ите сестер на дежурном пункте, и они дадут вам что-нибудь
посильнее.
   Сестра ушла, а Гринуэй встал и пощупал лоб Рикки.
   - Итак, до утра. Поспите немного. - Он в  первый  раз  за  все  время
улыбнулся и закрыл за собой дверь.
   Они остались одни, маленькая семья Свей или, вернее, то, что  от  нее
осталось. Марк подошел к матери и прислонился к ее плечу.  Оба  смотрели
на светлую головку на большой подушке на расстоянии  вытянутой  руки  от
них.
   Дайанна похлопала его по руке.
   - Все обойдется, Марк. Мы были в переделках и похуже.  -  Она  обняла
его, и он закрыл глаза.
   - Прости, мам. - Он почувствовал, что сейчас заплачет.  -  Мне  очень
жаль, что все так вышло. - Она еще крепче прижала его к  себе.  Он  тихо
плакал, спрятав лицо в ее блузке.
   Она осторожно легла, все еще держа Марка в объятиях, и они свернулись
вместе на дешевом поролоновом матрасе под окном. Кровать Рикки  была  на
два фута выше. В  палате  царил  полумрак.  Марк  перестал  плакать.  Он
вообще-то не очень умел это делать.
   Лекарство начинало действовать, да она и так  была  без  сил.  Девять
часов упаковывать лампы в картонные коробки, а потом  пять  часов  всего
этого ужаса, и теперь снотворное. Она уже почти погрузилась в сон.
   - Тебя уволят, мам? - спросил Марк. Он беспокоился о том, на что  они
будут жить, не меньше, чем она.
   - Не знаю. Подумаем об этом завтра.
   - Нам надо поговорить, мам.
   - Я знаю. Но лучше завтра.
   - А почему не сейчас?
   - Я очень устала и спать хочу, Марк. - Она разжала  объятия,  дыхание
стало глубоким, глаза слипались. - Обещаю тебе, мы  обо  всем  поговорим
прямо с утра. Тебе ведь надо мне кое-что объяснить, верно? Теперь  пойди
почисти зубы, и давай постараемся заснуть.
   Неожиданно и  Марк  почувствовал,  что  устал.  Из  дешевого  матраса
выступала жесткая металлическая перекладина, и он отодвинулся поближе  к
стене и натянул на себя единственную простыню.  Мать  погладила  его  по
руке. Он уставился на стену в шести дюймах от своего носа и  решил,  что
ему не удастся заснуть и за неделю.
   Мать дышала ровно и не шевелилась. Он вспомнил Роми. Где  он  сейчас?
Где теперь его жирное тело с лысой головой? Ему припомнилось,  как  Роми
потел и как пот катился с его сверкающей лысины, капая и с бровей, и  за
воротник. Даже уши были мокрые.  Кому  достанется  его  машина?  Кто  ее
вычистит и смоет кровь? А кто получит пистолет? Тут только Марк осознал,
что в ушах у него больше не звенит  от  выстрела  в  машине.  Интересно,
Харди еще в гостиной и пытается поспать? Вернутся ли завтра полицейские,
чтобы снова задавать вопросы? Сколько они их зададут, тысячу?
   Он смотрел в стену, и спать ему совершенно расхотелось. Сквозь жалюзи
виднелись уличные огни. Наверное, лекарство  подействовало,  потому  что
мама дышала медленно и глубоко. Рикки лежал неподвижно. Марк смотрел  на
слабый свет над столом и вспоминал Харди и  других  полицейских.  Может,
они за ним следят? За ним будет установлена слежка, совсем как  в  кино?
Ну конечно же нет.
   Так он лежал минут двадцать, потом ему  надоело.  Пора  на  разведку.
Однажды, когда он был в первом  классе,  отец  пришел  домой  поздно,  в
стельку пьяный, и устроил скандал. Они  подрались,  трейлер  шатался,  и
Марк открыл окошко в своей комнате и спрыгнул на землю. Он долго  бродил
вокруг, потом пошел в лес. Ночь была жаркой, душной, небо - звездным,  и
он посидел немного на холме над стоянкой. Молился,  чтобы  с  его  мамой
ничего не случилось. Он просил Бога послать ему семью, в  которой  можно
спокойно, без страха спать и где никто бы не обижал друг друга. Почему у
них все шиворот-навыворот? Тогда на холме он провел два часа.  Когда  он
вернулся, в доме было тихо. С тех пор и начались  его  ночные  прогулки,
доставлявшие так много удовольствия.
   Марк был мальчиком думающим и  беспокойным,  и  когда  он  просыпался
ночью или вовсе не мог уснуть, то отправлялся в тайные  путешествия.  Он
крался, как воришка, в тени трейлеров.  И  многое  узнавал.  Видел,  как
вылезали из окон любовники. Становился свидетелем мелких преступлений  и
краж, но никогда и никому ничего не говорил. Он  полюбил  в  ясные  ночи
сидеть на холме над стоянкой и курить. Уже давно  Марк  не  боялся,  что
мать его накроет. Слишком тяжело она работала и слишком крепко спала.
   Его не пугали незнакомые места. Он прикрыл мать простыней, сделал  то
же самое с Рикки и тихо притворил за собой дверь. В холле было  темно  и
тихо. Красотка Карен, сидя за небольшим столиком, заполняла журнал.  Она
одарила Марка чудесной улыбкой и прекратила писать. Он сказал, что хочет
сходить в кафетерий и выпить апельсинового сока и что  знает,  как  туда
добраться.  Вернется  через  минуту.  Карен   улыбнулась   ему,   и   он
почувствовал, что влюблен.
   Харди уже не было. В гостиной никого, только телевизор  работал.  Шли
"Герои Погана". В пустом лифте он спустился в подвал.
   В кафетерии тоже почти никого не было.  Мужчина  с  обеими  ногами  в
гипсе напряженно застыл в инвалидной коляске около одного  из  столиков.
Гипс был  чистым  и  блестящим.  Одна  рука  была  на  перевязи.  Голова
забинтована, и создавалось впечатление, что  человек  обрит  наголо.  Он
явно чувствовал себя ужасно скверно.
   Марк заплатил за стакан сока и уселся за столик рядом с  человеком  в
гипсе. Тот поморщился от боли и оттолкнул от себя тарелку с супом. Потом
принялся тянуть сок через соломинку и только тут заметил Марка.
   - Как дела? - спросил Марк, улыбнувшись. Он легко сходился с  людьми,
а этого человека ему было очень жалко.
   Тот взглянул на него и отвернулся. Он снова  поморщился  и  попытался
устроиться поудобнее. Марк старался не смотреть на него.
   Внезапно появился мужчина в белой рубашке с галстуком. Он нес поднос,
на котором стояли кофе и еда, и устроился за соседним столиком, напротив
человека в гипсе. На Марка он не обратил внимания.
   - Здорово досталось, - сказал он, широко улыбаясь. - Что случилось?
   -  Дорожное  происшествие,  -  ответил  пострадавший,   страдальчески
морщась. - Столкновение с грузовиком фирмы  "Эксон".  Придурок  ехал  на
красный свет.
   Улыбка стала еще шире, кофе и еда позабыты.
   - Когда это произошло?
   - Три дня назад.
   - Вы сказали, грузовик  фирмы  "Эксон"?  -  Человек  встал  и  быстро
перешел  за  столик  пострадавшего,  одновременно  доставая  что-то   из
кармана. Он взял стул и неожиданно оказался всего в паре дюймов от ног в
гипсе.
   - Да, - устало подтвердила жертва автокатастрофы.
   - Меня зовут Джилл Тил. - Человек  подал  ему  белую  карточку.  -  Я
адвокат, специализирующийся на автокатастрофах, особенно тех, в  которых
виноваты большегрузные машины. - Тил проговорил все  это  очень  быстро,
как будто подцепил крупную рыбу и должен  действовать  без  промедления,
иначе  она  уйдет.  -  Это  мой  конек.  Дела  с  большими  грузовиками.
Восемнадцатиколесные. Самосвалы. Цистерны. Вы только скажите, я тут  как
тут. - Он протянул руку через стол. - Я - Джилл Тил.
   Пострадавшему повезло, что его правая рука осталась целой, так что он
без особого, правда, энтузиазма протянул ее через стол этому дельцу,  не
теряющему ни минуты.
   - Джо Фэррис.
   Джилл энергично потряс руку и подготовился к решительному броску.
   - Что тут у вас -  обе  ноги  сломаны,  сотрясение  мозга,  несколько
открытых ран?
   - И сломанная ключица.
   - Великолепно. Значит, речь идет о  полной  потере  трудоспособности.
Чем вы занимаетесь?  -  спросил  Джилл,  задумчиво  потирая  подбородок.
Карточка лежала на столе, Джо ее не трогал. На  Марка  оба  не  обращали
внимания.
   - Крановщик.
   - Член профсоюза?
   - Да.
   - Так! И грузовик ехал на красный свет. Сомнений в том, кто  виноват,
нет?
   Джо нахмурился и снова задвигался, и даже Марку было  ясно,  что  ему
уже  надоел  Джилл  со  своей  навязчивостью.  Он  отрицательно  покачал
головой.
   Джилл сделал торопливые пометки на бумажной салфетке, улыбнулся Джо и
возвестил:
   - Я берусь добиться для вас шестисот  тысяч  долларов.  Себе  я  беру
треть, так что вам достанется четыреста тысяч.  Как  минимум.  Четыреста
тысяч, разумеется, без налогов. Мы завтра же возбудим дело.
   По выражению лица Джо было видно, что он все это уже проходил.  Джилл
замер, гордый собой, уверенный, с полуоткрытым ртом.
   - Я говорил с другими адвокатами, - заявил Джо.
   - Я добьюсь для вас большего, чем кто-то другой. Я  этим  зарабатываю
себе на жизнь - делами, связанными с грузовиками. Я и  раньше  привлекал
"Эксон" к ответственности, знаю там всех юристов и служащих лично, в они
меня ужасно боятся, потому что я  сразу  беру  их  за  горло.  Джо,  это
настоящая война, а лучше меня в городе никого нет. Я умею  играть  в  их
грязные игры. Только что провел дело с грузовиком почти на  полмиллиона.
Как только мой  клиент  меня  нанял,  они  швырнули  ему  деньги.  Я  не
хвастаюсь, Джо, я действительно лучший в городе для таких дел.
   - Утром мне позвонил адвокат и сказал, что может  получить  для  меня
миллион.
   - Он врет. Как его звали? Макфей? Снодграсс? Я их всех знаю.  Они  от
меня все время получают пинки, да и вообще я сказал, что шестьсот  тысяч
- это минимум. Может быть, и гораздо  больше.  Черт,  Джо,  да  если  мы
доведем это  дело  до  суда,  кто  знает,  сколько  жюри  присяжных  нам
присудит! Я каждый день в суде, и всем даю сто  очков  вперед.  Шестьсот
тысяч - минимум. Вы уже наняли кого-нибудь? Подписали контракт?
   Джо отрицательно покачал головой.
   - Нет еще.
   - Дивно. Слушайте, Джо, у вас ведь жена и дети, так?
   - Бывшая жена и трое детей.
   - Значит, вы платите на детей, правильно? Сколько?
   - Пять сотен в месяц.
   - Немного. И потом счета. Вот что мы сделаем. Я вам  буду  давать  по
тысяче в месяц в счет вашей будущей компенсации.  Если  дело  протянется
три месяца, я удержу три тысячи. Если оно займет два года,  а  этого  не
произойдет, тогда я  вычту  двадцать  четыре  тысячи.  Или  сколько  там
выйдет. Вы меня понимаете, Джо? Сейчас и наличными.
   Джо снова шевельнулся и посмотрел на стол.
   - Тот другой адвокат, что вчера ко мне приходил, сказал, что даст мне
две тысячи сейчас и потом по две тысячи в месяц.
   - Кто это был? Скотт и Мосс? Роб Ламоук? Я знаю этих парней, сплошной
мусор. Дорогу к залу суда, и ту  не  найдут.  Им  нельзя  доверять.  Они
некомпетентны. Но я согласен  -  две  тысячи  сейчас  и  по  две  тысячи
ежемесячно.
   - А еще один адвокат из большой фирмы предложил десять тысяч  авансом
и неограниченный кредит.
   Это прикончило Джилла, и прошло не меньше десяти секунд,  прежде  чем
он заговорил.
   - Слушайте меня, Джо. Дело ведь не в величине аванса, поняли? Дело  в
том, сколько мне удастся получить для вас с "Эксон". И никто,  повторяю,
никто, не сумеет получить больше меня. Никто. Слушайте, я дам вам сейчас
пять тысяч и разрешу брать с моего счета столько,  сколько  потребуется,
для уплаты по счетам. Договорились?
   - Я подумаю.
   - Нельзя терять время. Надо шевелиться. Улики могут  исчезнуть.  Люди
начинают забывать. Большие фирмы работают крайне медленно.
   - Я же сказал, что подумаю.
   - Могу я позвонить вам завтра?
   - Нет.
   - Почему нет?
   - Черт побери! Мне эти проклятые адвокаты спать не дают, все  звонят.
Я и поесть не могу, чтобы кто-то не  влез.  В  этой  дерьмовой  больнице
больше адвокатов, чем врачей!
   На Джилла эти эмоции впечатления не произвели.
   - Тут  кругом  полно  акул,  Джо.  Куча  поганых  адвокатов,  которые
проиграют вам дело. Печально, но факт. В нашей профессии народу перебор,
так что адвокаты повсюду стараются найти себе  дело.  Но  не  ошибитесь,
Джо, справьтесь обо мне.  Посмотрите  в  специальном  журнале.  Там  мое
объявление на целую полосу в три краски,  Джо.  Поспрашивайте  о  Джилле
Тиле, и вы узнаете, чего он стоит.
   Джилл вытащил еще карточку и подал ее Джо. Попрощался и ушел,  так  и
не притронувшись к еде на подносе.
   Джо страдал. Он схватился здоровой рукой за колесо и медленно покатил
прочь. Марк хотел было предложить помощь, потом  решил  не  вмешиваться.
Обе карточки Джилла остались на столе. Мальчик допил сок и взял одну  из
карточек.
 
*** 
 
   Марк сказал красотке Карен, что  не  может  спать  и  будет  смотреть
телевизор, так что, если он кому нужен, его можно найти там. Он полистал
телефонный справочник, наблюдая повтор передачи  "Привет!"  и  потягивая
"Спрайт" из очередной банки. Харди, да благословит его Бог, отвалил  ему
после ужина восемь четвертаков.
   Карен пришла с одеялом и накрыла ему ноги. Она похлопала его по  руке
своими длинными тонкими пальцами и отплыла прочь. Марк следил за  каждым
ее шагом.
   Действительно, мистеру Джиллу Тилу была посвящена  целая  страница  в
адвокатском разделе желтой прессы Мемфиса. Как, впрочем,  и  еще  дюжине
других адвокатов. Там была  напечатана  его  удачная  фотография:  Джилл
стоит перед зданием суда, пиджак снят, рукава рубашки закатаны.  Подпись
под фото: "Я БОРЮСЬ ЗА  ВАШИ  ПРАВА!"  Сверху  крупным  красным  шрифтом
вопрос: "ВЫ ПОСТРАДАЛИ В КАТАСТРОФЕ?" И снизу, зелеными  буквами:  "ЕСЛИ
ТАК, ЗВОНИТЕ ДЖИЛЛУ ТИЛУ - ОН ТО, ЧТО  НАДО!"  Еще  ниже,  синим,  Джилл
перечислял дела, которые он когда-либо вел. Таковых были сотни. Травяные
косилки,  электрошок,  дети-уроды,  автокатастрофы,   взрывы   бойлеров.
Небольшая карта в углу страницы указывала,  где  весь  мир  может  найти
Джилла Тила, - здесь, через улицу, напротив здания суда.
   Марк услышал знакомый голос  и  увидел  на  телеэкране  Джилла  Тила,
стоящего у входа в  приемное  отделение  и  повествующего  о  несчастных
потерпевших и жуликоватых страховых компаниях. На заднем плане мелькали.
красные огни, бегали санитары. Но у Джилла все схвачено, и  он  займется
вашим делом без всякого аванса. Никакого гонорара, если он не выиграет.
   Тесен мир! Только что он видел его  лично  и  подобрал  одну  из  его
визитных карточек, рассматривал его фотографию в журнале,  а  теперь  он
обращается к Марку с экрана телевизора.
   Марк закрыл телефонную  книгу  и  положил  ее  на  заваленный  всякой
ерундой стол. Подтянул повыше одеяло и решил поспать.
   Может, завтра он позвонит Джиллу Тилу.
 
Глава 7 
 
   Фолтригг обожал, когда его сопровождали. Особый восторг он  испытывал
в те минуты, когда торжественно проходил через  холл  или  спускался  по
ступенькам здания суда сквозь толпу журналистов с жужжащими камерами,  а
впереди, раздвигая всех, бежал Уолли Бокс, на манер быка на  корриде,  и
сбоку Томас Финк или какой другой помощник, отмахивающийся от  идиотских
вопросов. Прокурор провел много приятных часов, просматривая видеозаписи
подобных  выходов.  Момент  он  всегда   выбирал   самый   удачный.   Он
усовершенствовал свою походку, научился поднимать вверх руки, терпеливым
жестом показывая, что он, как человек государственной  важности,  и  рад
был бы ответить на вопросы, да времени нет. Впоследствии  Уолли  соберет
репортеров на тщательно отрепетированную пресс-конференцию,  на  которую
прибудет сам Рой, с трудом  оторвавшийся  от  своей  тяжелой  работы,  и
проведет какое-то время  во  вспышках  блицев.  Небольшая  библиотека  в
прокурорских   апартаментах    была    превращена    в    комнату    для
пресс-конференций, оборудованную  и  прожекторами,  и  звукоусилительной
системой. В запертом на ключ шкафу Рой хранил косметику.
   Когда он входил в начале первого ночи в федеральное здание на главной
улице Мемфиса, он был при эскорте в лице  Уолли,  Финка  и  агентов  ФБР
Труманна и Шерффа, вот  только  не  было  толпы  репортеров.  По  правде
сказать, никто вообще его не ждал,  за  исключением  Джейсона  Мактьюна,
который сидел в офисе ФБР вместе с двумя другими  агентами  и  потягивал
остывший кофе. Так что никаких торжественных встреч.
   Быстро представившись, все набились в тесный офис Мактьюна.  Фолтригг
уселся  на  единственное  свободное  место.  Мактьюн   был   агентом   с
двадцатилетним стажем, которого перевели в Мемфис против воли и  который
считал дни и месяцы, оставшиеся до отъезда на северо-западное  побережье
Тихого океана. Он устал и был раздражен из-за того, что шел  уже  первый
час ночи. О Фолтригге он слышал, но встречаться  им  не  доводилось.  По
слухам, тот был напыщенным ослом.
   Агент, которого не представили и не назвали,  закрыл  дверь.  Мактьюн
уселся в свое кресло за  письменным  столом.  Изложил  основные  данные:
обнаружение машины, ее содержимое, пистолет, рана, время  смерти  и  так
далее.
   - Мальчишку зовут Марк Свей. Он сказал полицейским, что они с  братом
наткнулись на тело и позвонили  в  полицию.  Они  живут  неподалеку,  на
трейлерной стоянке. Младший мальчик в посттравматическом шоке и сейчас в
больнице. Марк и его мать, Дайанна Свей, разведена, тоже  там  же.  Отец
живет здесь, в городе, и привлекался по всяким мелким  делам.  Пьянство,
драки и так далее. Потенциальный преступник. Так или иначе, но мальчишка
врет.
   - Я не смог  прочесть  записку,  -  прервал  Фолтригг,  умиравший  от
желания что-нибудь сказать. - Факс никудышный. - Сказано это было  таким
тоном, как будто плохой факс, получении им, Роем  Фолтриггом  в  машине,
подтверждал несоответствие Мактьюна и всего мемфисского  ФБР  занимаемым
должностям.
   Мактьюн взглянул на Ларри Труманна и Скиппера Шерффа,  прислонившихся
к стене, и продолжил:
   - Я немного погодя об этом  скажу.  Мы  знаем,  что  мальчишка  врет,
потому что он говорит, что появился там уже  после  того,  как  Клиффорд
застрелился. Очень сомнительно. Его отпечатки пальцев - по всей  машине,
внутри и снаружи. На приборной доске, дверце, бутылке виски, пистолете -
всюду. Мы добыли его отпечатки пару часов назад, и наши  люди  тщательно
поработали над машиной. Они закончат завтра, но  уже  сейчас  совершенно
очевидно, что мальчик был внутри. Что он там делал - другой  вопрос.  Мы
также нашли его отпечатки у задних фар как раз над выхлопной  трубой.  А
под деревом недалеко от машины обнаружены три свежих сигаретных  окурка.
Мы подумали: дети есть дети, стащили сигареты  у  матери  и  отправились
покурить.  Они  занимались  своим  делом,  когда   неожиданно   появился
Клиффорд.  Они  спрятались  и  стали  за  ним  наблюдать.   Там   густая
растительность, так что это нетрудно. Может, они подползли  к  машине  и
сияли шланг. Тут мы не совсем уверены, а ребятишки не  говорят.  Младший
вообще пока не может говорить, а Марк совершенно очевидно врет. Так  или
иначе, шланг не сработал. Мы пытаемся снять с него отпечатки пальцев, но
это дело тяжелое. Может, ничего и  не  получится.  Утром  у  меня  будут
фотографии,  показывающие  расположение  шланга  на   момент   появления
полиции.
   Мактьюн выудил желтый  блокнот  из  хаоса  на  своем  столе.  Сказал,
обращаясь к блокноту, а не к Фолтриггу:
   - Клиффорд выстрелил по меньшей мере один  раз  внутри  машины.  Пуля
прошла практически точно через центр бокового стекла, которое  треснуло,
но  не  высыпалось.  Час  назад  закончилось  вскрытие,  и  в  Клиффорде
обнаружено  большое  количество  далмейна,  кодеина  и  перкодана.  Плюс
высокое  содержание  алкоголя  в  крови.  Иными  словами,  как   заявили
патологоанатомы, он был пьян как свинья. Я хочу сказать,  он  не  только
достаточно свихнулся для того, чтобы застрелиться, он еще был пьян и под
кайфом, так что тут трудно  что-либо  определить  точно.  Он  был  не  в
состоянии действовать рационально.
   - Понятно, - нетерпеливо  кивнул  Рой.  Уолли  Бокс  застыл  за  ним,
подобно хорошо выдрессированному терьеру.
   Мактьюн не обратил на эти слова никакого внимания.
   - Пистолет дешевенький, 38-го калибра, куплен без разрешения в  лавке
старьевщика здесь, в Мемфисе. Мы допрашивали хозяина,  но  он  отказался
говорить без адвоката, так что мы допросим его завтра утром, вернее, уже
сегодня утром. Из квитанции ясно, что он  заправлялся  в  Вейд