ть бы не испортил ей отъезд,  -  вздохнула Галина мама.  -  Милиция
может снять с поезда до выяснения дела.
     Но пока что Иван Иванович испортил вечер нам. Люди начали расходиться.
     Бабушка вдруг вспомнила что-то, схватила меня и Марину за руки:
     - Стоят  уши  развесив,  слушают...  Там  кино  детское  по  телевизору
начинается!
     Марина уперлась ногой  в  первую ступеньку крыльца,  запрокинула кверху
лицо:
     - Ой, смотрите! Небо бежит! Небо бежит!
     И все,  кто успел услышать ее,  не отошел еще далеко, посмотрели вверх,
оторвав взгляд от земли.
     Не небо бежало,  а  облака.  Белые,  раззолоченные комки с  огненными и
розовыми краями.
     Красивые, как в сказке...
     Где-то за городом полыхал закат.


        ""РАЗ, ДВА, ТРИ - ЧЕЛОВЕЧЕК, ОЖИВИ!""

     Люди добрые, спасите!
     Сентябрь кончается,  а у нас еще конца-края нет работе и репетициям. Не
жизнь настала, а карусель.
     Прибегаешь из школы,  пообедаешь -  и за стол, уроки делать. Темп - как
на сто метров бегут с  барьерами.  Но хорошо готовили уроки,  честное слово!
Никто не придирался ни в школе, ни дома. И Левон Иванович не упрекал.
     К  дяде Левону забегаем и  до  уроков,  и  вечером.  Он каждому уже дал
листки с теми словами, которые куклы должны говорить.
     Гулять  времени совсем не  осталось.  Даже  почитать что  интересное не
выберешь ни минутки.  Кричат: "Иди спать!", а я за книжку и в туалет. Сидишь
себе -  удобно, тихо. Если б еще столик откидной приделать к стене, вот было
бы здорово!
     Когда первый раз я  надолго исчез в  туалете,  все наши переполошились.
Стучат потихоньку в дверь:
     - Женя, что с тобой? Ты не заболел?
     Во  второй  раз  папа  раскусил мои  хитрости.  Услышал,  как  шелестят
страницы,  как я  фыркаю от смеха.  Подошел потихоньку -  щелк!  Запер дверь
снаружи на засов и свет в туалете выключил.
     - Вот теперь можешь сидеть хоть до утра.
     А   кому  охота  сидеть  в  темнице?   Попел  немножко  -   не  поется.
Подекламировал те слова,  что Эрпид-один должен говорить, когда первый раз с
Ванькой встречается:  "Парлэ ву  франсэ?  Ду ю  спик инглиш?  Говорите ли вы
по-русски? Приветствую вас, представителя землян!"
     Наконец папа смилостивился, выпустил меня.
     Забыл сказать:  Эрпида-один буду играть я.  То есть - водить. Павлуша -
Ваньку,  Сережа  -  Эрпида-два.  Эрпиды твердые и  на  палочках,  крутишь за
палочку -  Эрпид вертит головой. Никуда мне руку не надо засовывать. Легче с
Эрпидами, чем с перчаточными Ванькой, Танькой, Жучком и медведем.
     Хвастался Вася,  что будет Жучком!  Но  Левон Иванович поручил ему роль
Таньки,  и Жучком стал Жора.  А медведь самому Левону Ивановичу достался. Мы
ведь не  можем зареветь так,  как  Мишка.  Пищать,  как мышь или котенок,  -
пожалуйста.
     Вася и Жора два дня ходили надутые,  недовольные.  Но потом смирились с
новыми ролями.  Одно плохо -  Вася не  умел читать,  роль запоминал только с
чужих слов.  А Жора теперь везде лает на разные лады - упражняется. Затявкал
раз и  на уроке,  и  все начали смотреть под его парту.  Неужели собачонку в
класс притащил?  Но Мария Сергеевна не спускала с него глаз,  и он больше ни
разу не тявкнул.
     А те деревянно-пластилиновые сердцевины,  знаете, как из Эрпида вынули?
Разрезали панцирь ножом, и половинки снялись. Бумага с клеем так усохла, что
сделалась как фанера.  И голову так разрезали,  и туловище.  Потом половинки
соединили, стыки заклеили липкой лентой и несколькими слоями бумажных полос.
И  еще одному Эрпиду голову и туловище лепили по тем же болванкам.  А головы
Таньки и Ваньки -  по тем гипсовым формам.  Правильнее - половинки голов. Их
сушили,  вынимали,  тоже склеивали,  зачищали,  раскрашивали,  прикрепляли к
туловищам...
     После всего слепили из  папье-маше два шара,  из которых Эрпиды выходят
вначале и в которые возвращаются в конце.  Надували красно-белый шар Генки и
по  нему лепили.  Только маленький участочек не  залепили,  через эту  дырку
Генкин шар вынимали.  Выпускали воздух и вынимали сморщенный мешочек.  Опять
надували,  опять по  нему лепили.  Никто не  думал,  что  с  этими куклами и
реквизитом (это дяди Левона словечко) столько всякой работы.
     Говорил Левон Иванович,  что сам сошьет медведя и  Жучка.  Но он только
помог тете Любе, Павлушиной маме, скроить их по своим рисункам и чертежам, а
шить Любовь Васильевна не дала:  "Что вы! Что вы! Не мужская это работа, тут
терпение нужно".
     Мы на кухне дяди Левона долепливали шары,  а  тетя Люба сидела с Генкой
на диване и шила. Генка учил Жучка ходить. Любовь Васильевна сшила медведя и
стала одевать Ваньку и Таньку.
     Одевала  старательно,  словно  своих  детей  собирала  на  какой-нибудь
утренник.
     Дядя  Левон  вставил "патронки" в  руки  и  головы  куклам.  Это  такие
картонные трубки,  куда засовывают пальцы -  шевелить,  оживлять куклы. Чтоб
"патронки" в лапах,  руках и головах крепче держались,  натолкали вокруг них
побольше ваты.
     И вот первые упражнения, этюды. (И здесь этюды!)
     Все  расселись на  диване,  только тетя  Люба на  мягком кресле.  Генка
улегся на ковер, подперев кулачками щеки. Чудак, снизу ведь ничего не видно,
ширма закрывает.
     - А  теперь Павлуша покажет нам,  как Ванька возвращается из  школы,  -
сказал Левон Иванович.  - Внимательно смотрите, замечайте недостатки. Ванька
пусть идет из глубины сцены к самой грядке.  Грядка - передний край ширмы...
- И дядя Левон, скрестив руки на груди, стал смотреть на верх ширмы.
     Сначала ничего не было видно -  ни куклы,  ни Павлуши.  И вдруг - торк!
Показалась голова  Ваньки.  Кукла  то  плыла,  то  летела  рывками,  как  на
испорченной  ракете,   то   совсем  проваливалась  за   ширму,   то  плясала
вприсядку...
     Не выдержали, захохотали.
     - Видишь,  смешно получается...  Ты забыл,  во сколько раз кукла меньше
тебя. Она же не может делать такие шаги, как ты...
     Левон Иванович обошел ширму, вынул из шкафа свою куклу, того мальчугана
Шурика с носом-орехом, надел на руку.
     Новые ему не влезали - на наши руки делались.
     - При  каждом  шаге  человек подается немного вперед  и  в  стороны.  У
каждого своя походка...  - Левон Иванович покачивал рукой в локте туда-сюда,
подавал руку понемногу вперед, к нам. - Не забывай, что Ванька идет по лесу,
все  ему  интересно:  на  деревья и  под  деревья заглядывает,  грибы  ищет,
останавливается,   наклоняется,  на  Жучка  посвистывает...  Вот  так  идет,
примерно, вот так... Ну, попробуй еще.
     Левон Иванович сел на диван, а Павлуша спрятался за ширму.
     Голова  Ваньки  показывалась теперь  постепенно,  маленькими  толчками:
самая макушка,  полголовы,  вся  голова...  Хорошо уже шел Ванька,  а  Левон
Иванович вернул Павлушу еще раз, и еще...
     - Не могу,  рука не слушается... - сдался Павлуша. Он поддерживал левой
рукой правую под локоть, и обе руки мелко дрожали.
     - Ну, присядь, отдохни. Женя пойдет...
     Я надел Ваньку:  указательный палец в голову, средний - в правую ручку,
большой - в левую. Х-хэ, слабак этот Павлуша! В кукле и веса-то никакого...
     И  через  несколько минут почувствовал,  что  руку  будто выламывают из
плеча.  Закололо под лопаткой... Не научил куклу простой ходьбе, а уже рукой
не пошевелить.  А что с нами будет,  пока всю пьесу разучим?  Это же миллион
всяких движений!
     Ох-ха... А я, дурак, не догадывался, зачем Левон Иванович заставлял нас
поднимать вверх  руки...  Ему  бы  нам  без  всякого  сказать:  так  и  так,
тренируйтесь, куклы водить - не кило халвы съесть... Я бы день и ночь держал
кверху руку.  А что?  Лег спать,  а руку подвесил ремнем за гвоздь в стенке,
пусть привыкает... Спишь себе, а рука тренируется!
     - А можно Жучка домой взять, потренироваться? - попросил Жора.
     - Не  хочется,  чтоб видели кукол раньше времени.  Но  дай  слово,  что
никому не покажешь...
     - Провалиться!.. Честное артековское!
     - Спрячь в ранец...  -  разрешил Левон Иванович.  -  Сами видите, какая
нелегкая  профессия  у  артиста  кукольного  театра.   Здоровье  надо  иметь
железное...  И терпение!  Физкультура и еще раз физкультура.  Утром зарядка,
гантельки... Я вам несколько специальных упражнений для рук покажу.
     Слушали мы дядю и  глазом моргнуть боялись.  О,  если бы мы так слушали
уроки  в  школе!..   Все  стали  бы  круглыми  отличниками,  ну  а  если  не
отличниками, то хорошистами уж точно.
     А  день  "П"  все  приближался.  Его  Левон Иванович на  первое октября
назначил. День премьеры, день первого спектакля...
     Пионерская комната была уже готова, пол и окна сверкали.
     Левон Иванович отнес туда несколько своих картин,  развесил по  стенам.
Он с мальчиками постарше сам и сцену сколотил в комнате.  Небольшую, высотой
с полторы ступеньки.  Хотели дяди из домоуправления делать, а Левон Иванович
сказал:  "Сами,  сами!..  Есть кому. Вы только дайте материалы". И так ловко
подкатился к  Жене Гаркавому,  что  тот и  сам вышел на  работу и  еще своих
товарищей привел.  И  Валерия привел -  нового дружка.  После сцены они  еще
декорации делали.  Смешные в  театре кукол  декорации!  Не  просто,  скажем,
дерево или дом,  вырезанные из картона или фанеры и  раскрашенные,  а  еще и
приколочены к  высокой палке.  А  чтоб те  палки не  опрокидывались,  каждая
оканчивается треногой или  чурбачком.  Сколько  раз  мы  спотыкались об  эти
треножки, пока освоили, кому откуда выходить, куда исчезать!
     Валерий  не  только  помогал  все  мастерить на  сцене,  но  и  задники
раскрашивал.  Дядя Левон рисовал углем на холсте что надо, а он раскрашивал.
Задники -  это такие размалеванные полотнища, которые прицепляются в глубине
сцены.  Они  тоже  считаются декорациями.  Один задник -  лес,  другой,  для
другого действия, - город. Если б не Валерий...
     Стоп, стоп!.. Валерий да Валерий, а кто такой, даже не сказал.
     Забыл!
     Валерий - наш самый новый новосел. Дервоед поменял квартиру, не захотел
жить с  нами,  так на  его место вселилась семья Валерия.  Дервоеда никто не
провожал,  даже вещи ему грузили в  машину чужие дядьки.  Один Галкин Снежок
обратил на это событие внимание и закатил с балкона собачью истерику. Решил,
наверное, что не найдет больше, на кого лаять.
     С "ЗИЛом" переехал на новое место Иван Иванович.  Только гараж горсовет
не  разрешил разбирать и  вывозить.  Разломали гнилушки,  облили  бензином и
сожгли. Мы такой танец дикарей вокруг костра справили!
     - Вот бы  так и  все эти будки:  портят двор!  -  говорил,  указывая на
остальные гаражи, дядя Левон.
     Валеркина  семья  большая:   папа  с  мамой  и  трое  детей-школьников.
Четвертый,  шестой и  девятый классы -  Аленка,  Саша  и  Валерий...  Женя и
Валерий подружились сразу.  У Валерия блестящая гитара и красивый голос.  Но
он по-хорошему петь стесняется -  не модно.  Он больше подвывает и  мяукает,
как  кошка  после  купания в  скипидаре и  горчице.  Возле дома  по  вечерам
кон-це-ерты-ы-ы!  Как будто все коты сбежались к  Мурке в  гости и что-то не
поделили.
     Однажды с  верхнего этажа  вылили на  них  ведро  воды,  и  концертники
облюбовали себе беседку в нашем сквере.
     Валерий добрый.  Он  и  нам дал побренчать на  гитаре,  и  даже Марине.
Марина от  жадности так набренчалась -  на  всех пяти пальцах мозоли-водянки
натерла. Всего минуты за две!
     Мы спрашивали у Валерки,  какую квартиру отдали Ивану Ивановичу взамен.
Так он сказал, что тоже двухкомнатную, только на пять метров меньшую.
     А день "П" все приближался...
     И вдруг дядя Левон объявил,  что переносит его с первого октября еще на
неделю дальше.  У  нас  сразу ослабли внутри какие-то  струны.  Уф!..  Еще б
немножко, и не выдержали б, лопнули. Шуточки - так волновались и тряслись...
     Вася разочарованно заойкал.
     Дядя тут же успокоил его:
     - Так надо, дорогой мой... Поспешишь - людей насмешишь.
     А  больше всех  обрадовался Жора.  Он  опять попросил дать ему  на  дом
Жучка.
     Что он с ним делает?  У него же и слов почти никаких нет,  один собачий
лай.
     Жора и сильнее всех нас, ему и руки можно меньше тренировать. Давно уже
спиннинг забрасывает, мускулы - как у борца.
     За  три  дня до  премьеры на  дверях подъезда шестого дома,  в  котором
пионерская комната, Левон Иванович вывесил объявление.
     И мы опять перепугались: конец! Отрезано! Отступать дальше некуда!

        "ВСЕМ! ВСЕМ!"

                                Всем ребятам
                             от трех до 13 лет,
                       которые живут на нашей улице!

        "ЭРПИДЫ"
                           СПУСКАЮТСЯ НА ЗЕМЛЮ!!!

                        Встречайте их в воскресенье
                                 в 15 часов
                       в пионерской комнате дома Э 6

                                 Спешите!!!

                                 Спешите!!

                                 Спешите!

     Могли бы и  не вывешивать такого объявления.  И так уже все знали,  что
есть театр кукол, что скоро он покажет спектакль.
     Интересно,  куда Левон Иванович думает поместить всех зрителей?  В  эту
пионерскую комнату,  если натолкать, как сельдей в бочку, войдет человек сто
пятьдесят.  Без  сцены,  сцена не  в  счет.  Но  ведь никто так спектакли не
смотрит.  Хорошо в  настоящем театре:  там сидишь себе спокойно в кресле,  и
никто тебе не мешает. А что будет твориться у нас? Даже стульев еще нет...
     Левон Иванович говорил,  что в зале кукольного театра есть такие зоны -
ничего не  увидишь,  как ни  вертись...  Но  главное -  нет никакой мебели в
пионерской комнате!
     Ой,  не надо было вывешивать объявления.  Его ведь читают и взрослые не
только с нашей улицы. Многие здесь ходят...
     Дал маху Левон Иванович... Что дал, то дал!


        "ЭТОТ БЕЗУМНЫЙ, БЕЗУМНЫЙ ДЕНЬ "П"..."

     Воскресенье началось необычно.  К  нам  кто-то  пронзительно позвонил в
дверь. Не дождался, пока выйдут открывать, и опять: динь! динь! динь!
     Мы наперегонки бросились в прихожую.
     Васина мама!  Лицо перекошенное;  сморщенное,  на  нем какие-то  клочья
висят.
     - А буб-бу-бу! Грум-гум! - поздоровалась она на незнакомом языке.
     - Что? Что? Заходите! - приглашают и мама и бабушка.
     - Спа...си...те! Го...рит!!!
     - Где пожар?! Ой, да как это...
     Тетя Клава показала обеими руками себе на щеки.
     - Редька! И перец не тот купила - жгучий!!
     - Намазалась?  Обожгла?!  Надо яичным белком смазать...  -  засуетилась
бабушка.
     - Мазала белком... Ой, не могу!.. Кожу стянуло, как клеем "БФ"!
     Бабушка  бросилась на  кухню,  схватила арбуз  (вчера  купили,  сегодня
должны были есть) - шах ножом пополам!
     - Вот... Намажьте скоренько.
     Тетя Клава наскребла обеими руками липкой кашицы -  и  себе на лицо!  И
еще, и еще...
     - О-о-о! - стонет облегченно. Помогло, наверно.
     Еще бы! Такой вкусный, наверно, такой сладкий арбуз! Зрелый, все красно
внутри...
     Я и Марина следили глазами за тетиными руками - от арбузных половинок к
лицу, снизу - вверх.
     И вздыхали...
     - О-ох...  -  стонала Васина мама. - Полдома обежала, спасения не могла
найти. Сколько стоит ваш арбуз? Я уплачу...
     - Да что вы!  - замахали бабушка и мама на тетю Клаву. - Как не помочь,
если несчастье у человека.
     - Ну,  спасибо вам...  Ой,  побегу смывать!  Сегодня и  спать  не  буду
ложиться. Мой артист еще слов всех не знает, будем зубрить.
     - А мы сейчас пойдем занавес вешать,  -  забеспокоилась бабушка. - Шили
до полуночи...
     Я  знал,  что шили занавес для театра бабушка и Галка со своей мамой на
квартире у  Галки.  Домоуправление поздно  на  занавес  отпустило деньги,  и
нужный  материал  купили  только  вчера.  Левон  Иванович  хотел  показывать
спектакль вообще без занавеса. Но что это за театр, если сцена без занавеса?
И  в кукольном театре нужен занавес с двух сторон,  впритык к ширме.  Иначе,
где спрячется артист до выхода или после выхода на сцену?
     Ушла тетя Клава, ушла и бабушка к Галке. Хотела бежать за ней и Марина,
но мама не пустила.
     - Посиди, скоро со мной пойдешь. Сейчас проверим, как Женя слова знает.
А ну, давай сюда листки!
     И такой экзамен мне устроила!
     - И ты еще не знаешь,  сбиваешься!  Хочешь,  чтоб на меня люди пальцами
показывали: "Это ваш сын!" Хочешь, чтоб я сгорела от стыда?
     - Пальцем показывать на человека некультурно! - заметила Марина.
     - Я не могу тараторить без передышки! Это не стихотворение. Подавай мне
реплики, тогда все скажу.
     - Какие еще реплики?
     - Слова, которые передо мной другие куклы говорят.
     Сдалась мама, бросила меня экзаменовать.
     И  чего они всполошились?  И моя мама и Васина...  У нас и так поджилки
трясутся...
     Я выбежал во двор. Павлуша и Сережа преспокойно гоняют мяч. Васи и Жоры
не видно...  У дверей дома номер шесть толпятся малыши.  Рядком стоят совсем
крохотные стульчики и табуретки. Видимо, из детского сада или ясель взяли. В
дверях  подъезда торчат  Валерины сестра  и  брат  -  Аленка и  Саша.  Стоят
напротив  друг  друга  и  сплевывают  в  горсточки  кожуру  черных  семечек.
Культурные  -  ужас!  Саша  изредка  покрикивает  на  малышей  контролерским
голосом:
     - Не напир-рать! Стать по очереди!
     Но никто не напирал.  А  в очереди стояли только стульчики и табуретки.
Дети  играли на  асфальте в  догонялки и  "кошки-мышки" и  вопили на  разные
голоса.
     Что принесли стульчики,  это хорошо. Только почему так рано? Ведь еще и
двенадцати нет...
     - Ты куда?  -  Саша уперся ногой в стояк двери,  прижав платье Алены. -
Приказано никого не впускать!
     - Это Женя из нашего дома.  Он -  артист!  - сказала Аленка и выдернула
платье из-под Сашиной ноги.
     - Много тут всяких бродит... - проворчал Саша, опуская ногу-шлагбаум.
     Иван Иванович номер два!
     Я толкнул Сашу в грудь и пролез между ними.  Меня -  и не пускать?!  Да
кто он такой?  Без году неделя,  как приехал, а уже распоряжается. Видали мы
таких командиров!
     Коридор...  Справа -  глухая стена,  в левой -  две двери.  Обе ведут в
пионерскую комнату,  только первая в зал,  а вторая - на сцену. Я потихоньку
приоткрыл первую.
     Бабушка,  Галка со своей мамой и  Любовь Васильевна не занавес цепляли,
а... танец разучивали! Кадриль!
     - А теперь угловые пары по очереди, крест-накрест, меняются кавалерами!
- командовала бабушка.  -  Сходятся на  середине квадрата,  топают  друг  на
дружку ногами...  Та-а-ак!..  Ударяют правыми ладонями над головой... Хлопни
по моей руке,  Галка! Взбрыкивают одновременно левыми ногами... Смелее ногой
брыкай, Галка! Кружись вокруг меня, а я вокруг тебя...
     "Кавалер"-бабушка и  "кавалер"-Галка топают друг на  дружку,  как козы,
стукаются ладонями  над  головой,  "взбрыкивают" и  кружатся.  Тетя  Люба  и
Галкина мама приплясывают на месте, уперев руки в бока.
     - Надо,  чтоб четыре пары было...  Или восемь...  -  говорит бабушка. -
Обменя-а-ались кавалерами! Танцуем все по кругу, как в польке... Ля-ли-ля...
Ля-ля-ли...
     Дверь  у  меня  неожиданно  заскрипела.  Галка  вздрогнула с  перепугу,
присела - потом прыг на сцену! И все разошлись, застыдились.
     - Ну что же вы? Это наш Женя! - протягивала к тете Любе и Галкиной маме
руки бабушка.  -  Идемте,  еще четыре фигуры покажу.  Красивые очень...  Ты,
Галка,  ни  одного танца не знаешь.  Видела,  как танцуете:  что ни играют -
подпрыгиваете на месте, кривляетесь...
     Галка  со  сцены  не  сходила,   быстренько  совала  в  петли  занавеса
проволоку. Ей стали помогать мама и тетя Люба.
     Под окном засигналила машина,  послышались знакомые голоса.  Я бросился
во двор, там интереснее.
     Женя Гаркавый стоял в кузове грузовика и подавал вниз,  в руки Валерию,
длинные скамьи.
     - Расставлять будете по росту!  -  распоряжался Левон Иванович.