нсолидировать свой капитал.
   - Консолидировать капитал? - удивленно  переспросил  судья  Бич.  Рук
говорил так, словно был многоопытным банковским менеджером и  финансовым
магнатом, распоряжающимся миллиардами долларов.
   - Совершенно верно, консолидировать, - подтвердил Рук. - Мы влезли  в
долги, заняли деньги у друзей, родственников  и  таким  образом  собрали
почти тысячу баксов.
   - Тысячу баксов... -  задумчиво  повторил  судья  Спайсер  и  покачал
головой. Неплохой результат для тюремных заключенных. - Что же случилось
потом?
   - Потом я снова встретился с Уизом и сообщил, что мы готовы  к  самым
решительным действиям. Как сейчас помню, это было во вторник. Я  спросил
его, может ли он помочь нам приобрести пакет акций нужной нам  компании.
Уиз сказал, что нет никаких  проблем,  поскольку  у  него  есть  близкий
приятель в компании "Голден сакс" или что-то в  этом  роде  и  он  может
оказать нам такую услугу.
   - Он снова лжет! - выпалил Уиз из дальнего конца зала.
   - Не обращайте на него внимания, - продолжал как ни в чем  не  бывало
Рук. - Так вот, в среду я снова встретился с Уизом в восточном дворике и
опять спросил его насчет акций. И он еще раз подтвердил, что нет никаких
проблем.
   - Вранье, - парировал тот.
   - У меня есть свидетель.
   - Кто? - оживился судья Спайсер.
   - Пикассо.
   Пикассо сидел позади Рука, как, впрочем, и все остальные шесть членов
так называемого инвестиционного клуба. Услышав  свое  имя,  он  неохотно
помахал рукой.
   - Это правда? - спросил Спайсер.
   - Да, - ответил тот. - Рук действительно спросил Уиза насчет акций, и
тот ответил, что готов помочь нам. Он так и сказал: "Нет проблем".
   В зале весело захихикали. Пикассо  неоднократно  выступал  в  суде  в
качестве свидетеля, и почти всегда его уличали во лжи.
   - В пятницу началась продажа акций, - продолжал объяснять Рук. - Одна
акция продавалась по цене двадцать долларов. И если бы  не  этот  Мистер
Уолл-Стрит, который пообещал нам свою помощь,  то  мы  вполне  могли  бы
позволить себе  определенное  количество  акций  по  такой  цене.  Потом
стоимость акций поднялась до шестидесяти, а к концу  торгов  одна  акция
уже стоила восемьдесят долларов. Если бы наш план удался, то мы могли бы
купить эти бумаги по двадцать баксов, а к концу того же дня  продать  по
восемьдесят и наварить неплохой капитал. Купив шестьдесят акций по  цене
двадцать долларов, а потом продав их по восемьдесят, мы получили бы  три
тысячи долларов прибыли.
   Тюрьма "Трамбл" не отличалась разгулом насилия, и вряд ли можно  было
представить, что кто-то убьет  человека  из-за  трех  тысяч  баксов,  но
поломать кости и намять бока тут могли запросто. Так  что  Уизу  здорово
повезло, что до сих пор у него не было с этим проблем.
   - И ты считаешь, что Уиз теперь должен тебе эти три тысячи  долларов?
- решил уточнить бывший главный судья Финн Ярбер, угрюмо нахмурившись.
   - Не только я. Мы все так считаем, - подтвердил Рук. - Но это еще  не
все. Самое мерзкое и гнусное в этом деле заключается  в  том,  что  этот
ублюдок Уиз обманул нас, а сам успел прикупить себе  большое  количество
акций компании "Вэльюнау".
   - Это тоже вранье, причем хамское, - отозвался издали Уиз.
   - Прошу следить за выражениями, - строго предупредил его  судья  Бич.
Впрочем, все и так хорошо знали, что самый верный способ провалить  дело
перед судом собратьев - оскорбить их неподобающими выражениями.
   - Это все? - спросил судья Спайсер, внимательно посмотрев на Рука.
   Тот хотел было  еще  что-то  добавить,  но  терпение  собратьев  было
исчерпано, и он решил не портить  им  настроение  излишней  детализацией
своих претензий. Особенно нервничали по этому  поводу  бывшие  адвокаты,
которые,  очевидно,  все  еще  вспоминали  дни  своей  былой   славы   и
благополучия.
   - Да, думаю, этого вполне достаточно, - согласился с ним Рук.
   - Что ты можешь  ответить  на  это?  -  обратился  Спайсер  к  угрюмо
молчавшему Уизу.
   Тот медленно встал и сделал несколько шагов к судейскому столу. Затем
он брезгливо смерил взглядом Рука и его  сторонников,  дав  понять,  что
считает их безнадежными неудачниками, и повернулся к судьям:
   - А где же доказательства? Где хоть какое-нибудь  подтверждение  этим
гнусным измышлениям?
   Судья Спайсер опустил голову и стал ждать помощи от своих  коллег.  В
свое время он был всего лишь мировым судьей и не имел достаточно большой
практики  судебных  разбирательств,   да   и   полноценным   юридическим
образованием не мог похвастаться. Более  того,  он  даже  среднюю  школу
бросил и в течение почти двадцати лет работал в сельском магазине своего
отца. Именно эта  работа  дала  ему  возможность  обзавестись  полезными
знакомствами и обеспечить себя голосами на выборах  мирового  судьи.  Во
всех же судебных  делах  он  полагался  исключительно  на  присущее  ему
чувство здравого смысла, которое, как известно, не всегда  соответствует
духу и букве закона. Что же касается юридической теории и  практики,  то
подобные мелочи он успешно перекладывал на плечи своих  непосредственных
помощников и коллег.
   - Это зависит от того, как мы к этому  отнесемся,  -  глубокомысленно
заметил судья Бич, с готовностью приступивший  к  излюбленной  процедуре
состязания с обвиняемым.
   - Как ни относись, - поспешил заверить его Уиз, - а  четких  и  ясных
доказательств моей вины здесь никто не предъявил.
   - Но они существуют, не так ли? - не унимался судья.
   - Вы имеете в виду доказательства несомненные и бесспорные?  -  решил
уточнить обвиняемый.
   - Разумеется.
   - То есть наличие доказательств более веских, чем те, что были  здесь
представлены?
   - Именно так.
   - В таком случае это дело они, несомненно, проиграют, -  самоуверенно
заявил Уиз и взмахнул рукой. Этот жест чем-то напоминал движение  актера
в такой же плохой телевизионной драме.
   - А почему бы тебе не поделиться с нами своей версией случившегося? -
неожиданно предложил судья Бич.
   - С удовольствием, - охотно согласился Уиз. - Компания  "Вэльюнау"  -
типичная современная компания, торгующая акциями в режиме "он лайн",  то
есть посредством Интернета. Рук действительно приходил  ко  мне  с  этим
предложением, но к тому времени, когда я связался  со  своими  друзьями,
продажа акций была, к сожалению, завершена. Тогда я позвонил еще  одному
приятелю, и он  сообщил  мне,  что  добраться  до  акций  этой  компании
простому  смертному  практически  невозможно.  Даже  крупные  финансовые
воротилы не могут рассчитывать на успех в этом деле.
   - Хорошо, хорошо, - остановил его судья Ярбер, - а  как  же  все  это
происходит?
   В зале установилась мертвая тишина. Все присутствующие  старались  не
пропустить ни единого слова.
   - Современная фондовая биржа устроена  таким  образом,  что  подобное
случается довольно часто. Ведь речь идет о первоначальном выбросе ценных
бумаг на рынок.
   - Мы знаем, что такое фондовый рынок, - недовольно буркнул судья  Бич
и посмотрел на Спайсера, который уж точно ничего не знал ни  о  фондовой
бирже, ни о фондовом рынке.
   Уиз с облегчением вздохнул и заметно успокоился. Ему удалось  отвлечь
внимание судей от существа дела,  а  теперь  надо  было  просто-напросто
запудрить им мозги заумными терминами и понятиями.
   - Фондовой политикой компании  "Вэльюнау",  насколько  мне  известно,
занимается небольшая инвестиционная фирма "Бэйкин-Клайн",  штаб-квартира
которой находится где-то на окраине  Сан-Франциско.  На  фондовый  рынок
выбросили  пять  миллионов  акций,  значительная  часть   которых   была
распродана по закрытым каналам, то есть друзьям, знакомым, партнерам  по
бизнесу, сотрудникам  и  так  далее  и  тому  подобное.  Именно  поэтому
большинство крупных инвестиционных компаний так и не смогли добраться до
этих акций. И такое на фондовом рынке происходит довольно часто.
   Все судьи и присутствующие с почтением внимали каждому слову  знатока
финансовых махинаций, стараясь не пропустить ни слова.
   - Было бы глупо думать, - продолжал  меж  тем  воодушевленный  полным
вниманием к своей персоне Уиз, - что какой-то узник федеральной  тюрьмы,
увлекающийся чтением старых  номеров  журнала  "Форбс",  может  запросто
выйти на фондовый рынок, купить столь многообещающие акции  и  при  этом
еще получить навар в тысячу долларов.
   Откровенно говоря, сейчас  это  действительно  выглядело  чрезвычайно
глупо и наивно, что было понятно даже самым недалеким обитателям тюрьмы.
   - А вы действительно купили акции этой  компании?  -  проявил  вполне
уместное любопытство судья Бич.
   - Разумеется, нет! - возмутился Уиз. - Я же сказал, что и  близко  не
мог подобраться к  этим  акциям.  Кроме  того,  большинство  современных
высокотехнологичных компаний, работающих в режиме "он  лайн",  создаются
не на реальные деньги, а  на  их  виртуальные  заменители,  а  я  всегда
стараюсь держаться подальше от таких дел.
   - Что же вы предпочитаете? - не унимался судья Бич, даже  не  пытаясь
скрыть от присутствующих свое любопытство.
   - Истинные ценности, - коротко отрезал  обвиняемый.  -  Все  то,  что
имеет реальную стоимость, а не вымышленную.  Я  никогда  не  гоняюсь  за
легкими деньгами,  а  стараюсь  обзавестись  реальными  ценностями.  Вот
посмотрите на этих хитрецов, которые  пытаются  обвинить  меня  во  всех
смертных грехах. - Он показал на Рука и  других  приунывших  членов  так
называемого инвестиционного клуба. - Эти парни решили сделать бизнес  на
пустом месте и погнались за бешеной прибылью, а в результате остались  с
носом. Я же предпочитаю надежные связи, надежные  контракты  и  надежные
платежные средства. Вот, собственно, и все.
   Его последние слова прозвучали настолько убедительно и доходчиво, что
все присутствующие весело захихикали, напрочь отказав истцу в  каком  бы
то ни было сочувствии. Всем вдруг сразу стало ясно, что дело "Рук против
Уиза" яйца выеденного  не  стоит,  так  как  основано  на  непроверенных
слухах, сплетнях и  досужих  вымыслах  известного  своей  склонностью  к
вранью Пикассо.
   - У вас есть свидетель? - на всякий случай спросил судья Спайсер.
   -  Я  в  нем  не  нуждаюсь,  -  коротко  ответил  Уиз  и  с  чувством
собственного достоинства уселся на свое место.
   Все судьи заскрипели перьями, что-то записали на своих  листочках.  А
потом важно передали их в руки председателя суда. Тот набычился, встал и
торжественно объявил решение суда:
   - Голосами двух судей против одного  обвиняемый  признан  невиновным.
Решение суда  окончательное  и  обжалованию  не  подлежит.  Переходим  к
следующему делу.
   Вообще-то  все  судьи  отказали  Руку  в  поддержке,  однако  в  силу
сложившейся традиции вердикты суда  выносились,  как  правило,  с  одним
голосом против, чтобы оставить каждому из судей возможность для  маневра
в случае  выражения  протеста  в  дальнейшем.  Вместе  с  тем  репутация
собратьев среди заключенных тюрьмы "Трамбл" была настолько прочной,  что
подобные опасения  сейчас  казались  совершенно  излишними.  Их  решения
всегда были быстрыми, мудрыми и в высшей степени справедливыми.
   Что же до Спайсера, то он уже несколько лет  председательствовал  при
рассмотрении несложных  дел,  используя  свой  огромный  опыт  работы  в
сельском магазине отца. К примеру, он мог раскусить лжеца на  расстоянии
пятидесяти футов, а его коллеги Бич и Ярбер провели едва ли не всю жизнь
в залах суда и были весьма искушены во всех юридических тонкостях своего
дела.
   - На сегодня все, -  торжественно  сообщил  Т.  Карл,  вставая  из-за
стола. - Повестка дня исчерпана, господа. Суд прекращает свою работу  до
следующей  недели.  -  С  этими  словами  Т.  Карл  тряхнул  завитушками
антикварного парика и поднял вверх руки.  -  Встать,  суд  покидает  зал
заседания.
   Разумеется, никто даже не пошевелился, а собратья тем не менее  стали
медленно выходить из зала,  храня  гордое  достоинство  членов  высокого
суда. Друзья Рука тут же сгрудились вокруг  лидера  и  стали  немедленно
разрабатывать планы дальнейших действий. По их  напряженным  лицам  было
ясно, что вскоре они снова предъявят  иск  своему  недругу.  А  Уиз  тем
временем  покинул  столовую,  не  обращая  ни  малейшего   внимания   на
происходящее. Он был доволен и мог хоть какое-то время  посвятить  своим
любимым занятиям.
   Последними из зала заседания ушли секретарь и охранник, однако как  и
когда они это сделали, никто не заметил.
 
Глава 2 
 
   Несмотря на четырнадцать лет беспрерывной  работы  в  конгрессе  США,
Аарон Лэйк  по-прежнему  колесил  по  Вашингтону  за  рулем  собственной
машины. Он давно отказался от личного шофера, обходился без помощника  и
даже пренебрег услугами телохранителя. Правда, время  от  времени  Лэйка
сопровождал юный  студент-практикант,  записывавший  каждое  его  слово,
однако большую часть времени Аарон предпочитал находиться в своей машине
один  и,  простаивая  в  пробках  на  запруженных   улицах   Вашингтона,
наслаждался  мелодичными  звуками  классической  гитары,  лившимися   из
динамиков стереосистемы.
   Конечно,  многие  из  его  близких  друзей  уже  достигли   положения
председателя или вице-председателя и пользовались  огромными  служебными
автомобилями с персональными шоферами, а то  и  наслаждались  удобствами
персонального лимузина,  но  Лэйк  никогда  не  завидовал  им,  так  как
прекрасно понимал: за  все  приходится  платить.  Это  требует  огромных
усилий, времени, денег,  а  в  результате  человек  лишается  привилегий
частной жизни. Если бы он захотел, то давно бы имел и личного шофера,  и
шикарный лимузин, но ему претила мысль, что он постоянно будет на  виду,
на нем повиснет огромный груз в виде выряженного в  униформу  шофера.  А
для Аарона Лэйка наивысшую ценность представляло ощущение личной и ничем
не ограниченной свободы. Хватит и того, что он в своем  офисе  сходит  с
ума от шума и сплетен. Офис вообще напоминает сумасшедший дом.
   Вокруг  постоянно  суетятся  пятнадцать  человек  -  они  болтают  по
телефону, шуршат папками с бумагами и то и дело связываются с  какими-то
людьми из штата Аризона, которые, собственно, и послали его в  Вашингтон
защищать их интересы.
   А еще в его офисе постоянно околачивались два бездельника, которые не
имели никаких иных обязанностей, кроме как доставать  для  него  деньги.
Правда,  с  этой  нелегкой  задачей  они  справлялись  отменно.  Да  еще
несколько студентов, которые в буквальном смысле слова преследовали  его
по пятам и приставали с идиотскими расспросами, отнимая  у  него  больше
времени, чем следовало.
   С  некоторых  пор  Лэйк  был  одиноким  вдовцом  и  жил  в  небольшом
собственном доме в районе Джорджтауна, с которым не расстался бы  ни  за
что на свете. Он вел тихую,  спокойную  жизнь  одинокого  и  умудренного
жизнью человека, лишь изредка выбираясь на светские рауты,  которые  так
любил в те годы, когда жена была еще жива.  Сейчас  он  ехал  по  слегка
припорошенной снежной пылью окружной  дороге.  Движение  было  медленным
из-за выпавшего снега.
   Подъехав к Лэнгли, он остановился, подождал, пока охранники  проверят
его пропуск, а потом медленно вырулил на парковку служебных машин  прямо
у входа в здание.
   - Мистер Мэйнард ждет вас, - вежливо, но строго проинформировали  его
два охранника в штатском. Один из них  услужливо  открыл  дверь  машины,
другой протянул руку к его дипломату. Только сейчас Лэйк  вполне  ощутил
всю значимость своей персоны. Это было приятное чувство.
   Прежде  Лэйк  никогда  не  встречался  с  директором  ЦРУ  в  Лэнгли.
Несколько раз они виделись в здании Капитолия, но  это  было  еще  в  те
славные времена, когда  он  был  молодой  и  энергичный  и  не  придавал
большого значения новым знакомствам.
   Тедди Мэйнард уже несколько лет не расставался с инвалидной  коляской
и постоянно  испытывал  жуткие  боли,  от  которых  его  спасали  только
сильнодействующие лекарства. Именно поэтому он редко покидал свой  офис,
предпочитая принимать у себя всех  нужных  ему  людей,  даже  сенаторов.
Мэйнард неоднократно звонил Лэйку и просил приехать для  важной  беседы,
но его помощники все никак не могли выкроить для этого время.
   Проходя по длинным и пустынным коридорам огромного здания  ЦРУ,  Лэйк
довольно быстро  миновал  множество  хитроумных  барьеров  безопасности,
потому  что  его  сопровождали  два  дюжих   охранника,   обеспечивавших
беспрепятственное продвижение гостя в этом логове разведчиков.
   В огромном квадратном кабинете  не  было  ни  единого  окна,  за  что
местные  служащие  называли  его  бункером.  Там  сидел  директор  этого
могущественного заведения и рассеянно смотрел на экран,  демонстрирующий
застывшее лицо конгрессмена  Аарона  Лэйка.  Это  была  самая  последняя
фотография  конгрессмена,  запечатлевшая  его   во   время   одного   из
многочисленных собраний по  поводу  сбора  пожертвований.  После  весьма
удачной кампании по сбору средств Аарон Лэйк выпил  полстакана  хорошего
красного  вина,  съел  поджаренного  до  золотистого   цвета   цыпленка,
решительно отказался от какого бы то ни  было  десерта,  уехал  домой  в
гордом одиночестве за рулем своей машины и  улегся  спать  незадолго  до
одиннадцати часов. Вероятно, эта фотография была самой удачной, так  как
Лэйк предстал на ней почти красавчиком: огромная копна светло-золотистых
волос  без  каких  бы  то  ни  было  признаков  седины,  и  к  тому   же
натурального, а не искусственного цвета, довольно четкая линия  стрижки,
что свидетельствовало  о  незаурядном  мастерстве  парикмахера,  глубоко
посаженные  темноголубые  глаза,   квадратный   волевой   подбородок   и
по-настоящему прекрасные белоснежные зубы. Ему было пятьдесят три, и при
этом он не подавал никаких признаков быстрого старения.  Впрочем,  этому
было вполне разумное объяснение: Аарон Лэйк следил за своим здоровьем  и
каждый день в течение не менее тридцати минут потел на тренажере.
   Несмотря  на  все  старания  подчиненных  директора  ЦРУ,   не   было
обнаружено абсолютно никаких вредных привычек, пагубных наклонностей или
чего-нибудь другого, что могло бы  бросить  тень  на  безупречный  облик
этого конгрессмена.
   Он ценил общество красивых женщин, но при этом  не  нарушал  принятых
норм морали.  Лэйк  любил  появляться  в  обществе  дам,  которые  одним
присутствием могли укрепить  его  прекрасную  репутацию  неподкупного  и
честного политика.
   Особым его расположением пользовалась  шестидесятилетняя  вдова,  чей
покойный муж сделал в свое время блестящую  карьеру  лоббиста.  Родители
Лэйка давно умерли, а сын работал в настоящее время школьным учителем  в
Санта-Фе. Что до его жены, то она умерла от рака  матки,  и  с  тех  пор
конгрессмен Аарон Лэйк из штата Аризона вел жизнь одинокого  отшельника,
не пытаясь с кем-то связать свою судьбу. Единственным  живым  существом,
которое   помогало   ему   скрасить    одиночество,    был    прелестный
тринадцатилетний спаниель, но и тот  отошел  в  мир  иной  вскоре  после
смерти жены.
   Еще было известно, что Аарон Лэйк  -  правоверный  католик  и  каждое
воскресенье посещает церковь.
   Тедди Мэйнард нажал на кнопку, и изображение мгновенно исчезло.  Лэйк
был мало известен как политик за пределами столицы, но не потому, что не
обладал выдающимися способностями, а прежде всего  в  силу  особенностей
своего характера. Он тщательно охранял свой  внутренний  мир  и  не  был
карьеристом. Некоторое время назад Лэйка называли  возможным  кандидатом
на пост губернатора Аризоны, но он опроверг эти  слухи,  так  как  любил
столичную жизнь, обожал Джорджтаун с его студентами, ресторанами, всегда
переполненными книжными магазинами и многочисленными недорогими  барами,
где всегда можно было выпить чашечку  эспрессо.  Кроме  того,  он  любил
театр и музыку и  никогда  не  упускал  возможности  посетить  со  своей
покойной женой тот  или  иной  спектакль  в