еннигов.
     - Спасибо вам, ребята, - сказал Эмиль. - Если мы его поймаем,  я  верну
вам деньги. Что мы теперь будем делать? Прежде  всего  надо  бы  куда-нибудь
деть этот чемодан и цветы. Когда начнется  погоня,  это  барахло  будет  мне
здорово мешать.
     - Давай-ка сюда твой багаж, - сказал Густав. - Я снесу все это сейчас в
кафе "Жости" и  оставлю  у  буфетчика.  Кстати,  разгляжу  нашего  голубчика
получше.
     - Но смотри, будь осторожен! - крикнул ему вдогонку Профессор. -  Этому
негодяю совсем не обязательно знать, что сыщики напали на его след.
     - За кого ты меня принимаешь! - отрезал Густав и умчался.
     Вернувшись, он сказал:
     - Ну и рожа у этого господина! Так и  просится  на  фотографию!..  Вещи
твои я отдал, потом мы зайдем за ними.
     - Надо бы устроить военный совет, - сказал Эмиль. - Но только не здесь:
нам нельзя привлекать к себе внимание.
     - Мы  пойдем  на  площадь  Никольсбург,  -  заявил  Профессор.  -  Двое
останутся тут караулить дичь. Пять или шесть ребят будут стоять на эстафете,
чтобы мы сразу узнали, если он уйдет. И мы тут же прибежим.
     - Этим я сам займусь! - крикнул Густав и тут же принялся организовывать
связь. - Я останусь здесь, на форпосте, - сказал он  Эмилю,  -  так  что  не
волнуйся. Мы его не пропустим. Решайте только  все  побыстрее.  Уже  восьмой
час. А теперь отваливайте.
     Густав расставил  посты,  а  остальные  ребята  во  главе  с  Эмилем  и
Профессором отправились на площадь Никольсбург.


       Глава девятая

СЫЩИКИ СОВЕЩАЮТСЯ

     Ребята расселись - кто на  две  белые  скамейки,  стоящие  друг  против
друга, кто на железную ограду скверика - и с серьезными лицами стали слушать
Профессора. А мальчик, которого звали Профессором, казалось, всю жизнь  ждал
этого дня. Вертя в руках роговые очки, точь-в-точь как  его  отец,  советник
юстиции, он излагал план действий.
     - Вполне вероятно, - начал он, - что нам вскоре  придется  разделиться.
Поэтому прежде всего необходимо установить телефонную связь. У кого  из  вас
есть телефон?
     Двенадцать мальчиков подняли руки.
     - А у кого из вас самые сознательные родители?
     - Наверняка у меня! - закричал Вторник.
     - Ваш номер?
     - Бавария ноль пять семьдесят девять.
     - Вот бумага  и  карандаш.  Крумбигель,  заготовь  быстренько  двадцать
листочков бумаги и напиши на каждом номер  Вторника.  Только  смотри,  чтобы
было разборчиво! Каждому дашь такой  листочек.  Диспетчерский  пункт  всегда
будет знать, где находятся сыщики и что вообще происходит. Кому надо навести
справку, позвонит Вторнику.
     - Но ведь меня нет дома, - возразил Вторник.
     - Нет, ты будешь дома, - заявил Профессор. - Как  только  кончится  наш
совет, ты отправишься домой, чтобы дежурить у телефона.
     - А мне хочется быть с вами, я тоже хочу увидеть, как поймают вора.  Не
глядите, что я маленький, я смогу вам здорово пригодиться.
     - Ты пойдешь домой и будешь сидеть у телефона. Это очень  ответственное
поручение.
     - Ладно, раз надо, так надо.
     А Крумбигель  тем  временем  уже  раздавал  всем  записочки  с  номером
телефона. Ребята тщательно прятали их в карманы, а кто  постарательнее,  тут
же учил номер наизусть.
     - Хорошо бы организовать еще резервный отряд, - предложил Эмиль.
     - Это само собой, - сказал Профессор. - Те, кто  не  будут  выслеживать
вора, останутся здесь, на площади Никольсбург. Все вы  по  очереди  сбегаете
домой и предупредите, что вернетесь сегодня поздно, а  кто  может,  попросит
разрешения остаться ночевать  у  товарища,  чтобы  было  подкрепление,  если
придется охотиться до утра. Густав, Крумбигель, Арнольд Миттенцвай, его брат
и я позвоним домой из автомата и  скажем,  что  ночевать  не  придем...  Да,
Трауготт пойдет на диспетчерский пункт Вторника как связной и  будет  бегать
за ребятами на площадь, если нам кто-нибудь понадобится.  Таким  образом,  у
нас есть сыщики, резервный  отряд,  диспетчер  и  связной.  Вот  и  все  для
начала...
     - Подожди, мы ведь захотим есть, - перебил его Эмиль,  -  надо  сделать
запас продовольствия.  Может  быть,  кто-нибудь  сбегает  домой  и  принесет
бутерброды?
     - Кто живет ближе всех? - спросил  Профессор.  -  Миттенцвай,  Герольд,
Фридрих Первый, Бруноти, Церлетт, бегом за едой, марш!
     Мальчишки умчались.
     - Эй вы, лбы, - вдруг возмутился Трауготт, - все болтаете про еду,  про
телефон, про резервы, а как поймать этого типа - об этом вы  и  не  думаете.
Тоже мне... ученые...
     Худшего ругательства он придумать не мог.
     - А может, надо  найти  где-нибудь  аппарат,  чтобы  сделать  отпечатки
пальцев? - предложил Петцольд. - Впрочем, возможно, он работал  в  резиновых
перчатках, тогда вообще ничего не удастся доказать.
     Петцольд видел уже двадцать два детективных фильма, но, заметьте, умней
он от этого не стал.
     - Ты что, совсем обалдел! -  взревел  Трауготт.  -  Мы  просто  выберем
подходящий момент и выкрадем у него деньги Эмиля.
     - Бред! - крикнул Профессор. - Если мы украдем у него деньги, мы  будем
такими же ворами, как и он.
     - Ну, это ты свистишь! - крикнул  в  ответ  Трауготт.  -  Если  у  меня
кто-нибудь что-нибудь украдет, а я выкраду эту вещь назад,  то  я  не  стану
вором!
     - Нет, станешь! - не сдавался Профессор.
     - Нет, не стану!
     - Профессор прав, - сказал Эмиль. - Если я что-нибудь потихоньку возьму
- значит, я вор. И неважно, его ли эта вещь или моя.
     -  Точно!  -  подхватил  Профессор.  -  Кончайте  трепаться.  От   этих
разговоров толку как от козла молока. В общем так: охота началась, а как нам
удастся поймать этого гада, никто пока  еще  сказать  не  может.  Поживем  -
увидим! Ясно только одно: надо его заставить отдать эти деньги  добровольно.
Выкрадывать их у него - просто идиотство.
     - Нет, я все-таки этого не понимаю, - сказал  Вторник.  -  Как  я  могу
украсть то, что мне принадлежит? Что мое - то мое, даже  если  оно  лежит  в
чужом кармане.
     - Тут есть разница, которую трудно объяснить, - сказал Профессор  таким
тоном, словно он читал лекцию. - С моей точки зрения, ты  имеешь  право  так
поступать. Но суд тебя все равно  осудит.  Этого  даже  многие  взрослые  не
понимают, но это так. Ясно?
     - Не ясно, - пробурчал Трауготт и пожал плечами.
     - Будьте осторожны! Вы умеете незаметно красться вдоль домов? - спросил
Петцольд. - А то он вдруг обернется и вас увидит. И тогда все пропало.
     - Да, красться надо уметь, - подтвердил маленький Вторник, - поэтому  я
и считал, что вам пригожусь. Знаете,  до  чего  я  ловко  крадусь!  Мне  как
полицейской ищейке цены бы не было. И лаять я тоже могу.
     -  Попробуй-ка  покрадись  по  Берлину,  будто  полицейская  ищейка!  -
разволновался Эмиль. - Увидишь, как тебя никто не заметит! Вот если  хочешь,
чтобы все на тебя обратили внимание, тогда крадись!
     - Но уж без револьвера-то нам никак не обойтись! - воскликнул Петцольд.
     Как видите, умный Петцольд сделал еще одно ценное предложение.
     -  Точно,  без  револьвера  никак  нельзя,  -  поддержали  его  два-три
мальчика.
     - Нет! - отрезал Профессор.
     - А у жулика наверняка есть револьвер.
     Трауготт готов был спорить, на что хочешь.
     - Конечно, мы идем на опасное дело, - сказал Эмиль,  -  а  кто  трусит,
пусть отправляется домой.
     - Уж не хочешь ли ты сказать, что я трус? - спросил Трауготт и двинулся
вперед, как боксер на ринге.
     - Кончай, слышишь! - крикнул Профессор. - Драться будете завтра.  Нашли
время, ведете себя как... дети.
     - А мы и есть дети, - сказал маленький Вторник.
     И все засмеялись.
     - По-настоящему мне надо было бы написать хоть несколько слов  бабушке.
Ведь мои родные понятия не имеют, куда я пропал. Еще, чего доброго, заявят в
полицию.  Ребята,  может,  кто-нибудь  отнесет   записку?   Они   живут   на
Шуманштрассе, дом пятнадцать.
     - Валяй пиши, - сказал мальчик, которого  звали  Блеуер,  -  но  только
быстрей, чтобы я поспел домой, пока не запрут парадное. Пожалуй,  мне  лучше
доехать на метро до Ораниенбургских ворот. У кого есть мелочь?
     Профессор протянул ему двадцать пфеннигов на  дорогу  в  оба  конца,  а
Эмиль, взяв карандаш, написал на листке:
     "Дорогая бабушка!
     Вы все, наверное, волнуетесь,  куда  я  пропал.  Я  в  Берлине,  но,  к
сожалению, не могу еще прийти к вам, потому что у меня есть  одно  дело.  Не
спрашивайте какое. Очень важное. Только не пугайтесь. Когда все уладится,  я
приду. Заранее радуюсь. Мальчик, который принесет эту записку, -  мой  друг.
Он знает, где я, но не имеет права рассказать. Это - тайна.  Передай  привет
дяде, тете и Пони-Шапочке.
     Твой преданный внук Эмиль.
     Да, мама шлет вам  всем  большой  привет  и  букет  цветов,  который  я
принесу, когда приду".
     Эмиль сложил бумажку, написал адрес и сказал:
     - Смотри только не проболтайся, где я, и про деньги ни слова, а то  мне
здорово влетит.
     - Ладно, не бойся. Давай сюда  твою  телеграмму.  Когда  я  вернусь,  я
позвоню диспетчеру, чтобы узнать, как дела. Считайте меня в резерве.
     И он убежал.
     Тем временем вернулись ребята с бутербродами, а Герольд  даже  приволок
целую колбасу. Он сказал, что ее дала мама. Допустим.
     Все пять мальчишек предупредили дома, что вернутся поздно. Эмиль раздал
бутерброды, и каждый сунул себе в карман по одному  про  запас.  Колбасу  же
отдали Эмилю, как НЗ. Потом домой  побежали  другие  пять  мальчиков,  чтобы
отпроситься еще на некоторое время. Двое  из  них  не  вернулись  -  видимо,
родители не разрешили.
     Профессор объявил пароль, чтобы сразу было ясно, что тот,  кто  звонит,
звонит по делу: пароль - "Эмиль". Очень легко запомнить.
     Потом, пожелав сыщикам ни пуха ни пера, ушли  Вторник  и  его  связной,
вечно чем-то недовольный Трауготт.  Профессор  крикнул  им  вдогонку,  чтобы
Вторник позвонил ему домой и сказал отцу, что у него неотложное дело.
     - Тогда он не будет беспокоиться, и мне не попадет.
     - Черт возьми, - воскликнул Эмиль, - отличные  родители  у  вас  тут  в
Берлине!
     - Не думай только, что все такие шелковые,  -  проворчал  Крумбигель  и
почесал затылок.
     - Да нет, жаловаться не приходится. В общем, с ними можно иметь дело, -
возразил Профессор. - Они ведут себя разумно: так, по крайней  мере,  им  не
врут. Я обещал своему старику не предпринимать ничего плохого или  опасного.
И пока я держу слово, мне разрешают делать все, что я хочу. Мировой мужик  у
меня отец!
     - Да, родители что надо! -повторил Эмиль. - Но послушай,  ведь  сегодня
может быть опасно.
     - Ну что ж,  тогда  я  потеряю  право  делать,  что  хочу,  -  объяснил
Профессор и пожал плечами. - Отец сказал, что я должен всякий раз прикинуть,
как бы я себя вел, будь он со мной. Так вот, совесть у  меня  чиста.  Ну,  а
теперь нам пора...
     Профессор стал перед мальчишками и крикнул:
     - Сыщикам нужна ваша помощь. Действуйте! У нас есть телефонная станция.
Деньги я вам оставлю. Вот у меня марка пятьдесят пфеннигов. Возьми, Герольд,
и пересчитай! Запас продовольствия у нас есть. Деньги тоже...  Каждый  знает
номер телефона. Да, и еще одно: кому надо домой, пусть идет.  Но  не  меньше
пяти человек должны  быть  здесь  все  время.  Докажите,  что  вы  настоящие
мужчины! А мы тоже будем стараться изо всех сил. Если  понадобится  подмена,
Вторник пришлет к вам Трауготта. Вопросы есть? Все ясно? Пароль - "Эмиль".
     - Пароль - "Эмиль"! - закричали в ответ мальчишки, да так  громко,  что
вся площадь сотряслась, а у прохожих глаза на лоб полезли от удивления.
     В эту минуту Эмиль был, пожалуй, счастлив, что у него украли деньги.


       Глава десятая

ПОГОНЯ ЗА ТАКСИ

     И тут как раз вдали показались три мальчика, из  тех,  что  обслуживали
эстафетную связь. Они бежали что было духу и махали руками.
     - Помчались, - скомандовал Профессор и кинулся по Кайзераллее, а за ним
следом рванулись Эмиль, братья Миттенцвай и Крумбигель.
     Ребята так неслись,  что  казалось,  они  намерены  установить  мировой
рекорд. Но последние десять метров до киоска они перешли на шаг, потому  что
Густав подал им какой-то знак.
     - Опоздали? - испуганно прошептал Эмиль.
     - Ты что, обалдел, старик? - шепотом ответил Густав. - Со  мной  такого
не бывает.
     Вор стоял на  той  стороне  улицы,  перед  кафе  "Жости",  и  любовался
местностью, словно  находился  в  Швейцарии.  Потом  он  купил  у  газетчика
вечернюю газету и углубился в чтение.
     - Если он вздумает перейти улицу,  то  окажется  рядом  с  нами.  Ну  и
положеньице!
     Ребята  притаились  за  киоском  и,  дрожа  от  волнения,  по   очереди
выглядывали из-за угла. Но вор этого явно не  принимал  во  внимание:  он  с
невозмутимым хладнокровием листал газету.
     - Небось, глядит из-за  листов,  не  следят  ли  за  ним,  -  прошептал
Миттенцвай-старший.
     - Он часто смотрел в вашу сторону? - спросил Профессор.
     - Да ни разу, старик. Уплетал так, словно неделю не жрал.
     - Внимание! - скомандовал Эмиль.
     Господин в котелке снова  сложил  газету,  оглядел  прохожих  и  вдруг,
совершенно неожиданно, остановил проходящее мимо такси. Машина  затормозила,
вор сел, и они тронулись.
     Но мальчишки уже сидели в другой машине, и Густав сказал шоферу:
     - Видите вот то такси, что сворачивает на Пражскую площадь?  Поезжайте,
пожалуйста, за ним, но осторожно, чтобы в той машине не заметили.
     Такси с  мальчишками  пересекло  Кайзераллее  и  поехало  на  некотором
расстоянии за первым такси.
     - А что случилось? - поинтересовался шофер.
     - Тут один дядька нарубил дров, и мы его должны держать на  приколе,  -
объяснил Густав. - Но это тайна, ясно?
     - Как молодым людям будет угодно, -  ответил  шофер,  а  потом  все  же
спросил: - А деньги-то у вас есть?
     - За кого вы нас принимаете! - с упреком кинул Профессор.
     - Ладно, ладно, - буркнул шофер.
     - Его номер "ИА тридцать семь тридцать три" - заметил Эмиль.
     - Это очень важно, - сказал Профессор и записал цифру.
     - Не надо подъезжать так близко, - предупредил Крумбигель.
     - Хорошо, - пробормотал шофер.
     Они ехали теперь по  Мотштрассе.  Несколько  прохожих  остановились  на
тротуаре и с улыбкой глядели вслед такси с такой странной компанией.
     - Нагибайтесь, - скомандовал вдруг Густав: мальчишки тут же кинулись на
пол машины, словно играли в кучу малу, и разобраться, где чья  нога,  а  где
чья рука, было уже невозможно.
     - А в чем дело? - спросил Профессор.
     - Да там впереди красный свет! Нам придется остановиться, но и то такси
не успеет проскочить.
     И действительно, обе машины стояли гуськом  друг  за  дружкой,  ожидая,
пока снова не загорится зеленый свет. Однако никто не видел, что  во  втором
такси сидят пассажиры. Оно казалось свободным, так ловко ребята разместились
на полу. Шофер обернулся и не смог не рассмеяться. И только  когда  проехали
светофор, ребята осторожно снова выползли на сиденье.
     - Скорее бы он приехал, - сказал Профессор и посмотрел  с  неодобрением
на счетчик. - Это удовольствие стоит уже восемьдесят пфеннигов.
     Не успел он это сказать, как первое такси,  уже  выехавшее  на  площадь
Ноллендорф, вдруг остановилось перед гостиницей "Крейд". Второе также успело
вовремя затормозить и теперь выжидало, что же будет дальше.
     Господин в котелке вылез, заплатил и исчез в дверях гостиницы.
     - Густав, скорее за ним! - взволнованно крикнул  Профессор.  -  Если  в
гостинице есть черный ход, он улизнет от нас.
     Густав тут же ринулся  за  ним  следом.  А  потом  из  машины  вышли  и
остальные ребята. Счетчик набил марку. Эмиль  заплатил,  и  тогда  Профессор
быстро повел свою команду через ворота  в  большой  двор,  расположенный  за
кинотеатром. Первым делом он отправил Крумбигеля для связи с Густавом.
     - Если наш  тип  решил  поселиться  здесь,  в  гостинице,  нам  здорово
повезло, - сказал Эмиль. - Этот двор - идеальный штаб для сыщиков.
     - Да, со всеми современными удобствами, - подтвердил Профессор. - Метро
- напротив, зеленые насаждения - чтобы прятаться, телефонные будки  -  чтобы
держать связь. Лучшего места не найти.
     - Надеюсь, Густав не даст маху, - сказал Эмиль.
     - На него можно положиться, - ответил  Миттенцвай-старший,  -  он  куда
более ловкий, чем кажется.
     - Что-то он долго не идет. Скорее бы! - воскликнул Профессор и  сел  на
стул, который почему-то стоял посреди двора. Он был похож  на  Наполеона  во
время битвы под Лейпцигом.
     И вот тут появился наконец Густав.
     - Птичка попалась, - заявил  он,  потирая  руки.  -  Он  остановился  в
гостинице. Я видел, как он сел в лифт, и мальчишка-лифтер повез его  наверх.
Другого выхода в здании нет - я там все  разнюхал.  Если  он  не  убежит  по
крыше, он попался в ловушку.
     - Крумбигель караулит? - спросил Профессор.
     - Еще бы!
     Миттенцваю-старшему выдали монетку, он побежал к  автомату  и  позвонил
Вторнику:
     - Алло, это ты, Вторник?
     - Да, Вторник слушает, - пробасил маленький Вторник в трубку.
     - Пароль  "Эмиль"!  Говорит  старший  Миттенцвай.  Господин  в  котелке
поселился в гостинице "Крейд"  на  площади  Ноллендорф.  Наша  штаб-квартира
расположена во дворе кинотеатра, ворота слева.
     Малыш Вторник все тщательно записывал, потом прочел свою запись вслух и
спросил:
     - Вам нужно подкрепление?
     - Нет.
     - Было трудно?
     - Да нет, не особенно. Этот тип схватил такси, мы - другое  и  за  ним,
представляешь? А потом он здесь вышел. Взял  номер  и  пока  находится  там.
Небось, осматривает его - не спрятался ли кто под кроватью - и сам  с  собой
играет в очко.
     - В каком он номере?
     - Пока еще не знаем. Но наверняка скоро выясним.
     - Как мне хочется быть с вами! Вот после каникул нам дадут сочинение на
свободную тему, тогда я опишу эту историю.
     - Кто-нибудь уже звонил?
     - Нет, сдохнуть можно от скуки.
     - Ну, будь, малыш.
     - Желаю удачи, господа. Что я еще хотел сказать?.. Пароль "Эмиль"!
     - Пароль "Эмиль"! - ответил. Миттенцвай и побежал назад во двор.
     Было  уже  восемь  вечера.  Профессор  пошел  в   гостиницу   проверить
караульный пост.
     - Сегодня мы его уж, видно, не поймаем, - с досадой сказал Густав.
     - И все же для нас  самое  лучшее,  чтобы  он  поскорее  лег  спать,  -
возразил Эмиль. - Потому что если он вздумает еще кататься в такси, шататься
по ресторанам, отправиться на танцы или в  театр,  а  может,  чего  доброго,
проделать все это подряд, то где же нам взять деньги? Прикажете сделать заем
у дружественной страны?
     Профессор вернулся, послал братьев Миттенцвай на площадь как связных  и
долго молчал, не участвуя в общем разговоре.
     - Надо выдумать какой-то хитрый способ, чтобы за ним получше следить, -
сказал он наконец. - Думайте все, думайте!
     Все долгое время сидели молча и думали.
     Вдруг раздалось тренканье велосипедного звоночка, и  во  двор  вкатился
маленький никелированный велосипед. Педали крутила девочка, а  на  багажнике
примостился Блеуер.
     - Ура! - завопили оба.
     Эмиль вскочил, помог им слезть с велосипеда, восторженно потряс девочке
руки и объяснил остальным:
     - Это моя кузина Пони-Шапочка.
     Профессор вежливо предложил Пони свой стул, и она села.
     - Ну и силен же ты, Эмиль! - сказала она. - Приехал в Берлин, и  все  у
тебя завертелось, как в кино. Мы как  раз  собирались  уже  идти  на  вокзал
Фридрихштрассе встречать следующий  поезд  из  Нейштадта,  но  тут  в  дверь
позвонил  твой  друг  Блеуер  и  принес  записку.  Славный  парень,  кстати.
Поздравляю.
     Блеуер стоял, выпятив грудь, и был красный как рак.
     - Ну, родители и бабушка никуда,  конечно,  не  пошли,  -  рассказывала
дальше Пони, - сидят себе дома и теряются в догадках, что с