ич?.  И
хотя фирма непосредственно не участвовала в процессе и апелляции, но все
проходило через стол Вейкфилда. Насколько было известно, он не занимался
ничем другим, кроме одного дела, как его окрестили - дела  о  пеликанах.
Большую  часть  времени  он  сидел  на  телефоне,  разговаривая  либо  с
Маттисом, либо с одним из сотни  юристов,  также  занятых  этим.  Морган
тратил в среднем на это дело десять часов в неделю, но всегда  находился
где-то за флангом. Его счета направлялись прямо к Вейкфилду, а это  было
необычно, потому что другие счета поступали к клерку по  нефти  и  газу,
который направлял их в бухгалтерию. Все эти годы до него доходили слухи,
что Маттис не платил ?Уайт и Блазевич? обычную почасовую  ставку,  и  он
верил, что это действительно так. Он считал, что фирма  взялась  за  это
дело ради получения процента от разработок. Он  слышал  о  цифре  десять
процентов чистой прибыли от скважин. Такое было еще неслыханно в  данной
отрасли.
   Раздался пронзительный скрежет тормозов, и они приготовились к удару,
но все обошлось.
   - Нас едва не  убило,  -  сухо  бросила  Дарби.  Грей  перевел  рычаг
автоматической трансмиссии в положение движения и заехал правым передним
колесом на  тротуар.  Теперь  они  не  мешали  движению.  Машина  стояла
наискосок в запрещенном для остановки месте, передний  бампер  выдавался
на тротуар, а задний почти задевал поток машин.
   - Читай дальше, - буркнул Грей.
   Далее, 28 сентября Морган был в офисе Вейкфилда.  Он  вошел  с  двумя
папками и стопкой документов, не связанных с делом о пеликанах. Вейкфилд
разговаривал по телефону. Как  обычно,  взад-вперед  сновали  секретари.
Офис вечно находился в состоянии беспорядка. Он немного постоял, ожидая,
когда Вейкфилд  закончит  разговор,  но  беседа  продолжалась.  Наконец,
прождав пятнадцать  минут,  Морган  собрал  свои  папки  и  документы  с
заваленного стола Вейкфилда и вышел. Он пошел в свой офис,  находившийся
на другом конце здания, и, сев за стол, приступил к работе.  Было  около
двух пополудни. Взяв какое-то досье, он вдруг  обнаружил  написанную  от
руки записку под  стопкой  только  что  принесенных  им  документов.  Он
нечаянно  захватил  ее  со  стола  Вейкфилда.   Морган   тотчас   встал,
намереваясь идти к Вейкфилду. Но тут он прочел  ее.  Перечитал  снова  и
посмотрел на телефон. Линия Вейкфилда все еще была занята. Копия записки
была приложена.
   - Прочти записку, - скомандовал Грей.
   - Я еще не покончила с аффидевитом, - возразила она таким  же  тоном.
Спор  с  ней  не  предвещал  ничего  хорошего.  Она  юрист,  а  это  был
юридический документ,  и  она  будет  читать  его  именно  так,  как  ей
заблагорассудится.
   Итак, записка ошеломила его. И в тот же  миг  его  охватил  ужас.  Он
вышел из офиса, спустился вниз, к ближайшему  ксероксу,  и  снял  копию.
Затем вернулся к себе и положил оригинал на то же  место  под  досье  на
столе. Нужно притвориться, что он никогда ее не видел.
   В записке было два абзаца, написанных от руки на обычной канцелярской
бумаге фирмы ?Уайт и Блазевич?. Она была от М. Вельмано, Марта Вельмано,
старшего пайщика. Помечена 28 сентября, адресована Вейкфилду и гласила:
   "Симз, посоветуй клиенту: исследование завершено - позиция суда будет
гораздо  мягче,  если  Розенберг  уйдет  в  отставку.  Вторая   отставка
несколько необычна. Из всех людей Эйнштейн вышел на  Дженсена.  У  этого
малого, конечно же, те же самые проблемы.
   Посоветуй  также,  чтобы  Пеликан  прибыл  сюда  через  четыре  года,
учитывая другие факторы?.
   Подписи не было.
   На лице Грея  отражалась  сложная  гамма  чувств;  у  него  буквально
отвалилась челюсть. Дарби стала читать быстрее.
   Итак, Март Вельмано был прожорливой акулой; работая  по  восемнадцать
часов в сутки, он чувствовал свою работу  несделанной,  пока  кто-нибудь
рядом не начинал истекать  кровью.  Он  был  душой  и  сердцем  ?Уайт  и
Блазевич?. Для могущественных людей Вашингтона он был жестким дельцом  с
кучей денег. Он завтракал с конгрессменами и играл  в  гольф  с  членами
кабинета. А глотки резал за дверьми своего офиса.
   Эйнштейн -  прозвище  Натаниэла  Джонса,  сумасшедшего  юриста-гения,
которого фирма держала под замком в его собственной маленькой библиотеке
на шестом этаже. Он прочитывал каждое судебное дело,  проходившее  через
Верховный суд, одиннадцать федеральных апелляционных судов  и  верховные
суды пятидесяти штатов. Морган никогда не  встречался  с  Эйнштейном.  В
фирме редко представляют сотрудников.
   Копию Морган положил в ящик стола. Спустя десять минут в офис  влетел
Вейкфилд, растерянный и бледный. Они все перерыли на столе у  Моргана  и
нашли  записку.  Вейкфилд  был  зол,  как  дьявол,  что  было   ему   не
свойственно. Он спросил, читал ли Морган записку. Тот сказал,  что  нет.
Очевидно, он, уходя, случайно прихватил ее вместе с  бумагами,  объяснил
он. Велика важность! Вейкфилд пришел в ярость. Он прочел Моргану  лекцию
о неприкосновенности стола юриста. У него был вид  законченного  идиота,
когда он метался по офису Моргана, выговаривая ему и  разъясняя  правила
поведения. Под конец он понял, что перехватил. Он попытался успокоиться,
но впечатление уже возымело действие. Он взял записку и ушел.
   Морган спрятал копию записки в одну из книг по праву в библиотеке  на
девятом этаже. Он был шокирован истеричной  выходкой  Вейкфилда.  В  тот
день, перед тем как уйти, он тщательно сложил кодексы и бумаги в столе и
на полках. На следующее утро он проверил, все ли в  том  же  порядке.  И
заметил, что кто-то рылся в его столе этой ночью.
   Морган стал очень осторожен.  Два  дня  спустя  он  нашел  у  себя  в
кабинете тоненькую отвертку, потом  -  маленький  кусочек  магнитофонной
ленты.  Он  понял,  что  за  ним  установлено  наблюдение,  а   телефоны
прослушиваются.  Он  ловил  подозрительные  взгляды  Вейкфилда,  и  чаще
обычного в офисе Вейкфилда стал появляться Вельмано.
   Затем были убиты судьи Верховного суда Розенберг и Дженсен. У него не
было сомнений, что это работа Маттиса и его  сообщников.  В  записке  не
упоминался Маттис, но там говорилось о ?клиенте?, а у Вейкфилда не  было
других клиентов. К тому же ни один клиент,  кроме  Маттиса,  не  получил
столько выгоды от Верховного суда.
   Последний абзац  аффидевита  был  ужасным.  По  двум  обстоятельствам
Морган догадался, что его ждет та же участь. С него было  снято  дело  о
пеликанах, и  его  просто  загрузили  работой,  дополнительными  часами,
запросами. Он испугался, что  его  убьют.  Если  они  убили  двух  судей
Верховного суда, то смогут убить и скромного служащего.
   Он подписал эту бумагу под присягой у нотариуса. Адрес нотариуса  был
отпечатан под его именем.
   - Посиди тихонько, я сейчас вернусь, - сказал Грей, открывая  дверцу,
и выскочил из машины.
   Лавируя в густом  потоке  транспорта,  он  перебежал  L-стрит.  Около
булочной  находился  телефон-автомат.  Он  набрал  номер  Смита  Кина  и
взглянул  на  свой  взятый  напрокат   автомобиль,   припаркованный   на
противоположной стороне улицы.
   - Слушай, это Грей. Слушай внимательно и делай то,  что  я  скажу.  У
меня есть еще один источник по делу, о пеликанах. Это очень  рискованно,
Смит, и необходимо, чтобы ты и Кротхэммер были у Фельдмана в офисе через
пятнадцать минут.
   - Что это?
   - Гарсиа оставил прощальную записку. Мы сделаем еще одну остановку, а
затем приедем.
   - Мы? И девушка приедет?
   - Да. Возьми видеомагнитофон в конференц-зале.  Мне  кажется,  Гарсиа
хочет говорить с нами.
   - Он оставил пленку?
   - Да. Итак, через пятнадцать минут.
   - Вам ничего не угрожает?
   - Надеюсь. Только я дьявольски нервничаю, Смит, - он повесил трубку и
побежал обратно к автомашине.

***

   У миссис Стенфорд была нотариальная контора на Вермонт. Она смахивала
пыль с нижних полок, когда вошли Грей и Дарби. Они очень спешили.
   - Вы Эмили Стенфорд? - спросил Грей.
   - Да. В чем дело?
   Он показал ей последнюю страницу аффидевита.
   - Вы заверяли эту бумагу?
   - А вы кто?
   - Грей Грентэм из ?Вашингтон пост?. Это ваша подпись?
   - Да, моя.
   Дарби протянула ей фотографию Гарсиа -  теперь  Моргана,  снятого  на
тротуаре.
   - Это он подписал аффидевит? - спросила она.
   - Это Куртис Морган. Да, это он.
   - Благодарю вас, - сказал Грей.
   - Он мертв, не так ли? - спросила миссис  Стенфорд.  -  Я  узнала  из
газет.
   - Да, он мертв, - подтвердил  Грей.  -  А  вы,  случайно,  не  читали
аффидевит?
   - О, нет! Я лишь засвидетельствовала его подпись. Но я знала,  что-то
неладно.
   - Спасибо вам, миссис Стенфорд. - И они вышли так же поспешно, как  и
вошли.

***

   Тощий человек прятал свой  лоснящийся  лоб  под  поношенной  фетровой
шляпой. На нем были потрепанные брюки и стоптанные  туфли.  Он  сидел  в
старомодном кресле на колесах перед зданием ?Пост?  и  держал  плакатик,
оповещавший, что он ?Голодный и бездомный?. Голова его  покачивалась  от
плеча к плечу, как будто ему от голода свело  шею.  На  коленях  у  него
лежал бумажный пакет с несколькими долларовыми бумажками и  мелочью,  но
это были его собственные деньги. Может быть,  он  бы  лучше  играл  свою
роль, если бы был слепым.
   Он выглядел жалко, сидя вот так, подобно  овощу,  вращая  головой,  в
этих лягушачьих защитных очках. Он пристально следил за каждым движением
на улице.
   Он видел, как стрелой вылетела из-за угла машина и  припарковалась  в
неположенном месте. Оттуда выскочили мужчина и  женщина  и  побежали  по
направлению к нему. У него под рваным пледом  лежал  револьвер,  но  они
двигались слишком быстро. И  на  тротуаре  было  много  людей.  Так  они
проскочили в здание ?Пост?.
   "Нищий? минуту подождал, а затем покатил свое кресло прочь.

Глава 41

   Смит Кин беспокойно вышагивал  перед  дверью  фельдмановского  офиса,
когда выглянула секретарша. Он увидел их, пробиравшихся в проходе  между
столами. Грей шел, держа ее за руку. Она была очень  привлекательна,  но
это Кин оценит потом. Оба тяжело дышали.
   - Смит Кин, это Дарби Шоу, - сказал Грей, едва переводя дух.
   Они обменялись рукопожатием.
   - Привет! - сказала  она,  оглядывая  неприбранное  помещение  отдела
новостей.
   - Рад познакомиться, Дарби. Как я слышал, вы удивительная женщина.
   - Ладно, - сказал Грентэм, - отложим болтовню на потом.
   - Пойдемте, - сказал Кин, и  они  опять  вышли.  -  Фельдман  хочется
воспользоваться комнатой для заседаний.
   Они прошли через заваленный бумагами отдел новостей и вошли в шикарно
обставленную комнату с длинным столом посредине. Там было полно  мужчин,
которые  разговаривали,  но  сразу  замолчали,  как  только  она  вошла.
Фельдман запер дверь. Затем он протянул ей руку.
   - Я Джексон Фельдман, главный редактор. А вы, вероятно, Дарби.
   - А то кто же? - заметил Грей, все еще тяжело дыша.
   Фельдман не обратил никакого внимания  на  его  замечание  и  оглядел
стоявших вокруг стола.
   - Это Говард Кротхэммер, ведущий редактор, Эрни Де Басио, заместитель
ведущего редактора  по  иностранным  делам,  Эллиот  Кохен,  заместитель
главного редактора по национальным  вопросам,  и  Винсен  Литски  -  наш
адвокат.
   Она вежливо кивнула, но через минуту уже не помнила их имен. Все  они
были  лет  пятидесяти,  все  без  пиджаков,  и   все   выглядели   очень
озабоченными. Она чувствовала общее напряжение.
   - Дай мне пленку, - сказал Грей.
   Она достала ее из сумки и подала  ему.  Видеомагнитофон  находился  в
конце комнаты на переносном стенде. Грей вставил пленку.
   - Мы  получили  ее  двадцать  минут  назад  и  поэтому  не  могли  ее
посмотреть.
   Мужчины подошли ближе к экрану и ждали, пока появится изображение.
   На черном экране появилась дата: 12 октября. Затем -  Куртис  Морган,
сидящий за кухонным столом. Он держал переключатель, с помощью которого,
очевидно, управлял кинокамерой.
   "Меня зовут Куртис Морган, и если вы смотрите эти  кадры,  значит,  я
мертв?, - первая фраза была ужасна. Мужчины пододвинулись ближе.
   "Сегодня 12 октября, я снимаю это в своем доме. Я один, жена пошла  к
врачу. Я должен был пойти на работу, но позвонил и сказался больным. Моя
жена ничего не знает. Я никому ничего не говорил.  И  если  вы  смотрите
это, то значит,  вы  уже  видели  это  (берет  в  руку  аффидевит).  Это
письменное показание, подписанное  мной,  и  я  собираюсь  оставить  его
вместе с  видеопленкой,  по  всей  вероятности,  в  депозитном  ящике  в
даунтауне. Я прочту свои показания и дам пояснения?.
   - Показания у нас, - быстро вставил Грей.
   Он стоял у стены рядом с  Дарби.  Никто  не  взглянул  на  него.  Они
буквально прилипли к экрану.
   Морган медленно  прочел  свои  показания.  Его  глаза  перебегали  со
страниц письма к камере, туда и обратно, туда и обратно.
   Это заняло у  него  десять  минут.  Всякий  раз,  как  Дарби  слышала
слово ?пеликан?, она закрывала глаза и медленно качала  головой.  Вот  к
чему все свелось! Какой кошмарный сон! Но она старалась слушать.
   Когда Морган закончил аффидевит, он положил его на стол и заглянул  в
записи в своей тетрадке. Он  казался  спокойным,  без  тени  напряжения.
Симпатичный парень, выглядевший моложе своих двадцати девяти.  Поскольку
он был дома, то был без галстука, просто в накрахмаленной белой рубашке.
Он  сказал,  что  ?Уайт  и  Блазевич?  не  идеальное  место  службы,  но
большинство из четырехсот юристов гордились им и,  вероятно,  ничего  не
знали о Маттисе. Фактически,  он  сомневался,  как  много  людей,  кроме
Вейкфилда, Вельмано и Эйнштейна, были вовлечены в этот заговор. Там  был
партнер  по  имени  Джеральд  Швабе,  достаточно  зловещий,  чтобы  быть
вовлеченным в эту организацию,  но  у  Моргана  не  было  доказательств.
(Дарби хорошо помнила его.) Была еще экс-секретарь,  которая  неожиданно
уволилась через несколько дней после убийства судей. Ее звали Мириам  Ла
Рю, она восемнадцать лет проработала в отделе нефти и газа. Она-то могла
что-нибудь знать. Живет в Фоялс-Черч. Другая секретарша, которую  он  не
назовет, сказала ему, что случайно услышала разговор между Вейкфилдом  и
Вельмано, когда они говорили о том, можно ли доверять ему, Моргану.  Она
слышала лишь отрывки беседы. Они стали иначе  относиться  к  нему  после
того, как на его  столе  была  найдена  та  записка.  Особенно  Швабе  и
Вейкфилд. Казалось, им хотелось прижать его к стене и угрозами вырвать у
него признание, кому он говорил об этой записке, но они не  могли  этого
сделать, так как не были уверены,  что  он  ее  видел.  К  тому  же  они
боялись, что вокруг этого поднимется шумиха. Но он видел записку, и  они
тоже были  почти  уверены  в  этом.  И  раз  уж  они  сговорились  убить
Розенберга и Дженсена, то он-то, черт возьми, был просто их сотрудником,
которого можно было тотчас заменить.
   Юрист Литски недоверчиво покачал головой. Оцепенение стало проходить,
и все слегка задвигались на своих местах.
   Морган ездил на работу на машине, и дважды за  ним  был  хвост.  Один
раз, во время ленча, он заметил человека, наблюдавшего  за  ним.  Морган
еще немного поговорил о семье, а затем  стал  говорить  бессвязно.  Было
очевидно, что больше ему особенно нечего сказать.
   Грей передал аффидевит и  записку  Фельдману,  который  прочел  их  и
передал Кротхэммеру, а тот - следующему.
   От прощальных слов Моргана у всех пошли мурашки по коже:
   "Я не знаю, кто увидит эту  пленку,  я  буду  уже  мертв,  а  потому,
полагаю, это не имеет  значения.  Надеюсь,  вы  используете  это,  чтобы
схватить Маттиса и его грязных  юристов.  Но  если  мою  запись  смотрят
сейчас эти паршивые сволочи, то катитесь вы все к дьяволу!"
   Грей  вынул  пленку.  Он  потер  руки  и  с  улыбкой   посмотрел   на
собравшихся.
   - Ну, джентльмены, достаточно вам доказательств, или требуется еще?
   -  А  ведь  я  знаю  этих  ребят,  -  сказал  Литски  с  нескрываемым
изумлением. - Год назад я играл с Вейкфилдом в теннис.
   Фельдман встал и прошелся по комнате.
   - Как вы нашли Моргана?
   - Это долгая история, - сказал Грей.
   - Тогда расскажи ее коротко.
   -  Мы  нашли  студента-юриста  в  Джорджтауне,  который  подрабатывал
клерком в фирме ?Уайт и Блазевич? прошлым летом. Он опознал  Моргана  по
фотографии.
   - А как достали фотографию? - спросил Литски.
   - Об этом не спрашивайте. К этой истории она не имеет отношения.
   - В таком случае напиши статью об этом.
   - Да, напиши, - добавил Эллиот Кохен.
   - Как вы узнали, что он мертв? - спросил Фельдман.
   - Вчера Дарби ездила  в  ?Уайт  и  Блазевич?.  Там  ей  сообщили  эту
новость.
   - А где была видеокассета и аффидевит?
   - В депозитном ящике в Первом Колумбийском банке. Жена  Моргана  дала
мне ключ сегодня в пять утра. Я  не  допустил  никакой  ошибки.  Дело  о
пеликанах полностью подтверждено беспристрастным источником.
   - Напиши  об  этом,  -  сказал  Эрни  Де  Басио.  -  Сделай  огромный
заголовок,  какого  еще  не  видывали  после  статьи  ?Никсон  уходит  в
отставку?.
   Фельдман остановился возле Смита  Кина.  Они  внимательно  посмотрели
друг другу в глаза.
   - Напиши об этом, - сказал Кин и повернулся к юристу. - Твое  мнение.
Вине?
   - Нет вопросов с юридической  стороны.  Но  я  бы  хотел  просмотреть
статью сразу после того, как она будет написана.
   - Сколько тебе нужно времени? - спросил редактор Грея.
   - Та часть, что касается деда, в общих чертах уже готова.  Я  закончу
ее в течение какого-нибудь часа. Плюс два часа на Моргана. Итого - три.
   Фельдман не улыбался с тех пор, как пожал руку  Дарби.  Он  прошел  в
другой конец комнаты и остановился, глядя в лицо Грею.
   - А что, если эта пленка - обман?
   - Обман? Мы здесь  говорим  о  мертвецах,  Джексон.  Я  видел  вдову,
настоящую, живую вдову. Эта газета дала  материал  о  его  убийстве.  Он
мертв. Даже в его фирме сказали, что он мертв.  И  вот  пленка,  где  он
говорит о  своей  смерти.  Я  знаю,  что  это  он.  Мы  разговаривали  с
нотариусом, который засвидетельствовал его подпись  на  аффидевите.  Она
опознала его. - Грей говорил все громче и громче, оглядывая  комнату.  -
Все, что он сказал, подтверждает дело о пеликанах. Все! Маттис, судебный
процесс, убийства. Наконец, у нас есть Дарби, автор письма. И чем больше
мертвых тел, тем упорнее они преследовали ее по всей стране.  Здесь  нет
проколов, Джексон, это настоящий материал.
   Наконец-то он улыбался!
   -  Это  не  просто  материал.  Напиши  его  к  двум   часам.   Сейчас
одиннадцать. Можешь остаться в  этой  комнате,  только  запри  дверь.  -
Фельдман опять начал прохаживаться. - Встретимся здесь  ровно  в  два  и
прочтем черновик. Ни слова больше.
   Мужчины встали и гуськом вышли из комнаты,  но  прежде  каждый  пожал
руку Дарби Шоу. Они не знали, поздравлять ли ее,  сказать  ли  ?спасибо?
или что-нибудь еще,  поэтому  просто  с  улыбкой  пожали  ей  руку.  Она
продолжала сидеть.
   Когда они остались одни. Грей присел рядом с ней  и  они  взялись  за
руки. Перед ними был чистый стол заседаний. Вокруг чинно стояли  стулья.
Стены были белые, и комната освещалась люминесцентными лампами и светом,
падавшим из двух узких окон.
   - Как ты? - спросил он.
   - Даже не знаю. Надеюсь, это конец пути. Мы победили.
   - Что-то не вижу радости.
   - У меня были в прошлом лучшие времена. Я рада за тебя.
   Он взглянул на нее.
   - Почему за меня?
   - Ты собрал все по кусочкам, и завтра будет нанесен удар.  И  знаешь,
то, что ты напишешь, заслуживает пулитцеровской премии.
   - Я не думал об этом.
   - Лгунишка!
   - Ну хорошо, может быть, один раз и думал. Но когда ты вчера вышла из
лифта и сказала, что Гарсиа мертв, я забыл о премиях.
   - Однако это несправедливо. Я сделала всю работу,  в  ход  пошли  мои
мозги, глаза и ноги, а вся слава досталась тебе.
   - Я был бы рад назвать твое имя. Я твой должник, как  автора  письма.
Мы поместим