службы всегда  доставалось
лучшее: богатые ковры, мягкие кожаные  кресла,  тяжелые  дубовые  столы,
великолепное освещение, надежные кондиционеры, куча хорошо  оплачиваемых
клерков  и  помощников.  Еще  подальше  находилось  здание  суда  штата,
представляющее собой настоящий улей, где  кипела  юридическая  жизнь,  и
тысячи адвокатов и юристов бродили по коридорам, отделанным  мрамором  и
кафелем, и выступали в  отличных  залах  заседаний.  Здание  было  более
старым, но очень красивым, с фресками на стенах и  статуями.  Гарри  мог
выбрать себе зал заседаний там, но он отказался. Опять  же  почти  рядом
находился Центр правосудия штата, имеющий  современные  залы  с  лампами
дневного  света,  хорошей  акустикой  и  мягкими  стульями.  Гарри   мог
перебраться в один из этих залов, но он снова отказался.
   Он остался здесь, в здании суда по делам несовершеннолетних, когда-то
переоборудованном из школы, расположенном далеко от центра, имеющем мало
места для парковки машин, недостаточное число уборщиц и такое количество
дел на одного судью, как, наверное, нигде в мире. Его суд был нежеланным
пасынком  юридической  системы.  Большинство  адвокатов  избегали   его.
Студенты юридических колледжей мечтали о роскошных офисах в  небоскребах
и богатых клиентах  с  толстыми  бумажниками.  Им  и  в  дурном  сне  не
приснилась  бы  возможность  пробивать  себе  путь   через   изобилующие
тараканами коридоры суда по делам несовершеннолетних.
   Гарри отверг четыре повышения по должности, все из них  в  суды,  где
зимой работало отопление. Ему предлагали эти должности,  потому  что  он
был умным негром, а он отказывался от них, потому что он  был  бедным  и
черным. Он получал шестьдесят тысяч в  год,  меньше  него  в  городе  не
зарабатывал никто из судей. На эти деньги он смог купить дом и содержать
жену и четверых детей-подростков. Но в детстве ему пришлось  поголодать,
и память о тех днях была  жива.  Он  всегда  считал  себя  нищим  черным
парнем.
   Это-то и было причиной того,  почему  когда-то  многообещающий  Гарри
Рузвельт застрял в обычном суде по делам несовершеннолетних.  Он  считал
свою работу самой важной в мире. По положению он имел полную юридическую
власть  над  малолетними  правонарушителями,  хулиганами,   сиротами   и
брошенными детьми. Он определял отцовство для незаконнорожденных детей и
заставлял их родителей помогать им и давать образование.  В  штате,  где
половина детей рождались вне брака, такие дела  отнимали  большую  часть
времени. Он  лишал  родителей  родительских  прав  и  помещал  детей,  с
которыми плохо обращались, в новые семьи. Работа у Гарри была трудной.
   Он весил где-то между тремястами и четырьмястами фунтов и каждый день
надевал черный костюм, белую хлопчатобумажную рубашку и галстук, который
Гарри завязывал сам и делал это скверно. Никто не знал, сколько у  Гарри
черных костюмов - один или пятьдесят. Он всегда  выглядел  одинаково.  В
суде он представлял собой внушительную фигуру,  особенно  когда  смотрел
поверх очков на паразитов-папаш, отказывающихся  помогать  своим  детям.
Такие  папаши,  как  белые,  так  и  черные,  смертельно  боялись  судью
Рузвельта. Он умудрялся изловить их и  засадить  в  тюрьму.  Он  находил
хозяев, у которых они работали, и делал удержания из  их  зарплаты.  Те,
кто позволял себе обидеть кого-нибудь из подопечных  Гарри,  или  "детей
Гарри", как их все называли, рисковал  оказаться  стоящим  перед  ним  в
наручниках между судебными приставами.
   Гарри Рузвельт был легендой Мемфиса.  Отцы  штата  нашли  возможность
дать ему в помощь еще двух судей, но Гарри по-прежнему работал с утра до
позднего вечера. Приходил он обычно раньше семи и сам варил  себе  кофе.
Начинал судебные разбирательства ровно в девять, и да поможет  Бог  тому
адвокату, который опаздывал в суд. За несколько лет он не одного из  них
сажал в тюрьму.
   В половине девятого его секретарша внесла целую кучу почты и сообщила
Гарри, что в приемной ожидает группа людей, жаждущих его видеть.
   - Что-нибудь еще? - спросил он, доедая яблоко.
   - Вы примете этих джентльменов?
   - Может быть. А кто они такие?
   - Один из них мистер Джордж Орд, наш прокурор.
   - Джордж был моим студентом в юридическом колледже.
   - Верно. Он так и сказал,  дважды.  Еще  там  помощник  прокурора  из
Нового Орлеана, некий мистер Томас Финк. И мистер К.О.Льюис, заместитель
директора ФБР. И парочка агентов ФБР.
   Гарри поднял голову от бумаг и задумался.
   - Выдающееся собрание. Что им надо?
   - Они не сказали.
   - Ладно, впусти их.
   Секретарь ушла, а еще через секунду  в  маленький  и  тесный  кабинет
вошли друг за другом и представились Орд, Финк, Льюис и  Мактьюн.  Когда
все расселись и  обменялись  любезностями,  Гарри  взглянул  на  часы  и
заявил:
   - Джентльмены, у меня на сегодня назначено семнадцать дел.  Чем  могу
вам помочь?
   Орд прокашлялся.
   - Судья, я уверен, вы читали газеты за последние  два  дня,  особенно
статьи на первых полосах про мальчика по имени Марк Свей.
   - Очень внимательно.
   - Присутствующий здесь мистер Финн ведет  дело  по  обвинению  одного
человека в убийстве сенатора Бойетта, и это дело назначено к слушанию  в
Новом Орлеане через несколько недель.
   - Знаю. Читал.
   - Мы практически уверены, что Марк Свей знает больше, чем говорит. Он
несколько раз обманывал полицейских  Мемфиса.  Мы  думаем,  он  довольно
долго разговаривал с Джеромом Клиффордом  перед  его  самоубийством.  Мы
знаем  точно,  что  он  побывал  в  машине.  Мы  пытались  поговорить  с
мальчиком, но он отказывается нам помочь. А теперь он нанял адвоката,  и
она нас к нему не пускает.
   - Реджи Лав часто бывает у меня в суде. Очень способный юрист. Иногда
слишком усиленно оберегает своих клиентов, но я не вижу  в  этом  ничего
плохого.
   - Да, сэр. Мальчик вызывает у нас сильные подозрения, мы  практически
уверены, что он утаивает важную информацию.
   - Например?
   - Например, где находится труп сенатора Бойетта.
   - Почему вы так думаете?
   - Это длинная история. Потребуется много времени, чтобы все  подробно
объяснить.
   Гарри повозился со своим галстуком и одарил Орда своей  патентованной
ухмылкой.
   - И вы хотите, чтобы я вызвал мальчика и расспросил его.
   - Что-то в этом роде. Мистер Финк принес с собой заявление, в котором
указывается, что ребенок может быть малолетним преступником.
   К последнему сообщению Гарри отнесся недоброжелательно. Его блестящий
лоб неожиданно сморщился.
   - Довольно серьезное предположение.  А  какое  преступление  совершил
этот ребенок?
   - Он препятствует свершению правосудия.
   - Статью закона подобрали?
   Финк уже открыл папку и, вскочив на ноги, протянул  судье  заявление.
Гарри взял бумагу и принялся медленно читать. В комнате  стояла  тишина.
К.О.Льюису не удалось еще вставить ни слова, и это его беспокоило -  как
никак он был вторым человеком в ФБР. А судье, похоже, наплевать на это.
   Гарри перевернул страницу и снова взглянул на часы.
   - Я слушаю, - сказал он, обращаясь к Финку.
   - Мы утверждаем, Ваша Честь, что путем  ложных  показаний  Марк  Свей
препятствовал расследованию дела.
   - Какого дела? Об убийстве или самоубийстве?
   Сразу в точку. Услышав вопрос, Финк понял,  что  с  Гарри  Рузвельтом
справиться будет нелегко. Они расследовали убийство, а не  самоубийство.
Против  самоубийства  не  существовало  закона,  равно  как   и   против
свидетелей самоубийства.
   -  Ваша  Честь,  самоубийство  непосредственно  связано  с  убийством
Бойетта, так что мы считаем, нужно, чтобы ребенок пошел нам навстречу.
   - А если мальчик ничего не знает?
   - Мы не можем быть уверены, пока не спросим его. На данном  этапе  он
препятствует расследованию, а, как вы знаете,  каждый  гражданин  обязан
помогать органам правосудия.
   -  Я  об   этом   осведомлен.   Но   мне   представляется   несколько
преждевременным объявлять ребенка  малолетним  преступником  без  всяких
доказательств.
   - Доказательства будут,  Ваша  Честь,  если  мы  вызовем  мальчика  в
качестве  свидетеля  на  закрытое  заседание  и  зададим  ему  кое-какие
вопросы. Вот все, что мы пытаемся сделать.
   Гарри бросил заявление на стопку бумаг, снял очки и пожевал дужку.
   Орд наклонился к нему и проникновенно сказал:
   - Послушайте, судья, если мы сможем  взять  мальчика  под  стражу,  а
затем быстренько устроим слушание,  вопрос  будет  решен.  Если  он  под
присягой покажет, что не знает ничего о Бойде Бойетте, тогда мы забираем
заявление, ребенок отправляется  домой,  и  все  заканчивается.  Обычное
дело. Никаких доказательств, никаких нарушений, никакого вреда. Но, если
он знает что-то относительно месторасположения, трупа,  мы  имеем  право
это знать и полагаем, что на слушании он нам все расскажет.
   - Есть два пути заставить его говорить, Ваша Честь, - вмешался  Финк.
- Мы можем подать  это  заявление  к  вам  в  суд  и  присутствовать  на
слушании. Или мы можем вызвать ребенка повесткой, и он предстанет  перед
Большим жюри Нового  Орлеана.  Сделать  все  здесь  было  бы  быстрее  и
надежнее, особенно для мальчика.
   - Я не хочу, чтобы ребенка вызывали повесткой в суд, - сурово  сказал
Гарри. - Понятно?
   Все быстро закивали, хотя хорошо звали, что федеральное Большое  жюри
может вызвать Марка Свея повесткой в любое  время,  вне  зависимости  от
отношения местного судьи. Для Гарри это  было  характерно  -  немедленно
прикрыть любого ребенка, насколько ему позволяли его полномочия.
   - Я лучше разберусь с ним у себя в суде, - проговорил  он,  обращаясь
по сути дела к самому себе.
   - Мы согласны, Ваша Честь, - сказал Финк. Все опять закивали.
   Гарри взял календарь. Как обычно, он содержал перечень  несчастий,  с
которыми ему за один день не справиться. Он внимательно изучил его.
   - Эти обвинения в препятствии правосудию весьма шаткие. Но я не  могу
помешать  вам  подать  заявление.  Предлагаю  заслушать  дело  в   самое
ближайшее время. Если мальчик ничего не знает, а я думаю, что так оно  и
есть, я хочу, чтобы с этим было покончено как можно быстрее.
   Это устраивало всех.
   - Давайте назначим слушание в обеденное время. Где сейчас ребенок?
   -  В  больнице,  -  ответил  Орд.  -  Его   братишка   пробудет   там
неопределенное количество времени. Мать все  время  проводит  в  палате.
Марк бродит по зданию. Прошлой ночью он оставался у своего адвоката.
   -  Похоже  на  Реджи,  -  заметил  Гарри  с  симпатией.  -  Не   вижу
необходимости брать его под стражу.
   Финку и Фолтриггу очень хотелось взять Марка под стражу. Надо,  чтобы
мальчишку взяли, сунули в полицейскую машину, поместили  в  какую-нибудь
камеру - короче, напугали бы так, чтобы он заговорил.
   - Ваша Честь, - наконец решился Орд,  -  позвольте  мне  сказать.  Мы
считаем, что надо взять его под стражу.
   - Да что вы? Я слушаю.
   Мактьюн подал судье Рузвельту глянцевую фотографию размером восемь на
десять. Наконец-то очередь дошла и до Льюиса.
   - Человека на  фотографии  зовут  Пол  Гронк,  он  бандит  из  Нового
Орлеана, близкий  помощник  Барри  Мальданно.  Он  в  Мемфисе  с  вечера
вторника. Сфотографировали  его,  когда  он  входил  в  аэропорт  Нового
Орлеана. Часом позже он был в Мемфисе, но, к сожалению, мы его упустили.
- Мактьюн предъявил две фотографии поменьше. - Парень в темных  очках  -
Мак Боно, осужденный убийца с большими связями в преступном мире  Нового
Орлеана. Человек в костюме - Гари Пирини, еще один  мафиозо,  работающий
на "семью" Салари. Боно и Пирини вчера прибыли в Мемфис. И  явно  не  на
шашлыки. - Он выдержал драматическую паузу. - Ребенку  грозит  серьезная
опасность, Ваша  Честь.  Семья  жила  в  трейлере  в  северном  Мемфисе,
местечко принадлежит некоему Такеру.
   - Я об этом местечке все знаю, - заметил Гарри и потер глаза.
   - Несколько часов назад трейлер сгорел дотла.  Весьма  подозрительный
пожар. Думаю, его  хотели  напугать.  Мальчишка  бродит,  где  хочет,  с
понедельника. Отца нет, мать не может  оставить  младшего  сынишку.  Все
очень печально, но и очень опасно.
   - Значит, вы за ним следите.
   - Да, сэр. Его адвокат попросила установить охрану  у  дверей  палаты
брата.
   - И она звонила мне, -  добавил  Орд.  -  Она  очень  беспокоится  за
безопасность ребенка и попросила об охране со стороны ФБР в больнице.
   - Мы согласились, - внес свою лепту Мактьюн. - По  меньшей  мере  два
агента постоянно находятся около палаты последние двое суток. Эти  парни
- убийцы, Ваша Честь, а приказы они получают от Мальданно.  А  мальчишка
бродит везде, не подозревая об опасности.
   Гарри   внимательно   слушал.   На   него    оказывалось    тщательно
подготовленное давление. По своей природе он относился к полиции и иже с
ними с подозрением, но это дело было необычным.
   - По нашим законам, разумеется, можно взять ребенка под стражу  после
подачи заявления, - сказал он, ни к кому не обращаясь. - А что  будет  с
ребенком, если слушание не даст результатов и если ребенок на самом деле
никакому правосудию не препятствует?
   - Мы об этом думали. Ваша Честь, - ответил Льюис, - и мы  никогда  не
позволим себе разгласить тайну слушания. Но у нас есть  способы  довести
до сведения этих бандитов, что ребенок ничего не знает.  Честно  говоря,
если он расколется и выяснится, что он ничего не слышал, парни Мальданно
потеряют к нему всякий интерес. Зачем им угрожать,  если  он  ничего  не
сможет сказать?
   - Разумно, - заметил Гарри. - Но что будет,  если  мальчик  расскажет
вам то, что вы хотите услышать? Он немедленно окажется на  мушке,  верно
ведь? Если эти ребята так опасны,  как  вы  утверждаете,  наш  маленький
приятель попадет в большую беду.
   -  Мы  на  всякий  случай  готовимся  предоставить   ему   защиту   в
соответствии с программой защиты  свидетелей.  Для  всех  -  Марка,  его
матери и брата.
   - Вы с адвокатом этот вопрос обсуждали?
   - Нет, сэр, - ответил Финк. - Последний раз, когда мы были у нее, она
отказалась с нами разговаривать. С ней несколько сложновато.
   - Покажите заявление.
   Финк выхватил его из папки и протянул Гарри. Тот аккуратно надел очки
и принялся изучать документ. Закончив, оно вернул его Финку.
   - Мне это не нравится, джентльмены. Тут есть запашок, который мне  не
по душе. Я вел миллион дел,  и  мне  не  попадалось  дела  по  обвинению
несовершеннолетнего в препятствии свершению правосудия. Мне как-то не по
себе.
   - Мы в отчаянии, Ваша Честь, - признался Льюис вполне искренне. - Нам
надо выяснить, что знает мальчик, и мы  опасаемся  за  его  жизнь.  Наши
карты на столе. Мы ничего не скрываем и уж,  черт  побери,  не  пытаемся
провести вас.
   - Очень надеюсь, что нет. -  Гарри  снова  взглянул  на  них.  Что-то
накарябал на клочке бумаги. Они следили за каждым его движением и ждали.
Он взглянул на часы.
   -  Я  подпишу  ордер.  Пусть  ребенка  отправят  прямо  в  крыло  для
несовершеннолетних и поместят в отдельную камеру.  Он  будет  до  смерти
напуган, так что обращайтесь с ним поаккуратнее.  Я  лично  позвоню  его
адвокату попозже.
   Они дружно поднялись и поблагодарили его. Судья показал им на  дверь,
и они поспешно удалились, обойдясь без прощальных слов и рукопожатий.
 
Глава 21 
 
   Раздался стук, и в темную комнату вошла Карен с корзинкой фруктов.  К
корзинке была приложена  карточка  с  пожеланиями  всего  наилучшего  от
прихожан баптистской церкви в Литтл-Крик. Яблоки, бананы и виноград были
завернуты в зеленый целлофан и выглядели очень  мило  рядом  с  довольно
большим  и  дорогим  букетом  красивых  цветов,  присланных  заботливыми
друзьями с завода "Арк-Лон".
   Занавески были опущены, телевизор выключен,  и,  когда  Карен  вышла,
притворив за собой дверь, никто из Свеев не  пошевелился.  Рикки  сменил
положение и теперь лежал головой на одеяле, а ногами на подушке.  Он  не
спал, но весь последний  час  смотрел  пустыми  глазами  в  потолок,  не
двигаясь и не говоря ни слова. Это было  нечто  новое.  Марк  и  Дайанна
сидели рядом на раскладушке, подобрав под  себя  ноги,  и  шептались  по
поводу таких вещей, как одежда, игрушки и посуда. У них  была  страховка
от пожара, но Дайанна не знала, как много она получит.
   Говорили они тихо. Пройдет еще много дней или даже недель, прежде чем
Рикки можно будет узнать о пожаре.
   В какой-то момент, приблизительно  через  час  после  ухода  Реджи  и
Клинта, когда прошел первый шок,  Марк  принялся  размышлять.  В  темной
комнате, где больше нечего было делать, думалось  легко.  Телевизор  они
включали только тогда, когда этого хотел Рикки. Если им казалось, что он
спит, они опускали занавески на окнах. Дверь была постоянно закрыта.
   Марк сидел  на  стуле  около  телевизора  и  ел  засохшее  шоколадное
печенье, когда ему внезапно пришло в голову,  что  пожар  вовсе  не  был
случайностью. Еще до пожара человек с ножом каким-то  образом  проник  в
трейлер и взял портрет. Он собирался помахать ножом  и  портретом  перед
носом Марка Свея и навсегда заставить его замолчать. И ему это  удалось.
Что, если пожар является еще одним напоминанием  от  человека  с  ножом?
Трейлеры горят легко. А в четыре утра никого на улице нет. Он  это  знал
по собственному опыту.
   От этой мысли у  него  как  бы  комок  застрял  в  горле,  а  во  рту
пересохло. Дайанна ничего не заметила. Она пила кофе и гладила Рикки.
   Марк какое-то время переваривал эту  мысль,  потом  пошел  к  столику
сестры, где Карен показала ему утреннюю газету.
   Догадка была такой страшной, что она прямо обожгла ему мозг. Но после
двухчасовых размышлений он пришел к окончательному выводу, что  это  был
поджог.
   - За что мы получим страховку? - спросил он.
   - Надо позвонить агенту. Если я правильно помню, у нас два  страховых
полиса. Один на трейлер, его оплатил  мистер  Такер,  и  по  второму  мы
заплатили за  содержимое  трейлера.  Взносы  за  страховку  должны  были
входить в квартирную плату. Мне кажется, дело обстоит таким образом.
   Ее слова сильно обеспокоили Марка.  У  него  в  памяти  запечатлелись
воспоминания о разводе, когда мать была не в состоянии дать  сколь  либо
вразумительные показания относительно финансовых дел семьи.  Она  просто
ничего не знала. Его бывший папаша  платил  по  счетам,  держал  у  себя
чековую книжку и заботился о  налогах.  За  последние  два  года  дважды
отключали телефон, потому что Дайанна забывала оплатить счета.  Или  так
она говорила, во всяком случае. Он же подозревал, что в обоих случаях  у
нее просто не было денег.
   - Но за что точно мы получим страховку?
   - За мебель, одежду, кухонные принадлежности.  Так  я  думаю.  Обычно
страховка включает такие вещи.
   Раздался стук в дверь, но дверь не  открылась.  Они  подождали.  Стук
повторился. Марк приоткрыл дверь и увидел две незнакомые физиономии.
   - В чем дело? - спросил он, чувствуя, что пришла беда. Ни сестры,  ни
охранники так далеко никого не пускали. Он открыл дверь пошире.
   - Нам нужна Дайанна Свей, - сказал тот, что стоял поближе. Голос  был
довольно громким, и Дайанна пошла к двери.
   - Кто вы? - спросил Марк, выходя в коридор. Справа рядком стояли  два
охранника,  а  слева  -  три  медсестры.  У  всех  были  застывшие  лица
свидетелей чего-то ужасного. Марк встретился глазами с Карен и сразу  же
понял, что происходит нечто страшное.
   - Детектив Нассар из полиции Мемфиса. А это - детектив Кликмен.
   На Нассаре был костюм и галстук, а на Кликмене  -  черный  спортивный
костюм и сверкающие новые кроссовки. Оба были молоды, где-то немного  за
тридцать. Марк тут же вспомнил фильм "Старски и Хатч",  виденный  им  по
телевизору. Дайанна открыла дверь и остановилась рядом с сыном.
   - Вы Дайанна Свей? - спросил Нассар.
   - Да, - быстро ответила она. Нассар вытащил из кармана бумаги и через
голову Марка протянул их его матери.
   - Это из суда по  делам  несовершеннолетних,  миссис