а не подошли.  Ничего интересного. Стоит сам
в дверях,  смотрит, как из досок сооружают крышу гаража, и говорит, говорит.
Наверно,  все о вреде,  который причиняют бродячие кошки и собаки.  И о том,
какая польза была бы,  если бы  их всех переловили.  Иван Иванович,  видимо,
совсем уже на работу не ходит.  Когда ни посмотришь, всегда здесь где-нибудь
торчит...
     Сегодня на гараже не те рабочие,  что вчера.  Вчера их было трое, и все
пожилые.  А  сегодня два молодых парня.  Один худощавый,  голый до пояса,  в
джинсах и пляжной шапочке с синим козырьком. Может, студенты?
     Огибаем свой дом, выходим на улицу. Интересно, что там натворил дождь?
     У обрыва стоит дядя Левон. Смотрит вниз и кого-то отчитывает:
     - Вылезай,  тебе говорят!  Не спрячешься,  я  вижу...  Не подкапывайся,
говорю, рухнет на голову, и капут тебе будет!
     Мы  подняли правые руки,  подошли к  дяде  Левону.  Ого,  ну  и  ровище
образовался за ночь!  Овраг даже,  а  не ров:  в него можно спрятать и гараж
дяди Коли, и половину гаража Дервоеда.
     Где кончается склон,  начинаются огороды соседней,  нижней, улицы. Весь
картофель на  огороде  занесло песком  -  одни  верхушки торчат.  Как  будто
растения  только-только  начали  всходить.  По  картошке расхаживает высокий
угрюмый  дядька.  То  затылок почешет,  то  постоит,  подперев руками  бока.
Интересно,  как он будет теперь выкапывать этот картофель?  Полуметровые ямы
надо рыть.
     - Салют! Салют! - наконец заметил нас дядя Левон. - Вот, полюбуйтесь на
этого страуса. Голову спрятал, а пятки торчат. Вылезай, говорю тебе!
     Из-под  берега,  из-под бахромы свисающих корней видны чьи-то  знакомые
сандалеты.  Жора поднял камешек, прицелился - раз! Не попал... Поднял второй
- шпок!
     - Ой!  -  послышалось из-под обрыва,  и вылез Вася.  К коленкам и рукам
прилип песок,  а на голове -  хоть горстью сгребай. - Подземный ход будет! -
потеребил Вася грязными руками огненные волосы. - Вон за ту грушу выведу!
     На  склоне,  метра на три от вырытого водой оврага,  стоит груша-дичок.
Старая, корни толстые, узловатые. Между корнями пацаны вырыли ямку. Если еще
и оттуда копать, из-под груши, навстречу Васе, то можно вырыть подземный ход
намного быстрее. Здорово придумал Рыжик!
     - Совсем выходи!  Вылезай!  -  Левон Иванович выманивал Васю рукой, как
будто выгребал его оттуда. - Какой номер твоей квартиры?
     - А он в школу еще не ходит, считать не умеет, - подколол Сережа.
     - Не знаю? Семнадцатая! - буркнул Вася.
     - Вот я сейчас скажу твоей мамаше, что сам себе роешь могилу.
     Вася хитро посмотрел на дядю Левона, на нас.
     - А моя мама спит после работы, нельзя ее будить.
     - Ничего,   разбудим...   -   В   голосе   Левона  Ивановича  появилась
решительность.   -  "Артековцы",  боевое  задание:  выгнать  этого  упрямого
козла... И сами туда ни ногой! Надо принимать меры, а то будет поздно.
     Ушел дядя Левон.  Неужели будет подыматься на пятый этаж, будить Васину
маму? Ему ведь так тяжело взбираться по лестнице...
     Скатываемся по склону к картошке.  Заходим снизу в овраг, как в ущелье.
Под ногами влажный и плотный,  будто спресованный,  песок.  Вода размалевала
его извилистыми стежками-дорожками.  Как здесь глубоко!  Два моих роста,  не
меньше. И таинственно, и страшно... И сыро... Отсюда виден только пятый этаж
нашего дома.
     Павлуша замер посреди оврага, вертит головой по сторонам. А я раздвинул
корни - посмотреть на Васину работу. Жора залез в подкоп.
     Ну и землекоп из Васи!  Слабак!  И на метр не продвинулся под берег,  а
уже звон поднял:  "Пещера! Подземный ход!" Здесь только сверху не толще пяди
серая земля с  дерном и корнями,  а ниже -  песочек.  Мягкий,  сам сыплется,
только тронь. Можно было за утро до самой груши докопаться, а он...
     - Вася,  без нас -  ни-ни!  -  вылез Жора.  Глаза у него сверкали. - Мы
придем из  школы и  начнем с  двух сторон...  Одни отсюда,  другие -  из-под
груши.
     Сережа тем  временем выбрался из  оврага,  стал на  бережку как раз над
пещерой -  г-гэх!  И еще раз подпрыгнул -  гух! Нет, не обрушивается, только
что-то густо прошелестело и затихло...
     Вася выбрался за нами неохотно. От оврага и не думал отходить.
     И  тут закричала на  него в  форточку мать.  Разбудил ее все-таки Левон
Иванович.
     - А я и не лез! Я просто стоял! - отговаривался Вася.
     Он даже не смотрел в сторону дома. Врал и ни капельки не краснел!
     Мы пошли к школе,  поминутно оглядываясь.  Все, кто проходил мимо, тоже
интересовались размытым  склоном.  Осторожно  приближались  к  самому  краю,
боязливо вытягивали шеи,  заглядывали вниз.  Мы останавливались и  ждали:  а
вдруг кто-нибудь рухнет вместе с землей, кувыркнется в овраг?
     Как не хочется сегодня идти в  школу!  Пусть бы завтра было хоть десять
уроков,  а  сегодня -  ни одного...  Мы вырыли б подземный ход мигом.  Левон
Иванович не успел бы вернуться из города.
     - Смотрите,  а  на  том  заборе уже нет фанерин с  буквами!  -  показал
Павлуша.
     Мы опять остановились.  Интересно,  что за слова мы тогда читали, когда
бегали вдоль забора. Никак не вспомнить.
     - Ха-ха-ха! - послышалось возле нас.
     Два  четвероклассника...   Тонкий  размахивает  портфелем,   как  будто
собрался зашвырнуть его подальше, толстый трясется со смеху:
     - Звонок давно был, а они ворон считают! Ха-ха-ха!
     Тонкий подошел и стукнул меня по затылку.  Потом Жоре по спине сумкой -
бух!
     Ах так?! Мы побросали портфели в песок. Их двое, а нас четверо. Неужели
не справимся?
     - Ату их! Ату! Ха-ха-ха... - надувался толстяк.
     Нас  было  уже  не  четверо,  а  всего двое.  Павлуша мчал к  школе без
оглядки, за ним переваливался с ноги на ногу Сережа.
     - Дон Кихот и Санчо Панса! - обозвали мы обидчиков и припустились вслед
за приятелями.
     Ну,  конечно, опоздали! Тишина в школе... Только где-то грохнула дверь,
кто-то протопал ногами по коридору второго этажа.
     - Куда в ботинках?! - загородила нам дорогу гардеробщица тетя Дуся.
     Вот еще канитель...  И кто их выдумал, эти тапочки! В старой школе, где
я первый класс кончал,  хоть на руках ходи,  никто ни словечка не говорил. И
хоть бы этот закон все соблюдали -  в тапочках... А то Женя-девятиклассник -
сам видел -  в  чем ходит по улице,  в том и в школе.  И все старшеклассники
так.
     Сережа и Павлуша грохнули дверями своих первого "А" и второго "А". А мы
с Жорой во втором "Б".
     Мария Сергеевна остановила нас у порога.
     - Почему опоздали?
     Я вздохнул. Жора переступил с ноги на ногу, посмотрел в потолок.
     - Весь класс ждет, не срывайте урока.
     - А это самое...  Земля раскололась...  Ага!.. Можете проверить... Кабы
чуть-чуть, то и наш бы дом туда...
     Класс загудел.
     - Провалиться на  этом месте!  Дом  уже наклонился...  "Скорых помощей"
понаехало -  со всего города! Людей забирают... Со страха у некоторых это...
Обмороки всякие... А мы вырвались, прибежали в школу! - Жора смотрел в глаза
учительницы и не мигал.
     Все  ученики первого от  окна  ряда  и  среднего поподнимались,  начали
заглядывать в окна.
     Учительница нахмурила брови.
     - Ну?!  Дом провалился?!  Ах, какой страх! - Голос у нее был такой - ни
на грош не поверила.  -  Кладите сумки...  Жора соберет тетрадки с домашними
заданиями, а Мурашка пойдет к доске. Решим несколько примеров.
     Она мне -  раз!  -  тяжелый пример,  а я - щелк, щелк, как семечки. Она
второй, потруднее, а я трах - и в дамках! Она: "Трижды восемь?" Я: "Двадцать
четыре!" Она: "Пятью девять?" Я: "Сорок пять!"
     - Садись! И чтоб больше не опаздывал!
     Дневник не попросила,  не захотела пятерку поставить. Как же - опоздал!
Нарушитель дисциплины!  А  если б  тройку заработал или двойку,  то  сразу б
затребовала.
     И пусть,  подумаешь!..  Очень мне нужно.  Я не отличник, не буду кусать
себе локти. Только обидно, что Жору к доске не вызвала, а только меня...
     Я  вынул  из  кармана козлика,  легонько тронул кружочек под  коробкой.
Козлик кивнул головой.  Вроде хотел сказать:  "Да, да! Ни за что обидели!" Я
надавал сильнее -  козлик сунул голову между передними ногами и посмотрел на
свой хвостик:  на месте ли?  Жора хмыкнул, повернулся ко мне: "Ну-ка, ну-ка,
что он еще может выкинуть?"
     Жорина парта рядом с моей,  только через проход - в среднем ряду. Можно
сказать, рядом сидим. А Зина, что со мной, так себе, не в счет.
     Я вдавил дно коробочки до конца.  Козлик со всех четырех - брык! Копыта
вместе, хвост в сторону, голову с коробки свесил...
     - Рожки да ножки!.. Кончик хвоста!.. - громко прошептал Жора.
     А  Зина с  Надречной улицы взвизгнула на весь класс,  как ненормальная.
Зажала себе рот. Все обернулись в нашу сторону.
     - Изотова Зина,  что случилось?  Если учительница обращается к ученику,
надо встать.
     Изотова Зина  встала,  но  ничего  не  сказала.  Только блись  на  меня
глазами, блись... Хоть бы уж голову в мою сторону не поворачивала!
     - Мурашка, это ты ей покоя не даешь? И тебе не стыдно обижать девочек?
     Я встал,  ко мне ведь обращались. Обижаю Изотову?! И пальцем не тронул,
нужна она мне!
     - Это Изотова не дает ему задачки решать! - бросился на выручку Жора.
     Лучше бы он молчал!
     - Я-а  мешаю  реша-а-ать?!   -   зловеще  протянула  Изотова.  -  Мария
Сергеевна, это Мурашка фокусы показывает с рогатым осликом, отвлекает меня.
     "У-у,  предательница,  это тебе так не пройдет..."  -  закипает у  меня
внутри.
     - Мурашка,  неси сюда дневник и своего ослика.  Быстренько!  - спокойно
говорит Мария Сергеевна. Учительница у нас хоть и молодая, но строгая.
     А что я говорил!  Когда надо пятерку с плюсом ставить,  о дневнике и не
вспомнит...
     Я толкнул локтем авторучку. Бросились поднимать и я и Жора.
     - Спрячь...  -  сунул  ему  козлика в  руки.  А  сам  понес дневник:  -
Пожалуйста,  Мария Сергеевна... Нет у меня ни осликов, ни козликов. Изотовой
палец покажи - полурока будет хохотать.
     Нет,  Зине-дрезине жизни теперь не  будет.  Это ей  даром не пройдет...
Взвоет, сама попросится, чтоб пересадили на другую парту!
     И тут прозвенел звонок.
     - Мурашка,  забери дневник! - Мария Сергеевна подвинула дневник на край
стола и - цок-цок-цок! - пошла на перерыв.
     Я  развернул дневник.  Пятерка (без  плюса)  стояла на  своем  законном
месте.  Зато внизу страницы красовалось:  "На уроках занимается посторонними
делами!"
     Меня окружили одноклассники.
     - Покажи козлика, который ослик! Покажи фокусы!
     "Занимается посторонними делами!" Интересно, кто на этот раз помчится в
школу? Пусть бы лучше бабушка...
     - Что фокусы!  Скоро мы вам такое покажем, что будете пищать и ахать! -
вскочил я на парту.
     - Жека, четыре "ни"!!! - испуганно вскинул руку Жора.
     Я умолк, точно подавился. Хорошо, хорошо, буду молчать...
     Слезаю... Где хоть эта Зина? Может, треснуть ей для начала?
     Изотовой в классе не было.
     Вышли и мы с Жорой в коридор - подышать.
     Все проводили нас завистливыми взглядами: у нас была тайна!


        "КТО РОДИЛСЯ В СОРОЧКЕ"

     Павлуша и Сережа где-то задержались, и мы не стали их ждать. От школы к
дому примчались за пять минут.
     На нашей улице,  в самой низине, стоял металлический маячок-треножник с
красным  флажком.  Два  дяди  в  брезентовых робах  вычерпывали лопатами  из
ливневого колодца песок.  Один усатый,  пожилой,  в старой шляпе с обвисшими
полями.  Другой черный,  на щеках отрастил волосы,  во рту держит изогнутый,
как трубка,  мундштук с  сигаретой.  Лопаты у  них как большие совки,  ручки
длиннющие,  раза в  два  длиннее самих рабочих.  Около дяденек уже  две кучи
песка и мусора - достали из колодца. Мы заглянули - дна еще не было видно...
     У  верхушки  оврага  стояла  пирамида  из  досок  с  красным  лоскутком
материала. Увидит шофер издали - стоп, опасность!
     У  пирамиды уже  расхаживает Сережа,  бьет  себя  ранцем  по  коленкам.
Протопает шагов  десять в  одну  сторону -  остановится,  посмотрит на  окна
нашего дома.  Пройдет в  другую сторону -  посмотрит на  рабочих.  А  то  не
выдержит, заглянет с обрыва вниз.
     - Эй, "мама мыла раму", ты удрал с уроков? - крикнул я.
     Сережа приставил палец к губам, и мы поспешно подошли к нему.
     - Тс-с-с!  -  вытянул он губы,  будто приготовился с нами целоваться. -
Ти-хо!  Вася уже  копа-ает!..  Я  два раза до  ста досчитаю:  и  он  вылезет
сторожить, а я - туда.
     - Удрал из школы? - шепотом переспросил я.
     - Нет. Пения у нас не было. Учительница заболела.
     - А  дядя  Левон приезжал?  -  Жора  с  таинственным видом оглянулся по
сторонам.
     - Ага.  Вася сказал,  на "Волге".  И  еще два дяди с  ним.  Расхаживали
здесь, смотрели. Завтра засыпать будут. Самосвалами.
     Завтра!  Так скоро!  А  мы  еще ничего не успели вырыть...  Жди другого
такого случая, можешь и не дождаться...
     Если завтра начнут засыпать,  то  никому никакого вреда мы  не сделаем.
Ну, привезут пару лишних самосвалов земли, чтоб и на нашу пещеру хватило...
     Мигом очутились на  дне  оврага.  И  Сережа бросил сторожить,  спрыгнул
вниз.
     В  подкопе Васю мы не увидели.  И пятки его оттуда не торчали.  И ничто
другое не  торчало.  Один  сандалет его  лежал  на  куче  песка,  второй был
присыпан песком.
     Из-под корней послышался шорох.
     - Отбегайте, а то в глаза! - отскочил от норы Сережа.
     Мы  отступили в  стороны.  С-с-с-с-сых!  С-с-с-с-с-сых!  -  со  свистом
вылетели из подкопа струи песка. Ш-ш-ш-ш-шух! Ш-ш-ш-ш-шух! - полетели комья.
Вася вылезал задом наперед, на четвереньках, и загребал руками и ногами, как
собака.  Двинет ногой назад -  и  дрыг,  дрыг по воздуху,  бросок -  и опять
дрыг-дрыг.  Рубашка в клеточку задралась,  съехала к плечам.  На голую спину
сыплются с  корней серые комки земли.  Увлекся Вася,  ничего не  видит и  не
слышит.
     Жора помахал нам пальцем:  "Тс-с-с!" Забрал в охапку мой портфель, свой
и Сережин ранец, поднял над Васей. Вот показалась уже и голова Васи...
     - Обва-ал!!! - завопил Жора. Бух ему портфели на спину!
     Вася ткнулся лицом в  песок,  а  мы так и сели от хохота.  Потом Сережа
вскочил на ноги и  еще по оврагу пробежал:  "Уох-ха-ха!" Доволен:  не забыл,
как Вася ему плюнул в ухо.
     Наверху топот. Над оврагом озабоченно склонился усатый дядька в измятой
шляпе.
     - Вы чего здесь орете? - Ощупал всех взглядом, как будто пересчитывал.
     Мы прикусили языки.
     - Смотрите, как бы смех ваш в слезы не перешел! Нашли где играть.
     Ушел дядька.
     Вася уже сидел.  На  потном лице -  кора из  песка.  Протирает пальцами
глаза и вдруг тоненько,  по-кошачьи, чихает. Рукавом по лицу провел - чисто!
Сжал кулаки: на кого бы кинуться?
     - Сиди,  Рыжик...  -  показал ему Жора здоровый кулак.  - Ты зачем один
полез рыть? Забыл уговор?
     - А я не один... Сережа сторожил.
     - Сторож называется!  Расхаживает возле ямы,  и  все видят.  Дядя Левон
обидится, если заметит. Скажет, не послушались...
     - Пусть Сережа на грушу заберется, замаскируется, - предложил я.
     - Сам полезай!  -  разозлился Сережа.  -  Я досюда стоял,  и опять - я?
Пусть Вася!
     - И то правда... Давай, Рыжик на грушу! - насели мы на него.
     Вася сдался.
     - Только сами считайте до двухсот, а то я сбиваюсь.
     - Скажи: не умею, - сказал Сережа.
     - А до двадцати знаешь? Насчитай на каждый палец на руках по двадцать -
и будет двести... - посоветовал я. - Только медленно считай!
     На  нашу  грушу-дичок и  малое дитя залезет.  У  нее  два  ствола,  они
расходятся рогульками,  как в великанской рогатке.  Опирайся руками и ногами
на  эти стволы,  переступай с  ветки на ветку -  и  лезь.  Не сможешь больше
растопыриваться - хватайся за один ствол.
     Вася лез на грушу, а мы искали, чем копать.
     - Подушка идет! - вдруг закричал Вася и спустился вниз.
     На краю оврага вырос,  как из-под земли,  Павлуша.  Нагружен, как ишак:
портфель,  мешочек с  тапками,  сетка с хлебом,  с пакетами молока и кочаном
капусты. Вытянул шею, посмотрел осторожно вниз.
     - Вы уже здесь...
     - Прыгай сюда! - махнул ему Жора.
     - Сетку... отнесу! - Павлуша мгновенно исчез, как за гору скатился.
     Мы  нашли обломок доски,  три палки и  железный прут от спинки кровати.
Неважнецкие  инструменты!   Правда,   скоро   явился   Павлуша  с   Генкиным
совком-лопаткой.
     - Смотри, хи-хи... - показал Вася на Павлушу.
     У  того  болтался спереди,  привязанный куском лески к  ремню,  ключ от
квартиры.
     - Значит, так: Павлушу - на грушу...
     - Гы-гы...  -  опять развеселился Вася. Может, потому, что не ему лезть
на грушу, или потому, что складно у меня получилось: чуть не стихи.
     - Он,  значит,  на грушу...  Вася с Сережей будут копать отсюда, а мы с
Жорой - от груши.
     - О-о-о... - недовольно затянул Павлуша.
     - Хватит и тебе работы:  под грушей твердо,  все корнями переплетено, -
сказал Жора. - Будешь подменять меня и Женьку.
     Павлуша сморщился и побрел из оврага. Недоволен...
     А  мы  сначала осмотрели Васину  работу.  Пещера  стала  шире,  выше  и
длиннее,  чем утром. Можно вдвоем залезть, только на коленках и низко нагнув
голову.  А лучше всего лежать на животе. Тогда в пещере светлее и видно, где
рыть.
     Вдоль  одной стенки я  начертил прямую линию,  вывел ее  наружу.  Ну  и
строитель Вася!  Что у него -  глаза косые?  Надо не влево брать,  а намного
правее. Иначе никогда к груше не попадешь.
     - Плохо,  что потолок у нас не укреплен,  -  сказал Жора.  - Давай хоть
этот кусок доски приложим и подопрем палками.
     Вася подал нам палки -  коротки!  Только до половины стены достают. И в
песок лезут, проваливаются.
     - Мы без палок...  -  Жора задумчиво прищурил и без того узкие глаза. -
Вставим один конец доски в правую стенку возле потолка, второй - в левую...
     Варит котелок у Жорки! Никакие подпорки доске не понадобятся.
     В пещере потемнело - Вася голову сунул.
     - Скоро вы тут?
     - Скоро! - брыкнул Жора в его сторону ногой.
     Под потолком в  правой стенке выгребли руками щель и вставили туда один
конец доски.  А с другим концом повозились: то обрушится песчаная стенка, то
стукнешься в потолок головой, и за воротник сыпанет сырой песок. Холодный!
     Выскребли в  левой стенке от пола до потолка наискосок желобок-канавку.
По ней повели свободный конец доски...  Но тот, что уже вставили, просверлил
за  это  время вместо щели дыру -  хоть бревно вставляй.  К  потолку доска и
близко не пристала, две руки можно засунуть.
     - Не суй, и так в глаза сыплется! - рассвирепел вдруг Жора.
     Увидел, что сам выдумал ерунду, а на меня рычит.
     В пещере опять потемнело: на этот раз Сережа голову всунул.
     - Камни подложите под концы доски, - посоветовал он.
     Жора хотел лягнуть и его, но передумал, протянул руку: "Дай!"
     Сережа мигом принес два камня.  Но  те мало помогли,  щель под потолком
все-таки осталась.
     Ну и песочек здесь! Лучшей земли копать и не придумаешь - сам сыплется.
     - Пророете с полметра - зовите нас. И вправо больше поворачивайте, а то
подроемся под асфальт, - сказал я Васе и Сереже.
     - Ага. А мы еще доску поищем, заложим, - добавил Жора.
     Палки мы  оставили им  -  в  пещере мягко.  Себе  взяли железный прут и
совок, который принес Павлуша.
     Казалось, мы сделали все, чтоб работать спокойно и в безопасности...
     Жора долбил под грушей прутом, а я черпал совком, выбрасывал землю. Она
поддавалась с  трудом.  Ясно,  разве прут  и  совок инструменты?  Забава для
малышей... Вот если б настоящую лопату или такую, как у рабочих, что колодец
прочищают! Даже тонкие корни могли б рубить, чтоб не мешали.
     Я  тюкнул по  одному корешку совком.  А  он  как струна -  дрин!  Глаза
засыпало землей...
     - Ы-ы-ы... Пом