нструкции,
Тедди направился в другой конец кабинета, где налил себе огромную  чашку
крепкого  кофе.  Главная  антитеррористическая  пресс-конференция  Лэйка
начнется в праймтайм,  чтобы  ее  могли  увидеть  миллионы  американцев.
Только за эту ночь будет истрачено не  менее  трех  миллионов  долларов,
слова Лэйка донеслись от западного побережья  США  до  восточного.  Лэйк
должен предстать перед избирателями пророком,  не  только  предсказавшим
нагнетание напряженности во всем мире, но и  готовым  спасти  страну  от
международного  терроризма.  К  полудню  завтрашнего  дня  избирательная
кампания Лэйка  должна  достичь  апогея,  он  затмит  всех  конкурентов,
которые именно сейчас пребывают в растерянности и не знают, что  сказать
своим  избирателям.  А  потом   поступят   первые   результаты   опросов
общественного  мнения,  которые  подтвердят  быстрый  рост  популярности
нового кандидата.
   Через несколько минут на экране телевизора появился  первый  репортаж
из Каира. Его автором был какой-то загулявший допоздна тележурналист, но
даже сделанные  впопыхах  съемки  производили  жуткое  впечатление.  Сам
репортер стоял спиной к ограждению, из-за которого  на  него  недовольно
смотрели военные в камуфляже. Вокруг неистово  выли  сирены  полицейских
машин и автомобилей "скорой помощи", а в воздухе  еще  висела  неосевшая
пыль. Правда, сам  репортер  мало  что  мог  сообщить  телезрителям.  По
слухам,  мощный  заряд  взрывчатки  был  заложен  в   подземном   гараже
посольства и был взорван в двадцать минут одиннадцатого, то есть  в  тот
самый момент, когда официальный прием в посольстве был в самом  разгаре.
Журналист добавил, что пока нет никаких данных о жертвах, но  они,  судя
по разрушениям, будут весьма и  весьма  значительными.  Военные  оцепили
весь район и контролируют даже воздушное пространство,  поэтому  сделать
снимки трагедии из вертолета не представляется возможным. Еще  никто  не
взял на себя ответственность за взрыв посольства, но репортер на  всякий
случай назвал в  качестве  подозреваемых  три  террористические  группы,
способные на подобное преступление.
   - "Это может быть одна из трех групп,  -  грустно  завершил  он  свой
рассказ, - или еще кто-нибудь".
   Поскольку солдаты из заградительного кордона не  позволяли  оператору
снимать развалины посольства, камера застыла на репортере, и он,  видно,
испытывал из-за этого некоторые трудности. Немного подумав, он  добавил,
что в последние годы на Ближнем Востоке вообще стало опасно  появляться,
причем сделал это заявление с видом человека, который открыл миру  новую
тайну. Понимая всю нелепость  своего  положения,  он  наконец  прекратил
репортаж, пообещав, что непременно вернется к этой теме через  некоторое
время.
   Очередной звонок Лафкина прозвучал в восемь вечера по  вашингтонскому
времени. Тедди Мэйнард узнал от него, что судьба американского посла  до
сих пор неизвестна. Его тело не обнаружено, и, судя по всему, он все еще
находится под обломками здания. Во всяком случае, так  говорили  досужие
зеваки,  торчащие  неподалеку  от  места  взрыва  уже  несколько  часов.
Внимательно слушая доклад агента, Тедди Мэйнард одновременно наблюдал за
ходом предвыборной кампании Аарона Лэйка. Сначала  на  экране  появились
обломки  здания  американского  посольства,  затем  окровавленные   тела
погибших, а после этого прозвучал твердый  и  решительный  голос  Лэйка,
пообещавшего наказать преступников и навсегда покончить с  международным
терроризмом.  Как  удачно  выбрано  время   для   такой   рекламы!   Как
своевременно прозвучал преисполненный тревоги голос самого  решительного
из всех кандидатов!
 
*** 
 
   Помощник Тедди Мэйнарда разбудил его в полночь  и  приготовил  чай  с
лимоном и несколько бутербродов с овощами.
   Тедди,  как  обычно,  спал  в  своем  инвалидном  кресле  при   свете
компьютерных мониторов и телевизионных экранов, правда, при  выключенном
звуке. Когда помощник исчез за дверью, он  нажал  кнопку  дистанционного
управления и уставился на экран.
   В Каире уже всходило солнце. Из последних  сообщений  он  узнал,  что
тело американского посла до сих пор не  обнаружено  и  теперь  никто  не
сомневался в том, что он завален обломками и вообще вряд ли выжил. Тедди
никогда не  встречался  с  послом  США  в  Египте,  это  был  совершенно
неизвестный в политических кругах человек, но он охотно верил сообщениям
корреспондентов, что это был неплохой специалист в своей области, немало
сделавший  для  укрепления  позиций  США  на  Ближнем  Востоке.   Многие
журналисты тут же стали называть его великим  американцем,  погибшим  за
интересы своей не менее великой  страны.  Тедди  испытывал  двойственное
чувство по отношению к судьбе несчастного посла.  С  одной  стороны,  он
абсолютно не сожалел по поводу случившегося, а с  другой  -  не  мог  не
понимать, что этот взрыв повлечет за собой резкую  критику  деятельности
ЦРУ. Сейчас на него спустят всех собак, но если новым президентом станет
Аарон Лэйк, то все закончится благополучно.  А  в  том,  что  произойдет
именно так, Мэйнард уже нисколько не  сомневался.  Трагический  взрыв  в
Каире, несомненно, поможет Лэйку набрать очки и привлечь к себе внимание
миллионов американцев.
   Страх перед террористами неизбежно сделает свое дело.
   Далее последовало сообщение, что в развалинах  посольства  обнаружено
шестьдесят одно тело. Египетские  власти  высказали  предположение,  что
взрыв был  делом  рук  некоего  Идала,  известного  на  Ближнем  Востоке
террориста, который за шесть последних месяцев уже  успел  взорвать  три
посольства западных стран.
   Тедди извлек из банка данных досье на Идала  и  выяснил,  что  в  его
распоряжении находится  небольшая  группа  боевиков  и  он  получает  от
покровителей около пяти миллионов  долларов  в  год.  Почти  все  деньги
поступают к нему из Ливии и Саудовской Аравии. Однако в прессе постоянно
муссируются слухи о том, что в армии Идала более тысячи  человек,  а  на
его счетах в западных  банках  спрятаны  сотни  миллионов  долларов,  на
которые можно вести бесконечную войну с Америкой.
   Наиболее точные сведения имели, конечно, израильтяне.
   Они знали об Идале практически все: что он получает на завтрак и  где
предпочитает завтракать. Разумеется, они  могли  бы  без  особого  труда
поймать его, но почему-то не делали этого.
   Тедди  считал,  что  они  имеют  право  на  свою  политическую  игру.
Израильтян не  волновало  истребление  Идалом  американцев  или  граждан
других западных стран. Но за так называемую борьбу с  ним  они  получали
довольно большие деньги и могли при  этом  запугивать  Запад  постоянной
угрозой со стороны исламских радикалов.
   Тедди медленно дожевал бутерброд, запил его чаем  и  снова  задремал.
Лафкин позвонил ему незадолго до полудня по каирскому времени и сообщил:
тела американского посла и  его  супруги  наконец-то  обнаружены.  Общее
количество жертв на данный момент составило восемьдесят четыре человека,
и только одиннадцать из них не были американцами.
   Затем на экране телевизора появилось озабоченное лицо  Аарона  Лэйка,
выступавшего на встрече с избирателями на  небольшом  военном  заводе  в
штате Джорджия. Закончив выступление, он стал  энергично  пожимать  руки
слушателям и отвечать на вопросы.
   -  "Шестнадцать  месяцев  назад,  -  угрюмо  говорил  он  кому-то  из
журналистов, - преступники  разбомбили  два  наших  посольства  и  убили
тридцать  человек.  Что  мы  сделали,  чтобы  остановить  эти   массовые
преступления? Ровным счетом ничего!  Они  действуют  свободно  по  всему
миру, а у нас не хватает  смелости  остановить  их!  Если  меня  изберут
президентом, я первым делом объявлю войну всем этим мерзавцам и заставлю
их уважать международное право и права человека".
   Слова Аарона Лэйка разлетелись по всей стране еще до  того,  как  она
проснулась  и  узнала  об   очередном   террористическом   акте   против
американцев. Вскоре к ним присоединился  вялый  хор  других  кандидатов,
которые  тоже  стали  угрожать  террористам  и  проклинать   бездействие
правительства, но они  безнадежно  опоздали.  Лэйк  был  первым,  и  это
обеспечило ему немалые преимущества в предвыборной борьбе.
 
Глава 11 
 
   В Айове снова шел снег, причем пурга была настолько сильной,  что  за
считанные часы замело все  улицы  и  бульвары.  Квинс  в  очередной  раз
вспомнил о заманчиво теплых южных морях и золотистых песчаных пляжах. Он
быстро  шагал  по  заснеженной  Мэйн-стрит  и  прикрывал  лицо   высоким
воротником пальто, словно защищаясь от холодного ветра. На самом же деле
он просто пытался спрятаться от взоров любопытных прохожих, так  как  не
хотел ни с кем разговаривать и больше  всего  опасался,  что  кто-нибудь
заметит его у входа в здание местной почты.
   Его опасения подтвердились, как только он открыл свой почтовый ящик и
увидел среди прочих бумаг конверт,  надписанный  уже  до  боли  знакомым
почерком. Быстро осмотревшись и удостоверившись, что  за  ним  никто  не
наблюдает, Квинс схватил  конверт  и  сунул  его  во  внутренний  карман
пальто.
   Выбросив в мусорную корзину  пачку  рекламных  проспектов,  он  уныло
зашагал к дому, моля Бога, чтобы там никого не было.
   Жена еще утром отправилась в местную  больницу,  где  несколько  дней
занималась подготовкой к проведению благотворительного вечера  в  пользу
детей-инвалидов. Она должна была вернуться только вечером.  Стало  быть,
дома могла задержаться  только  их  служанка  -  сварливая  женщина,  не
упускавшая случая насолить хозяину. Квинс не мог понять, чем объясняется
ее неприязнь к нему, и в  конце  концов  остановился  на  том,  что  она
недовольна своим жалованьем, которое он не повышал ей уже несколько лет.
   Когда он наконец добрался до дома, метель стала  еще  сильнее  -  она
будто  предупреждала  его  об  очередных  неприятностях,   связанных   с
полученным письмом. Проклиная автора послания за  неслыханную  наглость,
себя  за  чрезмерную   доверчивость,   жену   за   идиотское   увлечение
благотворительностью, служанку за вредный характер, а всех остальных  за
то, что мешали ему жить так, как он считал нужным, Квинс вошел в  дом  и
громко затопал, чтобы привлечь к себе внимание служанки, если она еще не
ушла домой.  Подождав  несколько  секунд,  он  с  облегчением  вздохнул,
поднялся в спальню на втором этаже,  где  под  матрасом  давно  хранился
пистолет, и плотно запер за  собой  дверь.  Быстро  сбросив  пальто,  он
вместе с перчатками швырнул его на спинку кресла и устало  опустился  на
стоявшую у окна кровать. Немного отдышавшись, он вынул из кармана пальто
конверт и долго смотрел на него.
   Та же самая розовая бумага, тот же ровный  почерк,  тот  же  почтовый
штамп. Письмо отправлено два дня назад из  городка  Джексонвилл.  Тяжело
вздохнув, Квинс собрался с духом,  решительно  вскрыл  конверт  и  вынул
оттуда сложенный вдвое лист бумаги.
   "Дорогой Квинс, - прочитал он с замиранием сердца.  -  Огромное  тебе
спасибо за деньги. Только не думай, что имеешь дело с  каким-то  отпетым
мошенником, наживающимся на чужих пороках. Все эти деньги я передал жене
и детям. Они очень страдают без меня  и  живут  практически  впроголодь.
Более того, жена уже несколько месяцев находится в состоянии глубочайшей
депрессии и не может работать, а дети  живут  фактически  на  социальную
помощь и ничем не могут помочь бедной матери".
 
*** 
 
   Квинс оторвался от письма и кисло ухмыльнулся. Теперь-то на  его  сто
тысяч баксов они будут откормлены, как поросята.  Грустно  вздохнув,  он
снова принялся за чтение.
   "Кроме того, они  живут  сейчас  в  муниципальном  доме  и  не  имеют
абсолютно никакого  транспорта.  Так  что  еще  раз  благодарю  тебя  за
финансовую помощь и надеюсь на твою  безграничную  щедрость  и  душевную
отзывчивость.  Полагаю,  еще  пятьдесят  тысяч   долларов   помогут   им
окончательно рассчитаться с долгами и внести первый взнос в  специальный
фонд для дальнейшего обучения  детей  в  каком-нибудь  более  или  менее
приличном колледже.
   При этом условия остаются прежними. Ты переводишь мне указанную сумму
на тот же счет, а я обещаю, что больше ни за что на свете  не  потревожу
тебя  и  никто  в  твоем  тихом  городке  не  узнает  о   твоих   тайных
пристрастиях. В противном случае мне придется обнародовать твои  письма.
И пожалуйста, не раздумывай слишком долго, а то у меня может  возникнуть
впечатление, что ты передумал и отказываешься от наших условий. Клянусь,
это мое последнее письмо. Еще раз спасибо, Квинс.
   С любовью, Рикки".
   Квинс направился в ванную, открыл домашнюю аптечку, где  жена  обычно
хранила таблетки валиума, хотел было проглотить все, но потом  передумал
и сунул в рот только пару.
   Ему бы сейчас немного полежать на кровати, но она будет  смята,  и  у
жены могут возникнуть совершенно ненужные вопросы.  Не  долго  думая  он
устроился на полу, широко раскинул руки и  ноги,  закрыл  глаза  и  стал
ждать, когда начнут действовать таблетки. Как он  мучительно  переживал,
собирая для этого подонка  Рикки  первую  сумму,  сколько  ему  пришлось
врать, унижаться, выпрашивать, и вот теперь случилось то, чего он больше
всего опасался. Этот мерзавец решил выкачать из него еще пятьдесят тысяч
долларов. Где он их возьмет? Конечно, на его личном счете в банке деньги
есть, но он не может взять их без  разрешения  отца.  А  все  чеки  тоже
подписывает отец.
   Он даже не может взять кредит в банке под залог своего дома, так  как
подобная сделка тут же станет известна отцу. Продать одну из  машин?  Но
кто ее купит в этом гнусном городке?
   Кому  нужен  его  огромный  старый  "мерседес",  который  наездил  за
одиннадцать лет не меньше миллиона  миль?  Но  даже  если  ему  каким-то
невероятным способом удастся украсть эту сумму,  то  где  гарантия,  что
Рикки не пришлет еще одно письмо с таким же требованием?
   Нет, все кончено. Выхода из этой идиотской ситуации  нет  и  быть  не
может. Остается  только  нажраться  таблеток  или  залезть  под  матрас,
достать пистолет и пустить себе пулю в лоб.
   Судорожные поиски  выхода  из  положения  были  прерваны  неожиданным
звонком. Квинс нехотя поднялся с пола и снял трубку.
   - Алло, - недовольно буркнул он, ощущая легкое головокружение.
   - Где ты, черт возьми, болтаешься? - послышался хриплый  голос  отца,
не предвещавший ничего хорошего.
   - Я... я не очень хорошо себя чувствую,  -  с  трудом  сказал  Квинс,
посмотрел на часы и с ужасом вспомнил, что в  половине  третьего  должен
присутствовать  на  встрече  с  очень  важным  инспектором   Федеральной
корпорации по страхованию банковских вкладов.
   - Мне плевать на твое самочувствие! - вне себя  от  ярости  заорал  в
трубку отец. - Мистер Колтхест из ФКСБВ уже пятнадцать минут ждет тебя в
моем офисе!
   - Меня все время рвет, папа, -  взмолился  Квинс,  с  трудом  выдавив
слово "папа". Все его знакомые поражались,  что  в  возрасте  пятидесяти
одного года он все еще называет отца папой.
   - Ты врешь, паршивец! - продолжал неистовствовать  отец.  -  Если  ты
действительно болен, то почему не предупредил меня по  телефону?  Глэдис
сказала, что видела тебя около десяти часов возле здания  почты.  Что  с
тобой происходит, черт побери?
   - Извини, папа, - теряя последние силы, просипел Квинс. - Мне нужно в
туалет. Я перезвоню тебе позже.
   Он швырнул трубку, опустился на край  кровати  и  тупо  уставился  на
разбросанные по полу бумаги. В его затуманенном таблетками сознании стал
медленно вызревать план единственно возможного выхода из  положения.  Он
уничтожит все письма, а потом наложит на себя  руки.  А  в  предсмертном
письме обвинит во всем отца. В конце концов, смерть -  далеко  не  самое
худшее в подобной ситуации... Нет, так  не  пойдет.  Скорее  всего  этот
мерзавец Рикки не узнает о его смерти и будет слать сюда свои  письма  с
угрозами, тогда все узнают о его похождениях.  Конечно,  ему  будет  все
равно, но весь город будет смеяться над его  тайной  страстью,  и  пятно
позора навсегда ляжет на его семью.
   Надо придумать что-нибудь получше. А если договориться с секретаршей?
Эта женщина работала с ним много лет, и он во всем  доверял  ей.  Может,
объяснить ей ситуацию хотя бы в самых общих чертах, а  потом  попросить,
чтобы она после  его  смерти  написала  письмо  этому  подонку  Рикки  и
объяснила, что его гнусные письма довели человека до смертного греха?
   А еще лучше не  убивать  себя,  а  попросить  секретаршу,  чтобы  она
написала, будто Квинс не вынес позора и наложил  на  себя  руки.  Он  же
хорошо подготовится и отомстит мошеннику.
   Да, но как начать об этом разговор? Он скорее умрет, чем признается в
гомосексуальных наклонностях.
   Еще одна мысль  посетила  Квинса  в  тот  момент,  когда  валиум  уже
действовал  вовсю  и  перед  глазами  поплыли  темные  круги.  Он  криво
ухмыльнулся и покачал головой. А почему бы не сыграть  роль  честного  и
добропорядочного человека, который оказался в трудной ситуации  и  никак
не может  рассчитаться  с  Рикки?  Надо  просто  послать  ему  письмо  и
откровенно признаться, что денег у него больше  нет.  В  крайнем  случае
отправить тысяч десять долларов и написать, что на большее он  может  не
рассчитывать.  А  если  Рикки  вознамерится  привести  свои   угрозы   в
исполнение, то можно сообщить о вымогательстве в местное отделение  ФБР,
пусть там разберутся, кто такой этот Рикки, откуда он пишет свои мерзкие
письма, и посадят его за решетку. Правда, в таком  случае  тайна  Квинса
неизбежно станет достоянием общественности, но сладостное чувство  мести
хоть немного утешит его.
   Он проспал на полу около получаса, а  потом  быстро  умылся,  оделся,
собрал вещи и покинул дом, так и не столкнувшись со служанкой. По пути в
банк Квинс рассеянно смотрел на заснеженную  дорогу  и  в  конце  концов
пришел к выводу, что ни одна из его идей не годится. Лучше  всего  найти
деньги и как можно скорее отослать их Рикки. В конце концов, отцу Квинса
уже восемьдесят один год, и жить ему осталось  не  так  уж  много,  даже
несмотря на его отменное для такого возраста здоровье. Совокупные активы
контролируемого им банка составляют на сегодняшний день не менее  десяти
миллионов долларов. Как только папаша отойдет в мир иной, все  состояние
перейдет к Квинсу и он сможет делать с ним что угодно.
   Как только деньги окажутся в его руках,  он  продаст  чертов  банк  и
уедет куда-нибудь в теплые края  на  берег  ласкового  моря  и  навсегда
забудет о своих мучениях в родном захолустном городишке.
 
*** 
 
   Коулмен Ли уже несколько лет владел небольшим кафе на  самой  окраине
городка Гэри в штате Индиана. Это был неспокойный район  -  с  некоторых
пор все тут контролировали приезжие мексиканцы, но ему как-то  удавалось
ладить с ними, хотя все чаще и чаще  возникало  желание  бросить  все  и
уехать в более спокойное место. Никаких серьезных препятствий к этому  у
него не было. В свои сорок восемь лет он был уже дважды  разведен  и,  к
счастью, не имел детей. Благодаря отличному аппетиту  и  хорошей  работе
заведения с годами он стал толстым и  медлительным,  обзавелся  огромным
отвисшим животом и тяжелыми мясистыми щеками. В силу этих  обстоятельств
женщины не считали его красавцем, и последние  годы  он  был  совершенно
одинок, ему не хватало ласки и внимания.
   Работали в кафе Ли  в  основном  молоденькие  мексиканские  юноши,  к
которым он настолько привязался,  что  со  временем  стал  доставать  их
своими сексуальными домогательствами. Они покорно все терпели,  так  как
были нелегальными иммигрантами и очень боялись высылки из страны. Однако
со временем по городу распространился слух о  сексуальных  предпочтениях
Коулмена, и это негативно  сказалось  на  его  бизнесе.  Кто  согласится
посещать кафе, владелец которого - извращенец?
   Столкнувшись с серьезными финансовыми трудностями, Ко