Крест.
     Надо продолжать путь.
     Он ложится на грудь.  Первый гребок,  и - о чудо!  - руки будто в
огне. Жидкое серебро струится с пальцев, растекается но воде, и вскоре
все  вокруг  усеяно  крохотными  бледными  огоньками  -  они  мерцают,
приплясывают, пропадая и возникая снова.
     Он продолжает путь. Теперь ориентир - Южный Крест.
     Изредка он  оглядывается.  За ним тянется полоса светящейся воды.
Волны то заслоняют ее, то вновь открывают, и свет будто пульсирует.
     Но ему   нельзя  отвлекаться,  нельзя  сбавлять  скорость.  Плыть
вперед,  точно на юг.  Еще немного,  еще пять или шесть  часов,  и  он
достигнет цели.
     Если бы не акула! Мысль о ней неотступна.
     А ее нет.
     Неизвестность столь томительна,  предчувствие надвигающейся  беды
так  велико,  что  он ловит себя на мысли,  что ждет ее,  почти хочет,
чтобы она пришла.
     И вот акула.
     Из глубины  скользнула  к   поверхности   тень.   Она   двигалась
наискосок, но вдруг свернула и ринулась к человеку.
     Прежде чем Карцов смог сообразить,  руки  его,  взметнувшись  над
головой,  гулко шлепнули по воде. В следующий миг он нырнул и, яростно
гребя, помчался к акуле. Он действовал так, будто имел дело с собакой.
     Она и была для него собакой. Но - собакой Баскервиллей: огромная,
мощная,  вся в ореоле синих призрачных огоньков,  такая  же  черная  и
свирепая.
     Акула скрылась.
     Он вновь увидел ее, когда всплыл.
     Она была на поверхности, но держалась в отдалении. Надолго ли?
     Надо плыть.  Пусть акула,  пусть сотня акул вокруг - он все равно
должен плыть на юг, строго на юг!
     Теперь движения  его  медленны.  Он  плывет брассом,  ибо с акулы
нельзя спускать глаз.  И еще: ему хочется быть таким же неслышным, как
она,  медлительным  и  неторопливым.  Акула  не должна думать,  что ее
боятся. Кто знает, что еще ей взбредет в голову!
     Час проходит. И еще час.
     Ночное тревожное  море.  Тишина,  изредка  прерываемая  всплеском
волны.
     Внезапно акула сворачивает и мчится по дуге,  оставляя  за  собой
четкий пунктир света. Вскоре человек заключен ею в огненное кольцо.
     Она продолжает чертить круги. Она будто не замечает плывущего. Но
Карцов видит: постепенно кольцо сжимается.
     Секунда - и плавник исчез.  В то же мгновение Карцов бьет по воде
руками и погружается.  Глаза широко раскрыты,  пальцы выставленных рук
растопырены.
     Резкими гребками Карцов поворачивается в воде.  Где же она? Акулы
нет.
     Еще несколько секунд - и он всплывает. Работают только руки. Ноги
подтянуты к животу: быть может, она уже крадется из глубины...

     Он плывет на юг. Так же, как прежде, акула кружит на поверхности.
Но  теперь  Карцов почти не следит за ней.  Он устал.  Ноги окоченели.
Хорошо,  что на нем свитер.  В свитере слой воды,  нагретой теплом его
тела. Сердце и легкие защищены. Это счастье, что он сохранил свитер.
     Появилась луна.
     По мере того как она восходит к зениту,  свечение в море слабеет.
Сейчас лишь отдельные искорки вспыхивают на воде.  Сама  вода  кажется
маслянистой, тяжелой.
     Человек плывет на юг.  Акула - тоже.  Они  движутся,  не  изменяя
дистанции, будто связанные невидимой нитью.
     Постепенно к  привычным  шумам  моря  примешивается   прерывистый
шорох. Он все слышнее.
     Неужели прибой?
     Карцов пытается  восстановить  в памяти сведения об острове,  где
находится база союзников. Да, близ него должны быть рифы.
     Сильно стучит сердце. Трудно поверить, что спасение близко.
     И тут в третий раз атакует акула.
     Теперь она  мчится,  с шумом расплескивая волны.  Живая торпеда в
ночном море!
     Ударами рук о воду ее уже не отпугнуть.
     Плыть навстречу?
     Кричать?
     А она все ближе. И Карцов погружается - ногами вперед, запрокинув
голову, не отрывая глаз от расплывчатого очертания луны на поверхности
моря.
     И вдруг - луны нет.
     Это акула.  Она там,  где секунду назад ушел под воду Карцов.  Он
отчетливо  видит  ее  силуэт  на  фоне  желтого  светового пятна.  Она
неподвижна. В замешательстве, потеряв его из виду? Или ждет?
     Карцов сжался на глубине.
     Он задыхается. Он всплывает.
     Давлением воды  его  подталкивает  к  акуле.  Он возле ее головы.
Совсем рядом глаз чудовища -  желтый,  светящийся,  с  узким  кошачьим
зрачком.
     В отчаянии, покоряясь судьбе, Карцов делает шумный выдох.
     Бульканье пузырей.  И в тот же миг - рывок огромного тела,  рывок
такой мощи, что Карцова вышвырнуло из воды.
     Акула исчезла...

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

     Смутно белеет  в  ночи  гористый  остров.  Еще немного - и Карцов
будет среди друзей. Остров - база флота союзников.
     Холодно, очень  холодно,  и  особенно  затылку  и  ногам.  Но  он
выдержит.  Он уже выдержал.  Скоро к нему протянутся руки товарищей по
оружию.
     Рифы остались в стороне.  Все ближе берег.  Где-то  здесь  должен
быть вход в бухту...
     Так и есть.  Примерно через час пути  открывается  бухта.  Остров
темен,  в бухте же нет-нет да и мелькнет огонек. Один, довольно яркий,
вспыхивает на оконечности длинного мола. Туда и надо держать.
     Шум винтов заставляет его насторожиться. Из-за острова появляется
корабль.  За ним встают бугры вспененной воды. Это рвутся сброшенные с
кормы глубинные бомбы. Сторожевик патрулирует перед базой, оберегая ее
от вражеских подводных лодок.
     Взрывы следуют  один  за другим,  и каждый болью отдается в груди
Карцева.  Ему несдобровать,  если корабль изменит курс и  бомбы  лягут
ближе.
     Сторожевик скрывается за мысом. Быстрее, быстрее к бухте: корабль
может вернуться!
     Вскоре Карцов возле мола.  Бетонная громадина стеной  поднимается
из воды, ограждая базу от зыби. Там, где мол кончается, - узкий вход в
бухту,  ее ворота.  Сейчас бухта  заперта  -  сведены  плавучие  боны,
поддерживающие стальную сеть.
     У противолодочной сети ячеи достаточно велики,  чтобы сквозь  них
мог  проплыть человек.  В эту же и головы не просунешь.  И сеть,  надо
думать,  тянется до самого дна.  Остается одно - вплотную  подплыть  к
молу: быть может, отыщется щель между стеной и боком.
     Расчет верен.  Сравнительно легко проскользнув в бухту, он плывет
вдоль мола, высматривая, где можно выбраться из воды.
     Вдруг на острове вспыхивает прожектор, стучит пулеметная очередь.
Тотчас  включаются  прожекторы  в десятке других мест.  Видны корабли,
стоящие у причалов и посреди бухты - на бочках.  Прожекторы  шарят  по
воде.  Пулеметы,  которые  теперь  бьют и с берега и с кораблей,  тоже
целят вниз. Там, где вода освещена, она временами вскипает от пуль.
     Плыть дальше нельзя, оставаться на месте тоже: одна из пулеметных
очередей угодила в бетон над головой  Карцова,  другая  вспенила  воду
совсем рядом.
     Между тем переполох в бухте растет.
     В стороне проносится катер.  Карцов кричит,  но голос его тонет в
реве мотора.
     А пулеметы    продолжают    бесноваться.    Отовсюду   взвиваются
осветительные ракеты. Где-то бьет пушка.
     Надо быстрее выбраться из воды! С этой мыслью Карцов продвигается
вдоль мола,  всматриваясь в стену.  Впереди какая-то тень. Быть может,
трап?
     Карцов подплывает туда и вдруг оказывается в полосе света.  Голос
сверху  приказывает  ему  не  шевелиться.  Ослепленный,  он бестолково
вертится в  воде.  Рыча  мотором,  подскочил  катер,  резко  стопорит.
Карцова втаскивают на борт.
     - Эй,  взгляните сюда! - по-английски доносится с мола. - Вот он,
второй. Хватай его, ребята!
     В катер  швыряют  человека   в   черном   резиновом   костюме   и
перепончатых ластах на ногах.
     Катер готов отвалить,  но в последний момент матрос,  стоящий  на
баке  с  отпорным  крюком в руках,  опускает крюк в поду и вытаскивает
какой-то предмет.  Карцов узнает кислородный дыхательный  прибор.  Ему
ясно: человек в резиновом костюме - подводный разведчик или диверсант.
     Катер мчится к линкору,  который  смутно  вырисовывается  посреди
бухты,  швартуется  у  его  трапа.  Владелец  кислородного респиратора
встает и, сопровождаемый автоматчиком, поднимается на борт корабля.
     Очередь за Карцовым.
     К нему по-английски обращается другой вооруженный матрос. Карцову
ясен смысл приказа,  но он плохо знает язык и по-русски объясняет, что
встать и идти не может - очень слаб.
     Тогда матрос переходит на немецкий.
     - Живо, - командует он, подталкивая Карцова прикладом автомата, -
живо лезь наверх!
     - Я не могу,  - по-немецки отвечает Карцов,  -  я  долго  плыл  и
совсем обессилел.
     - Лезь, говорят! - рычит матрос. - Вот я сейчас угощу тебя!
     И он ногой пинает Карцова.
     - Не смей!  - Карцов силится приподняться.  - Я советский  моряк,
офицер  русского флота.  Мой корабль был потоплен германской подводной
лодкой.  Она подобрала меня.  Потом самолет забросал лодку бомбами.  Я
выплыл и добрался сюда. Помоги мне подняться на палубу!
     Все это Карцов выпаливает одним духом.  Он торопится, нервничает,
охваченный  безотчетным страхом.  Он вслушивается в собственную речь и
не может отделаться от ощущения,  что  каждое  его  слово  -  вымысел,
ложь!..
     Матрос раскрывает  рот,  чтобы  ответить,  но  в  глубине   бухты
всплескивает пламя, и все вокруг содрогается от оглушительного взрыва.
     - Док! - горестно кричит матрос. - Они взорвали большой док!
     Он в упор глядит на Карцова.  В его глазах ненависть,  бешенство.
Ствол автомата  поворачивается.  Вот-вот  грянет  очередь.  И  Карцову
кажется:  он  прав,  этот  здоровенный  моряк,  который сейчас чуть не
плачет.
     - Отставить, Джабб! - раздается с борта линкора.
     Матрос будто  очнулся.  Широкой  пятерней  он  трет  лоб,  тяжело
переводит дыхание.
     - Доставьте его сюда! - приказывает тот же голос.
     - Да,  Сэр.  - Матрос запрокидывает голову.  - Прикажите спустить
фалинь, сэр. Пленный не может двигаться.
     "Пленный! Конвоир в этом не сомневался.  О том, что Карцов назвал
себя советским офицером, он и не вспомнил.
     Как же отнесутся к нему на корабле?  Что,  если и начальник этого
матроса...  Чепуха!  Трехминутный   разговор   по   радио   со   своим
командованием  на  материке,  запрос оттуда в Москву - и все станет на
место.
     Сверху подают трос.  Матрос Джабб обвязывает им Карцова,  берется
за трос сам - и вот уже они взмыли в воздух.
     Над палубой их разворачивают и опускают.  Коснувшись опоры,  ноги
Карцова подламываются. Он бы упал, не поддержи его конвоир.
     Карцова тащат по палубе, вталкивают в дверь.
     Он жмурится от яркого света.
     - Открой глаза, - требует матрос, - открой глаза и отвечай!
     Карцов продрог.  Его бьет озноб.  На лбу н на щеках -  кровь:  он
поранил лицо, когда, выхваченный из воды, был с силой брошен на палубу
катера.
     - Холодно?  - рычит Джабб. - Погоди, скоро жарко станет! Будь моя
воля, поджарил бы тебя на огоньке!
     Карцов дрожит  все  сильнее.  Кровь  из  большой  ссадины  на лбу
заливает глаза.
     Кто-то накидывает  ему  на  плечи  одеяло,  вкладывает  в  пальцы
стаканчик.  Стуча зубами по стеклу,  он делает глоток,  еще глоток - и
чувствует,  как  по  желудку  растекается  теплота.  Окоченевшие мышцы
расслабляются. Дышать легче.
     - Кто вы такой? - спрашивает человек у стола.
     Это лейтенант   Борхольм   -    представительный,    с    темными
внимательными глазами.  Вот он достал сигарету,  провел по ней языком,
будто заклеил свернутую цигарку, сунул в рот.
     - Кто  вы  такой?  -  повторяет свой вопрос лейтенант,  поднося к
сигарете спичку.
     Карцов объясняет.
     - Ну-ну! - Борхольм морщится. - Поберегите свои басни для других.
     - Я говорю правду.
     - Вы минировали корабль?  Какой  именно?  Где  расположен  заряд?
Советую не медлить:  водолазы должны успеть извлечь взрывчатку, только
в этом случае вы можете рассчитывать на снисхождение.
     Карцов повторяет  объяснения.  Он  глядит в холодные со смешинкой
глаза лейтенанта, и в груди поднимается волна раздражения, злости.
     Так продолжается несколько минут.
     Наконец лейтенант набирает номер телефона.
     - Пленный  молчит,  -  говорит  он  в  трубку  и снова облизывает
сигарету. - Точнее, несет околесицу... Хорошо, сэр, сейчас доставлю...
Приведите в порядок этого человека! - обращается он к Джаббу.
     Карцову спиртом обмывают ссадины. Затем матрос неумело обматывает
бинтами его голову и лицо, оставляя щели только для глаз и рта.
     - Встать! - командует Джабб.
     Карцова приводят в салон,  где второй офицер,  капитан-лейтенант,
допрашивает человека в резиновом костюме.
     - Ага, - восклицает он, - вот и другой явился! Давайте его сюда.
     Карцова усаживают рядом с пленным.
     Снова, уже в третий раз, он сообщает о своих злоключениях, о том,
как оказался у мола, как был схвачен и поднят на борт катера.
     За его спиной тяжелое дыхание.
     Матрос Джабб бесцеремонно кладет руку ему на затылок.
     - Сэр,  -  говорит  он капитан-лейтенанту,  - все,  что вы сейчас
слышали,  грязная ложь. Ни слова правды, сэр. Они были рядышком, когда
их  вытаскивали  из  воды.  Я  находился  в катере и все видел.  Готов
присягнуть, сэр!
     - Так,  - тянет капитан-лейтенант,  глядя на человека в резиновом
костюме.  - Вы действовали вместе?  Да или нет?  Отвечайте.  Еще  один
взрыв - и обоих вздернут на рее!
     До сих пор допрашиваемый сидел спиной к Карцову.  Сейчас он  чуть
поворачивает  голову.  Его глаза странно неподвижны.  Зато непрестанно
шевелится  большая  нижняя  губа.  Он  то  и  дело  подтягивает  ее  и
облизывает кончиком языка.  Остальные мышцы лица будто мертвы. Во всем
этом есть что-то змеиное, и Карцова передергивает от отвращения.
     Несколько мгновений  Абст  - это был он!  - глядит куда-то поверх
головы Карцова, затем принимает прежнюю позу.
     - Нет, - говорит Абст, - я не знаю его.
     Офицер морщит щеки в усмешке.
     - Разумеется, и вы впервые видите этого джентльмена? - обращается
он к Карцову.
     - Да,  впервые! - кричит Карцов. - У вас есть радио, снеситесь со
своим командованием, пусть сделает запрос в Москве!
     - Эй,  вы,  потише!  -  Капитан-лейтенант  хмурится.  -  Скоро вы
вдосталь накричитесь.
     Пока идет  этот  спор,  Абст  сидит  неподвижно.  Будто  его и не
касается происходящее в салоне.
     Капитан-лейтенант оборачивается к Абсту:
     - Выкладывайте,  как  вы  проникли  в   бухту?   Какие   средства
использовали при подрыве дока? Кто это сделал?
     - Сколько вопросов!.. - Абст морщится. - А потом, когда я отвечу,
меня уничтожат?
     - Рассказывайте  чистосердечно,  и  я  постараюсь  сохранить  вам
жизнь.
     - Даете слово?
     - Да, если будете откровенны.
     - Хорошо.  - Абст делает паузу,  как бы собираясь с мыслями.  - Я
немец,  член  боевой  группы  пловцов  из  пяти человек,  доставленных
подводной лодкой.  Она выпустила нас,  лежа на  грунте.  Ваши  люди  -
разини. Мы проникли сквозь заграждения под самым их носом.
     - Буксируя подрывные заряды?
     - Именно так.
     - Минирован был только док? Он один? А корабли?
     - Оказавшись в бухте,  мы расплылись по объектам, которые каждому
были определены заранее.  Внезапно мой дыхательный аппарат отказал.  Я
должен  был вынырнуть.  Спрятавшись у стены мола,  я пытался устранить
повреждение. Не успел...
     - Закончив, вы должны были вернуться на лодку? Она ждет вас?
     - Этого я не скажу.
     - Отвечайте,  - кричит капитан-лейтенант,  вытаскивая пистолет. -
Даю полминуты сроку!
     - Ладно.  -  Абст  втягивает  голову в плечи,  опускает глаза.  -
Ладно, я скажу... Да, она ждет нас.
     - Где?  -  Капитан-лейтенант  небрежно  роняет вопрос,  но Карцов
видит,  как напряглась его шея и подрагивают пальцы руки,  которыми он
упирается в стол. - Где ваша лодка?
     Абст медлит с ответом.
     - Где   подводная   лодка?  -  раздельно,  по  складам  повторяет
капитан-лейтенант.
     - Там же, - говорит Абст, не поднимая глаз. - Там же, где и была.
     - Ее координаты?
     - Две мили к западу от конечности мола. Она лежит на грунте.
     Борхольм хватает  трубку  телефона,  передает   начальнику.   Тот
набирает номер и докладывает о германской субмарине.
     - Вы потопите ее? - вяло роняет Абст.
     Капитан-лейтенант улыбается.  Положив  трубку,  он откидывается в
кресле,  проводит пальцем по тоненьким,  тщательно  подбритым  усикам.
Спохватившись, сдвигает брови.
     - Продолжайте,  - сурово говорит он,  - выкладывайте все. Что еще
должны были минировать ваши люди?
     Абст молчит.  Все его внимание  поглощено  кислородным  прибором,
который  лежит  на столе.  Вот он протянул руку к респиратору,  ощупал
гофрированный шланг, маску.
     - Вы  поймали  меня,  потому что отказал аппарат,  - говорит он в
ответ на вопросительный взгляд капитан-лейтенанта. - Никак не возьму в
толк, что же с ним случилось... Позвольте взглянуть?
     Офицер пожимает плечами.  Немец сломлен,  стал давать  показания.
Отчего и не разрешить ему эту маленькую вольность?
     Абст умело разбирает клапанную коробку - металлический  патрубок,
соединяющий шлем со шлангом.
     - Так я и думал, - говорит он со вздохом. - Перекосилась пружина.
Достаточно  слегка подправить ее...  Вот так...  Видите,  она стала на
место. Теперь все в порядке. Респиратором можно пользоваться.
     Свинтив патрубок,  Абст  откладывает  аппарат и вновь застывает в
неподвижности.
     В том,  как он держится, в его смирении, голосе, тоне, так же как
и в сделанных  им  признаниях,  какая-то  фальшь.  Слишком  уж  быстро
прекращено  сопротивление.  Трудные  диверсионные  дела немцы поручают
людям волевым, крепким. А этот - слюнтяй. Чуть надавили на него - он и
скис. Странно!
     Допрос между  тем  продолжается.  Задав   Абсту   еще   несколько
вопросов, капитан-лейтенант обращается к Карцову.
     Тот пытается встать со стула.
     - Можете сидеть.
     Карцов качает головой:
     - Отправьте меня к начальнику вашей базы. Я должен сделать важное
заявление.
     - Говорите.
     - Я буду говорить только с комендантом военно-морской базы!
     - Садитесь!  -  повторяет  капитан-лейтенант  и  вновь берется за
пистолет. - Сесть на место!
     Джабб подходит и толкает Карцова на стул.
     - Ну,  я жду!  - Капитан-лейтенант опускает пистолет.  -  Делайте
свое заявление.
     - Вы немедленно передадите его коменданту базы?
     - Да.
     - Доложите ему,  - кричит Карцов, - доложите, что здесь находится
офицер  советского военного флота,  который был взят в плен германской
подлодкой, бежал с нее, вплавь добрался до вашей базы и вновь оказался
в  плену,  но  уже  у своих союзников!  Доложите,  что русского моряка
посадили рядом с фашистским убийцей и допрашивают наравне с ним!
     Капитан-лейтенант в  замешательстве.  Он видит состояние сидящего
перед ним человека, протягивает руку к телефонной трубке.
     И тут впервые показывает себя Абст.
     Неожиданно он обнимает Карцова, дружески хлопает по плечу.
     - Ладно,  ладно, - ласково говорит он, - хватит валять дурака. Мы
проиграли, и теперь каждый должен подумать о себе.
     Абст обращается к капитан-лейтенанту:
     - Это боевой пловец нашей группы.  Ему было  приказано  подвесить
два  заряда под килем вон того корабля.  - Абст подбородком показывает
на иллюминатор,  за которым в наступившем рассвете  виден  стоящий  на
бочке крейсер. - Он охотно расскажет, где заряды и как их обезвредить,
если вы и ему сохраните жизнь.
     Опомнившись, Карцов изо всех сил толкает Абста.
     Капитан-лейтенант насмешливо улыбается.
     - Ловко, - говорит он, проводя пальцем по своим усикам. - Ну что,
мы и дальше будем ломать комедию?
     Карцов ошеломленно  смотрит  на  немца.  А  тот  не сводит глаз с
большого хронометра на переборке салона: подался вперед, ссутулился от
напряжения, почти не дышит. Он весь ожидание.
     Чего он ждет?
     Догадка п