е намерения.
   - Именно это меня и  пугает,  -  покачала  головой  Оля.  -  В  жизни  не
встречала более занудного типа.
   - Может, ему и не хватает  оригинальности,  но  по  крайней  мере  он  не
воображает себя майором милиции.
   - Мама! Прошу тебя! - взмолилась Оля.
   - Ладно. Не хочешь бизнесмена - дело твое. Между прочим, вчера,  пока  ты
предавалась горю и отказывалась брать  трубку,  тебе  несколько  раз  звонил
Савелий Лошак, этот лохматый  художник,  которого  бывшая  жена  обвиняла  в
изнасиловании. Он приглашал тебя сегодня на открытие  выставки  современного
искусства в галерее ?Экстази?. Там  будет  демонстрироваться  несколько  его
картин.
   -  В  таком  случае  лучше  держаться  подальше  от  этой   галереи.   Ты
представляешь. Лошак пытался всучить мне в качестве гонорара свой шедевр под
названием  ?Маленькая  певучая   мошка,   пролетающая   над   спорадическими
проблесками рассвета?.
   - ?Маленькая певучая мошка?? - зачарованно повторила Людмила  Алексеевна.
- Ему что, нравятся насекомые?
   - Не имею ни малейшего представления  о  его  отношении  к  насекомым,  -
пожала плечами Оля. - Я только знаю, что на картине была изображена огромная
женская задница, вылезающая как джинн из горлышка пивной бутылки,  обернутой
российским флагом.
   - А при  чем  тут  маленькая  певучая  мошка  и  спорадические  проблески
рассвета?
   - На заднице сидел комар, а пиво называлось ?Рассвет?, - объяснила Оля. -
Теперь скажи мне, что он не псих.
   - Псих не псих - какая разница! Главное, что он не  опасен.  Эти  молодые
художники чего только не учудят, лишь бы на них  обратили  внимание.  Рисуют
всякую чертовщину и называют это субъективным творческим видением  мира.  Ты
непременно должна пойти с  Лошаком  в  галерею.  После  эстетического  шока,
полученного от выставленных там ?спорадических мошек?, ты и думать  забудешь
о своей Анастасии Каменской.
   - Может быть, ты и права, - задумчиво произнесла Оля.

***

   - Вы действительно уверены, что мать Вермеева вошла в его квартиру  ровно
в половине третьего, а вышла из нее в три? - спросил Юра Демарин.
   Иван  Аграрный,  директор  коммерческого  банка  и  сосед   Вермеева   по
лестничной площадке, уверенно кивнул головой.
   - Я как раз собирался вывести погулять свою собаку и уже  стоял  у  самой
двери, когда раздался крик.
   - Крик? - переспросил Гоша Крестовоздвиженский.
   - Скорее вопль, - задумчиво уточнил банкир. - Я посмотрел в  глазок.  Там
стояла Аглая Тихомировна, мать Сергея.
   - А вопль? - взволнованно спросил Гоша. - Кто вопил и как именно?
   - Аглая Тихомировна и вопила, - пожал плечами Иван. - ?Это я! Твоя  мама!
Открой!? - передразнил он.
   - Но  почему  вы  утверждаете,  что  она  вопила?  Скорее  всего  Вермеев
спросил: ?Кто там??, вот она и ответила.
   - Если я говорю ?вопила?, значит, она именно вопила, - раздраженно сказал
Аграрный. - При звуках ее голоса мой доберман поджал хвост  и  спрятался  за
мою спину. А  он,  между  прочим,  с  отличными  показателями  окончил  курс
охранно-защитной службы.
   Словно в подтверждение его слов доберман  Боря  грозно  наморщил  нос  и,
задрав верхнюю губу, с тихим рычанием продемонстрировал мощные клыки.
   Гоша попятился.
   - Хорошая собачка. Умная собачка, - льстиво сказал он.
   Доберман облизнулся и лег.
   - А что было потом? - спросил Юра.
   - Аглая Тихомировна  подождала  примерно  с  минуту,  потом  ее  терпение
кончилось, и она забарабанила в дверь кулаками.  Сергей  открыл  дверь,  она
вошла, вот и все.
   - Откуда вы знаете, что  все  происходило  именно  так?  Вы  выходили  на
лестничную площадку?
   - Еще чего! Я смотрел в глазок,  ожидая,  пока  мать  Вермеева  войдет  в
квартиру.
   - Но почему? Вы что, не хотели встречаться с ней?
   - Если бы вы увидели ее хотя бы один раз, то тоже больше не захотели бы с
ней встречаться, - с чувством произнес банкир.

***

   - Леш, где ты был вчера вечером? Я легла  спать  и  не  слышала,  как  ты
вернулся, - сказал Игорь Филимонов.
   - Встречался с коллегами по работе, - ответила Марина. - Надеюсь,  ты  не
забыла, что сегодня в моей галерее открытие выставки современного искусства?
Ты должна присутствовать.
   - Но, Лешик, ты же знаешь, как я ненавижу  эти  светские  мероприятия,  -
поморщился Игорь. - К тому же опять придется наряжаться, ехать на  машине  -
прямо барство какое-то. А у меня никак концы с концами не  сходятся  в  деле
бизнесменов. Ты уверена, что мне действительно надо быть в галерее?
   - Надо, Асенька, - с суровым  выражением  лица  произнесла  Марина.  -  В
последнее время о тебе поползли какие-то странные слухи. Мы должны  развеять
их. Не забывай, что мы работаем под прикрытием, и нужно  во  что  бы  то  ни
стало поддерживать нашу легенду. Тебе  придется  блистательно  сыграть  роль
моего брата Игоря Филимонова. Я уверен, что ты с этим справишься.
   - Справлюсь, - вздохнул  Игорь.  -  Но  ты  не  представляешь,  насколько
мучительно постоянно лгать и притворяться, когда хочется просто  быть  самой
собой.
   - Я представляю это лучше, чем ты думаешь, - грустно улыбнулась Марина.

***

   - Вскрытие показало, что смерть Вермеева и Ужик наступила примерно  между
двумя и тремя часами дня. - Юра Демарин  взволнованно  помахал  листочком  с
заключением патологоанатома. - Если учесть, что издатель впустил в  квартиру
мать в половине третьего, а в три часа возвращающийся  с  прогулки  Аграрный
столкнулся с выходящей из подъезда Аглаей Тихомировной, выходит, что она или
убила Вермеева и его любовницу, или была свидетельницей убийства.
   - Но зачем ей убивать собственного сына? - спросил Гоша. - Насколько  нам
известно, мать жила за его счет, и жила очень неплохо.
   - А ты можешь понять женщину, услышав голос которой  доберманы  поджимают
хвост?  Возможно,  ей  не  понравилось,  что  она  застукала  свое  чадо   с
любовницей. Обычная материнская ревность.
   - Обычная?
   - Ну, может быть, не совсем обычная,  -  согласился  Юра.  -  Надо  будет
съездить поговорить с ней. Кстати, ей сообщили о смерти сына?
   - Домработница Вермеева собиралась позвонить ей сегодня утром. Вчера было
слишком поздно.
   - Любопытная дамочка, - заметил Юра. - Бывшая крановщица,  превратившаяся
в светскую даму. Когда соседи убитого  издателя  вспоминают  о  ней,  у  них
начинается нервный тик. Хотелось бы мне на нее посмотреть.
   В коридоре послышался громкий топот. С грохотом опрокинулся стул.
   - Убийцы! Душегубы! Взяточники! Воры!  -  загрохотал  в  узких  коридорах
следственного отдела УВД сочный гренадерский бас. -  Где  мой  сын?  Что  вы
сделали с моим сыном?
   - Что это? - с недоумением спросил Юра. Дверь  кабинета  распахнулась  от
мощного удара. В  дверной  проем  боком  протиснулась  грузная  бесформенная
фигура двухметрового роста, напоминающая сильно разжиревшего  Илью  Муромца,
наряженного в женскую  одежду.  Легендарный  русский  богатырь  был  одет  в
ярко-розовое платье, щедро усыпанное  блестящими  серебряными  розочками,  и
короткий фиолетовый жакет-болеро с золотым шитьем. Лицо  Ильи  Муромца  было
прикрыто широкими полями совершенно сногсшибательной розовой  шляпки,  щедро
украшенной бантиками, перьями и бледно-зеленым пластмассовым виноградом.
   Богатырь обличающе ткнул толстым, как  молочная  сарделька,  указательным
пальцем в  грудь  Гоши.  На  широком  запястье  кандально  звякнули  золотые
браслеты.
   - Георгий Христопродавцев? - с вопросительно-утвердительными  интонациями
рявкнул Илья Муромец.
   В  этот  момент  Гоша  всей  душой  разделял  чувства   добермана   Бори.
Единственное, чего он хотел, это поджать хвост и  спрятаться  за  спину  Юры
Демарина. Но, к сожалению, у него не было хвоста. Кроме того,  он  находился
при исполнении служебных обязанностей. Гоша глубоко вздохнул  и  мужественно
произнес почти не дрогнувшим голосом:
   -     Уполномоченный     уголовного     розыска     Георгий     Семенович
Крестовоздвиженский. А вы,  как  я  понимаю,  мама  Сергея  Вермеева.  Очень
хорошо, что вы пришли. Мы как раз хотели задать вам несколько вопросов.

***

   Марина  Буданова  аккуратно  накладывала  на  лицо  каолиновую  маску   с
клубникой и авокадо. На открытии выставки она должна  выглядеть  безупречно.
Будут богатые иностранцы, телевидение, пресса и, конечно  же,  представители
московского бомонда. Для ее галереи это может означать очень многое.
   Впрочем, к черту галерею! Бывали моменты, когда  Марина  мечтала  о  том,
чтобы  быть  простой  художницей,  изображающей  на  своих  картинах  не  ту
бредово-сексуальную чушь, которой она торговала в  ?Экстази?,  а  нормальные
портреты симпатичных ей людей и пейзажи еще  не  изуродованных  цивилизацией
мест. Однако на подобном искусстве денег не заработаешь. Да  и  технику  она
подзабыла. Уже несколько лет она не рисовала,  а  лишь  торговала  тем,  что
гордо именовалось ?актуальным искусством?.
   Марине вдруг безумно захотелось достать с  антресолей  этюдник,  кисти  и
краски и запечатлеть на холсте фигуру  танцующего  Мапоты.  Она  назвала  бы
картину ?Стриптизер?. Девушка представила себе напрягшиеся черные мускулы  с
блестками пота, классически правильное  лицо  с  высокими  скулами  и  вновь
ощутила почти невыносимое сексуальное желание. Она хотела  еще  раз  ощутить
удивительную  силу,  исходящую  от  мулата,  она  снова  хотела  плакать   и
рассказывать ему о своих проблемах.
   Сейчас Марина сама не понимала, почему она отказалась  дать  Мапоте  свой
телефон и еще раз встретиться с ним. Вчера ночью она была сама не своя.  Она
рассказала о себе почти все совершенно незнакомому  человеку.  Теперь  этому
негру известно, чем ее шантажирует Егор. А  что,  если  он  тоже  начнет  ее
шантажировать?
   "Нет, это невозможно, - подумала Марина. - Он не такой человек?.
   "Егор когда-то тоже казался тебе благородным  и  бескорыстным  прекрасным
принцем, - гнусно прошептал внутренний голос. - Если  ты  ошиблась  однажды,
как ты можешь быть уверена в том, что это не повторится еще раз??
   - Нет, - решительно сказала Марина своему отражению в зеркале. -  В  этот
раз я не ошибусь.
   Она уже приняла решение. После закрытия галереи она  поедет  в  ?Содом  и
Гоморру? и посмотрит выступление Мапоты. Представив себе,  как  он  в  танце
снимает с себя одежду, Марина судорожно вздохнула и крепко сжала руками свои
тяжелые упругие груди с напрягшимися от вожделения сосками.

***

   - Мне плохо, - слабым голосом сказал Гоша Крестовоздвиженский. -  У  меня
со вчерашнего дня голова гудит, а тут еще этот монстр в  юбке.  Поверить  не
могу, что нашелся герой, который сделал ее женщиной. Будь моя воля, я бы дал
ему Медаль за  отвагу  и  повышенную  пенсию.  Ты  можешь  представить  себе
мужчину, который продержался бы рядом с этой гарпией хотя бы сутки?
   - Не могу, - покачал головой Юра Демарин. - Скорее всего папаша  Вермеева
сбежал сразу по окончании полового акта. Наша розовая  амазонка  никогда  не
была замужем.
   - Но она утверждает, что даже близко не подходила вчера к дому  Вермеева.
С половины второго до пяти она была в клубе ?Хижина дяди Тома? на  заседании
общества ?дам,  занимающихся  политикой?.  Хотел  бы  я  посмотреть  на  это
заседание.
   - Может, еще и посмотрим, - усмехнулся Юра, накручивая диск телефона. - Я
как раз сейчас звоню в ?Хижину дяди Тома?.  Если  повезет,  мы  проверим  ее
алиби по телефону.
   - Ладно, ты звони, а я пока сбегаю в аптеку за  анальгином.  Эта  чертова
баба меня окончательно доконала.

***

   Савелий Лошак заехал  за  Олей  в  половине  пятого.  Пока  она  наводила
последний лоск, художник, презрительно  прищурив  левый  глаз,  рассматривал
книжные полки, забитые детективами.
   - Я готова. Можем ехать, - прощебетала Оленька, выпорхнув из комнаты.
   - Значит, ты у нас поклонница  Анастасии  Каменской.  -  На  лице  Лошака
появилась двусмысленная асимметричная улыбка, которую он  сам  необоснованно
считал совершенно неотразимой.
   - Что? - задохнулась от возмущения  Оля,  бросая  на  Людмилу  Алексеевну
пылающий негодованием взгляд. - Мама! Как ты могла?!
   - Кажется, я чего-то не понимаю, - с легким удивлением произнес художник.
   - Просто Савелий увидел у тебя на полках  книги  Марининой,  -  поспешила
объяснить Людмила Алексеевна. - Вот он и решил, что тебе нравится  Анастасия
Каменская.
   Олю передернуло.
   - Никогда не произноси при мне имя  Каменской,  -  с  мрачной  решимостью
сказала она, - иначе я за себя не ручаюсь.
   - Не буду, не беспокойся, - пожал плечами Лошак. - Я тебя вполне понимаю.
Я сам не выношу эту  постсоветскую  макулатуру.  Сначала  я  тоже  от  скуки
попробовал ее почитать, но тут же увял. Я даже написал картину на эту  тему.
Она называется ?Песцы и полевки российской литературы ждут рассвета?.
   - ?Песцы и полевки российской литературы??  -  слабым  голосом  повторила
Людмила Алексеевна, еще  не  пришедшая  в  себя  после  Олиного  рассказа  о
?маленькой  певучей  мошке,  пролетающей  над   спорадическими   проблесками
рассвета?. - Я не совсем понимаю, при чем тут песцы? Что вы имели в виду?
   - Это мощный художественный  образ,  -  вдохновился  Савелий,  оседлавший
своего любимого конька. - Представьте себе, как чукча в чуме холодной  ночью
ждет рассвета. Кругом снега, мрак, вьюга - словом, срань болотная,  и  среди
этой срани песцы с мрачной решимостью пожирают мышей-полевок.
   Мерзнет, значит, чукча в своем чуме и читает книги о  том,  как  чукча  в
чуме холодной ночью ждет рассвета, а кругом опять-таки мрак, вьюга, срань, и
среди  этой  срани  песцы  пожирают  полевок.  Одни  книги  написаны   более
талантливо, другие - откровенная дешевая халтура, но все  равно  все  они  о
том, как  чукча  сидит  в  чуме,  а  вокруг  песцы  знай  себе  похрустывают
полевками. Так вот чукча - это наш постсоветский народ. Улавливаете идею?
   - Улавливаю, - радостно кивнула Людмила Алексеевна.  -  Чукча  уже  давно
осатанел от песцов, пожирающих полевок, и ему  хочется  почитать  что-нибудь
про то, как папуас под пальмой в жаркий  полдень  ждет  прохладной  ночи,  а
вокруг игуаны, радостно хрустя, пожирают богомолов.
   - Вот-вот, - с удовольствием  потер  руки  Лошак.  -  У  вас  потрясающее
художественное  воображение.  Вы  никогда  не  задумывались  о  том,   чтобы
посвятить себя современному искусству?
   - Пока нет, - покачала головой Людмила Алексеевна. - Но я обязательно над
этим подумаю.
   - А ведь вы меня вдохновили, - мечтательно закатил глаза Савелий. - Я уже
вижу свою новую картину. Я назову ее ?Веселая символическая смерть  богомола
в потной и жаркой ночи? и посвящу ее вам.
   - Спасибо, - с  серьезным  видом  произнесла  Людмила  Алексеевна.  -  Вы
тронули меня до глубины души.

***

   - Алиби, - мрачно произнес Юра Демарин. - У  этого  замаскированного  под
женщину  танка  есть  алиби.  Несколько  человек  подтверди?ли,  что   Аглая
Тихомировна действительно вчера с половины первого и до  пяти  находилась  в
?Хижине дяди Тома? с ?дамами, занимающимися политикой?.
   - Но ведь ее видел не только Иван Аграрный, но и еще  несколько  человек.
Они все не могут врать.
   - Значит, это был кто-то  замаскированный  под  маму  Вермеева,  -  пожал
плечами Юра. - Гениальная идея. Шляпка полностью закрывала  лицо  убийцы,  а
увидев наряд дорогой мамочки, издатель ни на секунду не усомнился в том, что
это она. Кроме того, в заключении  патологоанатома  есть  еще  одна  деталь,
которая подтверждает, что Аглая Тихомировна тут ни при чем. Ужик  умерла  от
перелома  шейных  позвонков,  Вермеев  тоже,  но  на  груди  издателя   было
обнаружено два миниатюрных ожога - следы воздействия электрошоком.
   Это означает, что Вермеева убили не сразу. Преступник отключил издателя с
помощью электрошока, а затем убил вбежавшую в холл Лилю  Ужик.  После  этого
издатель пришел в себя, преступник получил от него то,  что  хотел,  свернул
Вермееву шею, разгромил комнату, будто там что-то искали, а заодно  испортил
компьютер.
   - Логично, - кивнул головой Гоша. -  Вопрос  только  в  том,  чего  хотел
преступник от Вермеева и где мы должны его искать.
   - Лиля Ужик выставлялась в галерее ?Экстази?, -  сказал  Юра.  -  Вермеев
рекламировал ?Экстази? в каждом номере  своего  журнала.  Думаю,  нам  стоит
посетить галерею и побеседовать с ее владелицей. Возможно, это  наведет  нас
на какой-нибудь след.
   - Блестящая идея, - восхитился Гоша. - Пожалуй,  нам  действительно  пора
приобщиться к актуальному искусству.

***

   - Боже мой! Что это? - с ужасом спросила Оля Кузина.
   - Это  ?Мастурбатор,  еще  более  великий?,  эпохальное  творение  Селены
Далиловой, - поморщившись, ответил Савелий Лошак.
   - А почему ?еще более?? - заинтересовалась Оля. - Более чем кто?
   - ?Великий мастурбатор? - это картина  Сальвадора  Дали,  выставленная  в
Национальном музее Мадрида, - объяснил художник. -  Селена  Далилова  решила
переплюнуть знаменитого испанского сюрреалиста. На картине  Дали  изображена
женщина, которая на самом деле является ухом проткнутой  рыболовным  крючком
головы. Женщина  с  наслаждением  нюхает  тестикулы  облаченного  в  длинные
семейные трусы мужчины. По трещинам в ногах мужчины  стекает  кровь,  а  рот
головы, ухом которой является женщина, прижат  к  губам  гигантской  цикады,
брюхо которой пожирают муравьи. Думаю, ты представляешь, о чем я говорю.
   - Представляю, - соврала Оля.
   На самом деле представить нечто подобное было выше ее сил. Для этого  она
была слишком нормальной.
   - Как видишь. Селена Далилова утерла нос Дали, сняв  с  мужчины  семейные
трусы  и  заменив  цикаду   и   муравьев   на   совокупляющихся   беременных
долгоносиков, - закончил Лошак.
   - Сомневаюсь, что беременные долгоносики совокупляются, - заметила Оля. -
К тому же если они беременны, то теоретически они должны быть самками.  Вряд
ли долгоносики склонны к лесбиянству. Они же разумные существа.
   - Какая разница, склонны долгоносики к  однополой  любви  или  нет!  -  с
легким раздражением возразил Савелий.  -  Смысл  сюрреализма  в  том,  чтобы
гипнотизировать  зрителя,  непривычностью  образов  вызывая  у  него  мощные
неконтролируемые потоки бессознательных ассоциаций.
   - Глупости все это, - решительно заявила Оля. - Никаких  неконтролируемых
потоков у меня не возникает. Я уверена только в одном -  эту  картину  я  не
повесила бы даже в собачьей конуре. Мне было бы жалко собаку.
   - Ты лучше посмотри на цену, - предложил Савелий.
   - Три тысячи рублей! - не поверила своим глазам Оля. -  Неужели  найдется
псих, который выложит три тысячи рублей за секс беременных долгоносиков?
   - Долларов, дорогая, долларов, - с ухмылкой поправил ее Лошак.  -  Ты  не
обратила внимания на этот маленький симпатичный значок, проставленный  после
суммы. И, уверяю тебя, эту картину купят в течение ближайшей недели, а может
быть, даже и сегодня.
   - Нет, - сказала Оля.
   - Да, сказал Савелий. - Хочешь, поспорим?
   Оля вздохнула.
   - Я, конечно, не слишком разбираюсь в искусстве, но я  готова  присягнуть
на Уголовном кодексе, что эта мазня не стоит трех тысяч долларов.
   - Конечно, не стоит, - ухмыльнулся Лошак. -  Она  и  десяти  долларов  не
стоит.
   - Но почему тогда ты так уверен, что ее купят за три тысячи долларов?
   - В этом-то и заключается секрет галереи  ?Экстази?.  В  других  галереях
дела идут  так  себе  -  ни  шатко  ни  валко.  А  в  этой  галерее  что  ни
выставляется, то покупается, причем по запредельным ценам.
   - Но почему? - удивилась Оля. - Как такое может быть?
   - Очень просто, - подмигнул ей Савелий. - Все дело  в  том,  что  картины
здесь продаются вместе с художниками. Если бы  ты  видела,  какая  роскошная
задница у Селены Далиловой, ты бы не удивилась,  что  ее  ?Мастурбатор,  еще
более великий? покинет стены галереи в ближайшие часы.
   - То есть это на самом деле не галерея, а