. Десять тысяч
долларов  -  это не деньги, да и наверняка полиция  была  на
корню  куплена мистером Убунту. Как организовывать побег  из
тюрьмы в Южной Африке, я понятия не имела.
      Рослая дебелая негритянка, уперев руки в боки, подошла
ко мне и презрительно сплюнула на пол.
      -  Ты  что  же, белая задница, считаешь, что  если  мы
темнокожие, так и по-английски не спикаем?
     - Нет, что вы! Я совсем не это имела в виду.
      -  Конечно.  Ты  и  не думала нас оскорблять.  Ничего,
сейчас   мы   тебе   устроим  политику  маленького   черного
апартеида.
      - Нет-нет, подождите! - Попятившись, я уперлась спиной
в  жесткие прутья решетки. - Вы совершаете страшную  ошибку.
Думаете, почему меня поместили к вам в камеру? Я негритянка.
     - Негритянка? - усмехнулась путана.
     - Негритянка, - убежденно подтвердила я.
     - С такой кожей?
     - Это бледность. Я нервничаю.
      -  И  правильно  делаешь, что нервничаешь,  -  кивнула
зулуска. - Кстати, из какого ты племени, черная сестра?
      Действительно, из какого я племени? Надо  срочно  что-
нибудь  придумать. Буду заговаривать им зубы хоть  до  утра,
лишь  бы дело не дошло до мордобоя. Не хватало мне только  в
тюремную  драку  ввязаться для полного счастья.  Буду  потом
ходить с расплющенными ушами, как какой-нибудь Мохаммед Али.
     Неожиданно меня осенило.
     - Я русская литературная негритянка, - выпалила я.
       -   Русская   литературная?  -  почесала   в   голове
проститутка. - Это еще что такое?
     - Знаете, где находится Россия?
       -  На  севере  Африки,  что  ли?  -  решила  проявить
осведомленность путана в красном жакете.
      -  Еще  немного севернее, - поправила я. - Так вот,  в
России  литературные негры пишут детективы. Я как раз  такая
детективная  негритянка. Более того, я, как  и  вы,  являюсь
жертвой  расистских  нападок. Недавно в журнале  "Республика
букв"  генеральный секретарь ассоциации испанских  писателей
Андрее   Сорель  опубликовал  статью  о  том,  что  писатели
$%b%*b(".",  точнее  литературные негры, огромными  тиражами
плодят  мусор с запахом дерьма и тошнотворную для  любителей
чтения    блевотину,    разрушая    таким    образом     все
интеллектуальные  и культурные ценности  общества.  В  итоге
белые творческие писатели не могут опубликоваться и вымирают
как  вид,  поскольку, как утверждает Сорель,  из-за  засилья
паскудных   литературных  негров  усталость  сжигает   слова
истинных  писателей,  размышления  увеличивают  сомнения,  а
концепции  истощаются  в  мучительном  падении  в   пропасть
пустоты мысли.
       -   Чего-чего?  -  ошарашенно  вытаращилась  на  меня
негритянка в обтягивающих фиолетовых шортах. - Контрацептивы
истощаются? Таблеток, что ли, нет? А негры-то тут при чем?
      -  Я просто пытаюсь объяснить, что тоже в определенной
степени являюсь негритянкой и жертвой расизма. Считайте, что
я ваша сестра по несчастью.
      -  Тебя  за  что взяли-то, сестренка по  несчастью?  -
поинтересовалась предводительница путанок.
     - За убийство, - объяснила я.
      -  Ты  убила  белого  писателя? -  уточнила  владелица
красного жилета.
      - Вообще-то я никого не убивала. Меня и моего приятеля
подставил один тип. Белый, между прочим. Редкостная сволочь.
       -  Меня  зовут  Гуди.  Гуди  из  Ква-Зулу-Наталь,   -
представилась предводительница. - Это Аика, - она указала на
фиолетовую,  -  а  это Титуна. Ты будешь  спать  на  верхних
нарах. А сейчас сядь и расскажи нам о том, как ты никого  не
убивала.

                             ***

      Утро  следующего  дня  я, окончательно  сдружившись  с
черными жрицами любви, посвятила изучению языка зулу.  Проще
всего  оказалось  запомнить "до свиданья" -  сизобонана,  по
ассоциации с сизыми бананами. Дольше всего я промучилась  со
"спасибо"   и   "пожалуйста"  -  ньгья-бонга  и   уямугелва,
поскольку  придумать ассоциации к этим словам мне  никак  не
удавалось.
      Южноафриканские  копы пришли за мной  как  раз  в  тот
момент,  когда  я  безуспешно пыталась правильно  произнести
совершенно  убойную  фразу: нгингакхокха нгекхади  логутадха
нгесквелету,  которая в переводе на русский  означала  всего
лишь "вы принимаете кредитные карточки?".
       -   Вы   свободны.  Вас  отпустили   под   залог,   -
проинформировал меня полицейский.
     - Кто, интересно, внес залог?
     - Эта информация не подлежит разглашению.
     Я усмехнулась. В том, что мистер Гуманность позаботится
вытащить  меня  отсюда,  я не сомневалась.  Засунув  меня  в
камеру,  любитель буддийских талисманов, сам того не ожидая,
оказал мне любезность.
      Общение  с  сокамерницами не прошло  даром  и  здорово
расширило мой кругозор. Помимо массы полезных сведений вроде
того,   что   пол  в  африканских  хижинах  вместо   паркета
`%*.,%-$c%bao выстилать сушеным слоновьим навозом, поскольку
на  такое  покрытие не залезают всякие ползучие  твари,  мне
удалось выяснить не только настоящее имя мистера Убунту,  но
даже  местоположение его резиденции. Все-таки  хорошо  иметь
контакты с местным населением.
      Получив назад свои вещи, я подписала какие-то бумаги и
наконец покинула пределы полицей ского участка.
       Прямо  перед  входом  красовался  черный  "Кадиллак",
напоминающий   прилегшую  отдохнуть  на   асфальт   огромную
перекормленную ворону.
      Дверца  машины  приветливо распахнулась.  За  баранкой
сидел  уже успевший изрядно мне надоесть Бонгани. Оскалив  в
ухмылке  сверкающие  белые зубы, негр  игриво  поманил  меня
пальцем.
      -  Унгисапиила, - сказала я. - Зачем же ругаться,  тем
более в такое прекрасное утро, - укорил меня Бонгани.
     - Ты понимаешь зулу? Я думала, ты тсонга.
     - А я полиглот, - усмехнулся негр. - Садись в машину.
     - Не хочу.
     - Мне что, силой тебя тащить?
     - Я буду кричать и сопротивляться. Здесь полно полиции.
      - Вся эта полиция работает на моего хозяина. Ладно, не
дури. Ничего плохого с тобой не случится.
      -  Уже  случилось, - заметила я, устраиваясь на заднем
сиденье.
     - Проглоти это.
     - Опять снотворное! Так у меня скоро к нему зависимость
выработается.
      -  Давай,  не  упрямься. В баре справа  от  тебя  есть
минеральная вода и кока-кола. Можешь запить таблетку.
     - Может, все-таки убежим вместе в Намибию?
     - Я уже говорил: не выйдет, - покачал головой негр. - А
ты забавная.
      -  Ты  тоже  забавный, - заметила я  и  с  отвращением
проглотила лекарство.

                             ***

     Мистер Гуманность укоризненно смотрел на меня.
      На  этот раз он принял меня в своем кабинете, восседая
на обитом кожей буйвола подобии трона за отделанным слоновой
костью столом.
      -  Я так и предполагал, - произнес он. - Я был уверен,
что ты попытаешься меня провести.
     - Я вовсе не пыталась вас провести.
      -  Тогда  с  чего  вдруг ты первым делом  рванулась  к
Миллендорфу?  Неужели ты думала, что я не  буду  следить  за
тобой?
      - Он частный детектив. Я хотела освободить Ника из-под
ареста, чтобы он помог мне искать мандалу.
     - Я уже сказал, что Миллендорф останется в тюрьме. Если
тебе  потребуется помощь, можешь использовать  Бонгани.  Дав
указания  полиции  арестовать тебя за убийство,  я  преподал
тебе  урок.  Надеюсь,  ты убедилась,  насколько  широки  мои
".',.&-.ab(. У тебя нет ни единого шанса обмануть  меня  или
скрыться.  Мне  известно все о тебе - где ты живешь,  с  кем
общаешься,  какие книги пишешь, что ешь на  завтрак  и  даже
каким шампунем моешь голову.
      -  Не  беспокойтесь,  я тоже  о  вас  знаю  более  чем
достаточно,  -  усмехнулась я.  -  Кеннет  ван  дер  Варден,
держатель  контрольных пакетов акций платиновых  и  хромовых
рудников,    владелец   железной   дороги   в    Трансваале,
виноградников  в Оранжевой провинции и нескольких  плантаций
сахарного  тростника  в Верхнем Кару.  В  данный  момент  мы
находимся   в  вашем  поместье,  расположенном  в   двадцати
километрах  к западу от Свелендама. Марка вашего шампуня,  к
сожалению,   мне   неизвестна,  зато  о  ваших   сексуальных
предпочтениях  я  могла бы написать целое исследование.  Без
сомнения,  оно  прославило  бы  нас  обоих;  Интересно,  как
отреагировала бы общественность, узнав, что один из  столпов
южноафриканского  общества  обожает  рисовать  на   задницах
черных проституток игрушечные домики и пароходики? Кстати, я
так  и  не поняла, почему вам так нравится подвязывать  себе
сзади  сушеные  хвостики гиппопотама. Это магический  ритуал
для   повышения   потенции  или  оригинальная  разновидность
фетишизма?
      - Хватит! - грохнул кулаком по столу мистер Убунту.  -
Что за чушь ты несешь! Где ты всего этого набралась?
      -  Элементарно,  -  пожала плечами  я.  -  Стандартная
процедура сбора информации. Так как насчет хвостиков?
     - Да как ты смеешь! - задохнулся от ярости Кеннет. - Ты
хоть понимаешь, с кем говоришь?
      "С  извращением", - подумала я, но  на  всякий  случай
вслух этого не произнесла.
      -  Не  стоит так нервничать, мистер ван дер Варден,  -
примирительно заметила я. - Наоборот, вы должны радоваться.
     - Радоваться? Чему, интересно?
      -  Тому,  что  я,  как  и  вы,  обладаю  определенными
возможностями. Насколько я поняла, ваша цель  -  отыскать  с
моей  помощью мандалу Бесконечного Света. Это означает,  что
вы  должны всячески поддерживать меня и помогать в  поисках,
вместо того чтобы пичкать меня снотворным, таскать, как куль
с  мукой,  туда-сюда,  нервировать обвинениями  в  убийстве,
угрозами  и всем прочим. Раз уж вы так хорошо осведомлены  о
моем  характере, то должны знать, что я действую  эффективно
исключительно в комфортных условиях. Если же меня  постоянно
дергают,  запугивают, морят голодом и к  тому  же  сажают  в
тюрьму  моих друзей, я перестаю нормально соображать  и  при
всем  желании  не  могу  сосредоточиться  на  поисках  столь
нужного вам талисмана.
     - Бред какой-то? Я не морил тебя голодом!
      -  Это вы так считаете. Между прочим, из полиции  меня
забрали до завтрака, а уже почти полдень. За все утро у меня
маковой  росинки во рту не было. Не знаю, как называете  это
вы,  а я такое обращение определяю как "морить голодом". Так
что  подумайте и решите, что для вас выгоднее  -  продолжать
издеваться  надо  мной и в результате остаться  без  мандалы
Бесконечного  Света  или  создать  необходимые  для   работы
ca+."(o.
     Ван дер Варден скрипнул зубами.
     - Сейчас тебя покормят.
      -  И  пусть Миллендорфа выпустят из тюрьмы и снимут  с
него обвинения в убийстве. Иначе я все время буду из-за него
нервничать. К тому же Ник поможет мне в поисках.
      Мистер  Гуманность нажал какую-то кнопку на  столе.  В
кабинет вошел Бонгани.
     - Отведи ее пообедать, - приказал ван дер Варден.
     - А как насчет Ника?
     - Я подумаю над этим.
     - Пойдем, - тронул меня за локоть негр.

                             ***

      На  сей  раз  в Кейптаун я возвращалась в бодрствующем
состоянии.  Скрывать от меня местоположение  резиденции  ван
дер  Вардена уже не имело смысла, так что усыплять  меня  не
стали.
      Вьющаяся  между  высоких холмов дорога  радовала  глаз
пейзажами,    словно   сошедшими   со   страниц   "Нейшионел
джиографик".   Расслабившись  на  удобном  кожаном   сиденье
"Кадиллака",   я   любовалась  багрово-красными   глинистыми
обрывами, напоминающими толстые, густо накрашенные  губы  на
позеленевшем от времени лице окаменевшего много  тысячелетий
назад великана.
      Несмотря  на то, что пока все козыри были на  руках  у
мистера Гуманность, в глубине души я надеялась, что рано или
поздно  интуиция подскажет мне, как выпутаться  из  этой  на
редкость маразматической истории.
     Перед отъездом я удостоилась еще одной беседы с ван дер
Варденом.  Хоть  и  не  без труда,  мне  удалось  втолковать
любителю  буддийских талисманов, что для поисков  мандалы  я
должна  быть в курсе всего, прямо или косвенно связанного  с
ней.
      Итак,  я потребовала, чтобы мистер Гуманность  выложил
как  на духу, о чем именно Родни разговаривал с Эсмеральдой,
кому  потребовалось  убивать его  и  Джейн,  почему  мандалу
необходимо  достать именно до 24 июня и кто еще, помимо  его
самого, мог охотиться за талисманом Блаватской.
      Вредный  по  натуре  ван дер Варден  выжимал  из  себя
информацию    крайне    неохотно,   порциями    скупыми    и
микроскопическими, как закуски на тарелках в  провинциальном
шотландском    ресторане.   Попотев,   как   старатель    на
золотоносном прииске, я все-таки ухитрилась вытянуть из него
столь   необходимые  мне  сведения.  Рассказ  его   сводился
примерно к следующему.
      Особая ценность мандалы Бесконечного Света заключалась
в  неких уникальных магических свойствах, которыми она якобы
обладала и которые вроде бы могли быть задействованы лишь  в
День летнего солнцестояния первого года нового тысячелетия.
      В  подробности мистер Гуманность вдаваться не пожелал,
но,  памятуя  о письме Вали Корсаковой, я и сама сообразила,
что  речь  идет о доступе к Универсальным Силам, управляющим
,(`.,.  Южноафриканский любитель теософии явно  примерял  на
себя   роль   объекта   Суперальфа,  то   есть   всемогущего
доминирующего самца.
      Как  и  следовало  ожидать,  помимо  Кеннета  ван  дер
Вардена,  на роль Великого Вожака претендовал еще целый  ряд
мистически настроенных личностей, которые также охотились за
мандалой.
      Предчувствуя, какой ажиотаж поднимется после ее смерти
вокруг  талисмана,  дарующего власть над  миром,  Блаватская
перед самой кончиной передала мандалу Генри Олкотту. Сделала
она  это втайне от других своих последователей-теософов, так
что   долгое  время  мандала  Бесконечного  Света  считалась
исчезнувшей   без   следа.  Некоторые   даже   почитали   ее
существование  легендой,  своеобразным  теософским  аналогом
чаши Святого Грааля, про которую все говорят, что она где-то
есть и, возможно, спрятана совсем рядом, но никто никогда ее
не видел.
     Около полугода тому назад умерла некая Сибилла Бремонд,
семидесятидвухлетняя  англичанка,  владевшая   расположенным
неподалеку  от  Кейптауна поместьем. Тогда-то и  выяснилось,
что  талисман  Блаватской в течение последних  тридцати  лет
хранился у нее в сейфе. Отчасти вину за смерть Сибиллы можно
было возложить на злосчастную теософскую реликвию.
      Открыв  сейф и не обнаружив там мандалу, старушка  так
разволновалась, что с ней случился инсульт. Спустя  два  дня
она скончалась в больнице, что-то бормоча о великой святыне,
Блаватской и Генри Олкотта.
      В бумагах Бремонд были обнаружены фотографии мандалы и
несколько  писем полковника Олкотта, из которых  можно  было
заключить, что полковник передал талисман Ньингмапа  бабушке
Сибиллы,  с  которой  некоторое время  он  тайно  состоял  в
любовной  связи.  Информация об этой истории  просочилась  в
газеты и, таким образом, дошла до ван дер Вардена.
      Напав  на  след мандалы, мистер Гуманность, с  раннего
детства страдавший нездоровой жаждой власти и относящийся  к
теориям  Блаватской  с  излишней серьезностью,  нанял  целую
свору  частных  детективов и принялся  активно  расследовать
обстоятельства исчезновения талисмана.
      Ничего  конкретного,  к сожалению,  узнать  так  и  не
удалось.  Как  выяснилось  из показаний  прислуги,  которые,
впрочем, было трудно считать абсолютно достоверными, сейф, в
котором  хранилась  мандала,  в  предпоследний  раз  Бремонд
открывала очень давно, несколько лет назад.
     Непосредственный доступ к сейфу имела только племянница
Сибиллы,  Тереза  Тернбулл, но  oна  около  пяти  лет  назад
покончила  с  собой, вскрыв вены в ванне  с  горячей  водой.
Бремонд  жила одна и других родственников не имела. То,  что
Тереза  могла  быть причастна к похищению мандалы,  казалось
маловероятным, но эта версия тем не менее прорабатывалась.
     Причиной самоубийства девушки стала жестокая депрессия,
в   которую  Терезу  вверг  единодушный  отказ  целого  ряда
издательств  опубликовать ее книгу  "Агония  душераздирающей
страсти".    Одно   из   издательств   оказалось   настолько
бестактным,   что  вернуло  рукопись  вместе  с   совершенно
".',cb(b%+l-k,  отзывом, в котором роман Терезы  был  назван
нудным,   как  хронический  гастрит,  бессвязным,  как   сны
обкурившегося олигофрена, и бездарным, как рисунок мартышки-
дальтонички.
       В   довершение  всего  бездушный  издатель  советовал
начинающей    писательнице   заняться    чем-нибудь    более
подходящим, например, плетением кружев или шитьем  лоскутных
одеял.  Не  удивительно, что несчастная девица, не  выдержав
позора, наложила на себя руки!
      В  поле  зрения  нанятых ван дер  Варденом  детективов
попала  Эсмеральда ван Аахен, ближайшая подруга Тернбулл.  В
отчете  сыщики  отметили, что скорее  всего  насчет  мандалы
Эсмеральда ничего не знала, но разговоров о Терезе  избегала
и при воспоминании о ней начинала заметно нервничать.
      Связано это было с тем, что ван Аахен считала  себя  в
некоторой  степени  ответственной за  смерть  подруги,  ведь
именно  она привела жаждущую стать знаменитостью  девушку  в
группу  Творческой поддержки, организованную некой Джоан-ной
Мастере.
     Вдохновленная идеей о снятии творческих блоков, Тереза,
страстно  мечтающая  о  мировой писательской  славе,  помимо
регулярного посещения группы, стала брать у Джоанны  частные
уроки,  каждый  раз выкладывая за них все  больше  и  больше
денег.
      Повышение  платы мадам Творческий Блок аргументировала
вполне  логично: чем больше тратишь на достижение цели,  тем
сильнее становится мотивация, а чем сильнее мотивация -  тем
выше  вероятность того, что мечта осуществится. Но, в  конце
концов, что такое деньги в сравнении с мировой известностью!
      За  пять  тысяч  рандов  в неделю  Джоанна  Мастере  с
энтузиазмом    новоиспеченного   христианского    миссионера
промывала  племяннице Сибиллы мозги на тему о том,  что  бог
пишет  ее  рукой и, отбросив от себя все, кроме  творчества,
начинающая писательница непременно воплотит мечту в жизнь  и
в  самом ближайшем будущем начнет купаться в золоте и  лучах
славы.
       В   итоге   за  полгода  плодотворного   общения   со
специалисткой  по  интуитивному  Фэн-Шую  Тернбулл  передала
Джоанне   Мастере  все  свои  сбережения.  Нимало  этим   не
обеспокоившись,  Тереза,  я, уже чувствуя  на  своих  плечах
сладкое  бремя богатства и славы, разослала в  сто  двадцать
американских, английских и южноафриканских издательств копии
грандиозного восьмисотстраничного манускрипта под  названием
"Агония  душераздирающей страсти", в  котором  подросток  не
совсем  традиционной  ориентации  неожиданно  влюбляется   в
сорокалетнего    учителя   физкультуры,   коллекционирующего
виноградных  улиток и на поверку оказавшегося гермафродитом-
геронтофилом.
      Ожидания  Терезы, что издательства  будут  драться  за
право  опубликовать ее выдающийся опус,  не  оправдались,  и
она,  сломленная и разог чарованная, закончила свою жизнь  в
залитой кровью ванне.
      Джоанна Мастере покинула Кейптаун примерно за месяц до
этого  печального  события. Под предлогом снятия  творческих
!+.*." и развития креативности она выманила приличную  сумму
у  престарелого  винодела из Стелленбоса,  мечтающего  стать
вторым  Пикассо.  Винодел, в свою очередь,  как  выяснилось,
тайно  позаимствовал  эти деньги с банковского  счета  своей
супруги.  Супруга, оказавшаяся особой вздорной, обидчивой  и
бездуховной,   устроила  грандиозный  скандал   и   прямиком
направилась в полицию.
       Над  Джоанной,  успевшей  облапошить  еще  нескольких
простаков,  повисло обвинение в мошенничестве. Не  дожидаясь
серьезных  неприятностей,  Мастере  улизнула  из  Кейптауна.
Вероятно,  перед  этим она, услышав от Терезы  о  теософской
святыне,  хранящейся