправляла процесс эмпирического исследования и
накопление новых фактов.

В качестве характерного примера такого взаимодействия картины мира и опыта
в эпоху становления естествознания можно указать на эксперименты
В.Гильберта, в которых исследовались особенности электричества и магнетизма.

В.Гильберт был одним из первых ученых, который противопоставил
мировоззренческим установкам средневековой науки новый идеал -
экспериментальное изучение природы. Однако картина мира, которая
целенаправляла эксперименты В. Гильберта, включала ряд представлений,
заимствованных из господствовавшей в средневековье аристотелевской
натурфилософии. Хотя В. Гильберт и критиковал концепцию перипатетиков о
четырех элементах (земли, воды, воздуха и огня) как основе всех других тел,
он использовал представления о металлах как сгущениях земли и об
электризуемых телах как о сгущениях воды. На основе этих представлений
Гильберт выдвинул ряд гипотез относительно электрических и магнитных
явлений. Эти гипотезы не выходили за рамки натурфилософских построений, но
они послужили импульсом к постановке экспериментов, обнаруживших реальные
факты. Например, представления об "электрических телах" как воплощении
"стихии воды" породили гипотезу о том, что все электрические явления -
результат истечения "флюидов" из наэлектризованных тел. Отсюда Гильберт
предположил, что электрические истечения должны задерживаться преградами из
бумаги и ткани и что огонь должен уничтожать электрические действия,
поскольку он испаряет истечение. Так возникла идея серии экспериментов,
обнаруживших факты экранирования электрического поля некоторыми видами
материальных тел и факты воздействия пламени на наэлектризованные тела
(если использовать современную терминологию, то здесь было по существу
обнаружено, что пламя обладает свойствами проводника).

Аналогичным образом представления о магните как о сгущении Земли
генерировали знаменитые эксперименты В.Гильберта с шаровым магнитом,
посредством которых было доказано, что Земля является шаровым магнитом, и
выяснены свойства земного магнетизма. Эксперимент с шаровым магнитом
выглядит весьма изящным даже по меркам современных физических опытов. В его
основе лежала аналогия между шаровым магнитом (террелой) и Землей. Гильберт
исследовал поведение миниатюрной магнитной стрелки, помещаемой в разных
точках террелы, и затем полученные данные сравнил с известными из практики
мореплавания фактами ориентации магнитной стрелки относительно Земли. Из
сравнения этих данных Гильберт заключил, что Земля есть шаровой магнит.

Исходная аналогия между террелой и Землей была подсказана принятой
Гильбертом картиной мира, в которой магнит как разновидность металлов
рассматривался в качестве воплощения "природы земли". Гильберт даже в
названии шарового магнита (террела - земля) подчеркивает общность материи
земли и магнита и естественность аналогии между земным шаром и шаровым
магнитом.

Целенаправляя наблюдения и эксперименты, картина мира всегда испытывает их
обратное воздействие. Можно констатировать, что новые факты, полученные В.
Гильбертом в процессе эмпирического исследования процессов электричества и
магнетизма, генерировали ряд достаточно существенных изменений в
первоначально принятой В. Гильбертом картине мира. По аналогии с
представлениями о земле как "большом магните", В. Гильберт включает в
картину мира представления о планетах как о магнитных телах. Он высказывает
смелую гипотезу о том, что планеты удерживают на их орбитах силы магнитного
притяжения. Такая трактовка, навеянная экспериментами с магнитами,
радикально меняла представление о природе сил. В это время силу
рассматривали как результат соприкосновения тел (сила давления одного груза
на другой, сила удара). Новая трактовка силы была преддверьем будущих
представлений механической картины мира, в которой передача сил на
расстоянии рассматривалась как источник изменений в состоянии движения тел.

Полученные из наблюдения факты могут не только видоизменять сложившуюся
картину мира, но и привести к противоречиям в ней и потребовать ее
перестройки. Лишь пройдя длительный этап развития, картина мира очищается
от натурфилософских наслоений и превращается в специальную картину мира,
конструкты которой (в отличие от натурфилософских схем) вводятся по
признакам, имеющим опытное обоснование.

В истории науки первой осуществила такую эволюцию физика. В конце XVI -
первой половине XVII в. она перестроила натурфилософскую схему мира,
господствовавшую в физике Средневековья, и создала научную картину
физической реальности - механическую картину мира. В ее становлении
решающую роль сыграли новые мировоззренческие идеи и новые идеалы
познавательной деятельности, сложившиеся в культуре эпохи Возрождения и
начала Нового времени. Осмысленные в философии, они предстали в форме
принципов, которые обеспечили новое видение накопленных предшествующим
познанием и практикой фактов об исследуемых в физике процессах и позволили
создать новую систему представлений об этих процессах. Важнейшую роль в
построении механической картины мира сыграли: принцип материального
единства мира, исключающий схоластическое разделение на земной и небесный
мир, принцип причинности и закономерности природных процессов, принципы
экспериментального обоснования знания и установка на соединение
экспериментального исследования природы с описанием ее законов на языке
математики.

Обеспечив построение механической картины мира, эти принципы превратились в
ее философское обоснование.


  Научная картина мира как регулятор эмпирического поиска в развитой науке

После возникновения механической картины мира процесс формирования
специальных картин мира протекает уже в новых условиях. Специальные картины
мира, возникавшие в других областях естествознания, испытывали воздействие
физической картины мира как лидера естествознания и, в свою очередь,
оказывали на физику активное обратное воздействие. В самой же физике
построение каждой новой картины мира происходило не путем выдвижения
натурфилософских схем с их последующей адаптацией к опыту, а путем
преобразования уже сложившихся физических картин мира, конструкты которых
активно использовались в последующем теоретическом синтезе (примером может
служить перенос представлений об абсолютном пространстве и времени из
механической в электродинамическую картину мира конца XIX столетия).

Ситуация взаимодействия картины мира и эмпирического материала, характерная
для ранних стадий формирования научной дисциплины, воспроизводится и на
более поздних этапах научного познания. Даже тогда, когда наука
сформировала слой конкретных теорий, эксперимент и наблюдение способны
обнаружить объекты, не объясняемые в рамках существующих теоретических
представлений. Тогда новые объекты изучаются эмпирическими средствами, и
картина мира начинает регулировать процесс такого исследования, испытывая
обратное воздействие его результатов. Описанные выше примеры с
исследованием катодных лучей могут служить достаточно хорошей иллюстрацией
взаимодействия картины мира и опыта применительно к процессу физического
исследования.

Аналогичные ситуации можно обнаружить и в других науках. Так, в современной
астрономии, несмотря на довольно развитый слой теоретических моделей и
законов, значительное место принадлежит исследованиям, в которых картина
мира непосредственно регулирует процесс наблюдения и формирования
эмпирических фактов. Астрономическое наблюдение весьма часто обнаруживает
новый тип объектов или новые стороны взаимодействий, которые не могут быть
сразу объяснены в рамках имеющихся теорий. Тогда картина реальности активно
целенаправляет все последующие систематические наблюдения, в которых
постепенно раскрываются особенности нового объекта.

Характерным примером в этом отношении может служить открытие и изучение
квазаров. После обнаружения первого квазара - радиоисточника 3С 48 - сразу
же возник вопрос, к какому типу космических объектов он относится. В
картине исследуемой реальности, сложившейся ко времени открытия квазаров,
наиболее "подходящими" типами объектов для этой цели могли быть звезды либо
очень удаленные галактики. Обе гипотезы целенаправленно проверялись в
наблюдениях. Именно в процессе такой проверки были обнаружены первые
свойства квазаров. Дальнейшее исследование этих объектов эмпирическими
средствами также проходило при активной корректировке со стороны картины
реальности. В частности, можно установить ее целенаправляющую роль в одном
из ключевых моментов этого исследования, а именно - открытии большого
красного смещения в спектрах квазаров. В истоках этого открытия лежала
догадка М. Шмидта, который отождествил эмиссионные линии в спектре квазаров
с обычной бальмеровской серией водорода, допустив большое красное смещение
(равное 0,158). Внешне эта догадка выглядит сугубо случайной, поскольку к
этому времени считалось повсеместно, что квазары являются звездами нашей
Галактики, а звезды Галактики не должны иметь такое смещение. Поэтому,
чтобы возникла сама идея указанного отождествления линий, нужно было уже
заранее выдвинуть экстравагантную гипотезу. Однако эта гипотеза перестает
быть столь экстравагантной, если принять во внимание, что общие
представления о структуре и эволюции Вселенной, сложившиеся к этому периоду
в астрономии, включали представления о происходящих в галактиках
грандиозных взрывах, которые сопровождаются выбросами вещества с большими
скоростями, и о расширении нашей Вселенной. Любое из этих представлений
могло генерировать исходную гипотезу о возможности большого красного
смещения в спектре квазаров.

С этих позиций за случайными элементами в рассматриваемом открытии уже
прослеживается его внутренняя логика. Здесь выявляется важная сторона
регулятивной функции, которую выполняла картина мира по отношению к
процессу наблюдения. Эта картина помогала не только сформулировать
первичные гипотезы, которые целенаправляли наблюдения, но и помогала найти
правильную интерпретацию соответствующих данных, обеспечивая переход от
данных наблюдения к фактам науки.

Таким образом, первичная ситуация, характеризующая взаимодействие картины
мира с наблюдениями и экспериментами, не отмирает с возникновением в науке
конкретных теорий, а сохраняет свои основные характеристики как особый
случай развития знания в условиях, когда исследование эмпирически
обнаруживает новые объекты, для которых еще не создано адекватной теории.


             Формирование частных теоретических схем и законов

Обратимся теперь к анализу второй ситуации развития теоретических знаний,
которая связана с формированием частных теоретических схем и частных
теоретических законов. На этом этапе объяснение и предсказание эмпирических
фактов осуществляется уже не непосредственно на основе картины мира, а
через применение создаваемых теоретических схем и связанных с ними
выражений теоретических законов, которые служат опосредующим звеном между
картиной мира и опытом.

В развитой науке теоретические схемы создаются вначале как гипотетические
модели, а затем обосновываются опытом. Их построение осуществляется за счет
использования абстрактных объектов, ранее сформированных в сфере
теоретического знания и применяемых в качестве строительного материала при
создании новой модели.


                    Выдвижение гипотез и их предпосылки

Только на ранних стадиях научного исследования, когда осуществляется
переход от преимущественно эмпирического изучения объектов к их
теоретическому освоению, конструкты теоретических моделей создаются путем
непосредственной схематизации опыта. Но затем они используются в функции
средства для построения новых теоретических моделей, и этот способ начинает
доминировать в науке. Прежний же метод сохраняется только в рудиментарной
форме, а его сфера действия оказывается резко суженной. Он используется
главным образом в тех ситуациях, когда наука сталкивается с объектами, для
теоретического освоения которых еще не выработано достаточных средств.
Тогда объекты начинают изучаться экспериментальным путем и на этой основе
постепенно формируются необходимые идеализации как средства для построения
первых теоретических моделей в новой области исследования. Примерами таких
ситуаций могут служить ранние стадии становления теории электричества,
когда физика формировала исходные понятия - "проводник", "изолятор",
"электрический заряд" и т.д. и тем самым создавала условия для построения
первых теоретических схем, объясняющих электрические явления.

Большинство теоретических схем науки конструируются не за счет схематизации
опыта, а методом трансляции абстрактных объектов, которые заимствуются из
ранее сложившихся областей знания и соединяются с новой "сеткой связей".
Следы такого рода операций легко обнаружить, анализируя теоретические
модели классической физики. Например, объекты фарадеевской модели
электромагнитной индукции "силовые линии" и "проводящее вещество" были
абстрагированы не прямо из опытов по обнаружению явления электромагнитной
индукции, а заимствовались из области знаний магнитостатики ("силовая
линия") и знаний о токе проводимости ("проводящее вещество"). Аналогичным
образом при создании планетарной модели атома представления о центре
потенциальных отталкивающих сил внутри атома (ядро) и электронах были
почерпнуты из теоретических знаний механики и электродинамики.

В этой связи возникает вопрос об исходных предпосылках, которые ориентируют
исследователя в выборе и синтезе основных компонентов создаваемой гипотезы.
Хотя такой выбор и представляет собой творческий акт, он имеет определенные
основания. Такие основания создает принятая исследователем картина мира.
Вводимые в ней представления о структуре природных взаимодействий позволяют
обнаружить общие черты у различных предметных областей, изучаемых наукой.

Тем самым картина мира "подсказывает", откуда можно заимствовать
абстрактные объекты и структуру, соединение которых приводит к построению
гипотетической модели новой области взаимодействий.

Целенаправляющая функция картины мира при выдвижении гипотез может быть
прослежена на примере становления планетарной модели атома.

Эту модель обычно связывают с именем Резерфорда и часто излагают историю ее
формирования таким образом, что она возникала как непосредственное
обобщение опытов Резерфорда по рассеянию р-частиц на атомах. Однако
действительная история науки далека от этой легенды. Резерфорд осуществил
свои опыты в 1912 г., а планетарная модель атома впервые была выдвинута в
качестве гипотезы физиком японского происхождения Нагаока значительно
раньше, в 1904 г.

Здесь отчетливо проявляется логика формирования гипотетических вариантов
теоретической модели, которая создается "сверху" по отношению к опыту.
Эскизно эта логика применительно к ситуации с планетарной моделью атома
может быть представлена следующим образом.

Первым импульсом к ее построению, равно как и к выдвижению целого ряда
других гипотетических моделей (например, модели Томсона), послужили
изменения в физической картине мира, которые произошли благодаря открытию
электронов и разработке Лоренцом теории электронов. В электродинамическую
картину мира был введен, наряду с эфиром и атомами вещества, новый элемент
"атомы электричества". В свою очередь, это поставило вопрос об их
соотношении с атомами вещества. Обсуждение этого вопроса привело к
постановке проблемы: не входят ли электроны в состав атома. Конечно, сама
формулировка такого вопроса была смелым шагом, поскольку она приводила к
новым изменениям в картине мира (нужно было признать сложное строение
атомов вещества). Поэтому конкретизация проблемы соотношения атомов и
электронов была связана с выходом в сферу философского анализа, что всегда
происходит при радикальных сдвигах в картине мира (например, Дж. Дж.
Томсон, который был одним их инициаторов постановки вопроса о связи
электронов и атомов вещества, искал опору в идеях атомистики Босковича,
чтобы доказать необходимость сведения в картине мира "атомов вещества" к
"атомам электричества").

Последующее развитие физики подкрепило эту идею новыми экспериментальными и
теоретическими открытиями. После открытия радиоактивности и ее объяснения
как процесса спонтанного распада атомов в картине мира утвердилось
представление о сложном строении атома. Теперь уже эфир и "атомы
электричества" стали рассматриваться как формы материи, взаимодействие
которых формирует все остальные объекты и процессы природы. В итоге
возникла задача - построить "атом вещества" из положительно и отрицательно
заряженных "атомов электричества", взаимодействующих через эфир.

Постановка такой задачи подсказывала выбор исходных абстракций для
построения гипотетических моделей атома - это должны быть абстрактные
объекты электродинамики. Что же касается структуры, в которую были
погружены все эти абстрактные объекты, то ее выбор в какой-то мере также
был обоснован картиной мира. В этот период (конец XIX - начало XX века)
эфир рассматривался как единая основа сил тяготения и электромагнитных сил,
что делало естественной аналогию между взаимодействием тяготеющих масс и
взаимодействием зарядов.

Когда Нагаока предложил свою модель, то он исходил из того, что аналогом
строения атома может служить вращение спутников и колец вокруг Сатурна:
электроны должны вращаться вокруг положительно заряженного ядра, наподобие
того как в небесной механике спутники вращаются вокруг центрального тела.

Использование аналоговой модели было способом переноса из небесной механики
структуры, которая была соединена с новыми элементами (зарядами).
Подстановка зарядов на место тяготеющих масс в аналоговую модель привела к
построению планетарной модели атома.

Таким образом, в процессе выдвижения гипотетических моделей картина мира
играет роль исследовательской программы, обеспечивающей постановку
теоретических задач и выбор средств их решения.

После того как сформирована гипотетическая модель исследуемых
взаимодействий, начинается стадия ее обоснования. Она не сводится только к
проверке тех эмпирических следствий, которые можно получить из закона,