на всю команду.  Но я не мог разрешить
воспользоваться ими.  Я имел строгий приказ:  на  базе  ни  при  каких
обстоятельствах  не  должны  знать,  что возле нее побывала германская
лодка.  Если бы люди выплыли  в  респираторах...  Короче,  я  выполнил
приказ!
     - Так вы сами уничтожили лодку и весь экипаж?!
     - Сам!  -  Бретмюллер  повалился  в  кровать,  уткнулся  лицом  в
подушку,  заколотил по голове обезображенными руками.  - Я сам взорвал
корабль, утопил людей. Зачем? Во имя чего? О, будьте вы прокляты!
     Канарис нагнулся  к  Бретмюллеру,  взял  его  за  плечи,  потряс.
Внезапно больной затих.
     - Осторожно! - воскликнул Абст.
     Но было поздно.
     Бретмюллер рывком приподнялся в кровати. Руки его обвились вокруг
шеи  Канариса,  и  тот  увидел  возле  себя  физиономию сумасшедшего с
оскаленными зубами.
     Канарис вскрикнул и лишился сознания.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

     Смакуя, Канарис сделал несколько глотков и откинулся в кресле.
     - Славный кофе - сказал он.  -  Такой  я  пробовал,  помнится,  в
Марокко.
     Абст тихо рассмеялся:
     - Этот рецепт оттуда и вывезен!
     И он  долго  рассказывал,  как  перехитрил  в  Танжере  владельца
портовой  кофейни,  ревниво  оберегавшего  свой  секрет  приготовления
лучшего в городе  кофе.  Приключение  было  веселое,  Абст  действовал
остроумно, и сейчас собеседникам было над чем посмеяться.
     Они вновь  находились  в  кабинете  хозяина  острова,  куда  Абст
доставил  своего  шефа  после  происшествия  при  допросе Бретмюллера.
Канарис перенес немалое потрясение,  и  Абст  старался  развлечь  его,
успокоить.
     Конечно, в критический момент Абст  защитил  начальника.  Но  это
стоило  жизни командиру "Виперы",  которому он разбил голову рукояткой
пистолета,  - нападение было неожиданное, опасность для шефа велика, и
Абст действовал автоматически.  Теперь он досадовал: потерял выдержку,
заспешил.  В итоге мозг умалишенного обезображен, и планы относительно
его исследования,  интереснейшие планы, на которые возлагалось столько
надежд, пошли прахом!
     Абст встал и направился в смежную комнату.  Когда он вернулся, на
плече у него сидел большой серый какаду.
     При виде  птицы  Канарис улыбнулся.  В его доме,  расположенном в
Зюденде,  что в полутора десятках километров от Берлина,  всегда  жила
дюжина   попугаев  и  собак,  к  которым  глава  абвера  питал  нежную
привязанность.  Когда Абст уединился на острове для секретной  работы,
один какаду был презентован ему со строгим наказом беречь подарок.
     - Смотри-ка!  - Канарис осторожно погладил попугая.  - Живет и не
тужит. Здравствуй, малыш!
     Попугай сонно глядел на адмирала и молчал.
     - Унеси его,  - распорядился Канарис,  - посади в клетку и накрой
колпаком. Пусть выспится.
     Абст повиновался.  Вернувшись,  он  кочергой  растащил  поленья в
камине. Огонь вспыхнул ярче. По стене заметались большие черные тени.
     Абст сказал: спальня уже приготовлена, и если адмирал пожелает...
     - Ого,  - перебил его Канарис, - я вижу, меня записали в немощные
старики!  Так  вот,  я  разочарую тебя:  постель подождет,  пока мы не
выполним еще одну работу. Я буду смотреть пловцов!
     - Сейчас? Ночью?
     - А нечему бы и нет!  Насколько я понимаю,  ночью главным образом
им и предстоит действовать.
     - Действовать?  - воскликнул Абст,  все больше  удивляясь.  -  Вы
желаете видеть их в деле?
     - Именно так.  - Канарис взял его за плечо. - Сейчас ты покажешь,
чего они стоят. Пусть потрудятся, а мы понаблюдаем.
     - Это решение вы приняли после того,  как посетили Бретмюллера? Я
не ошибаюсь?
     - Да.  Не могу забыть  показаний  покойного  командира  "Виперы".
Подумать  только,  скала с огромным естественным тайником!  И это близ
военно-морской базы, против которой нам обязательно придется работать!

     Луна стояла  в  зените,  но  тучи  скрывали  ее,  и  только  едва
приметное пятнышко светлело в центре черного небосвода.  Темной была и
вода.  Ее невидимые струи чуть слышно обтекали борта катера, несколько
минут назад отвалившего от острова.
     Выставив голову из-под ветрозащитного козырька,  Абст  напряженно
вглядывался в окружающий мрак,  ведя судно по широкой плавной дуге. На
кормовом сиденье расположился Канарис.
     Катер шел  без  огней.  Мотор  рокотал  на  средних оборотах.  За
транцем1 приглушенно булькали выхлопные газы.
     1 Транец - плоская оконечность кормы.
     На озере было холодно. И озноб, который Канарис глушил в кабинете
Абста горячим кофе,  вновь заявил о себе. А когда адмирал думал о том,
что в  эти  минуты  где-то  на  острове  входят  в  воду  пловцы,  ему
становилось  еще  холоднее,  и  он  плотнее  кутался в кожаное на меху
пальто, заботливо предложенное хозяином.
     Внезапно Канарис  обернулся.  Пущенная  с острова ракета медленно
взбиралась на небо,  роняя тяжелые зеленые капли.  Стала видна широкая
водная  гладь  и темная зубчатая полоска леса,  который со всех сторон
подступал к озеру. Ракета ринулась вниз и погасла, не долетев до воды.
     Озеро снова окутала темнота.
     - Старт? - спросил Канарис.
     - Да, сейчас их выпускают.
     - Они окоченеют, прежде чем доберутся до цели.
     - Пловцы  в  резиновых  костюмах,  под  которыми теплое шерстяное
белье. К тому же прошли тренировку.
     - Как   они  отыщут  нас?  -  Канарис  с  сомнением  посмотрел  в
направлении  острова,  от  которого   они   отошли   на   значительное
расстояние.
     - Пловцы знают наш курс. И у них есть компасы.
     - Сколько же мы прошли?
     Абст наклонился  к  приборной   доске,   на   мгновение   включил
освещение.
     - Семь  кабельтовых,  -  сказал  он,  останавливая  двигатель.  -
Пожалуй, хватит.
     Абст отправился на бак,  с минуту повозился  с  якорем.  Раздался
всплеск,  коротко  пророкотала  цепь в клюзе,  и все смолкло.  Канарис
поднес к глазам часы со светящимся циферблатом.
     - Два часа и шесть минут, - сказал он.
     - Пловцы атакуют  катер  в  промежутке  от  трех  часов  до  трех
тридцати.
     - Занятно. - Канарис пожевал губами. - Очень занятно. А сколько у
нас под килем?
     - Футов пятьдесят, - сказал Абст, вернувшись на корму. - Здесь не
очень глубоко.
     - Занятно,  - повторил Канарис, - от трех до трех тридцати... И в
эти полчаса я должен глядеть в оба?
     - Будьте как можно внимательнее,  очень прошу об этом.  Иначе они
проведут нас.
     - И каждый пловец,  которого я замечу,  выходит из  игры?  Ну,  а
вдруг я окликну его, а он нырнет, будто не слышал?
     - Вы можете стрелять.
     - Что?..
     - Вы можете стрелять  в  каждое  подозрительное  пятно  на  воде.
Пожалуйста, не церемоньтесь.
     - Это серьезно?
     - Абсолютно  серьезно.  -  Абст пожал плечами.  - Ведь так будет,
когда начнется боевая работа. Они специально предупреждены.
     Канарис рассмеялся.
     - Ну и ловкач! - воскликнул он. - Тебе отлично известно, что я не
ношу оружия!
     Вместо ответа Абст положил на кормовое сиденье  маленький  черный
пистолет.
     - Заряжен,  - сказал он.  - Патрон  в  стволе.  И  есть  запасная
обойма.
     Канарис оборвал смех. Он не думал, что Абст зайдет так далеко.
     - Впрочем,  вы  напрасно  беспокоитесь за них,  - сказал Абст.  -
Патроны будут расстреляны зря.
     Он взял  револьвер,  вынул  и  проверил  обойму,  затем,  оттянув
затвор, убедился, что патрон действительно дослан в ствол.
     - Ну,  а вдруг я все же замечу кого-нибудь из них, сделаю выстрел
и не промахнусь? Ты же знаешь, я умею наблюдать, умею стрелять!
     - В  таком  случае,  пусть  пеняют на себя.  - Абст упрямо качнул
головой.  - Скоро год, как я вожусь с ними. Я не жалел никаких усилий,
чтобы сделать из них убийц - самых умелых и неуязвимых. И если ошибся,
пусть они уже сейчас получат свое. Чем раньше, тем лучше!
     - Ну уж нет!  - Канарис решительно отодвинул пистолет. - Не будем
столь жестоки.  Я придумал другое.  Дай-ка отпорный крюк... Вот так. -
Он  оценивающе  взвесил  в  руках  длинный  тяжелый  шест  со стальным
наконечником. - Пожалуй, это будет поинтереснее, а?
     Абст кивнул, по достоинству оценив замысел шефа.
     Началось ожидание.  Катер неподвижно лежал на воде.  В воздухе не
чувствовалось ни малейшего ветерка. Тишина стояла такая, что отчетливо
было слышно,  как далеко за лесом раздаются мерные глухие удары.  Там,
за  много километров от озера,  дизельный молот вгонял в грунт длинные
толстые бревна.  Это строилась ограда концлагеря для нескольких  тысяч
чехов, которых вот-вот должны были пригнать с Востока.
     - Шеф,  - сказал Абст,  прислушиваясь к далеким ударам,  -  можно
заполучить чешских водолазов?
     - Зачем тебе чехи?  Это враги,  которые не согласятся добровольно
идти под воду. А принудишь их - при первой же возможности они предадут
тебя, перебегут к неприятелю.
     - Все же я хотел бы иметь несколько чехов!
     У борта  катера  раздался  всплеск:  большая   рыба,   выпрыгнув,
шлепнула хвостом и вновь ушла вниз.
     - Послушай,  -  сказал  Канарис,  глядя  на  крохотную   воронку,
оставшуюся там,  где рыба скользнула под воду, - послушай, Артур, весь
путь с острова и до катера они проделают на глубине?
     - Не   обязательно.   Пловцы  вольны  поступить  по  собственному
усмотрению. Главное, чтобы их не обнаружили.
     И снова наступила пауза.
     Казалось, Абст и его шеф  дремлют.  Между  тем  луна  подвинулась
далеко  к  горизонту.  Тучи  вокруг нее редели.  Стало светлее.  Озеро
подернулось дымкой.  Низко над катером  прошелестела  станка  уток.  И
ветерок потянул - верный признак близящегося рассвета.
     Канарис зевнул,  поднес к сонным глазам руку с часами. И - замер.
Что-то заставило его насторожиться. Вот он осторожно пододвинул к себе
отпорный крюк, поднял его, перенес через борт, привстал с сиденья.
     - Где? - одними губами спросил Абст.
     Канарис подбородком  указал  на  темный  комочек,  едва   заметно
покачивавшийся неподалеку от катера.
     - Бить?  - Он нацелил шест,  встал во  весь  рост,  наклонился  к
борту. - Я его отчетливо вижу!
     Абст не ответил, предоставляя шефу свободу действий.
     Канарис крепче уперся ногами в решетчатый настил катера и с силон
ткнул шестом в подозрительный предмет.  Раздался всплеск, шест глубоко
ушел  под воду,  и Канарис,  потеряв равновесие,  едва не вывалился за
борт.  Абст успел подхватить его и оттащить назад.  Вдвоем они втянули
шест на судно. Крюк был увенчан большим пучком водорослей.
     - Осечка, шеф!
     Еще дважды  хватался  Канарис  за  тяжелый  шест и погружал его в
воду,  целясь в невидимого пловца, и оба раза безрезультатно. В первом
случае  это  было  полузатонувшее  гнилое  бревно,  и наконечник багра
глубоко проник в трухлявую  древесину,  во  втором  -  жалкий  обрывок
тростниковой циновки.
     - Ерунда!  - раздраженно сказал он,  вытаскивая шест.  -  Ерунда,
Артур, их здесь нет.
     - Вы уверены?
     - Абсолютно.  Они сбились с курса и вернулись назад, либо плавают
вокруг,  не рискуя приблизиться... Ого, что это? - воскликнул Канарис,
наклоняясь к кильсону1. - Гляди, катер дал течь!
     1 К и л ь с о н - брус наподобие киля, но внутри судна.
     В центре  кормового  настила  прямо  из-под  ноги  адмирала  била
короткая струйка воды.
     - А  вот  и  еще  фонтанчик,  - невозмутимо сказал Абст,  освещая
настил фонариком. - Поглядите сюда. Вот он, немного правее.
     Канарис увидел и вторую струйку.
     - Разрешите  заделать?  -  спросил  Абст,   роясь   в   ящике   с
инструментом. - Надеюсь, пробоины зафиксированы?
     Ответа не последовало.  Да Абст и не ждал его. Он извлек затычки,
молоток и ловко заколотил отверстия в днище судна.
     - Конечно,  при действиях под брюхом вражеского корабля пловцы не
станут  сверлить  в  нем  дырки,  -  сказал  Абст,  закончив  работу и
выпрямляясь. - Они подвесят заряды и включат механизм взрывателей. Но,
разумеется,  я  не  мог  позволить  им  минировать наш катер.  Поэтому
беднягам пришлось захватить с собой сверла и в поте  лица  потрудиться
под  килем.  Это  вполне  безопасно,  -  я знал,  на что они способны,
поэтому мушкель2 и пробки заготовил еще на  берегу.  Словом,  это  был
эксперимент, и, мне кажется, удачный.
     2 М у ш  к  е  л  ь  -  деревянный  молоток  с  короткой  ручкой,
применяется для такелажных работ.
     Канарис молчал.
     - Но боюсь,  пловцы не ограничатся только этим, - продолжал Абст.
-  Сейчас  мы  поднимем  якорь  и  посмотрим,  не  случилась  ли   еще
какая-нибудь неприятность.
     Он отправился на бак.  Вскоре донесся стук  вытягиваемой  якорной
цепи. Катер дрогнул и пополз вперед.
     - Якорь поднят и уложен на палубе,  - доложил Абст,  вернувшись и
встав у штурвала. - Теперь заведем мотор.
     Канарис не удивился бы,  случись сейчас что-нибудь  с  двигателем
или винтом.  Но нет,  Абст включил стартер,  мотор заработал,  и катер
тронулся.
     - Слава всевышнему,  все в порядке! - проговорил Абст со вздохом.
- Теперь руль право на борт,  и через четверть часа мы  дома...  Боже,
спаси  и  помилуй!  -  воскликнул  он,  растерянно  вертя  штурвал.  -
Поглядите, что они натворили! Подумать только, катер не слушает руля!
     Абст не  лгал.  Канарис  видел:  штурвал переложен вправо,  но за
кормой все так же тянется прямой, как линейка, след. Будто к рулю и не
прикасались!
     Абст выключил мотор,  оставил  штурвал  и,  обернувшись  к  шефу,
развел руками, как бы приглашая его в свидетели происшествия.
     - Ну-ну, - пробормотал озадаченный Канарис, - хватит шуток! Ловко
же ты все придумал!
     - Я?  - весело воскликнул Абст. - Нет уж, увольте, я здесь ни при
чем.
     - Кто же испортил руль?
     - Конечно,  они.  Вероятно,  им хотелось лучше показать себя. Вот
они и стащили перо руля.  Однако будьте покойны,  мы перехитрим их.  Я
знал,  с  кем  имею  дело,  поэтому,  кроме  мушкеля,  прихватил и еще
кое-что.
     С этими словами Абст принялся отвязывать прикрепленное к планширу
большое весло. И здесь произошло то, чего, кажется, не ожидал и Абст.
     Едва он спустил весло за корму, чтобы действовать им вместо руля,
как оно было вырвано и с силой отброшено в сторону.
     В тот  же миг из воды взметнулось черное гибкое тело.  Канарис не
успел и глазом моргнуть, как человек оказался на борту, схватил его за
грудь, вскинул руку с ножом.
     - Стой!  - крикнул Абст,  пытаясь достать из кармана пистолет.  -
Стой, брось кинжал!
     Но пловец лишь инсценировал  атаку.  Вот  он  выпустил  Канариса,
уселся  на  банку  и,  воткнув  клинок рядом с собой,  стащил с головы
черный резиновый шлем.
     Абст был взбешен.
     - Встать! - приказал он.
     - Не  надо.  -  Канарис  запустил  пальцы за ворот,  ослабил узел
галстука.  - Не надо,  Артур. - Он обратился к пловцу: - Скажи, ты сам
это придумал?
     Тот усмехнулся.
     Но вот он посмотрел на адмирала,  затем оглядел его вновь,  более
внимательно,  и в следующее мгновение вскочил на ноги,  вытянулся. Его
лицо выражало страх.
     - Садись,  садись!  - Канарис хлопнул его по  блестящему  черному
боку. - Садись и давай побеседуем. Ты мне нравишься, парень. Да садись
же, черт тебя побери!
     - Простите,  - пробормотал пловец,  продолжая стоять навытяжку. -
Видит бог,  мы не знали,  что в катере - вы. Господин корветен-капитэн
Абст  сказал,  перед тем как мы вышли на задание:  "Какой-то офицер из
штаба хочет поглядеть, на что вы годитесь". Вот мы и решили...
     - Твое имя?
     - Штабс-боцман1 Густав Глюк!
     1 Ш  т  а  б  с  -  б  о ц м а н - старший унтер-офицерский чин в
гитлеровском военно-морском флоте.
     Канарис уже  успокоился,  и  к нему вернулось хорошее настроение.
Поудобнее  устроившись  у  транца,  он  с   любопытством   разглядывал
стоявшего перед ним человека.  Кисти рук, лицо и шея пловца, где их не
закрывала резина,  были черны - вероятно,  покрыты смесью жира и сажи.
На этом фоне ярко выделялась огненно-рыжая борода,  короткая и густая.
Вязаная водолазная феска была  надвинута  на  уши.  Резиновый  костюм,
плотно  облегавший  тело,  заканчивался  на ногах широкими эластичными
ластами.  На  груди  пловца  был  пристегнут  дыхательный  аппарат   -
небольшой   баллон  со  сжатым  кислородом,  продолговатая  коробка  с
веществом  для  поглощения  углекислоты,  выделяемой  при  выдохе,   и
резиновый мешок,  из которого шла к шлему гофрированная трубка. Пловец
был опоясан брезентовой лентой со свинцовыми грузами - на  ней  висели
подводный  фонарь  и  ножны кинжала.  К запястьям рук были прикреплены
специальные компас, часы и глубиномер.
     - Продолжай!  - приказал Канарис.  - Расскажи, как вы действовали
под килем катера. Рассказывай подробно, я хочу знать все до мелочей.
     Пловец откашлялся, деликатно отвернувшись, сплюнул за борт, затем
стащил с головы феску и вытер ею рот.
     - Нас было трое,  - начал он.  - Пока мы - обермаат1 Шустер и я -
орудовали у руля,  третий пловец работал буравом под  днищем  моторки.
Гайки проржавели,  и мы порядочно повозились, прежде чем отделили перо
от баллера2. Потом я помог матросу Руприху просверлить обшивку катера.
Только мы управились, как господин корветен-капитэн Абст начал возню с
якорем.  "Ого, - подумал я, - сейчас заработает винт. Берегись, Густав
Глюк!"  К этому времени под кормой собралась вся наша тройка - Шустер,
Руприх и я.  Они отправились домой,  ибо задание было выполнено.  А  я
решил задержаться.
     1 О б е р м а а т -  чин  в  гитлеровском  военно-морском  флоте,
соответствует главстаршине.
     2 П е р о  и  б а л л е р - части руля.
     - Зачем?
     - Любопытство!
     - Не понимаю...
     - Любопытство, - повторил Глюк, осклабившись. - Уж очень хотелось
посмотреть, как вы будете управляться без руля. Вот и остался.
     - Где же ты находился?
     - Отплыл в сторонку,  стал ждать. Видел, как катер тронулся и тут
же застопорил.  Потом услышал объяснения  господина  корветен-капитэна
Абста.  Он сказал правду - всем нам хотелось получше себя показать.  И
тут черт дернул меня сыграть эту шутку...  Кто же мог  знать,  что  на
борту именно вы? Я думал, один из этих штабных красавчиков...
     И Глюк смущенно умолк.
     Канарис видел - пловец сказал не все.
     - Продолжай! - потребовал он.
     Глюк переступил с ноги на ногу.
     - Вы разок чуть не  проткнули  меня  своим  гарпуном.  Наконечник
прошел в дюйме от моего плеча.  Я едва увернулся.  И я так скажу: ну и
глаза у вас!
     - Ты слышишь, Артур? - воскликнул Канарис.
     Абст улыбнулся и развел руками, как бы признавая свое поражение.
     - Говори!  -  приказал Канарис подводному диверсанту.  - Что было
дальше?
     - Вы  напугали  меня.  И обозлили.  - Пловец помедлил.  - Вот я и
решил... как бы это сказать...
     - Отомстить?
     - Выходит,  что так. - Глюк сокрушенно покачал головой. - Я же не
знал, что на катере вы!
     Канарис уже не слушал.  Он окончательно развеселился от  сознания
того, что оказался на высоте и все-таки обнаружил пловца. Приятна была
и неуклюжая лесть  этого  здоровенного  бородача  с  круглым  лицом  и
плутоватым взглядом светлых, широко посаженных глаз.
     Канарис отечески потрепал его по плечу,  усадил  рядом  с  собой,
угостил сигаретой.
     - Домой,  Артур!  - распорядился он.  - Все хорошо  поработали  и
заслужили отдых.
     - Вполне заслужили, - подтвердил Абст. - И особенно вы, шеф. Но у
меня   просьба.   Хотелось   бы,   чтобы,  отдохнув,  вы  нашли  время
побеседовать с пловцами. Смею уверить. Они будут счастливы.
     Абст выглядел  равнодушным,  вяло цедил слова.  Но эго была игра.
Канарис не должен был догадаться о готовившемся  сюрпризе.  Пусть  все
произойдет  внезапно.  Тем  сильнее  будет эффект.  Напряженная работа
последних лет наконец-то дала  результат,  и  сейчас  Абсту  предстоял
экзамен.
     Еще недавно  он  не  мог  и  мечтать  о  том,  что  его   за