ем этом.
   - И ты думаешь, Виктор раскроется и выложит мне свои секреты?
   -  Да,  пусть  не  сразу.  Ты  ведь  не  полицейский,   не   забывай.
Предположим, это правда, и он думает, что его  вот-вот  раскроют.  Он  в
отчаянии, и он убивает людей. Что, если ты скажешь  ему,  что  у  прессы
есть материал, и что близка развязка, и что если он хочет исчезнуть,  то
сейчас самое время? Ты приехал к нему из  Вашингтона,  понимаешь?  Прямо
оттуда, от Президента, или пусть он так думает. Он тебя послушает.
   - Хорошо. Допустим, он скажет мне, что все это правда.  Что  это  нам
даст?
   - У меня есть кое-какие мысли,  из  области  того,  как  выходить  из
потасовки  с  минимальными  потерями.  Первое,  что  мы   сделаем,   это
немедленно назначим в Верховный суд двух  любителей  природы.  Ну,  этих
радикалов, пекущихся о птичках. Это покажет всем, что в глубине души  мы
маленькие добренькие защитники окружающей среды. И тем самым мы сокрушим
Маттиса вместе с его нефтяными месторождениями, и все такое.  Мы  смогли
бы это провернуть за считанные часы. Практически одновременно  Президент
вызовет Войлса и Генерального прокурора  и  потребует  расследования  по
делу Маттиса. Мы организуем утечку информации, чтобы дело попало каждому
репортеру в городе, а сами ляжем на дно и слиняем под шумок.
   Барр улыбался, явно в восторге от такой перспективы.
   А Коул продолжал:
   - Пусть это не очень этично, но это гораздо лучше, чем сидеть и ждать
в надежде, что дело окажется фикцией.
   - А как объяснить эту фотографию?
   - Тут уж ничего не поделаешь. Какое-то время она  будет  портить  нам
жизнь, но ведь это было семь лет назад,  а  рехнуться  может  любой.  Мы
изобразим дело так, будто бы Маттис в те годы был примерным гражданином,
а маньяком стал позже, сейчас.
   - Да, сейчас он маньяк.
   - Да. Сейчас он как раненый пес, загнанный в угол. Ты должен  убедить
его свернуться калачиком на  коврике  и  заскулить.  Я  думаю,  он  тебя
послушает. Я думаю, от него мы узнаем, правда ли это.
   - Хорошо, но как я его найду?
   - Мой человек как раз над этим работает. Использую некоторые  каналы,
и мы выйдем на него. Будь готов выехать в воскресенье.
   Барр по-прежнему улыбался, глядя в окно. Ему бы хотелось  встретиться
с Маттисом. Коул не спеша потягивал свою воду.
   - На Грентэма есть что-нибудь?
   - Ничего существенного. Мы прослушиваем его и  наблюдаем,  но  ничего
стоящего. Говорит по телефону со своей матерью и  с  парой  девиц,  так,
ерунда, докладывать не о чем. Много работает. В среду уезжал из города и
в четверг вернулся.
   - Куда он ездил?
   - В Нью-Йорк. Наверное, работает над какой-нибудь статьей.

***

   Клив должен был стоять на углу Роуд Айленд и Шестой авеню точно в  10
вечера, но его там не было. А Грей  должен  был  мчаться  вниз  по  Роуд
Айленд, пока Клив не поравняется  с  ним,  так  что  если  действительно
кто-нибудь следил за ним, то подумал бы, что он  просто  водитель-лихач.
Он мчался вниз по Роуд Айленд, пересек Шестую на скорости пятьдесят миль
в час, ища глазами голубые огни полицейской мигалки. Но их не  было.  Он
развернулся и через пятнадцать минут вновь мчался как угорелый  вниз  по
Роуд Айленд. Наконец-то! Он увидел синий свет мигалки  и  остановился  у
обочины.
   Но это был не Клив. Это был белый полицейский  в  очень  раздраженном
состоянии духа. Он резко потребовал водительские права Грея, проверил их
и спросил, не пьян ли он.
   - Нет, сэр, - сказал Грей.
   Полицейский  выписал  штраф  и  с  достоинством  протянул  его  Грею,
сидевшему за рулем. Грей  все  еще  тупо  смотрел  на  квитанцию,  когда
услышал голоса, раздававшиеся со стороны заднего бампера.  Появился  еще
один полицейский и стал о чем-то препираться с первым. Это был  Клив,  и
он хотел, чтобы белый полицейский отменил штраф, но  тот  объяснил,  что
квитанция уже выписана и что только сумасшедший  ездит  на  скорости  60
миль в час по перекресткам. Клив сказал, что водитель  -  его  приятель.
Тогда научи его ездить,  пока  он  не  убил  кого-нибудь,  сказал  белый
полицейский, сел в свою патрульную машину и отъехал прочь.
   Клив весело хихикал, заглядывая в окошко к Грею.
   - Извините, - сказал он с улыбкой.
   - Это все из-за тебя!
   - А ты снижай скорость в следующий раз.
   Грей швырнул талон на дорогу.
   - Нужно срочно поговорить. Ты сказал, что Садж слышал, как ребята  из
Западного крыла говорили обо мне. Это верно?
   - Да.
   - Хорошо. Мне нужно  узнать  от  Саджа,  говорили  ли  они  о  других
репортерах, особенно из ?Нью-Йорк таймс?. Мне нужно знать, кого они  еще
считают замешанным в эту историю.
   - И это все?
   - Да. Но мне нужно это как можно быстрее.
   - Следи за скоростью, парень! - сказал Клив громко и  пошел  к  своей
машине.

***

   Дарби оплатила счет за номер на следующие семь дней, частично потому,
что ей хотелось иметь знакомое место,  куда  можно  вернуться  в  случае
необходимости, частично же потому, что ей  нужно  было  где-то  оставить
кое-какие купленные ею вещи.  Грешно  было  бежать  и  оставлять  что-то
позади себя. Одежда была не особенно  шикарная,  та,  что  обычно  носят
студентки приличных юридических факультетов,  но  в  Нью-Йорке  все  это
стоило еще дороже, и хорошо было бы кое-что сохранить. Ей  не  следовало
рисковать из-за этого, но ей нравилась  комната,  нравился  город  и  не
хотелось расставаться с одеждой.
   Пора было бежать опять, и она будет путешествовать налегке.  Захватив
с собой маленькую брезентовую  сумку,  она  стремительно  вышла  из  Св.
Морица и села в ожидавшее у дверей такси. Была пятница, около 11 вечера,
и авеню Сентрал Парк Сауз была оживленной.  На  противоположной  стороне
улицы стояли вереницы лошадей и колясок в  ожидании  желающих  совершить
короткую прогулку по парку.
   За десять минут  такси  доставило  ее  на  угол  Семьдесят  второй  и
Бродвея, что, конечно, вело  не  туда,  куда  ей  требовалось,  но  зато
сбивало со следа преследователей. Она прошла шагов тридцать и спустилась
в метро. Она изучила карту и книгу маршрутов  и  надеялась,  что  сможет
легко разобраться в этом. Метро  было  не  лучшее  место,  так  как  она
никогда им не пользовалась, наслушавшись всяких связанных с ним историй.
Но это была бродвейская линия, самая широко используемая  на  Манхэттене
и, согласно слухам, относительно  безопасная.  Если  уж  над  землей  ее
подстерегает столько случайностей, то в метро не будет хуже.
   Она ждала рядом с группой подвыпивших, но прилично одетых подростков,
и через пару минут подошел поезд. Он не был переполнен, и она села возле
средней двери. Глядя в пол и держа  сумку,  она  успокаивала  себя.  Она
глядела в пол, но по темным теням изучала ехавших людей. Этой  ночью  ей
везло. Ни уличной шпаны с ножами, ни нищих, ни извращенцев,  по  крайней
мере, ничего такого она не заметила. Но все это  действовало  на  нервы,
так как она была здесь новичком.
   Подвыпившие подростки вышли на Таймс-сквер, а она вышла на  следующей
станции. Никогда раньше она не видела Пэнн Стэйшн,  но  сейчас  было  не
время для осмотра достопримечательностей. Может быть,  когда-нибудь  она
сможет вернуться и  провести  месяц,  наслаждаясь  красотой  города,  не
оглядываясь ни на Хромого, ни на Худого, ни бог знает на кого еще. Но не
сейчас.
   Оставалось пять минут до поезда, и она нашла его, когда  посадка  уже
началась. Она опять села в конце вагона, незаметно рассматривая  каждого
пассажира. Знакомых лиц не было. О, пожалуйста, пусть  они  потеряют  ее
след во время этого безумного бегства! И опять  ее  ошибка  -  кредитная
карточка.  Она  купила  четыре  билета  в  кассах  в  О?Харе,  пользуясь
карточкой ?Американ экспресс?,  и  они  умудрились  узнать,  что  она  в
Нью-Йорке. Она была уверена, что Хромой не видел ее, но он был в  городе
и у него, несомненно, были друзья. Может, у него их целых двадцать. Нет,
она не была уверена ни в чем.
   Поезд отправился с опозданием на шесть минут. Он был наполовину пуст.
Она достала из сумки книжку и притворилась, что читает.
   Спустя пятнадцать минут они  остановились  в  Ньюарке  и  она  вышла.
Все-таки она везучая девушка. На  станции  было  полно  такси,  и  через
десять минут она была в аэропорту.

Глава 34

   Стояло субботнее утро, и Королева была во Флориде, собирая у  богачей
деньги. Погода стояла ясная и холодная. Он хотел встать поздно и во  что
бы то ни стало поиграть в гольф. Но уже в семь он сидел за своим рабочим
столом в  полном  параде  и  выслушивал  предложения  Флетчера  Коула  о
дальнейшем распорядке дня. Ричард  Хортон  и  Генеральный  прокурор  уже
имели беседу с Коулом, и теперь вид у него был расстроенный.
   Дверь открылась, вошел Хортон. Они обменялись рукопожатием, и  Хортон
присел к столу. Коул стоял рядом, и это раздражало Президента.
   Хортон был однообразен  в  скучен,  но  это  был  искренний  человек,
умевший  тщательнейшим  образом  все   обдумать,   прежде   чем   начать
действовать. Он взвешивал каждое слово. К Президенту он  был  лоялен,  и
можно было смело довериться его здравому смыслу.
   - Мы серьезно  рассматриваем  возможность  формального  расследования
судом присяжных гибели Розенберга и  Дженсена,  -  начал  он  монотонным
голосом. - В свете случившегося в Новом Орлеане  мы  считаем,  что  этим
необходимо заняться немедленно.
   - Но ФБР уже ведет расследование, - сказал Президент. - По этому делу
у них задействованы триста агентов. Почему мы должны вмешиваться в это?
   - Они расследуют дело о пеликанах? -  спросил  Хортон,  заранее  зная
ответ. Он знал, что в этот самый момент Войлс находится в Новом  Орлеане
и с ним множество агентов. Он знал, что они уже опросили сотни  людей  и
собрали  кипы  бесполезных  показаний.  Он  знал  также,  что  Президент
попросил Войлса прекратить дело и что Войлс не сказал Президенту всего.
   Хортон никогда не упоминал при Президенте о деле о пеликанах,  и  тот
факт, что Президент знает о нем, просто изводил его. Сколько еще человек
знает о нем? Вероятно, тысячи.
   - Они ведут расследование во всех направлениях, - сказал Коул. -  Они
дали нам копию почти две недели тому назад, и отсюда мы  сделали  вывод,
что они этим занимаются.
   Это было как раз то, что Хортон ожидал от Коула.
   - Я глубоко убежден, что администрация должна немедленно  взяться  за
расследование этого дела. - Он говорил так, как  будто  выучил  все  это
наизусть, и это раздражало Президента.
   - Зачем? - спросил Президент.
   - А что, если дело бьет в точку? Если  мы  ничего  не  предпримем,  а
истина  в  конце  концов  выплывет  наружу,   последствия   могут   быть
непоправимыми.
   - Скажите честно, вы верите, что это правда? - спросил Президент.
   - Все  очень  подозрительно.  Первые  два  человека,  видевшие  дело,
мертвы, а тот, кто написал его, исчез. Вполне логично,  раз  кто-то  так
хотел убить судей Верховного суда. Других явных  подозреваемых  нет.  Из
того, что я слышал, ФБР сбито с толку. Да, необходимо этим заняться.
   В расследовании Хортона трещин было  больше,  чем  в  подвале  Белого
дома, и Коул пришел в ужас от мысли об этом  маскараде  с  созывом  суда
присяжных и вызовом свидетелей. Хортон - честный человек, но департамент
юстиции переполнен юристами, не умеющими держать язык за зубами.
   - Не думаете ли вы, что это несколько преждевременно? - спросил Коул.
   - Нет, не думаю.
   - Вы видели сегодняшние газеты? - опять спросил Коул.
   Хортон, конечно же, бросил взгляд на первую страницу ?Пост? и  прочел
спортивный отдел. В конце концов, была суббота. Он слышал, что Коул  еще
до рассвета просматривает по восемь  газет,  и  поэтому  вопрос  ему  не
понравился.
   - Я просмотрел пару штук, - сказал он.
   - А я несколько, - скромно вставил Коул. - И нигде ни слова  об  этих
двух мертвых юристах, или о девушке, или  о  Маттисе,  или  о  чем-либо,
касающемся этого дела. Если вы начнете формальное расследование  сейчас,
это будет материал для передовицы на целый месяц.
   - Вы думаете, это просто забудется? - спросил Хортон у Коула.
   - Возможно. У нас есть основания надеяться на это.
   - Вы оптимист, мистер Коул. Мы не можем спокойно сидеть и ждать, пока
пресса проведет это расследование за нас.
   Коул едва  не  рассмеялся,  услышав  это.  Он  улыбнулся  Президенту,
который бросил на него быстрый взгляд, я  лицо  Хортона  стало  медленно
заливаться краской.
   - Разве нельзя подождать недельку? - сказал Президент.
   - Можно! - выпалил Коул.
   Именно этого решения подождать недельку Хортон и ожидал.
   - За неделю все может полететь к чертям, - неуверенно сказал он.
   - Неделю  подождем,  -  приказал  Президент.  -  Встретимся  здесь  в
следующую пятницу и тогда начнем действовать. Я не говорю ?нет?, Ричард,
мы подождем лишь несколько дней.
   Хортон пожал плечами. Это было больше, чем он ожидал. Его  тылы  были
прикрыты. Он мог бы пойти прямо  в  свой  офис  и  продиктовать  длинную
докладную со всеми подробностями этой  встречи;  его  голове  ничего  не
грозило.
   Коул выступил вперед и протянул ему какую-то газету.
   - Что это?
   - Еще имена. Вы их знаете?
   Это был список птицелюбов: четверо судей, слишком больших либералов и
поэтому довольно неудобных  кандидатов,  однако  план  Б  предусматривал
радикалов - защитников окружающей среды в Верховном суде.
   Хортон сначала бегло  пробежал  список,  а  затем  прочел  с  большим
вниманием.
   - Вы шутите!
   - Их нужно проверить, - сказал Президент.
   - Эти парни - несгибаемые либералы, - пробормотал Хортон.
   - Да, но они поклоняются солнцу и луне, деревьям и  птицам,  -  мягко
пояснил Коул.
   Хортон понял и вдруг улыбнулся.
   ( Понимаю. Любители пеликанов.
   - Но они почти уже вымерли, - сказал Президент.
   Коул направился к двери.
   - Я хотел бы, чтобы их уничтожили десять лет назад.

***

   Она не звонила до девяти, когда Грей обычно приезжал на свое  рабочее
место в отдел новостей. Он уже прочел ?Таймс? и  ничего  там  не  нашел.
Развернул новоорлеанскую газету и бегло просмотрел ее.  Ничего.  Значит,
напечатали все, что было им известно. Каллахан, Верхик, Дарби  и  тысяча
вопросов,  на  которые  нет  ответов.  Он  допускал,  что   ?Таймс?   и,
возможно, ?Таймс-Пикант? в Новом Орлеане видели дело или слышали о  нем,
а в таком случае они знали о Маттисе. Он допускал также,  что  если  они
взялись проверять это, то уже не выпустят из  когтей.  Но  у  него  была
Дарби, а они могли  найти  Гарсиа,  и,  если  бы  можно  было  проверить
Маттиса, они бы сделали это.
   На данном  этапе  альтернативы  не  было.  Если  Гарсиа  нет  или  он
откажется помочь, то они будут вынуждены проникнуть в  закулисную  жизнь
Виктора Маттиса. Дарби долго не выдержит, и винить ее нельзя. Он не  был
уверен, как долго продержится сам.
   Вошел Смит Кин с чашкой кофе и присел на край стола.
   - Если у ?Таймс? имеются эти данные, будут  ли  они  держать  это  до
завтра?
   Грей покачал головой:
   - Нет. Если у них окажется больше информации, чем  у  ?Таймс-Пикант?,
она пойдет в печать сегодня.
   - Кротхэммер хотел огласить то, что у нас есть.  Он  думает,  что  мы
можем назвать Маттиса.
   - Не понимаю.
   - Он полагается на Фельдмана. Считает, что  мы  можем  огласить  этот
материал о Каллахане и Верхике, убитых из-за этого дела, в  котором  без
каких-либо прямых обвинений упоминается имя Маттиса, который, ну так  уж
случилось, друг Президента. Он  говорит,  что  нам  следует  быть  очень
осторожными, чтобы имя Маттиса, названное в деле, не прозвучало из наших
уст. И так как оно является причиной всех этих смертей, то это и есть  в
какой-то степени подтверждение.
   - Он хочет прикрыться этим делом.
   - Это точно.
   - Но это все предположения, пока нет доказательств. Кротхэммер  может
проиграть. Допустим, что мистер Маттис никоим образом не связан с  этим.
Совершенно чист. Мы оглашаем материал с его  именем,  и  что  тогда?  Мы
будем выглядеть полными идиотами, и в ближайшие  десять  лет  нас  будут
таскать по судам. Я не буду писать эту статью.
   - Тогда он найдет кого-нибудь другого.
   - Если эта газета даст материал по  пеликанам,  написанный  не  мной,
девушка ускользнет. Я думал, что уже вчера объяснил вам это.
   - Верно. И Фельдман слышал. Он на твоей стороне, Грей, и я  тоже.  Но
если это все правда, это хлынет наружу в ближайшие  несколько  дней.  Мы
все так считаем. Ты ведь знаешь,  как  Кротхэммер  ненавидит  ?Таймс?  и
боится, что эти ублюдки огласят материал.
   - Они не могут огласить его, Смит. Они, может быть, имеют на  два-три
факта больше, чем ?Таймс-Пикант?,  но  они  не  могут  назвать  Маттиса.
Понимаешь, мы обойдем всех.  И,  когда  все  будет  выяснено,  я  напишу
статью,  называя  каждого  по  имени,  с   этой   прелестной   маленькой
фотографией Маттиса и его друга из Белого дома, и они у меня попляшут.
   - Что значит ?мы?? Ты опять это повторяешь. Ты сказал: ?Мы выясним?.
   - Хорошо. Мы - это мой информатор и я. Грей открыл ящик стола и нашел
фото Дарби на фоне ?Дайэт  Коук?.  Он  протянул  ее  Кину,  и  тот  стал
рассматривать.
   - Где это она? - спросил Кин.
   - Я не уверен, но, кажется; по дороге из Нью-Йорка сюда.
   - Постарайся, чтобы ее не убили.
   - Мы очень  осторожны,  -  Грей  оглянулся  и  придвинулся  ближе.  -
Вообще-то, Смит, я думаю, за мной следят. Я хочу, чтобы ты это знал.
   - Кто это может быть?
   - Сведения идут из Белого дома. Я не пользуюсь телефоном.
   - Тогда я позвоню Фельдману.
   - Ладно. Все же я не думаю, что это опасно.
   - Надо, чтоб он знал. - Кин спрыгнул со стола и быстро вышел.
   Она позвонила через несколько минут.
   - Это я. Не знаю, сколько я привела на хвосте, но я здесь и еще жива.
   - Где ты?
   - В гостинице ?Табард? на Н-стрит.  Я  видела  вчера  своего  старого
приятеля на Шестой авеню. Помнишь Хромого, того, кто был серьезно  ранен
на Бурбон-стрит? Я тебе рассказывала эту историю?
   - Да.
   - Так вот, он опять прогуливается там. Слегка прихрамывает.  А  вчера
он бродил по Манхэттену. Надеюсь, он меня не видел.
   - Ты не шутишь?! Это ужасно, Дарби.
   - Хуже того. За мной было шесть хвостов  прошлой  ночью,  и,  если  я
увижу его в этом городе, крадущегося вдоль тротуара, я сдамся. Подойду к
нему и выдам себя.
   - Не знаю, что и сказать.
   - Говори как можно меньше, у этих людей радар. Я буду  играть  в  эту
игру еще три дня, а затем уберусь отсюда. Если я доживу до утра среды, я
улечу в Агубу или Тринидад или еще куда-нибудь на побережье. Я бы хотела
умереть там.
   - Когда мы встретимся?
   - Я подумаю. Сделай для меня две вещи.
   - Говори.
   - Где ты паркуешь машину?
   - Около моего отеля.
   - Оставь ее там и возьми напрокат другую. Что-нибудь  попроще,  чтобы
не бросалось в глаза, обычный ?форд? или в этом духе. Сделай вид, что ты
на прицеле. Отправляйся в отель ?Марбари? в Джорджтауне и сними номер на
трое суток. Платить нужно наличными - они возьмут, я уже навела справки.
Назовись вымышленным именем.
   Грентэм записывал, кивая головой.
   - Можешь ты ускользнуть из своей квартиры, когда стемнеет? - спросила
она.
   - Думаю, да.
   - Тогда возьми такси до Марбари. Там для  тебя  будет  стоять  взятая
напрокат машина. Дважды поменяй такси до гостиницы ?Табард?  и  войди  в
ресторан точно в девять часов.
   - Хорошо. Что еще?
   - Захвати одежду. Спланируй свое отсутствие дома, по крайней мере, на
три дня. И уладь это у себя в конторе.
   - Послушай, Дарби, я уверен, что мой офис - безопасное место.
   - У меня нет настроения спорить. Если ты хочешь, чтобы  у  тебя  были
трудности, Грей, я просто исчезну.
   Я убеждена, что проживу тем дольше, чем скорее уеду из страны.
   - Слушаюсь, мэм.
   - Молодец!
   - Думаю, где-то в твоей голове зреет прекрасный план.
   - Возможно. Поговорим об этом за обедом.
   - Ты что, назначаешь мне свидание?
   - Просто за