руппы.  Выслушав меня,  он не мог скрыть волнения.  Да я и сама
понимала, как важно, чтобы коммунисты Германии имели своего человека в
Аненэрбе...
     Следующие полтора года прошли как  в  тумане.  Вместе  с  группой
врачей  я  кочевала  по  концентрационным  лагерям.  Через  наши  руки
проходили  тысячи  заключенных  -  мы  отбирали  нужный  "человеческий
материал". Это были самые различные люди - здоровые и такие, у которых
обнаруживались  различные  опухоли,  заболевания   сердечно-сосудистой
системы,  печени,  легких...  Всех  их  транспортировали в специальные
лаборатории и клиники и  там  ими  распоряжался  шеф  Аненэрбе  доктор
Вольфрам Зиверс.
     Через год и семь месяцев я получила назначение в  одну  из  таких
клиник.  Я  своими  глазами увидела,  что там творилось.  Все то,  что
обычные  экспериментаторы-биологи  совершают  только   с   насекомыми,
лягушками,  кроликами,  собаками,  -  все  это  Зиверс  и  его коллеги
проделывали  над  сотнями  и  сотнями  живых  людей:  им  ампутировали
конечности  и  пытались вновь приживлять ноги и руки,  вырезали кости,
удаляли внутренние  органы,  на  подопытных  пробовали  неведомые  мне
препараты,  яды...  Заметьте,  это началось до войны.  Нацисты всласть
напрактиковались на соотечественниках,  прежде  чем  получили  в  свое
распоряжение военнопленных!
     Здесь я и встретилась с Абстом. Один из "кроликов", как в клинике
называли подопытных людей,  был умалишенный,  живший в мире чудовищных
галлюцинаций.  Очень буйный,  утративший всякий контакт  с  окружающей
действительностью,  он  являл  собой пример безнадежного параноика.  И
Абст вылечил его.  Я  ассистировала  при  операции  и  была  потрясена
искусством хирурга.  Я с благоговением следила за тем,  как, обессилев
после сложнейшей двухчасовой работы,  бледный,  с трясущимися  руками,
покидал Абст операционную.
     Как сейчас,  помню минуты,  когда Абст,  стоя рядом со мной,  мыл
руки.
     "А вы понравились мне,  - задумчиво проговорил он.  - Я  читал  о
вас.  Вот и Зиверс доволен вами. Позвольте спросить, каковы ваши планы
на будущее?"
     У меня  от  волнения  кровь  прилила к щекам.  Ведь я и думать не
могла,  что вечером того же дня Абст проделает новый  эксперимент  над
спасенным  им  человеком и уничтожит его!  Об этом и о многом другом я
узнала  гораздо  позже.  Но  в  тот  день  Абст  казался  мне   добрым
волшебником. Он был так не похож на извергов, которые меня окружали! И
я на минуту забыла,  кто я,  зачем послана  в  Аненэрбе,  забыла,  что
выполняю   важную  работу  и  она  дает  результаты.  Ведь,  используя
переданные мною данные,  подпольная группа уже провела первую акцию  -
организовала  побег  группы  обреченных  людей из клиники Зиверса близ
Веймара.
     Да, в  те минуты я обо всем этом забыла.  Я была почти влюблена в
Абста. И когда он предложил мне работать с ним, я согласилась.
     Так я оказалась в лаборатории "1-W-1".
     С этого  времени  мои  связи  с  подпольем  оборвались.  Я   была
изолирована  от  внешнего  мира.  Лишь изредка,  когда лаборатория еще
находилась близ Берлина,  меня отпускали за покупками.  Всякий  раз  в
сопровождении Глюка.  Я знала,  что он из группы немцев, которые живут
на противоположном конце острова и обучаются действиям под водой.  Все
это  были молодые,  здоровые люди,  отличные пловцы,  увлеченные новой
профессией, казавшейся им такой романтической.
     Итак, мы  с  Глюком  несколько  раз  ездили в город.  У меня было
приготовлено письмо к товарищам,  но отправить его не удавалось.  Глюк
не спускал с меня глаз,  разрешая заходить только в магазины. Я делала
покупки,  а он стоял у дверей и ждал.  Потом мы садились в поджидавший
нас автомобиль и возвращались к озеру.
     А в лаборатории дела шли своим чередом.  Абст экспериментировал с
людьми. И это были не умалишенные, нет! На операционный стол одного за
другим укладывали здоровых мужчин. Происходило то же, что и в клиниках
Аненэрбе.  Разница  заключалась  в том,  что объектом экспериментатора
была центральная нервная  система  человека,  его  мозг.  Абст  что-то
настойчиво  искал,  вторгаясь  своими инструментами в черепные коробки
подопытных. Что именно, я узнала после случая с пловцами...
     Последний раз  меня  отпустили  с  острова,  когда уже шла война.
Германия напала на Польшу.  Незадолго до этого нацисты расправились  с
Чехословакией.  Замыслы  Гитлера  осуществлялись,  и толпы обывателей,
заполнившие в тот день улицы Берлина,  ликовали - они  готовились  как
следует нажиться на горе других народов.
     У Глюка, который шагал рядом со мной, была счастливая физиономия.
Я же кусала губы, чтобы не расплакаться.
     Мы вошли в большой универсальный магазин. Глюк остался внизу - он
хотел выпить кружку пива, а я поднялась в торговый зал.
     Меня лишили связи с товарищами.  Я одна в окружении  врагов,  они
добиваются успехов, остановить их никто не может. Как бороться с ними,
да и вообще - возможна ли борьба, есть ли в этом хоть капля смысла? Не
лучше ли прекратить сопротивление и отдаться течению?
     Таковы были мысли,  с которыми я бесцельно бродила  по  магазину,
переходя  от  витрины  к витрине.  И вот на одном из стендов я увидела
портативную кинокамеру. Я замерла, не сводя с нее глаз.
     Я купила  ее  вместе  с  запасом  пленки,  приобрела много других
вещей,  в большинстве совершенно ненужных:  в массе покупок легче было
пронести кинокамеру на остров.
     Я обзавелась кинокамерой,  так как все же надеялась  восстановить
связь с товарищами.  Каким убийственным обвинением против нацизма были
бы кинодокументы о деятельности "лаборатории" Абста!..
     Но я  возвращаюсь  к случаю с пловцами.  Зимой сорок первого года
трое из них совершили побег с острова.  На поиски подняли всю  охрану.
Беглецов  настигли.  Один  был  убит  в перестрелке,  двоих схватили и
доставили к Абсту.
     Почему они бежали,  мне неизвестно и по сей день.  Быть может, на
них повлияло жестокое поражение,  которое понесли германские войска  в
битве на подступах к русской столице? Кто знает!
     Я была  убеждена,  что  Абст  уничтожит  их.  Но  обоих  беглецов
изолировали от остальных пловцов - и все.  Абст даже не допросил их. В
эти дни он,  к несчастью,  достиг цели,  к которой давно стремился,  и
безвыходно   находился   в  лаборатории,  заканчивая  серию  последних
экспериментов.
     Через неделю  пловцы  были  подвергнуты  операции  -  сперва  два
дезертира, затем вся группа, исключая Глюка и Вальтера. Семеро погибли
под   ножом  Абста.  Остальные  превратились  в  безвольные,  покорные
существа.  Теперь  Абст  мог  не  опасаться,  что   они   сбегут   или
проболтаются.
     Повторяю, вся эта группа состояла из немцев.  Но немцы были  лишь
первыми  жертвами.  С  началом  войны  основная масса подопытных стала
поступать из лагерей военнопленных.  Отбирались водолазы и  спортивные
пловцы.
     Время от времени  обученных  пловцов  группами  в  два  -  четыре
человека  увозили  с  острова.  Куда,  я  не  знаю.  Но назад никто не
вернулся.  Взамен прибывало "пополнение". Здоровые, полные сил молодые
люди  проходили  краткий  курс  подготовки  под  руководством  Глюка и
Вальтера и - ложились на стол в операционной Абста.
     А минувшей весной всех нас привезли сюда...

     Ришер умолкает, тяжело переводит дыхание.
     Карцов пытается улыбнуться ей. Улыбки не получилось.
     - Спасибо,  Марта!  Я  задам  несколько вопросов.  Абст полностью
доверяет Глюку и Вальтеру. Почему?
     - Глюк - лучший пловец, отличный водолаз.
     - Это все?
     - Он убийца. Пятнадцать лет каторги...
     - Что же он сделал?
     - Топил людей.  Это было нашумевшее дело.  Фотографии преступника
обошли все газеты. И я, как только увидела Глюка на острове, сразу его
узнала,  хотя он отрастил бороду.  Он топил купальщиков, когда работал
водолазом спасательной станции.
     - Зачем?
     - Потом он "разыскивал" трупы погибших и получал вознаграждение.
     - И  Абст  вытащил  его  из  тюрьмы?  Глюк знает,  что может туда
вернуться?
     - Да.
     - А Вальтер?
     - Такой же негодяй. Правда, в тюрьме он не сидел. Но Абст знает о
нем что-то такое... Словом, он держит в руках и Вальтера.
     - Вы говорили,  что потеряли связь с подпольной группой. Однако в
письмах домой  можно  было  назвать  нужное  имя,  сделать  осторожный
намек... Вы не использовали такую возможность?
     - Я была связана только с руководителем группы.  Дома  о  нем  не
знали.  Да  и  вообще  я  не  могла  упомянуть его имя в письме:  Абст
тщательно проверяет всю корреспонденцию. Я пыталась уехать отсюда хоть
ненадолго. Не удалось...
     - Теперь о пловцах...  -  Карцов  как  бы  продолжает  прерванную
мысль. - А вдруг этим несчастным можно вернуть память, волю? Сначала я
искал возможность уничтожить грот вместе  с  его  обитателями.  Сейчас
понимаю: обязательно следует допросить Абста. Как ваше мнение?
     - Вряд ли Абст что-нибудь скажет.  Но речь идет о  двадцати  трех
жизнях, и попытка должка быть сделана.
     - Именно так. И надо спешить! Мне устраивают все новые провокации
и  ловушки:  Глюк  и Вальтер где попало бросают свои пистолеты - бери,
действуй!  Однажды я изловчился и проверил патроны парабеллума  Глюка,
"забытого" на площадке.  Они были холостые!  Абст и его помощники то и
дело заходят в пещеру пловцов,  чтобы посмотреть, чем я там занимаюсь.
Один  из  них  обязательно торчит в дверях,  когда я кормлю группу или
укладываю ее спать.  Даже ночью я слышу,  как кто-то подкрадывается  к
двери и долго стоит там, прислушиваясь...
     Карцов сидит  с  опущенной  головой,  положив  руки  на   колени,
сосредоточенный,  мрачный.  Теперь  он  должен  сказать  Марте  нечто,
касающееся только их одних,  сказать немедленно,  так как  неизвестно,
будет ли для этого другая возможность.
     Марта! Он видел в ней врага,  которого следует уничтожить, вместе
с  другими  нацистами из подземелья.  А сейчас его пробирает дрожь при
одной только мысли, что с девушкой может случиться неладное.
     Чувство пришло как-то неожиданно,  сразу,  захватило его целиком.
Он никогда не расстанется с  Мартой.  Только  бы  удалось  обезвредить
Абста и спасти искалеченных им людей!  Кончится война, он увезет Марту
к себе,  окружит ее лаской,  теплом. Они вместе будут работать, вместе
плавать в море, опускаться в его глубины...
     Пауза затягивается.
     Карцов поднимается  с  табурета.  С  минуту  стоит  перед Мартой,
улыбаясь каким-то своим мыслям.
     - Что с вами? - спрашивает она.
     - Так...
     Он берет ее руки, чуть пожимает, бережно опускает на одеяло.
     Потом он уходит.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

     События развиваются столь стремительно,  что их трудно осмыслить.
Два  часа  назад  Абст вызвал Карцова и приказал тщательно обследовать
пловцов, а затем предоставить им отдых. Все дела отменяются, ибо скоро
предстоит важная работа.
     Карцов вернулся к себе,  а вскоре поступило новое распоряжение: с
утра  заняться  сортировкой  вещей на складе и стеллажах.  Для каждого
пловца  отобрать  два  комплекта  водолазного  белья,  фески,   чулки,
перчатки,  резиновые  костюмы,  ласты.  Все это запаковать в резиновые
мешки. Работу закончить к середине дня.
     Выходит, имущество  будут  отправлять?  А  как же люди?  Они тоже
уедут?  Куда?  А вдруг вообще решено ликвидировать  это  логово?  Быть
может,  фашисты  уже  на  грани военной катастрофы и спешат уничтожить
следы своих преступлений?  Не потому ли так озабочен  и  мрачен  Абст?
Однако если он решил убрать пловцов,  то,  конечно, сперва расправится
со свидетелями.
     Обо всем этом Карцов размышляет,  лежа в койке.  Вот он поднимает
голову, прислушивается. Вскочив на ноги, спешит к двери.
     Это Марта.
     - Сюда идут три подводные лодки, - шепчет она.
     - Зачем?
     - Чтобы забрать всех и увезти. Операция "Доллар". Они хотят...
     - Марта, спокойнее!
     - А вас он убьет! Он уже решил.
     - Это не новость.  Но успокойтесь. Возьмите себя в руки. Говорите
по порядку.
     Марта рассказывает.
     Как и было условлено,  она явилась к Абсту  и  доложила  о  своем
выздоровлении.   Абст   был   обрадован.  Во  всяком  случае,  так  ей
показалось.  Беседа проходила в рабочем помещении Абста. Там находился
и "гость".  Он отрекомендовался:  доктор Кристиан Галлер.  Сделав вид,
будто кокетничает, Ришер лестно отозвалась о его внешности, спросила о
возрасте.  Усмехнувшись,  Галлер ответил, что родился дважды: тридцать
лет назад - и позавчера.  Вмешался Абст и  пояснил:  позавчера  доктор
избежал смертельной опасности,  поэтому он вправе считать, что родился
снова...  Далее Кристиан Галлер заметил,  что здесь ему нравится и  он
останется у Абста до тех пор, пока его не выгонят.
     - Был разоблачен и бежал,  -  делает  вывод  Карцов.  -  Бежал  с
помощью Абста. К союзникам не вернется.
     Ришер продолжает.  Внезапно   Глюк   доложил   по   переговорному
устройству,  что  в перископ увидел каких-то зверей.  Он так и сказал:
"Два  зверя  на  осте,  дистанция  десять  кабельтовых,   ведут   себя
спокойно".
     Вероятно, Абст ждал этого сообщения.  Он переглянулся с Галлером,
встал.  Ришер  было  приказано  отправиться  в  радиорубку  и  сменить
Вальтера.
     - Зачем он понадобился Абсту?
     - Вальтер должен был идти к лагуне. Судя по тому, что я услышала,
в лагуне произойдет нечто важное.
     - Что именно?
     - Не  поняла.  Но  Абст  собирался  выплыть  из  грота.  -  Ришер
раскрывает ладонь. В ней сложенный в несколько раз листок. - Прочтите.
Придя в радиорубку, я вскоре приняла сообщение. Сняла копию...
     Карцов читает расшифрованную телеграмму. Она немногословна:

ОПЕРАЦИЯ "ДОЛЛАР".  НА РАССВЕТЕ ТРИДЦАТОГО  TPИ  ЛОДКИ  ЛЯГУТ  НА
ГРУНТ В ПОЛУМИЛЕ К ЗЮЙДУ.  ВОЗЬМУ НА БОРТ ВСЕХ ПЛОВЦОВ.  ТОРПЕДЫ ИМЕЮ.
ТТ КАНАРИС.

     - Операция "Доллар"?
     - Я не знаю, что это таксе. Но завтра тридцатое сентября...
     - Абсту телеграмма известна?
     - Ее  отнес  Вальтер.  Он  вошел  в  рубку,  когда  я заканчивала
дешифровку.
     - ТТ - инициалы Канариса?
     - Его зовут Вильгельм.  ТТ - условный знак.  Я замечала:  если  в
сообщении стоит этот знак, следующую связь Абст проводит сам.
     - Когда она?
     - В двадцать один час.
     - Можно сделать так, чтобы в рубке были вы?
     - Нет. Разве что Абст задержится...
     Карцов встает:
     - Марта, вам не вернули пистолет?
     Она качает головой.
     - Понятно... Уходите, Марта. Нельзя, чтобы нас видели вместе.
     Он провожает ее до двери.
     - Постарайтесь отдохнуть, набраться сил. Возможно, все произойдет
уже этой ночью.  Что бы ни случилось,  в одиннадцать  будьте  в  своей
комнате. Я постучу... Держитесь, Марта!
     Она уходит.
     Карцов глядит ей вслед.
     У нее волосы цвета платины,  а глаза темно-синие,  почти  черные.
Больная, беспомощная, но сколько в ней мужества, внутренней силы!..
     Ему чудится.  Солнечный  день  в  родном  городе.  Широкая  улица
спускается к порту.  Впереди - море, оно стоит зеленой стеной, и белые
корабли кажутся повисшими над крышами зданий.  Он бережно ведет Марту,
одетую  в  легкое светлое платье.  У нее охапка цветов в руках.  У нее
всегда будет много цветов.
     И нет никакой войны.
     И каждый,  кто встречается им на пути,  знает  о  подвиге  Марты,
улыбается ей, спешит снять шляпу.

     Площадка возле лагуны. Темнота. Тишина.
     Карцов осторожно пробирается к стеллажам в дальнем углу площадки,
где высится штабель ящиков,  и принимается за работу. Несколько ящиков
сдвинуто, на них наброшен брезент. Карцов устраивает себе убежище.
     Он берет  со  стеллажа  водолазные часы,  заползает под брезент и
ложится поудобнее,  готовясь к  длительному  ожиданию.  Между  ящиками
широкие щели, в которые будут видны и площадка, и лагуна, когда зажгут
прожекторы.
     Сколько времени он пролежит здесь?  Вероятно, полчаса или час: во
что бы то ни стало надо выяснить, зачем и куда уплыл Абст. Быть может,
лодки уже пришли?  Иначе, как понять слова Глюка о появлении "зверей"?
Или "звери" - это корабли союзников,  против которых Абст намеревается
совершить диверсию?..
     Карцов лежит на животе,  положив голову на руки. Время от времени
он приподнимается на локтях, глядит в щель. В гроте темно.
     Минуты текут,  и все  тревожнее  на  сердце.  Нарастает  ощущение
надвигающейся  опасности.  Он должен был что-то сделать и забыл...  Но
что именно?
     Томительное ожидание.
     На светящемся циферблате часов половина восьмого. По распорядку у
пловцов скоро ужин.
     Карцов вздрагивает. Пловцы!
     Еще полчаса  назад следовало разбудить их,  подвергнуть проверке,
выдать каждому препарат. И он забыл это сделать!
     Надо спешить,  пока есть время. Страшно подумать, что произойдет,
если он опоздает.
     Встав на колени, он пятится между ящиками.
     Поздно!
     В гроте зажегся свет.
     Из туннеля выходят Кристиан  Галлер,  Вальтер,  Глюк.  И  с  ними
кто-то еще. Приглядевшись, Карцов узнает итальянского офицера.
     Все четверо - у края площадки,  возле трапа.  Глядят в воду. Позы
их - ожидание. Чего они ждут? Или кого? Видимо, Абста.
     Зеркало лагуны темновато, будто подернуто пленкой. Но вот Вальтер
возвращается ко входу в туннель,  переводит рубильник.  Вспыхивают еще
два прожектора.
     - Пора бы ему и появиться, - говорит Глюк.
     - Этакую коровку не просто загнать в хлев!  - ухмыляется Вальтер,
успевший присоединиться к коллегам. - Она еще и зубки покажет.
     - Бр-р! - Глюк зябко передергивает плечами.
     В разговор  вступает  Галлер.  В  огромной,  наглухо закупоренной
полости  голоса  звучат  гулко,  эхо  подхватывает  их,  усиливает,  и
подземелье гудит подобно гигантскому колоколу.
     Внимание людей сосредоточено на воде.
     - Глядите! - вдруг восклицает Вальтер.
     Все отбегают от трапа.
     И тут же зеркало лагуны раскалывается,  будто высаженное тараном.
Из воды торчком встает тупое черное тело.  Это живое существо.  Карцов
видит  сверкающий  глаз,  ноздрю,  из  которой бьет струйка пара.  Вот
раскрылась пасть зверя  -  грот  наполнился  бульканьем,  храпом.  Еще
секунда - и чудовище на поверхности.  Карцов видит его почти целиком -
от квадратного рыла до горизонтальных лопастей сильного хвоста.
     Сомнений нет - в гроте всплыл кашалот.
     Трах!
     Кашалот плашмя бьет хвостом по воде,  ныряет. Точнее, он пытается
уйти под воду.  Но неведомая  сила  выталкивает  его  наверх.  Исполин
колотит хвостом,  вздымая вокруг пену,  мечется из стороны в сторону в
тщетных попытках погрузиться.
     Так продолжается около минуты. Лагуна напоминает корыто с мыльной
водой.  В воздухе карусель белесых хлопьев и брызг, искрящихся в лучах
прожекторов,  - будто зажжен фантастический фейерверк.  И в этом хаосе
из света и звуков дергается, бьется черный зверь покрупнее паровоза.
     Как ни   ошеломлен   Карцов,  он  подсознательно,  уголком  глаза
наблюдает и за людьми на площадке.  Они сбились в  кучу,  с  волнением
следят  за  происходящим.  Кристиан  Галлер  держит за руку итальянца,
что-то кричит ему.
     Между тем  кашалот  круто  сворачивает  и мчится к гряде утесов в
дальнем конце лагуны.
     Скалы все  ближе,  а  зверь  прибавляет  скорость.  Вот  он возле
камней.  Он должен свернуть,  если не... Бум! Кашалот со всего разгона
бьет  рылом  в утес,  плоско выступающий из воды.  Он оглушен,  ранен:
пятна и полосы на воде - это  кровь.  Из  разинутой  пасти  вырывается
храп.  А  кашалот  все  жмется  к  камням,  будто  стремится  уйти  от
преследования.
     Кто же гонит его на скалы?
     Сейчас, когда зверь  мечется  где-то  вдали,  волнение  в  центре
лагуны стихает, и Карцов видит человека.
     Пловец только что вынырнул и,  влекомый  буксировщиком,  медленно
продвигается к кашалоту.
     Абст?
     Да, Абст!  Сегодня у него особенный буксиров