ом. Его
новые товарищи необычайно нравились ему. Он был горд, что нашел себе
настоящих друзей, да еще с такими редкими профессиями: "помятый" оказался
чеканщиком монет, рыжий - кошелечных дел мастером, а лысый - специалистом
по каким-то кассовым книгам, - Тим не совсем его понял.

Когда Тим попытался было широким жестом оплатить счет, принесенный
кельнером, все трое, улыбаясь, решительно замахали на него руками.
Низенький лысый господин сам заплатил за все, в том числе и за лимонад,
выпитый Тимом; и когда Тим распрощался со своими новыми друзьями, в кармане
его лежал нетронутым весь выигрыш.

Тим собирался уже вскочить в трамвай, как вдруг столкнулся носом к носу с
господином в клетчатом. Без всякого предисловия тот заявил:

- Эх, Тим, Тим, ну и глупый же ты мальчик! Теперь у тебя не осталось ни
гроша!

- Ошибаетесь, господин, - рассмеялся Тим. - Вот мой выигрыш! Он вытащил из
кармана пачку денег, показал ее незнакомцу и, немного помолчав, добавил:

- Они ваши.

- Деньги, которые ты держишь в руке, - презрительно сказал незнакомец, -
просто разноцветные бумажки. Они ничего не стоят!

- Я получил их в кассе! - крикнул Тим. - Это уж совершенно точно!

- В кассе, дружок, ты получил настоящие деньги. А эта троица, с которой ты
сидел в саду, наверняка обменяла их на фальшивые. Я их хорошо знаю. Жаль, я
слишком поздно увидел тебя в их компании. Только я хотел подойти, а их уж и
след простыл. Ведь это самые настоящие мошенники!

- Ошибаетесь, господин! Один из них - кошелечных дел мастер...

- Ну, ясно, ворует кошельки!

- Ворует кошельки? - растерянно переспросил Тим. - А что же тогда делает
чеканщик?

- Печатает фальшивые деньги. Он фальшивомонетчик.

- А третий? Специалист по кассовым книгам?..

- Этот продает здесь поддельные талоны. Короче говоря, мошенничает на
скачках!

Нет, Тим не хотел этому верить. Тогда господин в клетчатом достал из своего
бумажника ассигнацию и сравнил ее с ассигнацией Тима. И правда, ни на одной
из ассигнаций Тима, сколько Тим ни смотрел через них на свет, нельзя было
отыскать водяных знаков.

Тим удрученно кивнул. И вдруг, швырнув бумажки на землю, принялся в
бешенстве топтать их ногами. Какой-то старичок, проходивший мимо, удивленно
взглянул сперва на Тима, потом на деньги, потом на господина в клетчатом и
вдруг бросился бежать, словно увидел черта.

Господин в клетчатом немного помолчал, потом вытащил из кармана монету в
пять марок и, протянув ее ошарашенному Тиму, предложил ему прийти сюда
снова в следующее воскресенье. Затем он поспешно удалился.

"Интересно, почему он сам не играет на скачках?" - подумал Тим. Но тут же
забыл про этот вопрос и, сунув деньги в карман, пошел пешком домой - в свой
переулок. Фальшивые деньги так и остались валяться на земле.

Мачеха, как ни странно, на этот раз не отлупила Тима, хотя он удрал с
похорон и так поздно вернулся домой. Она только оставила его без ужина и,
не сказав ни слова, тут же отправила спать. Зато Эрвину было разрешено
сегодня лечь попозже и посидеть еще немного с гостями; гости молча
проводили Тима неприязненными взглядами.

За этим странным воскресеньем последовала длинная печальная неделя. Тим,
как всегда, получал затрещины и колотушки дома и еще чаще, чем всегда,
замечания и предупреждения в школе. И все время он раздумывал над тем, идти
ли ему в воскресенье на ипподром или остаться дома. Монету он спрятал -
засунул в щель в стене соседнего дома, чтобы ее случайно не нашел Эрвин.

И всякий раз, проходя мимо этого дома, он невольно улыбался: мысль, что
ему, может быть, еще раз посчастливится выиграть на скачках, доставляла ему
тайную радость.

Лист третий. ВЫИГРЫШ И ПРОИГРЫШ.

Когда наступило долгожданное воскресенье, Тим знал уже с самого утра, что
после обеда пойдет на скачки. Не успели старинные часы в гостиной пробить
три раза, как он потихоньку выскользнул за дверь, выковырял из щели в стене
соседнего дома свою монету и со всех ног помчался на ипподром

У входа он с разбегу налетел на какого-то человека, и человек этот оказался
не кем иным, как господином в клетчатом.

- Оп-ля! - воскликнул господин в клетчатом. - Ты, я вижу, еле дождался!

- Ой, извините, пожалуйста! - запыхавшись, пробормотал Тим.

- Ничего, малыш! А я тебя тут как раз дожидаюсь. Вот получи-ка квитанцию.
Пять марок не потерял?

Тим отрицательно покачал головой и достал из кармана монету.

- Молодец! Тогда иди к окошку. Если выиграешь, подожди меня потом здесь у
входа. Я хочу с тобой кое о чем побеседовать.

- Хорошо!

Тим снова поставил на ту лошадь, имя которой написал в квитанции
незнакомец, и, когда скачки кончились, оказалось, что он, как и в прошлое
воскресенье, выиграл целую кучу денег.

На этот раз он быстро отошел от кассы, никому не показав своего выигрыша.
Ассигнации он засунул во внутренний карман куртки и, стараясь придать
своему лицу выражение полного равнодушия, поспешно покинул ипподром через
дырку в заборе. Ему не хотелось встречаться с господином в клетчатом: при
виде этого человека ему всякий раз становилось как-то не по себе. И потом,
ведь незнакомец сам подарил ему квитанцию и деньги. Значит, Тим ничего ему
не должен.

Позади ипподрома за забором расстилался луг, и на нем росло несколько
высоких дубов. Тим лег на траву под самым большим дубом и стал думать о
том, что ему делать со своим богатством. Хорошо бы оно помогло ему
подружиться со всеми - с мачехой, и с братом, и с учителем, и с товарищами
по школе. А отцу он поставит мраморную плиту на могилу, и на ней будет
надпись золотыми буквами: "От твоего сына Тима, который никогда тебя не
забудет".

Если останутся деньги, Тим купит себе самокат, как у сына булочника, - с
гудком и надувными шинами.

Он все грезил и грезил наяву, пока наконец не уснул.

О господине в клетчатом Тим так больше ни разу и не вспомнил. Если бы он
увидел его сейчас, то наверняка бы очень удивился: странный незнакомец
беседовал с тремя жуликами, которые в прошлое воскресенье угощали Тима
лимонадом.

Но, к счастью или, вернее, к несчастью, Тим этого не видел. Он спал,

Его разбудил резкий голос - голос господина в клетчатом. Он стоял здесь,
под дубом, рядом с Тимом. Глядя на Тима в упор, он спросил не слишком
приветливо:

- Ну что, выспался?

Тим кивнул, еще не совсем проснувшись, приподнялся и на всякий случай
ощупал снаружи внутренний карман своей куртки. Карман показался ему странно
пустым. Тим быстро сунул в него руку и вдруг окончательно проснулся: карман
и в самом деле был пуст - деньги исчезли.

Господин в клетчатом насмешливо прищурился.

- А де-де-деньги у вас? - запинаясь, пробормотал Тим.

- Ну нет, соня! Деньги у одного из троих мошенников, с которыми ты кутил в
прошлое воскресенье. Он тебя выследил. Видно, такая уж у меня судьба:
всегда я прихожу слишком поздно! Только он меня завидел, сразу пустился
наутек. Так-то мне и удалось тебя обнаружить.

- В какую сторону он побежал? Надо позвать полицию!

- Не очень-то я уважаю этих голубчиков... - Незнакомец поморщился. - На мой
вкус, они слишком плохо воспитаны. А жулик все равно уже за тридевять
земель. Ну, а теперь вставай-ка, братец, да отправляйся домой. В следующее
воскресенье придешь опять!

- Я, наверное, больше не приду, - сказал Тим. - Так не бывает, чтобы все
везло да везло. Это мне отец говорил.

- Счастье и беда всегда приходят трижды. Слыхал такую пословицу? А ты ведь
наверняка хотел себе что-нибудь купить, правда? Тим кивнул.

- Ну вот. И все это у тебя будет, если ты опять придешь сюда в воскресенье
и заключишь со мной одну сделку.

Незнакомец взглянул на часы и вдруг заторопился.

- До следующего воскресенья! - поспешно сказал он. И быстро пошел прочь.

Тим медленно побрел в сторону своего переулка; в голове у него был полный
сумбур.

Мачеха, как всегда, задала ему трепку; сводный брат, как всегда,
злорадствовал.

И опять потянулась длинная неделя.

Но в эту неделю Тим не унывал. Хотя господин в клетчатом и не вызывал у
него особого доверия, он твердо решил заключить с ним сделку. Потому что
сделка, думал Тим, это что-то вполне солидное и законное, не то что
состояние, выигранное на подобранную монетку. Тут каждый что-то дает и
получает что-то взамен. И каждый оказывается в выигрыше. Может, конечно,
показаться странным, что мальчик из пятого класса размышлял о подобных
вещах, но в узких переулках, где взрослым волей-неволей приходится считать
каждую копейку, дети рано начинают серьезно относиться к деньгам.

Мысль о воскресенье помогла Тиму справиться со всеми неприятностями и
огорчениями недели. Иногда ему думалось, что, может быть, это отец попросил
господина в клетчатом последить за сыном и помочь ему, если с ним
что-нибудь случится. Но потом ему приходило в голову, что отец, наверное,
выбрал бы для такого поручения кого-нибудь посимпатичнее.

Так или иначе, Тим был вполне готов заключить сделку с незнакомцем; мало
того, эта сделка его очень радовала. Он снова стал часто смеяться своим
прежним детским смехом, и смех его всем нравился. У него вдруг появилось
множество друзей - гораздо больше, чем когда-либо раньше.

Странно: чего только он прежде не делал, чтобы добиться дружбы, каких
только не прилагал усилий! Добровольно брался за любые поручения, помогал
всем и во всем... А теперь каждый сам хотел стать его другом. И право же,
он ничего для этого не предпринимал, только смеялся. Теперь ему охотно
прощали все то, за что раньше бранили. Один раз, например, на уроке
арифметики Тиму вспомнилось, как он налетел второпях на господина в
клетчатом, и он вдруг рассмеялся своим звонким, заливистым, захлебывающимся
смехом. И тут же испуганно зажал рот рукой. Но учителю и в голову не пришло
рассердиться. Смех прозвучал так весело и забавно, что расхохотался весь
класс, а вместе с ним и учитель. Потом учитель поднял палец вверх и сказал:
"Из всех взрывов я признаю только взрывы смеха, Тим. И то не на уроке!.."

С тех пор Тима прозвали "взрывным", и многие ребята не хотели ни с кем,
кроме него, играть на переменке. Даже на мачеху и Эрвина действовал
заразительный смех Тима - теперь и они иногда смеялись.

В общем, с Тимом творилось что-то непонятное, и виною тому был господин в
клетчатом. Но Тим не отдавал себе в этом отчета. Как ни велик был его
горький опыт, вынесенный из жизни в узком переулке, он все равно оставался
простодушным и доверчивым мальчиком. Он и не замечал, как нравится всем его
смех; он забыл, что со дня смерти отца прятал от всех свой смех, как скряга
- сокровища. Он просто думал, что после всех злоключений на ипподроме стал
намного умнее и научился отлично ладить с людьми. А ведь если бы он уже
тогда знал, как дорог его смех, ему бы не пришлось, быть может, вытерпеть
столько бед.

Однажды, возвращаясь из школы, Тим повстречался на улице с господином в
клетчатом. Как раз за минуту до этого Тим следил за шмелем, кружившим над
ухом спящей кошки; шмель, словно маленький самолет, выбирал место, чтобы
приземлиться. Это выглядело так забавно, что Тим громко рассмеялся. Но как
только он узнал незнакомца с ипподрома, всю его веселость словно рукой
сняло. Вежливо поклонившись, он сказал:

- Добрый день!

Однако незнакомец сделал вид, будто не заметил Тима. Он только буркнул,
проходя мимо:

- На улице мы не знакомы!

И, не оглядываясь, пошел дальше.

"Наверно, так надо для заключения сделки", - подумал Тим. И тут же снова
рассмеялся, потому что кошка, проснувшись, испуганно дернула ухом, на
котором сидел шмель. Рассерженно жужжа, маленький самолет полетел прочь, а
Тим, насвистывая, свернул в свой переулок.

Лист четвертый. ПРОДАННЫЙ СМЕХ.

В это воскресенье Тим хотел поскорее улизнуть из дому и пораньше прийти на
ипподром. Но около половины третьего взгляд мачехи случайно упал на
календарь, висевший на стене, и она вдруг вспомнила, что сегодня годовщина
ее свадьбы: как раз в этот день она вышла замуж за отца Тима. Она немного
всплакнула (теперь это случалось с ней частенько), и вдруг оказалось, что
дел по горло: надо отнести цветы на могилу, сбегать в булочную за тортом,
намолоть кофе и пригласить соседку, переодеться, а значит, сначала
погладить платье; Тиму было приказано вычистить всю обувь, а Эрвину идти за
цветами.

Тиму очень хотелось, чтобы ему поручили отнести цветы на могилу отца. Если
бы он поторопился, он поспел бы еще к началу скачек. Но когда мачеха была
чем-нибудь расстроена (а она теперь только и делала, что расстраивалась),
она не терпела никаких возражений: если ей перечили, она расстраивалась еще
больше и с громким плачем валилась в кресло, так что в конце концов все
равно приходилось ей уступать. Поэтому Тим и не пытался ей возражать и
покорно отправился в булочную.

- Стучись с черного хода! Три раза! Скажи, очень важное дело!

Хозяйка булочной встретила Тима хмуро, но это его не обескуражило ("Пусть
ворчит сколько влезет... Смотри не уходи с пустыми руками!.. С места не
сходи, пока старая карга тебе не отпустит!..").

Тим передал заказ мачехи в точности ("Шесть кусков орехового торта!.. Пусть
отрежет от самого свежего!").

К своему огорчению, он услышал от хозяйки булочной ответ, к которому мачеха
его совсем не подготовила. Фрау Бебер - так звали булочницу - сказала:

- Сперва надо расплатиться за старое, а тогда уж я опять начну записывать в
долг. Так и передай дома. У кого нет денег, может и без тортов обойтись.
Так и скажи! На двадцать шесть марок сдобы накупили! Интересно, кто это у
вас там все поедает?! Для директора водокачки и то столько не заказывают! А
уж у них-то в семье любят полакомиться - кому-кому, а мне это хорошо
известно!

Тим онемел от удивления. Правда, изредка он получал от мачехи кусочек
кренделя или коврижки. Но... на двадцать шесть марок сдобы! Да ведь это
целые горы! Пирогов, пирожных, печенья, плюшек! Неужели мачеха съедает все
это тайком от него и от Эрвина, когда соседка приходит к ней пить кофе? Он
знал, что приятельницы часто болтают на кухне, когда они с Эрвином уходят в
школу. А может, это Эрвин тайно наведывается сюда за пирожками?

- Это мой брат покупает у вас в долг пироги? - спросил Тим.

- Бывает, что и он, - буркнула фрау Бебер. - Но чаще всего сдобу берет к
завтраку твоя мать. Ах да, ведь она тебе, кажется, мачеха... Да ты, никак,
ничего об этом не знаешь?

- Нет, почему же, - поспешно возразил Тим, - конечно, знаю!

Но на самом деле он ничего не знал. Эта новость не возмутила его и даже не
рассердила. Ему только стало грустно, что мачеха лакомится потихоньку от
него и от брата, а долг все растет.

- Так-то, - сказала фрау Бебер, давая понять, что разговор окончен, - а
теперь отправляйся-ка домой и передай, что я тебе велела. Понял? Но Тим не
двигался с места.

- Сегодня, - сказал Тим, - годовщина того дня, как отец женился на матери,
то есть на мачехе. А потом... - Тим вдруг вспомнил про сделку, которую он
заключит сегодня на ипподроме с господином в клетчатом, и поспешно добавил:
- А потом, фрау Бебер, я отдам вам деньги сегодня вечером. И за ореховый
торт тоже. Это уж точно!

- Сегодня вечером?

Фрау Бебер постояла с минуту в нерешительности, но в голосе Тима было
что-то такое, что ее убедило. Ей почему-то вдруг показалось, что он
обязательно вернет ей сегодня вечером весь долг. Или хотя бы часть.

Для верности она все-таки спросила:

- А где ты возьмешь деньги?

Тим состроил мрачную гримасу, словно разбойник на сцене, и ответил басом:

- Украду, фрау Бебер! У директора водокачки!

Он так похоже изобразил разбойника, что фрау Бебер рассмеялась, подобрела и
отпустила ему шесть кусков орехового торта да еще и седьмой в придачу -
просто так, бесплатно.

Мачеха стояла в дверях, с нетерпением дожидаясь Тима. Казалось, она все еще
(а может быть, уже опять) была чем-то расстроена. И не успел Тим подойти,
как она затараторила без передышки:

- Лучше бы уж я сама пошла! Ореховый торт принес? А про долг она что-нибудь
говорила? Да что же ты молчишь?

Тим скорее откусил бы себе язык, чем передал ей свой разговор с фрау Бебер.
Кроме того, он спешил на скачки, а для объяснений с мачехой потребовалось
бы немало времени.

- Она мне один кусок даром дала... Можно, я пойду играть, ма? (Ему еще ни
разу не удалось выговорить до конца слово "мама".)

Мачеха тут же разрешила ему идти и даже дала на дорогу кусок торта.

- Какой тебе интерес слушать наши пересуды! Иди-ка лучше поиграй! Только
смотри возвращайся вовремя! Не позже шести!

Тим со всех ног помчался на ипподром, жуя на ходу торт. Всего лишь три
капли крема упали по дороге на землю да одна на воскресные синие штаны.

Господин в клетчатом стоял у входа. Хотя первый заезд давно начался, он не
проявлял ни малейшего нетерпения и был, казалось, совершенно спокоен.
Сегодня он выглядел приветливей, чем обычно. Он пригласил Тима выпить с ним
лимонаду в саду за столиком и съесть кусок орехового торта. "Видно, такое
уж сегодня воскресенье, - решил Тим. - Что ни шаг, то кусок торта".

Между тем незнакомец с убийственно серьезным лицом отпускал такие забавные
шутки, что Тим то и дело покатывался со смеху.

"А все-таки он приятный человек, - подумал Тим. - Теперь я понимаю. почему
отец с ним дружил".

Незнакомец приветливо смотрел на него ласковыми карими глазами. Будь Тим
чуть-чуть понаблюдательней, он бы вспомнил, что еще в прошлое воскресенье у
господина в клетчатом были водянисто-голубые глаза, холодные, как у рыбы.
Но Тим не отличался особой наблюдательностью. Жизнь еще мало чему его
научила.

Наконец господин в клетчатом заговорил о сделке.

- Дорогой Тим, - начал он, - я хочу предложить тебе столько денег, сколько
ты пожелаешь. Я не мог бы выложить их на стол, отсчитать звонкой монетой.
Но я могу наградить тебя способностью выигрывать любое пари! Любое!.. Понял?

Тим понуро кивнул, но слушал он очень внимательно.

- Разумеется, не задаром. Все имеет свою цену.

Тим снова кивнул. Потом срывающимся голосом спросил:

- А что вы за это хотите?

Незнакомец немного помедлил, в раздумье глядя на Тима.

- Тебя интересует, что я за это хочу? Он растягивал слова, как жевательную
резинку. И вдруг слова посыпались скороговоркой - теперь их едва можно было
разобрать:

- Я хочу за это твой смех!

Как видно, он и сам заметил, что говорит слишком быстро, и потому повторил:

- Я хочу за это твой смех!

- И это все? - смеясь, спросил Тим.

Но карие глаза поглядели на него с каким-то странным, грустным выражением,
и смех его оборвался - не хватало счастливого, захлебывающегося смешка.

- Ну так как же? - спросил господин в клетчатом. - Ты согласен?

Взгляд Тима случайно упал на тарелку с куском орехового торта. Ему
вспомнилась фрау Бебер, долг и все то, что он собирался купить, если бы у
него было много денег. И он сказал:

- Если это честная сделка, я согласен.

- Ну что ж, мой мальчик, тогда нам остается только подписать контракт!

Господин в клетчатом вытащил из внутреннего кармана пиджака какую-то
бумагу, развернул ее, положил на стол перед Тимом и сказал:

- Ну-ка, прочти это внимательно!

И Тим прочел:


     1. Этот контракт заключен ... числа ... года между господином
  Ч. Тречем, с одной стороны, и господином Тимом Талером, с другой,
  и подписывается обеими сторонами в двух экземплярах.
- А что такое "обеими сторонами"? - спросил Тим.

- Так называются участники контракта.

- А-а-а!

Тим стал читать дальше:


     2. Господин Тим Талер передает свой смех в полное распоряжение
  господина Ч. Треча.
Когда Тим во второй раз прочитал слова "господин Тим Талер", он показался
сам себе почти совсем взрослым. Уже ради одних этих слов он готов был
подписать контракт. Он и не подозревал, что этот небольшой второй пункт
изменит всю его жизнь. Потом он прочел дальше:


     3. В порядке вознаграждения за смех господин Ч. Треч обязуется
  заботиться о том, чтобы господин Тим Талер выигрывал любое пари.
  Этот пункт не имеет никаких о