енсационную новость в качестве платы за их поддержку.
   - Интересно, а что думают о моей  предвыборной  кампании  русские?  -
поинтересовался Лэйк.
   - Ну, сначала они вообще  не  обращали  на  вас  внимания,  а  сейчас
пристально следят за каждым словом. Но вы должны помнить одно: сейчас  в
мире  больше  нет  такого  явления,  как  русский   фактор.   Сторонники
свободного рынка в России единодушно вас поддерживают, так как опасаются
возвращения коммунистов, а самые твердолобые коммунисты  боятся  вас  и,
естественно, симпатизировать вам не будут. Так что русское  общественное
мнение слишком неоднозначно, чтобы рассказать о нем в двух словах.
   - А Ченков? - не удержался Лэйк.
   - Мне стыдно признаться, но  мы  так  и  не  смогли  пока  достаточно
приблизиться к нему, чтобы узнать о его  настроениях.  Но  мы  над  этим
работаем и непременно  найдем  подход  к  нему.  Полагаю,  уже  в  самое
ближайшее время у нас там будут свои глаза и уши.
   Тедди небрежно  швырнул  записную  книжку  на  стол  и  наклонился  к
собеседнику.  Лэйк  впервые  так  близко  увидел  изрезанное   глубокими
морщинами лицо директора ЦРУ, его  густые  брови,  грозно  нависшие  над
грустными и оттого еще более мудрыми глазами.
   - Послушайте меня, мистер Лэйк, -  начал  он  тихим  голосом,  словно
опасаясь, что  его  могут  подслушать.  -  Вы  уже  почти  выиграли  эту
кампанию. Разумеется, на пути в Белый дом еще могут попасться  кое-какие
колдобины, не все нам дано предвидеть и  предотвратить,  но  вы  уже  на
коне.  Вместе  мы   преодолеем   любые   трудности   и   избежим   любых
неприятностей. Вы завоевали  симпатии  избирателей,  и  теперь  вряд  ли
что-нибудь  может  помешать  вам  торжественно  въехать  в  Белый   дом.
Продолжайте наступать в том же духе. Мир на грани раскола, он  не  столь
безопасен, как казалось ранее,  его  можно  спасти  от  чумы  терроризма
только решительными и бескомпромиссными действиями. Продолжайте убеждать
людей в том, что именно вы являетесь сторонником таких действий,  и  вам
поверят даже самые упрямые и тупые. А я позабочусь о том,  чтобы  вы  не
испытывали недостатка в наличных средствах.
   Более  того,  я  постараюсь  сделать  так,  чтобы  страна  испугалась
грозящей ей опасности и жаждала избавителя. Эта ракета в Иране оказалась
как нельзя более кстати. Иранцы вряд ли рискнут ее запустить, но  нашими
усилиями она все равно сдетонирует, а волны от этого  взрыва  разойдутся
по всей стране.
   Вообще говоря, мы могли бы просто-напросто подорвать ее еще  в  пути.
Представляете себе последствия взрыва  четырех  атомных  бомб  высоко  в
горах? Жертв в Пакистане могло бы быть не меньше пяти тысяч человек! Так
что не волнуйтесь, мистер Лэйк, я знаю, как нагнать страху  на  людей  и
заставить их поверить в вашу спасительную миссию. А ваша задача -  иметь
чистые  руки,  чистые  помыслы,   незапятнанную   репутацию   и   быстро
продвигаться к намеченной цели.
   - Да я и так делаю все возможное, - тоном оправдания промямлил Лэйк.
   - Знаю, но надо удвоить усилия. Игра стоит свеч. И никаких сюрпризов,
договорились?
   - Разумеется, - охотно откликнулся Лэйк,  так  и  не  сообразив,  что
имелось в виду под словом  "сюрпризы".  Это  было  похоже  на  отцовское
наставление сыну перед дальней дорогой.  Отец  должен  был  предупредить
сына о всяческих опасностях, не имея в виду ничего конкретного.
   После этого напутствия Тедди направил кресло к рабочему столу.  Нажал
кнопку,  и  на  стене  появился  огромный  экран.  Минут  двадцать   они
просматривали новые рекламные  ролики  предвыборной  кампании  Лэйка,  а
затем тепло распрощались. Машина Лэйка  мчалась  по  городу  с  огромной
скоростью, сопровождаемая двумя фургонами спереди и одним сзади.  Вскоре
кортеж свернул к аэропорту,  откуда  Лэйк  и  его  команда  должны  были
вылететь в северные штаты для продолжения успешной президентской гонки.
   А Лэйку в этот момент хотелось вернуться в свой симпатичный  домик  в
Джорджтауне, провести там  спокойную  ночь,  немного  почитать,  принять
теплый душ и вообще оставить всю эту чертову сцену за  пределами  своего
жилища. Как надоело, что за ним повсюду ходят помощники и телохранители,
что он не имеет возможности укрыться от посторонних глаз! Только  сейчас
Лэйк оценил все прелести частной жизни, когда можно совершенно  спокойно
ходить по улицам, иногда посещать арабскую пекарню  на  Мэйн-стрит,  где
пекут  совершенно  изумительные  лепешки,  или  наведываться  в  книжный
магазин на Висконсин-авеню, где он так любил рыться  в  книгах,  или  по
крайней мере посидеть в небольшом  уютном  кафе,  куда  кофе  доставляли
прямо из Восточной Африки.
   Будет ли у него когда-нибудь возможность повторить все это?  Вернется
ли он когда-нибудь к привычной жизни нормального  человека,  у  которого
могут быть слабости? Сможет ли он когда-нибудь снова делать все то,  что
ему нравится, а не то, чего требует от него сумасшедшая жизнь  политика,
рванувшегося к вершинам власти? Трудно сказать. Ясно одно - эти  золотые
деньки ушли, и, вероятно, безвозвратно.
   Когда Аарон Лэйк  был  уже  высоко  в  воздухе,  в  кабинет  Мэйнарда
бесшумно вошел Дэвилл и с порога  сообщил  шефу,  что  Лэйк  улетел,  не
предприняв попытки проверить свой почтовый ящик. С некоторых  пор  Тедди
каждый день выслушивал доклады своих подчиненных  о  поведении  Лэйка  и
постоянно ловил себя на мысли, что понятия не  имеет,  как  его  протеже
поведет себя в следующий момент.
   Те пять  писем,  которые  перехватили  Клокнер  и  его  группа,  были
проанализированы самым тщательным образом. Не оставалось сомнений в том,
что в недрах тюрьмы "Трамбл"появилась самая настоящая группа мошенников.
Первые два письма  были  написаны  Финном  Ярбером  от  имени  Перси,  а
остальные три - Хэтли Бичем от имени Рикки.  Все  адресаты  проживали  в
разных штатах и никак не были связаны между собой. Причем четверо из них
использовали для переписки вымышленные имена, а пятый был настолько глуп
и неосмотрителен, что подписался настоящим именем.
   Что же до содержания писем,  то  они  были  практически  одинаковыми.
Перси и Рикки представлялись в них несчастными молодыми людьми,  которые
волею судьбы  оказались  пациентами  реабилитационного  наркологического
центра, где весьма успешно проходили курс лечения от наркозависимости  и
всеми силами старались вернуться к нормальной жизни.
   Самое удивительное для Тедди Мэйнарда заключалось в том, что во  всех
письмах не было даже намека на деньги.  Только  в  одном  из  них  Рикки
просил  у  Питера  из  Спокана,  штат  Вашингтон,  одолжить  ему  тысячу
долларов, чтобы покрыть некоторые мелкие расходы. При этом он  добавлял,
что богатый дядюшка наотрез отказался поддерживать его материально.
   Тедди Мэйнард прочитал эти письма несколько раз, но так и не понял, в
чем суть мошенничества. Если бы речь шла о крупных суммах, то все  стало
бы на свои места. Но этого не было, если, конечно, не  считать  мизерной
суммы в  тысячу  долларов.  Одно  из  двух:  либо  собратья  не  рискуют
связывать себя с большими деньгами  и  довольствуются  малым,  либо  это
подготовка  к  более  серьезному  вымогательству.  Стало   быть,   нужно
подождать их дальнейших действий и посмотреть, чем все кончится.
   Помимо  этого,  было  немало  и  других  вопросов,  но  Тедди   решил
подождать, пока появятся новые факты. А в том, что это рано  или  поздно
случится, он нисколько не сомневался.
   Надо следить за почтой, и вскоре все прояснится.
   Пока Спайсер стоял у двери и наблюдал за происходящим  в  библиотеке,
Бич и Ярбер закончили работу над письмом Элу Кониерсу.  В  окончательном
виде оно выглядело так:
   "Дорогой Эл!
   Спасибо за твое последнее письмо. Я безумно  рад  любой  весточке  от
тебя. Иногда у меня  создается  впечатление,  что  я  живу  в  клетке  и
месяцами не вижу белого света. А твои письма помогают мне держать  дверь
во внешний мир открытой. Умоляю, пиши мне как можно чаще!
   Прошу прощения за то, что обременял тебя подробностями  своей  личной
жизни. Я уважаю твою частную жизнь и надеюсь,  что  задавал  не  слишком
много   вопросов.   Ты   производишь   впечатление   человека,   который
предпочитает уединенную размеренную жизнь, не  лишенную,  однако,  своих
прелестей и минутных слабостей. Вчера вечером я смотрел старый  фильм  с
Богартом и снова вспомнил  тебя.  Я  даже  ощутил  во  рту  тонкий  вкус
китайских блюд. Правда, нас тут кормят не так плохо,  но  это  ничто  по
сравнению с чудесами китайских кулинаров. Кстати, у меня есть  блестящая
идея. Через пару месяцев, когда я в конце концов выберусь на свободу, мы
могли бы купить билеты на какой-нибудь туристический теплоход,  например
"Касабланку"  или  "Королеву  Африки",  и  отправиться  в  романтическое
путешествие.  В  нашем  распоряжении   будут   уютная   каюта,   бутылка
безалкогольного вина, вкусная еда и тихие  приятные  вечера  на  диване.
Боже мой, я просто схожу с ума, когда представляю себе свободную жизнь и
возможность снова заняться каким-нибудь интересным делом!
   Прости, Эл, если я  тороплю  события,  но  это  все  от  вынужденного
безделья и страшной тоски по нормальной жизни.  Надеюсь,  ты  понимаешь,
что я имею в виду, и не станешь осуждать меня.
   Недавно  я  снова  получил  известие,  что  меня  готовы  принять   в
Балтиморе, но при этом мне сказали, что обязательно нужно устроиться  на
работу. Помню, ты говорил, что имеешь какие-то деловые интересы  в  этом
городе. Не мог бы ты помочь мне найти что-нибудь  подходящее?  Возможно,
тебе покажется, что я прошу слишком многого, ведь мы почти  не  знакомы.
Но поверь, у меня просто нет другого выхода. Был бы до гроба  благодарен
тебе за такую помощь.
   Пожалуйста, Эл, не забывай меня и пиши как можно чаще.
   Твои письма, а вместе с ними  и  надежда  на  скорое  освобождение  и
свободную жизнь в Балтиморе придают мне силы и  помогают  выдержать  эти
последние месяцы. Без тебя моя жизнь  была  бы  тоскливой  и  совершенно
невыносимой.
   Спасибо, мой дорогой друг.
   С любовью, Рикки".
   Что же до письма Квинсу Гарбу, то оно было  совершенно  иным  как  по
форме, так и по содержанию. Бич и Ярбер работали над ним несколько  дней
и в конце концов выработали окончательный вариант:
   "Дорогой Квинс!
   Твой папаша владеет банком, поэтому не надо  морочить  нам  голову  и
пытаться убедить, что ты нашел только десять тысяч долларов. У меня есть
все основания считать, что ты нагло лжешь. И это, мой  дорогой,  выводит
меня из себя. Если хочешь знать, я  с  трудом  удерживаюсь  от  соблазна
плюнуть на все и отправить все письма твоим отцу и жене.
   Так вот, меня устроит сумма в двадцать пять тысяч - ни центом меньше.
Причем  деньги  должны  быть  отправлены  по  прежнему  адресу   и   без
проволочек. И не надо больше писать о самоубийстве. Мне плевать, что  ты
с собой сделаешь.  Во-первых,  мы  с  тобой  никогда  не  встретимся,  а
во-вторых, ты трус и вряд ли пойдешь на это.
   С нетерпением жду твоих денег, Квинс, и не вздумай тянуть резину!
   Искренне любящий тебя Рикки".
   А Клокнера в это время беспокоила одна мысль: Тревор может поехать  в
тюрьму "Трамбл" рано утром, взять там письма своих сообщников,  а  потом
опустить их где-нибудь по дороге еще до возвращения в офис. И тогда  всю
группу ждет самый настоящий  провал,  поскольку  перехватить  письма  на
почте практически невозможно. Стало быть, надо  сделать  все  возможное,
чтобы корреспонденцию оставили в офисе на  целую  ночь  и  агенты  могли
снять копии. К счастью, Тревор Карсон не был ранней  пташкой  и  начинал
жить в нормальном темпе только после двух часов  дня,  когда  просыпался
после своих привычных двух кружек пива.
   Однако сегодня Тревор решил сделать исключение, и  когда  он  сообщил
секретарше, что в одиннадцать часов собирается поехать в  "Трамбл",  все
агенты в доме напротив мгновенно  пришли  в  движение.  Не  долго  думая
Клокнер вызвал к себе одну  из  сотрудниц  средних  лет,  и  та  тут  же
позвонила в юридическую контору мистера Карсона, потребовав у секретарши
немедленно соединить ее с адвокатом.  При  этом  она  представилась  как
миссис Белтроун и  заявила,  что  устала  от  неверного,  хотя  и  очень
богатого мужа и хочет как можно скорее оформить с ним развод. Секретарша
попросила ее подождать у телефона и заглянула  в  кабинет  Тревора.  Тот
спешно собирал со стола  бумаги  и  складывал  в  дипломат.  Миниатюрная
видеокамера, встроенная в потолок его кабинета, дала  возможность  людям
Клокнера увидеть его лицо, перекошенное гримасой недовольства, - все его
планы рушились из-за какой-то надоедливой клиентки.
   - Она говорит, ее муж очень богат,  -  попыталась  вразумить  Карсона
секретарша, и этот аргумент возымел действие.
   От его недовольства не осталось и следа. Он плюхнулся в кресло и стал
терпеливо ждать, пока дама изложит суть дела.
   Миссис Белтроун обрушила на секретаршу столько информации, что та  не
успевала записывать. Помимо всего прочего, она  сообщила,  что  является
третьей женой мистера Белтроуна, ее муж намного  старше  ее,  они  имеют
огромный дом в  Джексонвилле,  но  большую  часть  времени  проводят  на
Бермудах, где  у  них  есть  еще  один  дом.  Кроме  того,  они  владеют
несколькими домами в других городах страны, но редко появляются там. Она
также добавила, что решение о разводе они  приняли  уже  давно,  но  все
никак  руки  не  доходили  приступить  к  делу.  Никаких   имущественных
претензий у них друг к другу нет, и  вся  проблема  заключается  в  том,
чтобы найти расторопного и энергичного адвоката,  который  смог  бы  как
можно скорее покончить с этим. И в заключение она пояснила, что  мистера
Карсона ей рекомендовали близкие друзья,  сказав,  что  он  все  сделает
быстро и без проволочек.
   После этой исповеди Тревор  снял  трубку  и  выслушал  все  с  самого
начала. Так называемая  миссис  Белтроун  сидела  в  это  время  в  доме
напротив  и  аккуратно  зачитывала  с  листа  придуманную  агентами  ЦРУ
легенду. Клокнер предвидел подобное развитие  событий  и  позаботился  о
правдоподобной истории.
   - Мистер Карсон, это действительно срочно,  и  мне  нужно  как  можно
скорее  повидаться  с  вами,  -  взмолилась  миссис  Белтроун,  завершая
душещипательный рассказ.
   - Понимаете, - замялся Тревор, перебирая рукой  оставшиеся  на  столе
бумаги, - я сейчас очень занят.
   Миссис Белтроун видела на экране монитора, как он откинулся на спинку
кресла и  положил  ноги  на  край  стола.  Да,  он  действительно  очень
напоминал сейчас чрезвычайно занятого адвоката.
   - Пожалуйста, мистер Карсон! - тоном заклинания прошептала она. - Нам
действительно  надо  покончить  с  этим  раз  и  навсегда.   Мы   должны
встретиться сегодня же.
   - А где же ваш муж? - решил уточнить Тревор.
   - Он сейчас во Франции и вернется домой только завтра утром.
   - Та-а-ак, - нарочито деловым тоном  протянул  Тревор,  теребя  рукой
кончик галстука и одновременно создавая впечатление,  что  просматривает
расписание встреч с клиентами, - давайте посмотрим.
   - А сколько вы берете за услуги? - неожиданно спросила дама, и Тревор
мгновенно оживился.
   - Раз дело срочное и не совсем обычное, - начал  он,  решив  заломить
самую невероятную цену, - вам это обойдется в десять тысяч  долларов.  -
При этом  он  скорчил  рожу  и  даже  затаил  дыхание,  опасаясь  взрыва
возмущения.
   - Прекрасно, я привезу деньги  сегодня  же,  -  быстро  отреагировала
миссис Белтроун. - Вы сможете принять меня, скажем, в час дня?
   Тревор вскочил с кресла и чуть не опрокинул телефонный аппарат.
   - А как насчет половины второго? - только и смог выдавить он.
   - Хорошо, в час тридцать.
   - Вы знаете, где находится мой офис?
   - Нет, но мой шофер без труда найдет вас. Благодарю,  мистер  Карсон.
До встречи.
   Он хотел было сказать, чтобы она называла его просто  Тревор,  но  не
успел - в трубке послышались гудки.
   Сотрудники Клокнера прекрасно видели, как  он  запрыгал  от  радости,
сжал кулаки, а потом громко крикнул:
   - Вот это номер!
   На пороге кабинета появилась сгорающая от любопытства секретарша:
   - Ну что?
   - Она будет здесь в половине второго, - чуть не закричал от  восторга
Тревор. - Наведи порядок и вынеси мусор.
   - Я вам не горничная и не уборщица, - брезгливо поморщилась  она,  не
разделяя его восторга. - И вообще, не могли бы вы заплатить мне  вперед?
Мне нужно срочно оплатить счета.
   - Да, но только после того, как я получу эти  чертовы  деньги.  -  Он
стал спешно убирать все со стола, а  потом  бросился  к  книжной  полке,
будто внезапно вспомнил, что не притрагивался к книгам много лет.
   Секретарша, которая какое-то время молча наблюдала за  ним,  испытала
нечто вроде угрызений совести  и  стала  пылесосить  приемную,  чего  не
делала уже много месяцев. Они работали несколько часов и так  старались,
что это не могло не вызвать злорадного смеха у всех агентов ЦРУ.
   Ровно в половине второго оба были на своих  местах  и  с  нетерпением
поглядывали на часы.
   - Где же она, черт бы ее побрал?! - недовольно буркнул Тревор,  когда
стрелка часов приблизилась к двум.
   - Может, она просто-напросто навела справки и  передумала,  -  ехидно
заметила секретарша.
   - Что ты сказала? - недовольно насупился он.
   - Ничего, босс.
   - Немедленно позвони ей! - почти закричал Тревор, когда на часах было
уже почти три.
   - Я не могу этого сделать, потому что она не оставила  своего  номера
телефона, - продолжала злорадствовать секретарша.
   - Как, ты не взяла у нее номер телефона? - взбеленился Тревор.
   - Я этого не говорила, - парировала она. - Я  сказала,  что  дама  не
оставила своего номера.
   Ровно в половине четвертого Тревор пулей вылетел из офиса,  продолжая
проклинать секретаршу, которую фактически уволил несколько дней назад.
   Сотрудники Клокнера сопровождали его до самой тюрьмы, где  он  провел
пятьдесят три минуты, а когда вышел  оттуда  после  пяти  часов  вечера,
отправить письмо по пути домой было уже невозможно. Вернувшись  в  офис,
Тревор со злостью швырнул дипломат на стол, а  потом  направился  в  бар
Пита, чтобы перекусить,  выпить  немного  пива  и  заглушить  горечь  от
неудавшейся сделки.
 
Глава 18 
 
   Самолет ЦРУ вылетел  из  Лэнгли  и  вскоре  приземлился  в  небольшом
городке Де-Мойн, где группа агентов арендовала два легковых автомобиля и
автофургон. Через сорок минут они уже  были  в  Бэйкерсе,  что  в  штате
Айова. Они прибыли в этот тихий провинциальный и к тому  же  заснеженный
городок за два дня до того, как сюда пришло отправленное с Юга письмо, а
к тому времени, когда Квинс забрал его из  почтового  ящика,  они  знали
почти все о жителях этого местечка, включая имена  местного  почтальона,
начальника почты, шефа полиции и  даже  метрдотеля  местного  ресторана,
который находился поблизости от огромного склада.
   Через пару дней после прибытия в этот городок они наконец-то  увидели
спешащего к зданию почты Квинса. Забрав там корреспонденцию, тот быстрым
шагом направился в банк, а вслед за ним устремились два агента,  которым
поручили провести эту операцию, - Чеп и Уэс.  Представившись  секретарше
Квинса как финансовые инспектора из Федерального резервного фонда,  чему
нетрудно  было  поверить  -  темные  костюмы,  черные   туфли,   коротко
подстриженные  волосы,  длинные  темные   пальто,   грамотная   речь   и
соответствующие  манеры,  -  они  попросили   ее   как   можно   быстрее
организовать им встречу с боссом.
   Однако Квинс заперся изнутри и наотрез  отказывался  принять  гостей,
несмотря на настойчивые просьбы  своей  помощницы.  Только  минут  через
сорок она убедила его принять инспекторов, пригрозив неизбежным в  таких
случаях скандалом.
   Квинс открыл дверь и окинул затуманенным взглядом гостей.
   Они были поражены его видом - покрасневшие, словно  от  слез,