есует человек по кличке Ворон. Не могла бы  ты  объяснить,  почему
именно он?
   - Есть подозрение, что он причастен к  смерти  многих  людей,  -  сказала
Кузина. - В частности, генерала ФСБ Петра Ильича Елагина.
   - Петр умер? Когда? Я ничего об этом не знал.
   - Вчера. От  разрыва  сердца.  Но  есть  подозрение,  что  это  дело  рук
спецслужб. Федор Иванович вздохнул.
   - Жаль. Очень жаль. Я знал его.  Хороший  был  человек.  Старой  закалки.
Честный. Хочешь кофе?
   - Хочу, - кивнула Оля.
   Она понимала, что ему требуется время, чтобы собраться с  мыслями,  и  не
хотела торопить события.
   Коптяев снял с огня медную джезву как раз в тот момент,  когда  ароматная
коричневая пена была готова хлынуть через край.
   Достав из серванта маленькие фарфоровые чашки, он аккуратно  наполнил  их
и, добавив сахар, поставил одну перед Олей.
   - Ты знаешь, как я любил твоего отца, - сказал Федор Иванович. - Да и  ты
для меня всегда была как дочь - своими-то детьми я так и не обзавелся.
   - Мне это известно, дядя Федя, - кивнула Оля. - И я тоже вас очень люблю.
   - Ты адвокат, а не следователь. Ты можешь объяснить мне, каким  боком  ты
замешана в дела спецслужб?
   - Я ни во что не замешана. Просто мне позарез нужна информация о Вороне.
   - И что ты собираешься делать с этой информацией?
   - Использовать ее в интересах правосудия.
   - Правосудия? - горько  усмехнулся  Коптеев.  -  Пожалуйста,  пойми  меня
правильно. Не то чтобы я не хотел тебе помочь. Просто давать тебе информацию
подобного рода  -  это  все  равно  что  подарить  ручную  гранату  ребенку,
играющему в песочнице. Я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.
   - Я не ребенок, играющий в песочнице, - возразила Кузина.  -  И  тоже  не
хочу, чтобы со  мной  что-либо  случилось.  Уверяю  вас,  я  буду  предельно
осторожна. Не надо за меня беспокоиться. Все будет в порядке.
   - Ты такая же упрямая, как отец, -  покачал  головой  Федор  Иванович.  -
Ладно, будь по-твоему. Подожди, я только включу компьютер. Надеюсь,  у  тебя
хватит ума не нарываться на неприятности.
   - Я буду очень-очень осторожна. Обещаю, - улыбнулась Оля.

***

   - Говорят, сейчас в западных странах огромное количество  людей  помешано
на биржевой игре, - закинул пробный шар Бочаров. - У многих  эта  тяга  даже
принимает патологические формы, как неодолимая страсть к азартным  играм.  К
счастью, по  российским  законам  наши  граждане  пока  не  могут  совершать
операции на биржах западных стран, так что с  этой  стороны  нам  не  грозит
волна лудопатии. В то же время  многие  русские  бизнесмены  обходят  закон,
тайно  переправляют  деньги  в  налоговые  ?оазисы?,  а  затем  осуществляют
биржевые операции через Интернет.  Наверняка  ты  знаешь  пару-тройку  таких
умников.
   - Может, знаю, а может, и нет, - равнодушно пожала  плечами  Далилова.  -
Честно говоря, меня совершенно не волнует, где покупатели моих картин держат
свой капитал и играют ли они на бирже. Единственное, что меня интересует,  -
это чтобы у них хватало денег приобретать мои картины.
   - Но если ты постараешься, возможно, ты припомнишь кого-либо.
   - Зачем тебе это?
   - Просто я сам подумывал о том, чтобы вложить деньги в акции, и хотел  бы
посоветоваться с опытным в этом деле человеком, чтобы не наделать ошибок.
   - Сейчас не вспомню, но  я  подумаю.  Бочаров  почувствовал,  что  больше
давить не стоит, иначе можно вызвать подозрения. Он наклонился над девушкой,
целуя ее груди.
   - Сейчас тебе и не надо вспоминать. У нас есть более важные дела.
   В  кабинете  следственного  отдела  УВД  Махмуд   Асыров   посмотрел   на
разложенные перед ним пять пар  разных  китайских  кроссовок  сорок  шестого
размера и без колебаний указал на белые с темно-синей отделкой.
   - Эти. Я продал их тому типу с фотографии утром двадцать пятого июня.
   - А вы точно уверены, что это было двадцать пятого июня?  Почему  вы  так
хорошо запомнили этот день?
   - Еще бы я его не запомнил! Это ведь день рождения Мавродика, моего кота.
Я как домой пришел, первым делом Мавродику рассказал, как  один  придурок  у
меня кроссовки на спортивные туфли мерил.
   Гоша посмотрел на Игоря.
   - Все совпадает. Можно выписывать ордер на арест Кругликова и на обыск  в
его квартире. Черт бы побрал этого  Демарина!  До  сих  пор  не  подходит  к
телефону, алкоголик несчастный. Нашел время влюбиться.
   - По-моему, время для этого не выбирают, - подмигнул ему Филимонов.

***

   Вернувшись домой. Селена Далилова решила принять ванну, как, впрочем, она
всегда делала после встречи с очередным клиентом. Расслабляясь  в  ароматной
бархатистой пене, она  медитировала,  при  помощи  специальной  психотехники
стирая из сознания воспоминания о прикосновениях  мужских  рук  и  бедер,  и
выходила из джакузи, чувствуя себя чистой, обновленной  и  девственной,  как
прекрасная Венера, родившаяся из морской пены.
   Улетая в медитации назад, сквозь время  и  пространство,  к  Изначальному
Источнику Истины и Чистоты, Селена  неожиданно  поймала  себя  на  том,  что
какая-то не до конца сформировавшаяся мысль не позволяет ей  сосредоточиться
и достичь Пустого Сознания. По опыту зная, что бороться в  таких  случаях  с
собой,   пытаясь   прогнать   навязчивую   мысль,   бесполезно,    художница
сосредоточилась на ней. Она хотела  понять,  что  же  ее  беспокоит,  чтобы,
?отработав? мысль до логического завершения, отбросить  ее  в  сторону,  как
использованную бумажную салфетку.
   Перед ее  внутренним  взором  возникло  обнаженное  мускулистое  тело  ее
последнего клиента. Он сказал, что его зовут Михаил.  Михаил  -  и  все.  Ни
отчества, ни фамилии. Он предлагает ей сигареты. Смотрит на нее. Прикасается
к ее телу. Заводит разговор о богатых клиентах?
   Вот оно! Михаил  интересовался,  знает  ли  она  каких-либо  бизнесменов,
хранящих деньги в налоговых ?оазисах?  и  осуществляющих  биржевые  операции
через Интернет. А до этого Филимонов спрашивал о том, не упоминала ли  Лиля,
что Вермеев держал деньги в налоговых ?оазисах? и что он занимался  биржевой
игрой. Кажется, Игорь сказал, что, возможно, это имеет какое-то отношение  к
смерти издателя.
   Позабыв о медитации, Селена вылезла из ванны и  накинула  махровый  халат
прямо на мокрое тело.
   Подойдя к мольберту, она взяла угольный  карандаш  и  уверенными  четкими
движениями принялась набрасывать на листе бумаги угловатое тонкогубое лицо с
неприятно выпученными светло-серыми глазами.

***

   Гоша и Игорь в сопровождении пары экспертов ехали к  дому  Кругликова.  В
кармане Филимонова затренькал сотовый телефон.
   - Оля? Да. Ты молодец. Это просто великолепно. Я перезвоню тебе  примерно
через час. Оля! Оля! Ты меня слышишь?
   Машина въехала в тоннель.
   - Черт, связь прервалась!
   Игорь наклонился к уху  Гоши  и  тихо  сказал,  так,  чтобы  не  услышали
эксперты:
   - Похоже, Оля достала фотографию Ворона и узнала его настоящее имя.
   Кресто Воздвиженский кивнул, не глядя на Филимонова, но в этом  жесте  не
было энтузиазма. Рана была еще слишком болезненной. Каждое упоминание  имени
Кузиной вызывало острый мучительный толчок где-то в груди, и  даже  мысль  о
том, что они уже почти  вплотную  приблизились  к  неуловимому  киллеру,  не
смягчала эту боль.
   "Время, - подумал Гоша, стискивая зубы и резко откидывая голову на спинку
сиденья. - Мне просто нужно время. Говорят, оно лечит?.
   Он в это не верил.

***

   Селена Далилова позвонила Игорю домой, но Марина сказала,  что  его  нет.
Сотовый телефон тоже не отвечал. Похоже, что-то со связью.
   Художница улыбнулась,  вспомнив  благоухающего  алкоголем  и  валерьянкой
симпатичного белокурого  милиционера,  который  со  словами  ?Я  пришел  вас
допросить? рухнул к ее ногам.
   "Интересно, он уже проснулся или все еще  дрыхнет??  -  подумала  Селена,
набирая номер Демарина.

***

   Один из экспертов в квартире Кругликова внимательно рассматривал  в  лупу
еле заметное пятнышко на светлых обоях, расположенное сантиметрах в тридцати
над полом.
   - Гоша! Подойди-ка сюда! - позвал он. - Кажется, это то,  что  ты  искал.
Следы тонкого желтого и розового порошка.
   - Михалыч! Ты гений!
   Крестовоздвиженский был готов расцеловать эксперта.
   Вадим Кругликов, нахохлившись, подозрительно наблюдал за ними.
   - Ну, вот и все, - усмехнулся Гоша. - Тебе крышка. Теперь у нас все улики
против тебя.
   - Какие еще улики! - фыркнул Вадим. - Пятно на стене?
   - Слушай, у нас полно других дел, - вмешался Игорь. - С тобой уже  и  так
все ясно. Может, сразу признаешься, чтобы сэкономить нам время?  -  Глядишь,
тебе и приговор за это смягчат.
   - Нашли дурака! - усмехнулся Кругликов. - И нечего меня на  пушку  брать!
Филимонов вздохнул.
   - Предоставь его мне, ладно? - вдохновенно попросил Гоша.
   Он уже представлял себя в роли Эркюля Пуаро, неспешно раскрывающего перед
восхищенной аудиторией детали хитроумного преступления.
   - Валяй. Только покороче, - махнул рукой Игорь. -  Этот  от  нас  уже  не
уйдет. Мы и в управлении успеем его расколоть.
   - Значит, так, - приосанился Крестовоздви-женский. - Вы  были  любовником
Тараса Денисова и с тех пор, как Денисов вас бросил, мечтали ему отомстить.
   - Глупости, - скривился Вадим. - Что я вам, граф Монте-Кристо?
   Филимонов снова вздохнул и выразительно посмотрел на часы.
   - Двадцать третьего июня вы позировали для картины Селене Далиловой и  по
параллельному аппарату подслушали ее разговор с Тарасом. Так вы узнали,  что
Буданов шантажировал Тараса фотографиями.  Тогда-то  у  вас  и  созрел  план
мести. Вы убиваете  Буданова  и  подставляете  Тараса,  подбросив  на  место
преступления  его  чулок,  который  вы  похитили  еще  раньше  под  влиянием
нездоровой склонности к фетишизму.
   Эксперты, забыв о поиске улик, заинтересованно слушали Гошу.  Мало  того,
что этот тип гомик, он  еще  и  фетишист!  Как  увлекательно!  Будет  о  чем
рассказать приятелям за бутылочкой пива.
   - Итак, двадцать пятого июня вы отправились на вещевой рынок и купили там
кроссовки  сорок  шестого  размера,  причем  засветились,  примеряя  их   на
спортивные туфли, - продолжил  свой  монолог  Крестовоздвиженский.  -  Из-за
вашего  эксцентричного  поведения  продавец  вас  запомнил  и   опознал   по
фотографии. Чтобы дополнительно ввести в заблуждение  следствие,  вы  решили
отправиться к месту убийства в этих  кроссовках,  а  потом  выбросить  их  в
помойку и вернуться домой в спортивных туфлях. В этом случае даже собака  не
взяла бы ваш след.  Вы  позвонили  Буданову  и,  изменив  голос  так,  чтобы
походить на Денисова, сказали, что готовы заплатить, и назначили  встречу  в
полночь в Измайловском  парке.  Затем  вы  убили  Егора,  оставив  на  месте
преступления орудие убийства - булыжник  в  чулке  от  Диора,  принадлежащем
Тарасу.
   Бомж, видевший, как вы выбрасывали кроссовки в помойку, вынул их  оттуда,
так что они сейчас находятся в милиции. Экспертиза обнаружила на  них  следы
розовой и желтой пастели из набора Тараса Денисова.  Этой  пастелью  Денисов
написал ваш портрет. Не знаю, каким образом, но пастель с портрета попала на
ваши кроссовки.
   - Ерунда, - покачал  головой  Кругликов.  -  Во-первых,  этот  портрет  я
давным-давно выбросил на помойку, а во-вторых, при таком  раскладе  было  бы
слишком маловероятно, чтобы мне удалось подставить Тараса. У него ведь могло
быть алиби на время убийства. Тарас не любил оставаться один. Он вполне  мог
провести ночь с любовницей или любовником. В таком случае я только оказал бы
ему услугу, избавив его от шантажиста,  да  еще  и  рисковал  бы,  что  меня
посадят за убийство.
   - Логично, - кивнул один из экспертов.
   - Ну-у, - протянул Гоша. - В тот момент об этом вы просто не подумали. Вы
слишком хотели отомстить.
   - Я что, по-вашему, дурак? - обиделся Вадим.
   - Нет, вы далеко не дурак,  -  улыбнулся  Филимонов.  -  И  вы  учитывали
возможность того, что у  Денисова  окажется  алиби  и  на  него  не  удастся
повесить смерть Егора.
   Крестовоздвиженский удивленно посмотрел на Игоря.
   - Да? А зачем же тогда ему убивать Буданова?
   - Хороший вопрос, - поддакнул Кругликов.
   - Чтобы самому шантажировать Денисова,  -  улыбнулся  Филимонов.  -  Теми
самыми фотографиями, которыми Тараса собирался шантажировать Егор.  Это  так
прекрасно - иметь бывшего любовника в полной власти. Может быть, вы мечтали,
что Денисов под нажимом снова вернется К вам - и на этот раз навсегда?
   - Нет! - закричал Вадим, вскакивая с места. - Нет! Нет! Нет!
   - Вас подвели эмоции, - усмехнулся  Игорь.  -  И  сейчас  они  снова  вас
подводят, как в тот раз, когда, примеряя дома кроссовки на спортивные туфли,
вы в приступе  неожиданно  нахлынувшей  ярости  сорвали  со  стены  портрет,
нарисованный Тарасом, и ударили  его  ногой,  сломав.  Так  появились  следы
розовой и желтой пастели на кроссовках и на обоях. Если бы не это, возможно,
вам удалось бы остаться безнаказанным.
   - Вы ничего не докажете, - стиснув зубы, произнес Кругликов.
   - А вот тут вы ошибаетесь, - вкрадчиво возразил Филимонов. - Убийца  ведь
забрал у Буданова фотографию  и  негатив.  Нам  остается  только  хорошенько
поискать.

***

   Сквозь сон  Юра  Демарин  чувствовал  смутное  нарастающее  беспокойство.
Мочевой пузырь все более настойчиво напоминал  ему  о  своем  существовании.
Повинуясь выработанному с детства рефлексу, Юра застонал, пошевелил руками и
попытался разлепить налитые свинцом веки. Это ему не удалось.  Впрочем,  это
было и не обязательно. Постанывая и  мыча  от  мучительных  усилий,  Демарин
сполз с кровати и, держась за стены, на ощупь двинулся к туалету.
   Выполнив  основную  задачу,  он  облегченно  вздохнул  и,  помогая   себе
пальцами, поднял веки.
   В глаза больно ударил отвратительно яркий свет полуденного солнца.
   - Ч-что с-со мной? - пробормотал милиционер. - Чт-то это б-было?
   По-прежнему держась за стены, но уже чуть-чуть более уверенно, Юра дополз
до кухни и, напившись холодной воды  из-под  крана,  плеснул  ее  в  лицо  и
расслабленно плюхнулся на стул. Эти усилия полностью вымотали его.
   "Ничего не помню, - подумал Демарин. - Что же со мной  случилось?  Чем  я
вообще вчера занимался??
   Чувствуя, как внутри зарождается паника, Юра принялся массировать  виски,
надеясь, что это ему поможет восстановить пропавшую память. Впервые в  жизни
он на собственной шкуре ощутил обескураживающие последствия амнезии.
   Массаж помог. В голове стало проясняться.
   "Спецслужбы! - неожиданно сообразил Демарин. - Мы же как последние идиоты
стали расследовать дело, в котором были замешаны спецслужбы и  скорее  всего
мафия. Боже мой! Мафия и спецслужбы! Это они! Наверняка они похитили меня  и
накачали наркотиками. Иначе как объяснить мое состояние? Но для чего?  Чтобы
выведать у меня все, что мне известно? Или они незаметно промыли мне мозги и
запрограммировали меня на совершение какого-либо  преступления?  Может,  они
под гипнозом даже заставили меня кого-нибудь убить??
   Вместо воспоминаний о вчерашнем вечере в голове у Юры вихрем  проносились
отрывки из американских боевиков, в которых коварное ЦРУ, ?плохие парни?  из
советской разведки или еще более плохие  инопланетяне  хитроумными  методами
воздействовали на сознание невинных граждан, заставляя  их  поступать  самым
неподобающим образом, а то и вовсе стирая их память и заменяя ее  на  новую,
ничего общего не имеющую с действительностью.
   Сцену с вживлением в мозг микрочипа  неожиданно  сменила  соблазнительная
фигура Селены в развевающемся полупрозрачном пеньюаре.
   "Селена! - сообразил Демарин. - Я же шел к Селене! Точно! Я направлялся к
ней. Но что же было потом??
   Его мучительные размышления прервал телефонный звонок.
   - Юра? - В голосе художницы звучали бархатные нотки. - Это Селена. Как ты
себя чувствуешь после вчерашнего?
   - После вчерашнего? - слабым голосом переспросил  Демарин.  Ударная  доза
валерьянки все еще продолжала оказывать свое действие.
   -  Но  ты  ведь  помнишь,  что  было  вчера?  -  не  без   задней   мысли
поинтересовалась Селена. - Лично я этого никогда не забуду!
   - Вчера? - пробормотал милиционер. - Да, конечно, вчера?  Помню,  как  не
помнить.
   "Врет, - подумала Селена. - Помнит он, как же!?
   Мысль о возможной причастности ее последнего клиента к убийству отошла на
второй план. Нет, об этом она, разумеется, еще  поговорит,  но  сначала  она
слегка порезвится. Нет ничего лучше старого доброго розыгрыша.
   - Ты зверь! Ты настоящий зверь! - сладострастно прошептала Далилова.
   - Зверь?
   - Ты хищник! Неукротимый коварный хищник, вырвавшийся на волю! Ты был так
великолепен, что я даже не стану подавать на тебя в суд за изнасилование, но
я требую, чтобы ты возместил мне  материальный  ущерб  за  порванное  нижнее
белье. Это был мой любимый комплект от Найман-Маркуса. За  простыни,  так  и
быть, можешь не платить.  Они  были  обычные,  отечественные.  Но  белье  от
Найман-Маркуса?
   - Я что, порвал тебе белье? И простыни?
   - Ты что, не помнишь? Неудивительно, ты был так увлечен, что  уже  ничего
не замечал. Мой зверь! Когда я увидела тебя в дверях и ты сказал, что пришел
меня допросить, я сразу поняла, что это был только предлог. Потом ты схватил
меня и поволок в постель. Ты был как безумный. Я пыталась сопротивляться, но
это было бесполезно. А потом? Впрочем, зачем я все  это  говорю,  ты  и  сам
знаешь.
   - Так я тебя действительно изнасиловал? Весь ужас  был  в  том,  что  это
вполне могло оказаться правдой, но в таком случае это  было  еще  хуже,  чем
инопланетяне с микрочипами. Он, Юрий Демарин,  сотрудник  правоохранительных
органов, под предлогом расследования вломился в дом к супердорогой путане  и
изнасиловал ее, порвав при этом дорогостоящее белье!  И  еще  простыни?  Что
сказали бы его родители, если бы  узнали?  А  коллеги  по  работе?  Впрочем,
коллеги вряд ли бы его осудили. Возможно, на его месте они сами  сделали  бы
то же самое. Хотя это ни в коей мере его не оправдывает.
   - Если тебе не нравится это слово, можешь считать, что ты меня взял,  как
изголодавшийся по женщинам  викинг,  ступивший  на  сушу  после  длительного
плавания. Это был самый незабываемый сексуальный опыт в моей жизни,  а  мне,
поверь, есть с чем сравнивать.
   - Спасибо. Я польщен, - растерянно пробормотал Юра, не имея представления
о том, что следует говорить в подобной ситуации.
   - Мне нужно срочно увидеться с тобой. Ты можешь подъехать прямо сейчас?
   - Прямо сейчас? Ты знаешь, я немного не в форме?
   - И неудивительно! - залилась серебристым смехом Селена. - Не беспокойся,
я имею в виду не секс. После вчерашней ночи с тобой мне придется отдыхать по
меньшей мере две недели. Я хочу поговорить с тобой об убийстве  Вермеева.  У
меня появилась кое-какая новая информация, которая может  оказаться  важной.
Кроме того, ты ведь так и не успел меня допросить.
   - Хорошо, - согласился Демарин, с трудом приподнимаясь со стула. - Я буду
у тебя через сорок минут.

***

   - Вот они! - радостно воскликнул Гоша, протягивая Игорю том ?Аквариумного
рыбоводства?, между страницами которого были заложены фотография Безбожной и
Тараса и негатив.
   - Это же Тамара Безбожная! -  бросив  взгляд  на  фотографию,  восхищенно
присвистнул эксперт. - Вот это телеса! Да чтобы прикрыть  такой  зад,  чехол
для машины потребуется!
   Крестовоздвиженский с торжествующим видом повернулся к Вадиму.
   - Ну как, будем колоться или предпочитаешь в несознанке сидеть? -  весело
поинтересовался он.
   - Ваша взяла. Сознаюсь. Это я убил Буданова, - мрачно произнес Кругликов.
   - Сознался? Вот здорово! - воскликнула Оля.
   - Видела бы ты, как я его расколол! - похвастался Гоша. -  Загнал  его  в
угол своими вопросами, как сурка в силки.
   - Точно. Он был великолепен, - поддержал  приятеля  Игорь.  -  Что  будем
заказывать?  Такое  дело