Свей.  Повестка
явиться в суд сегодня в полдень.
   Держа бумаги в трясущихся руках, Дайанна пыталась разобраться, что  к
чему.
   - Могу я взглянуть на ваши бляхи? - спросил Марк  довольно  спокойно,
если учесть создавшиеся обстоятельства.  Оба  выхватили  свои  значки  и
сунули их в нос Марку. Он тщательно изучил их и ухмыльнулся Нассару.
   - Славные кроссовки, - заметил он, обращаясь к Кликмену.
   - Миссис Свей, - Нассар выдавил улыбку. - В повестке указано, что нам
следует немедленно взять Марка Свея под стражу.
   Две или три секунды все тяжело молчали, пока до них не дошло значение
слова "стража".
   - Что? - закричала Дайанна,  уронив  бумаги.  Эхо  разнесло  звук  ее
голоса по коридору. В нем было больше ярости, чем страха.
   - Там все указано на первой  страничке,  -  сказал  Нассар,  поднимая
бумаги. - Приказ судьи.
   - Вы что! - снова крикнула она, и это прозвучало, как удар хлыста.  -
Я не позволю вам забрать моего сына! - Лицо  Дайанны  покраснело,  и  ее
тело, все сто  пятнадцать  фунтов,  было  натянуто,  как  струна.  Мило,
подумал Марк. Еще раз придется проехаться  в  патрульной  машине.  Когда
мать снова закричала:
   - Сукин сын! - он попытался ее утихомирить.
   - Мам, не кричи. Рикки услышит.
   - Через мой труп!  -  заорала  она  прямо  в  лицо  Нассару.  Кликмен
отступил, как бы предоставляя возможность  Нассару  разбираться  с  этой
сумасшедшей женщиной.
   Но Нассар был профессионалом. Арестовывал, наверное, уже тысячу раз.
   - Послушайте, миссис Свей, я вас прекрасно понимаю. Но у меня приказ.
   - Какой приказ?
   - Мам, пожалуйста, не кричи так, - умолял Марк.
   - Приказ судьи Гарри Рузвельта,  подписанный  около  часа  назад.  Мы
просто выполняем свою работу, миссис Свей. С Марком ничего не  случится.
Мы о нем позаботимся.
   - Что он сделал? Скажите мне, что он сделал? - Дайанна повернулась  к
сестрам. - Кто-нибудь может мне  помочь?  -  взмолилась  она.  -  Карен,
сделайте что-нибудь, прошу вас. Позвоните  доктору  Гринуэю.  Не  стойте
так.
   Но ни Карей, ни другие сестры не  пошевелились.  Полицейские  их  уже
предупредили.
   Нассар все еще пытался улыбаться.
   - Если вы прочтете эти бумаги, миссис Свей, вы увидите, что в суд  по
делам несовершеннолетних было подано заявление, где говорится, что  Марк
является малолетним преступником, поскольку отказывается сотрудничать  с
полицией и ФБР. И судья Рузвельт назначил слушание на двенадцать  часов.
Вот и все.
   - Все?!  Ах  ты  засранец!  Появляешься  здесь  со  своими  паршивыми
бумагами, забираешь моего сына и заявляешь: "Вот и все!"
   - Не так громко, мам, - попросил Марк. Он  не  слышал  от  нее  таких
выражений со времени развода.
   Нассар прекратил улыбаться и дернул себя  за  ус.  Кликмен  почему-то
смотрел на Марка так, как будто видел  перед  собой  маньяка-убийцу,  за
которым  они  гонялись  годами.  Последовала  длинная   пауза.   Дайанна
продолжала держать Марка за плечи обеими руками.
   - Я вам его не отдам!
   Наконец Кликмен впервые открыл рот:
   - Послушайте, миссис Свей, у нас нет выбора. Мы должны забрать вашего
сына.
   - Идите к черту! -  огрызнулась  она.  -  Вам  прежде  придется  меня
связать.
   Кликмен был довольно неотесанным  чурбаном,  и  на  долю  секунды  он
расправил плечи, как бы собираясь принять ее вызов. Затем он расслабился
и улыбнулся.
   - Да ладно, мам, я отправлюсь с ними. Позвони Реджи  и  скажи,  чтобы
пришла ко мне в тюрьму. Скорее всего она еще до  обеда  подаст  на  этих
козлов в суд, а к завтрашнему дню добьется их увольнения.
   Полицейские переглянулись с ухмылкой. Забавный мальчишка. Тут  Нассар
совершил серьезную ошибку, потянувшись к  руке  Марка.  Дайанна  сделала
бросок не хуже кобры. Раз! Она съездила его по левой щеке и закричала:
   - Не смей его трогать! Не смей его трогать!
   Нассар схватился за щеку, а Кликмен машинально ухватил  ее  за  руку.
Она хотела ударить еще раз, но неожиданно развернулась, зацепилась ногой
за ноги Марка, и они вместе грохнулись на пол.
   - Ах ты сукин сын! - продолжала она кричать. - Не смей его трогать!
   Нассар наклонился, и Дайанна лягнула его в бедро. Но,  поскольку  она
была босиком, большого вреда это не нанесло. Марк пытался  подняться  на
ноги, а Дайанна крутилась и лягалась, не переставая кричать:
   - Не смей его трогать!
   Сестры,  а  за  ними  охранники,  бросились  к  Дайанне,  помогая  ей
подняться на ноги.
   Марка из свалки вытащил Кликмен. Дайанну держали два  охранника.  Она
рыдала и пыталась вырваться. Сестры уговаривали ее успокоиться.
   Открылась дверь, и появился Рикки  с  плюшевым  зайцем  в  руках.  Он
уставился на Марка, которого Кликмен держал за  запястья,  посмотрел  на
мать, которую держали охранники. Все замерли и не сводили глаз с  Рикки.
Лицо его побелело, как полотно. Волосы торчали в разные стороны. Рот был
открыт, но он не издавал ни звука.
   Затем послышался низкий монотонный стон, который только  Марк  слышал
раньше. Дайанна вырвалась и схватила его на руки. Вместе с сестрами  они
прошли в комнату и уложили его в постель. Они гладили  его  по  рукам  и
ногам, но он продолжал стонать. Затем большой палец отправился в рот,  и
он закрыл глаза. Дайанна легла рядом с ним и принялась негромко напевать
песенку про Винни-Пуха и гладить его руку.
   - Пошли, парень, - скомандовал Кликмен.
   - Вы наденете на меня наручники?
   - Нет. Это же не арест.
   - Тогда что же это, черт побери?
   - Ты бы не выражался, парень.
   - Поцелуй меня в зад, козел вонючий.
   Кликмен замер и с ненавистью посмотрел на Марка.
   - Прекрати ругаться, мальчик, - предупредил его Нассар.
   - Ты на морду свою посмотри, вояка. Вроде уже посинела. Мама  здорово
тебе врезала. Ха-ха! Надеюсь, она выбила тебе зуб.
   Кликмен наклонился и положил ладони на колени. Посмотрел Марку  прямо
в глаза.
   - Ты идешь с нами или нам тащить тебя волоком?
   Марк фыркнул, но не отвел взгляда.
   - Думаете, я вас боюсь? Так вот что я тебе скажу, болван. У меня есть
адвокат, которая вытащит меня оттуда  за  десять  минут.  У  меня  такой
хороший адвокат, что через пару часов  вы  будете  бегать  по  городу  в
поисках работы.
   - Ты напугал меня до смерти. А теперь пошли.
   Они двинулись по коридору, Марк в середине, полицейские по бокам.
   - Куда мы идем?
   - В приемник для несовершеннолетних.
   - Это что-то вроде тюрьмы?
   - Вполне может быть, если ты не придержишь язык.
   - Вы сбили мою мать с ног, сами знаете. Вас за это с работы попрут.
   - С удовольствием уступлю ей свою работу, - сказал Кликмен. - Поганая
это работа, раз приходится иметь дела с такими маленькими поганцами, как
ты.
   - Все так, только другую вам не найти, верно? Сейчас  нет  спроса  на
идиотов.
   Они прошествовали мимо небольшой группки  санитаров  и  медсестер,  и
Марк понял, что стал звездой, привлекающей  всеобщее  внимание.  Он  был
невиновным, которого вели на заклание. Он даже стал пошатываться.  Потом
они свернули за угол, и тут он вспомнил о репортерах.
   Они тоже  про  него  вспомнили.  Не  успели  они  подойти  к  лифтам,
сверкнула вспышка. Двое самых шустрых с ручками  наперевес  бросились  к
Кликмену. Они остановились у лифтов.
   - Вы полицейский? - спросил один из репортеров, глядя  на  сверкающие
кроссовки.
   - Комментариев не будет.
   - Эй, Марк, ты куда? - поинтересовался другой,  стоящий  чуть  сзади.
Еще одна вспышка.
   - В тюрьму, - ответил он, не оборачиваясь.
   - Заткнись, парень, - прорычал Нассар. Кликмен положил  тяжелую  руку
ему на плечо. Фоторепортер подобрался совсем близко, практически к двери
лифта. Нассар поднял руку, чтобы закрыть ему обзор.
   - Убирайтесь, - приказал он.
   - Тебя арестовали, Марк? - крикнул один из репортеров.
   - Нет, - огрызнулся Кликмен, но тут как раз  открылась  дверь  лифта.
Нассар впихнул Марка в лифт, а Кликмен загородил вход и стоял так,  пока
дверь не начала закрываться.
   В лифте они ехали одни.
   - Это ты глупость сказал, парень. Большую глупость, - покачал головой
Кликмен.
   - Тогда арестуйте меня.
   - Большую глупость.
   - Разве по закону запрещено говорить с прессой?
   - Слушай, закрой рот, ладно?
   - А почему бы тебе не избить меня до полусмерти, вояка?
   - С удовольствием бы.
   - Ага, да нельзя, правильно? Я ведь ребенок, а ты  большой  и  глупый
полицейский, так что, если ты меня тронешь, тебя поволокут в суд, уволят
и все такое. Ты сбил мою мать с ног, козел вонючий,  и  ты  еще  за  это
поплатишься.
   - Твоя мать дала мне пощечину, - заметил Нассар.
   - И правильно сделала. Вам, придуркам, и в дурном сне  не  приснится,
через что она прошла. И вот вы появляетесь  и  ведете  себя  так,  будто
ничего особенного не происходит, просто вы  полицейские  и  у  вас  есть
бумага, а моя мать, значит, должна прийти в восторг и  расцеловать  меня
на прощание. Пара придурков. Больших, тупых, вонючих козлов.
   Лифт остановился, и вошли два  врача.  Они  прекратили  разговаривать
между собой и уставились на Марка. Дверь за ними закрылась, и лифт пошел
вниз.
   - Вы не поверите, но эти придурки меня арестовали, - сказал Марк.
   Они с удивлением посмотрели на Нассара и Кликмена.
   - По указанию суда по делам  несовершеннолетних,  -  пояснил  Нассар.
Почему этот маленький поганец не заткнется?
   Марк кивком показал на Кликмена.
   - Вон тот, в новых кроссовках, сбил мою мать с ног минут пять  назад.
Что вы на это скажете?
   Оба врача посмотрели на кроссовки.
   - Заткнись-ка, Марк, - посоветовал Кликмен.
   - Твоя мама в порядке? - спросил один из врачей.
   - О, лучше некуда. А  мой  маленький  братишка  -  в  психиатрической
палате. Наш трейлер сгорел  дотла  несколько  часов  назад.  И  эти  два
негодяя появляются и арестовывают меня  на  глазах  у  матери.  Вон  тот
сбивает ее с ног. Так что она в полном порядке.
   Врачи не сводили глаз с полицейских. Нассар смотрел в пол, а  Кликмен
вообще закрыл глаза. Лифт снова остановился,  и  вошла  небольшая  толпа
народу. Кликмен старался держаться поближе к Марку.
   - Мой адвокат подаст в суд на вас, уродов, понятно? -  громко  заявил
Марк. - Завтра вы к этому времени без работы останетесь.  -  Восемь  пар
глаз посмотрели вниз, в угол, на Марка, а  затем  на  налившееся  кровью
лицо детектива Кликмена. Все молчали.
   - Заткнись, Марк.
   - А если я не хочу? Вы со мной обойдетесь так же грубо, как и с  моей
мамой? Бросите меня на пол, будете  бить  ногами?  Ты  просто  еще  один
дурак-полицейский, Кликмен. Еще один жирный полицейский с пушкой. Почему
бы тебе не сбросить несколько фунтов?
   Лоб Кликмена покрылся крупными каплями пота. Он видел, как смотрят на
него люди. Лифт еле двигался. Он готов был придушить Марка.
   Нассара зажали в другом углу, и в ушах его  до  сих  пор  звенело  от
пощечины. Он не мог видеть Марка, но, безусловно, хорошо его слышал.
   - Твоя мама в порядке? -  спросила  медсестра.  Она  стояла  рядом  с
Марком и озабоченно на него поглядывала.
   - Ага, у нее сегодня прекрасный день. Но было бы куда лучше, если  бы
эти полицейские оставили меня в покое. Они ведь ведут меня в тюрьму,  вы
знаете?
   - За что?
   - Не знаю. Они не говорят. Я  никому  не  мешал,  старался  успокоить
маму, потому что наш трейлер сгорел дотла сегодня утром, и  мы  потеряли
все, что у нас было, и тут они появляются без всякого  предупреждения  и
теперь ведут меня в тюрьму.
   - Сколько же тебе лет?
   - Всего одиннадцать. Но им  на  это  наплевать.  Они  и  четырехлетку
готовы арестовать.
   Нассар тихо застонал. Кликмен не открывал глаз.
   - Это ужасно, - сказала медсестра.
   - Вы бы посмотрели, как они бросили на пол меня и мою маму. Несколько
минут назад у  палаты  в  психиатрическом  отделении.  Сегодня  про  это
передадут в новостях. Читайте газеты. Этих уродов завтра уволят. А потом
потащат в суд.
   Лифт остановился на первом этаже, и все вышли.
   Он настоял, чтобы его посадили  на  заднее  сиденье,  как  настоящего
преступника. Машина была обыкновенным "крайслером", но он  распознал  ее
за сотню метров среди других машин на стоянке. Нассар и Кликмен  боялись
с ним заговорить. Они сидели на переднем сиденье и молчали, надеясь, что
он последует их примеру. Но не тут-то было.
   - Вы забыли познакомить меня с моими правами, -  сказал  он  Нассару,
который старался ехать как можно быстрее.
   Никакого ответа с переднего сиденья.
   - Эй, вы, придурки! Вы забыли зачитать мне мои права.
   Никакого ответа. Нассар вдавил педаль газа в пол.
   - Вы знаете, как зачитывать мне мои права? Молчание.
   - Эй, тупица! Ты, что в новых кроссовках. Ты знаешь,  как  зачитывать
мне мои права?
   Кликмен с трудом сдерживался. Но  он  твердо  решил  не  обращать  на
мальчишку внимания. Странно, но губы Нассара кривились  в  усмешке,  еле
заметной из-под усов. Он остановился на красный свет,  посмотрел  в  обе
стороны и снова нажал на газ.
   - Послушай меня, тупоголовый! Я сам себе  их  прочту.  Я  имею  право
молчать. Улавливаешь? А если я что-нибудь скажу,  вы,  придурки,  можете
использовать это против меня в суде. Поняли, тупицы?  Так  что,  если  я
что-то и скажу, вы, козлы, это забудете.  Там  еще  есть  про  право  на
адвоката. Как насчет этого? Эй,  козлики!  Как  насчет  адвоката?  Я  по
телевизору про это видел миллион раз.
   "Козел" Кликмен приспустил стекло, так как начал  задыхаться.  Нассар
взглянул на его кроссовки и  едва  сдержался,  чтобы  не  расхохотаться.
Преступник удобно устроился на заднем сиденье и скрестил ноги.
   - Бедные идиоты. Даже права мне зачитать не можете.  Здесь  в  машине
воняет. Неужели нельзя вымыть машину? Тут табаком все провоняло.
   -  Я  слышал,  ты  не  против  табака,  -  заметил  Кликмен  и  сразу
почувствовал себя лучше. Чтобы поддержать приятеля,  Нассар  рассмеялся.
Они достаточно долго терпели этого сопляка.
   Марк  увидел  заполненную  автомобильную  стоянку  рядом  с   высоким
зданием. Около здания выстроились ряды патрульных машин. Нассар  свернул
на стоянку.
   Они быстро провели его через двери и дальше, в конец длинного  холла.
Он наконец замолчал. Здесь он был на их  территории.  Полицейских  здесь
кишмя кишело. Кругом висели указатели,  направляющие  людей  в  "Комнату
предварительного  заключения",  "Тюрьму",  "Комнату  для   посетителей",
"Приемную". Много указателей и помещений. Они  остановились  у  стола  с
большим количеством мониторов, и Нассар подписал какие-то  бумаги.  Марк
оглядывался вокруг. Кликмену почти что стало его жалко. Здесь он казался
совсем маленьким.
   Они снова куда-то двинулись. На лифте поднялись на четвертый  этаж  и
снова остановились у стола. Стрелка на стене указывала в  сторону  крыла
для несовершеннолетних, и Марк понял, что они уже близко от цели.
   Их остановила дама в форме, с блокнотом и пластиковой биркой  "Дорин"
на груди. Она просмотрела какие-то бумаги, затем заглянула в блокнот.
   - Здесь сказано, что  Марка  Свея  по  распоряжению  судьи  Рузвельта
следует поместить в отдельную комнату.
   - Мне безразлично, куда вы его денете, - пробурчал Нассар.  -  Только
заберите его поскорее.
   Она хмурилась и просматривала блокнот.
   -   Судья   Рузвельт    требует    отдельных    комнат    для    всех
несовершеннолетних. Думает, что это "Хилтон".
   - А разве нет?
   Она проигнорировала вопрос  и  протянула  Нассару  листок  бумаги  на
подпись. Он быстренько изобразил свое имя и сказал:
   - Он в вашем распоряжении. И да поможет вам Бог.
   Кликмен с Нассаром поспешно удалились.
   - Вытащи все из карманов, Марк, -  приказала  дама  и  протянула  ему
большую металлическую коробку. Он вытащил доллар, немного мелочи и пачку
жевательной резинки. Она все пересчитала, написала что-то  на  карточке,
которую тоже положила в  ящик.  Две  телекамеры  над  столом  поймали  в
объектив Марка, и он увидел себя сразу на дюжине экранов на  стене.  Еще
одна дама в форме ставила печати на документы.
   - Это тюрьма? - спросил Марк.
   - Мы называем это центром предварительного  задержания,  -  объяснила
она.
   - Какая разница?
   - Послушай, Марк. - Похоже, его слова ее рассердили. - Мы тут  всяких
умников повидали, понял? Тебе же будет лучше, если постараешься  держать
язык за зубами. - Произнося эти последние слова, она наклонилась к  нему
поближе, обдав "Марка запахом табака и черного кофе.
   - Извините, - прошептал он,  и  глаза  его  наполнились  слезами.  Он
неожиданно осознал, что сейчас его запрут в комнате, вдалеке от  матери,
вдалеке от Реджи.
   - Иди за мной, - сказала Дорин,  гордая,  что  ей  удалось  дать  ему
понять, кто тут старший.  Она  быстро  пошла  вперед.  На  поясе  у  нее
болталась и звенела связка ключей. Через большую  и  тяжелую  дверь  они
вошли  в  коридор  и  двинулись  вдоль   серых   металлических   дверей,
расположенных на равном расстоянии друг от друга. На каждой  был  номер.
Дорин остановилась перед номером 16 и открыла замок одним из ключей.
   - Сюда.
   Марк медленно вошел. Комната была приблизительно двенадцать  футов  в
ширину и двадцать в длину. Освещение хорошее, ковер чистый.  Справа  две
койки, одна над другой. Дорин похлопала по верхней.
   - Можешь выбирать себе любую, - разрешила она, изображая  приветливую
хозяйку. - Стены тут каменные, а окна - небьющиеся, так что  выкинь  все
глупости из головы. - В комнате было два окна - одно в дверях, и  другое
- над унитазом. Оба настолько малы, что и голову не просунуть. -  Туалет
вон там, стальной. Керамических больше не держим.  Один  мальчик  разбил
унитаз и куском его вскрыл себе вены.  Только  это  было  еще  в  старом
здании. Здесь совсем неплохо, ты не находишь?
   Просто великолепно,  хотелось  сказать  Марку.  Но  он  быстро  терял
присутствие духа. Сел на нижнюю койку и поставил локти на колени.  Ковер
был бледно-зеленым, того же привычного цвета,  какой  он  уже  несколько
дней разглядывал в больнице.
   - Ты в порядке, Марк? - спросила Дорин без малейшего сочувствия.  Она
делала свою работу.
   - Я маме могу позвонить?
   - Не сейчас. Через час сможешь.
   - Ну тогда, может, вы ей позвоните  и  скажете,  что  у  меня  все  в
порядке? Она там ужасно расстраивается.
   Дорин улыбнулась, и в макияже вокруг глаз появились трещины.
   - Не могу, Марк. Не разрешено. Но она знает, что ты в норме. Господи,
да тебе ведь уже через пару часов в суд.
   - Как долго здесь живут дети?
   - Недолго. Иногда несколько недель, но вообще-то это  для  временного
проживания. Их или возвращают домой, или посылают в  трудовую  школу.  -
Она  позвенела  ключами.  -  Слушай,  мне  надо  идти.  Замки  на  двери
закрываются автоматически, и, если их  открыть  без  помощи  вот  такого
маленького ключа, срабатывает сигнализация, и жди беды. Так  что  ничего
такого не задумывай, Марк.
   - Да, мэм.
   - Тебе что-нибудь нужно?
   - Телефон.
   - Немного погодя, договорились?
   Дорин закрыла за собой дверь. Послышался щелчок, потом тишина.
   Он долго смотрел на ручку двери. На тюрьму мало похоже.  Нет  решеток
на окнах. Пол и постели чистые. Стены выкрашены в приятный желтый  цвет.
В фильмах показывали куда хуже.
   Столько опять поводов  для  беспокойства.  Рикки  снова  стонет,  как
раньше, пожар, Дайанна, у которой медленно сдают  нервы,  полицейские  и
репортеры, не оставляющие его в покое. Неизвестно, с чего начинать.
   Он вытянулся на верхней койке и принялся изучать потолок. Куда  могла
подеваться Реджи?
 
Глава 22 
 
   В часовне было холодно и сыро. Круглое строение прилепилось  к  стене
колумбария,  подобно  раковой  опухоли.  Шел  дождь,   и   две   бригады
телевизионщиков  из  Нового  Орлеана  сгрудились  у  своих  фургонов   и
прятались под зонтиками.
   Собралось приличное количество народу, особенно если  учесть,  что  у
покойного не было семьи. Останки его, упрятанные  в  изящную  фарфоровую
урну, стояли на столе красного дерева. Из