просто  сказано:  "драгоценный  камень,
оцениваемый вкладчиком в десять миллионов долларов США".
     - Ты же мог положить в сейф какую-нибудь стекляшку...
     - Когда я абонировал сейф и платил за его аренду - довольно приличную
сумму, между прочим, - мы со Скалом  еще  не  были  знакомы.  Так  что  он
поймет: это не заранее подстроенная ловушка, не обман.  История  охоты  за
"Суассоном", как я подозреваю, ему  хорошо  известна,  судя  по  некоторым
намекам, сделанным во время нашей первой беседы.
     - Дай Бог, чтобы он клюнул на приманку. Но у меня все же остаются  на
этот счет большие сомнения.
     - Клюнет, не сомневайся. Он человек азартный. Кроме того, никакая это
не приманка. Я собираюсь выполнить условия сделки.
     - Если бы и наш контрагент имел такие же намерения...
     - Другого выхода у меня нет. Он переиграл нас.
     - Может быть, мы могли бы как-нибудь...
     - Нет, Гриша. Надо признать свое поражение, как это ни обидно.  Добро
всегда побеждает только в сказках и американских  фильмах,  в  жизни  чаще
бывает наоборот. Чему удивляться  -  у  зла  всегда  больше  возможностей,
больше средств и методов, а добро ограничено  правилами,  иначе  оно  само
становится злом.
     - Глубокая мысль, старик! Жаль, что не новая.
     - "Все это уже было сказано прежде, но  поскольку  никто  не  слушал,
сказанное следует повторить", -  процитировал  я  Андре  Жида  [Андре  Жид
(1869-1951) - французский писатель, лауреат Нобелевской премии].
     Пока мы беседовали,  со  стороны  Норт-Туррамурра  появился  знакомый
"мерседес". Я подтолкнул Гришу в бок:
     - Вот и они.
     Мой приятель взглянул на свой "ролекс".
     - Ровно девять. Пока что он соблюдает условия.
     "Мерседес" свернул на обочину метрах в двадцати от нас и остановился.
Задняя дверца приоткрылась, в салоне вспыхнул свет, но из машины никто  не
вышел. Очевидно, нас приглашали подойти поближе.
     Я понимал: Скал использует психологическую  уловку,  чтобы  с  самого
начала поставить нас в положение просителей. Но делать было нечего.  Мы  с
Гришей не торопясь направились к "мерседесу".
     В салоне кроме Скала и водителя никого не было, и я  сперва  удивился
такой неосторожности старого бандита, но тут же  услыхал  за  спиной  писк
тормозов. Оглянувшись, я увидел подъехавший со стороны Терри-Хилс  "форд".
Я узнал его, он был в составе той группы  машин,  которая  перехватила  на
шоссе "опель" Адамса. Дверки его распахнулись, и из машины выскочили  пять
человек. Они окружили нас с Гришей плотным кольцом, так что к  "мерседесу"
мы подошли уже под конвоем.
     - Стоп!
     Эта резкая команда прозвучала, едва я  прикоснулся  к  ручке  дверцы,
собираясь открыть ее пошире. Я повернулся к человеку, отдавшему ее.
     - В чем дело?
     - Руки! - Он протянул открытые наручники. Второй уже предлагал  такие
же браслеты Грише. То ли случившееся во время попытки похищения  Адамса  и
судьба Билла с его группой захвата сделала их чересчур осторожными, то  ли
продолжалась психологическая обработка... Как  бы  то  ни  было,  пришлось
покорно протянуть руки и дать заковать себя. Нас быстро обыскали.
     - А теперь садитесь в машину, -  распорядитель  церемонии  подтолкнул
меня в спину. - Ваш друг останется пока с нами.
     Неловко,  головой  вперед,  держа   перед   собой   руки,   скованные
наручниками с очень  коротким  соединительным  звеном,  я  полез  в  салон
"мерседеса", вдыхая знакомые запахи кожи и дорогих сигар.
     Скал сидел на дальнем конце широкого  сидения.  В  руке  у  него  был
автоматический "кольт", направленный мне прямо в лицо.
     - Странное начало для деловых переговоров, -  заметил  я,  усаживаясь
поудобнее. Он не ответил. Глубоко посаженые глаза холодно смотрели на меня
из черных провалов  глазниц.  Выражение  лица  ничем  не  напоминало  того
любезного и даже приветливого партнера по бизнесу, каким я знал его до сих
пор.  Очевидно,  мой  резкий  ответ  во  время  нашей  телефонной   беседы
болезненно ранил его самолюбие. Я уже начал  жалеть,  что  поддался  тогда
эмоциям и тем создал ненужные  осложнения.  Но  исправить  сделанное  было
нельзя, а показывать сожаление или раскаяние тем  более.  Оставалось  лишь
принять предложенный тон.
     Минута  протекла  в  тяжелом  молчании.  Думаю,  лицо   мое   хранило
бесстрастное выражение, впрочем, я  бывал  в  переделках  и  почище  этой.
Наконец, меня начала раздражать разыгрываемая комедия.
     - Мистер Скал,  надеюсь,  вы  пригласили  меня  не  для  того,  чтобы
демонстрировать свое недовольство моими дурными манерами?  Это  становится
просто смешным.
     Лицо его дернулось в судороге, я даже испугался, не повторил  бы  эту
судорогу  и  его  указательный  палец,  лежащий  на  спусковом  крючке   -
предохранитель "кольта", как я успел заметить, был поставлен  в  положение
"F". Но он овладел собой.
     - Вы добыли требуемую сумму?
     - Нет.
     Его брови поднялись, свет проник в глубокие  глазницы,  и  я  увидел,
какого цвета у него глаза. Они были  темно-синими,  почти  черными,  такие
глаза бывают у итальянских красавиц  на  старинных  картинах,  но  главарю
бандитов этот цвет не шел. Впрочем, в молодости, когда на  голове  у  него
еще вились кудри, - трудно было себе  представить  такое,  глядя  на  этот
лысый череп, - его глаза могли нравиться женщинам.
     Несколько секунд он молчал, что-то обдумывая, а потом осторожно,  как
бы боясь ошибиться и спугнуть удачу, спросил:
     - Тогда зачем же вы пришли? Что вы можете мне предложить?
     - Бриллиант "Суассон".
     Он опустил руку с "кольтом" на колени и откинулся на спинку  сидения.
Мне показалось, что я услыхал глубокий вздох облегчения.
     - Значит, вы все-таки нашли его... Я так и думал.
     - Да, я его нашел. Вы угадали. Теперь он может стать вашим.
     Мне  хотелось  покрепче  поддеть  его  на  крючок   алчности.   Пусть
почувствует,  что  алмаз  почти  в  его  руках,  ощутит  себя  обладателем
сокровища, которым, помимо  всей  его  привлекательности  как  баснословно
ценного предмета, из соображений престижа мечтали овладеть  самые  богатые
люди на земле. Принцы и короли сочли бы честью вставить "Суассон"  в  свою
корону, страстные собиратели редкостей  стремились  включить  его  в  свои
коллекции, запереть  в  бронированные  хранилища,  первые  красавицы  мира
отдали бы все, лишь бы появиться со сверкающим чудом ювелирного  искусства
на груди...
     - Он у вас с собой? - повторил Скал вопрос Гриши.
     Какая-то наивная, детская надежда на невозможное прозвучала в вопросе
закоренелого бандита и убийцы. Он чуть ли не протянул ко мне руку, будто я
мог тут же вложить в его ладонь переливающийся радужными  искрами  камень.
Честное слово, мне жаль было разочаровывать старика, но я сказал:
     - Нет. Бриллиант в надежном месте, и я могу получить его  по  первому
требованию.
     Привычная осторожность вернулась к нему, и он спросил:
     - Чем можете вы подтвердить свои слова?
     - У меня в кармане документы, но... - Я встряхнул скованными руками.
     Секунду он колебался, потом приоткрыл дверцу и позвал:
     - Нед, подойди-ка сюда!
     В проеме появилась чья-то голова.
     - Да, сэр?
     - Сними с него наручники.
     Нед  достал  из  нагрудного  кармана  ключик  и  освободил  меня   от
браслетов, действительно очень мне мешавших.
     - Все, сэр?
     - Да, можешь идти.
     Люди Скала явно не были посвящены в содержание совершающейся  сделки,
они  просто  выполняли  приказы.  От  водителя  "мерседеса"  нас  отделяла
стеклянная перегородка, и когда Нед удалился, мы со старым бандитом  снова
остались наедине.
     Я достал из бумажника несколько листиков плотной глянцевой  бумаги  и
протянул их Скалу. Он окончательно отложил  свой  "кольт"  и  углубился  в
изучение текста. Очками он не пользовался.
     Если бы я собирался прикончить его  и  удрать,  сейчас  как  раз  был
довольно удобный и, возможно, единственный случай.  Я  мог  уложить  Скала
одним ударом,  схватить  пистолет,  лежавший  на  сидении  между  нами,  и
попытаться убить водителя - вряд ли стеклянная перегородка была рассчитана
на то, чтобы остановить пулю. Потом достаточно было сесть на его место,  и
тогда мощный двигатель помог бы мне оторваться от преследования...
     Но это погубило бы не только детей, но и Гришу, который,  все  еще  в
наручниках, стоял снаружи под охраной пяти гангстеров.  Нет,  Скал  был  в
полной безопасности и знал это, а вся разыгранная сценка с заковыванием  и
расковыванием, нацеливанием на меня пистолета являлась не более чем мелкой
местью за мою недавнюю грубость.
     Наконец, он убедился в подлинности документов. Как я  и  предполагал,
мой опытный противник обратил внимание на даты и понял, что это не подлог,
что он держит в руках подлинный залог того, что "Суассон"  лежит  в  сейфе
банка и в самом недалеком будущем может стать его собственностью.
     - Хорошо. Возьмите бриллиант, передайте его  мне  из  рук  в  руки  и
можете убираться на все четыре стороны.
     - Это только одна часть нашей сделки, мистер Скал.
     - Вы имеете в виду освобождение заложников? Я отпущу их.
     - Когда и где?
     - Надеюсь, вы не станете требовать, чтобы я возвратил их туда, откуда
взял? Или передал российскому послу? Зафрахтуйте достаточно  вместительное
судно нейтральной страны, и в открытом море, за пределами  территориальных
вод, мы произведем обмен.
     - Если вы не  хотите  вмешивать  в  это  дело  власти,  вам  придется
заняться этим самому и за свой счет. У меня нет таких денег.
     - А ваша яхта? Точнее, украденная вами яхта?
     О, он знает и это! Интересно, откуда? Вероятно, имел осведомителей  в
полиции или каком-то частном сыскном бюро.
     - Она слишком мала.
     Скал задумался.  Я  понимал:  он  взвешивает  все  "за"  и  "против",
пытается найти способ извлечь из ситуации максимальную для себя выгоду, не
подвергаясь слишком большой опасности, не идя на риск.
     - Хорошо. Через несколько дней  я  свяжусь  с  вами,  будьте  к  тому
времени готовы.
     - Постараюсь.
     - Кстати, можете спокойно  располагаться  в  своем  уютном  коттедже,
никто вас там не побеспокоит.
     Я не знал, как  понимать  такое  заявление.  То  ли  он  окончательно
разделался с Адамсом и именно это имеет в виду,  то  ли  говорит  о  своих
людях... Ясно было одно - ему удобнее  следить  за  нами,  если  мы  будем
находиться в Терри-Хилс, этим, а не заботой о моем комфорте,  продиктовано
его любезное предложение. Но я все равно не  собирался  исчезать  из  поля
зрения и поэтому ответил:
     - Так мы и сделаем, благодарю вас.
     - Мы? Почему вы говорите во множественном числе? - Скал посмотрел  на
меня в упор и злорадно ухмыльнулся. -  Или  вы  успели  обзавестись  после
Дженнифер новой подружкой? Кстати, куда вы ее дели?
     - Я имею в виду себя и своего друга.
     - Он останется с нами и будет  пользоваться  всеми  преимуществами  и
благами моего гостеприимства, пока мы с вами станем улаживать  техническую
сторону сделки.
     Это был неожиданный и очень болезненный удар. Поэтому, хоть и понимая
всю бесполезность своих слов, я сказал, пытаясь возражать:
     - Вам мало заложников? Он мне может понадобиться.
     - Зачем? Нести бриллиант? Насколько  я  знаю,  он  весит  не  так  уж
много...
     Скал снова вернулся к раздражающей манере подтрунивания, которая  так
злила меня. Конечно, он делал это сознательно,  справившись  с  уязвленным
моей грубостью самолюбием. Похожий на облезлого орангутанга старый  бандит
был неплохим психологом и, несмотря на все мое умение  владеть  выражением
своего лица, читал его, как открытую книгу.
     - Мой друг хорошо готовит, - попытался я свести все к шутке, хотя  на
душе у меня скребли кошки.
     -  Несколько  дней  вам  придется  довольствоваться  стряпней   вашей
экономки, миссис Дженникен.
     Он знал даже,  как  ее  зовут...  Разведка  у  Костлявого  Мака  была
поставлена как следует. Возможно, что моя экономка, как  и  мисс  Макгроу,
тоже была у него на службе. Меня бы это не удивило - Скал начинал казаться
мне  какой-то  огромной,  почти  мистической  фигурой,  воплощением   зла,
всемогущим повелителем темных сил. Поражение тяжело подействовало  на  мою
расшатанную опытами доктора Ашборна психику.
     - Итак, мы договорились, - решил он за меня, видя, что я не  отвечаю.
- если хотите, я подвезу вас домой.
     Терять мне было нечего, и я согласился.
     "Мерседес"  направился  в  одну  сторону  -  по  шоссе,  ведущему   к
Терри-Хилс, а "форд" с охраной и Гришей, которого усадили вместо одного из
гангстеров, занявшего место рядом с нашим водителем, - в  противоположную.
Я даже не смог перекинуться взглядом со своим напарником и другом.



                                    37

                                                Надежда умирает последней.
                                                                    Диоген

     -  Вам  нужна  охрана,  сэр?  По  просьбе  клиентов  мы  обеспечиваем
безопасность  транспортировки  ценностей  до  указанного  ими  пункта.   -
Служащий банка протянул руку к телефону, стоявшему на его конторке.
     - Нет, благодарю вас. Я справлюсь сам.
     Не хватало мне еще одного соглядатая! Среди бела дня,  на  оживленных
улицах можно было не опасаться нападения, тем более, что воры и  грабители
- включая людей Скала, не посвященных в  тайну,  -  не  догадывались,  что
лежит у меня в кармане. А  когда  я  вернусь  к  себе  в  коттедж,  отнять
"Суассон" не сможет уже никто - об этом я успел позаботиться.
     - Тогда всего вам доброго, сэр. Желаю удачи.
     Тяжелая дверь банка, помещавшегося в  мрачном  старинном  здании,  на
удивление    плавно    закрылась    за    мной,    дожатая     специальным
механизмом-доводчиком. Здесь не  использовали  тугих  пружин,  с  пушечным
грохотом  захлопывающих  двери  в  наших  отечественных   учреждениях.   Я
остановился на краю тротуара, ослепленный ярким солнцем, и подозвал такси.
     Мой уютный коттедж показался мне холодным и пустым,  почти  столь  же
мрачным, как здание банка. Конечно, таким его  делала  в  моих  глазах  не
входная  дверь,  все  еще  носившая  следы  вторжения  негра,  не   пустой
холодильник, который мы  очистили  от  съестного,  отправляясь  на  поиски
"интерната". Я все время ощущал отсутствие моего приятеля, мне не  хватало
его веселой болтовни, запахов очередного шашлыка.
     Чтобы отвлечься, я еще раз проверил  вмонтированную  в  кейс  мину  с
таймером и дублирующим его радиовзрывателем. Он приводился в действие  при
помощи маленького передатчика, похожего на пульт дистанционного управления
телевизором. Все это было  собрано  из  подручных  материалов  и  деталей,
купленных в Сиднее. Я сделал мину давно, еще до  знакомства  с  Адамсом  и
Скалом, даже не зная, понадобится ли мне она, а потом хранил в разобранном
виде, чтобы ничей посторонний взор не мог заподозрить  меня  в  преступных
замыслах. Теперь мина пригодилась. Если Скал попытается обмануть меня,  то
бриллианта он по крайней мере не получит. Стоит лишь нажать на  кнопку,  и
находящийся в радиусе  одного-двух  километров  от  меня  кейс  взорвется,
превратив содержащийся в нем "Суассон" в ничего не стоящую алмазную  пыль,
годную разве что для притирки клапанов автомобильного двигателя. Не говоря
уж о других  возможных  последствиях  взрыва  мощного  заряда  пластиковой
взрывчатки.
     Три дня прошли, говоря словами  старинного  романса,  "в  мучительном
бреду". При всей моей привычке к острым ситуациям я не находил себе  места
от беспокойства. Сказывались месяцы относительно спокойной жизни, когда  я
занимался лишь делами "Ассунты" под материнской опекой мисс Макгроу  и  от
нечего делать долгими вечерами мастерил мины с радиовзрывателями,  сидя  в
одиночестве в своем коттедже...
     Кроме хождения из угла в угол по холлу, я использовал эти три дня для
того, чтобы соорудить подробный отчет  начальству  и  предупредить  его  о
необходимости принять в одном из восточных портов судно с "ценным грузом".
Так когда-то называли в наших  газетах  пароходы  с  испанскими  детьми  -
сыновьями и дочерьми  испанских  республиканцев,  разгромленных  Франко  и
Гитлером.
     Деликатный  вопрос  о  бриллианте  я  постарался  обойти   молчанием,
представив дело так, будто Скал решил освободить  заложников  в  обмен  на
собственную безопасность. Всю честь разоблачения банды я приписал Грише  -
ведь он, собственно говоря, именно за этим сюда и приехал.  Себе  я  отвел
скромную роль подсадной утки, на которую клюнули сначала Адамс, а потом  и
Костлявый Мак.
     Получилась вполне приличная  детективная  повесть,  где  правда  была
переплетена с вымыслом. Конечно, мне было далеко  до  героя  романа  Грэма
Грина "Наш человек в Гаване", который посылал  своему  руководству  в  ЦРУ
рисунки, скопированные с инструкции  пылесоса,  выдавая  их  за  секретные
чертежи, или до одного  моего  коллеги,  долгое  время  морочившего  Центр
донесениями, в которых утверждалось,  будто  он  завербовал  самого  Генри
Киссинджера [Киссинджер Генри Алфред (р. 1923) - советник  президента  США
по вопросам госбезопасности (1969-75  гг.),  госсекретарь  США  в  1973-77
гг.]. Но все равно, это была неплохая работа.  Авось  сойдет.  Руководству
сейчас  было  не  до  меня  -   шла   ожесточенная   борьба   за   власть,
сопровождающаяся чехардой кадровых перестановок.
     По обычным каналам я передал свое творение нашему резиденту, и  снова
потянулись мучительные дни ожидания.
     Я читал газеты,  слушал  радио,  смотрел  теленовости,  чтобы  как-то
заполнить ставшее пустым, как праздничный  зал  после  шумного  карнавала,
время. Иногда я обнаруживал интересную, хотя на мой  взгляд  и  не  совсем
достоверную информацию. Однако, я давно научился читать между строк.
     Опознав негра, полиция добралась,  оказывается,  и  до  его  хозяина,
"известного коллекционера и  бизнесмена  мистера  Адамса,  близкого  друга
трагически погибшего сэра Робинса". Потом  вездесущие  репортеры  сообщили
широкой публике о "жутких экспериментах доктора Ашборна", проводившихся  в
разрушенном гангстерами особняке. Адамс был арестован, но тут  же  выпущен
под залог, после  чего  уехал...  в  Россию.  Это  наводило  на  некоторые
размышления.
     Доктор исчез, а полиция объявила о его розыске. О мистере Кутере, тем
более, о _п_о_л_к_о_в_н_и_к_е_ Кутере, не упоминалось  ни  слова,  но  это
меня не удивляло.
     Думаю, что Скал торопился не меньше и так же томился  от  нетерпения,
желая  поскорее  закончить  это  дело,  но,  вероятно,  возникли  какие-то
организационные трудности с транспортом. Он позвонил только на пятый день,
в одиннадцать тридцать утра.
     - Привет, Дэн. - Кажется, он сменил гнев на  милость  и  снова  начал
называть меня просто по имени. - Все в порядке,  я  зафрахтовал  небольшой
индонезийский сухогруз. Если вы готовы, будьте сегодня в шесть  вечера  на
пятом причале бухты Сидней, я возьму вас на борт своего катера и  доставлю
на судно. Завтра же мы  доберемся  до...  Словом,  до  точки,  где  сможем
совершить обмен.
     Я долго ждал этой минуты, но когда она наступила, вдруг почувствовал,
что новость, сообщенная Скалом,  застала  меня  врасплох.  Тем  не  менее,
отступать было поздно, я постарался успокоить свое участившееся дыхание  и
ответил, как мне кажется, почти равнодушным тоном:
     - У меня тоже все в порядке, я буду на причале ровно в шесть.
     Мы вежливо распрощались, как и подобает двум бизнесменам, пришедшим к
взаимоудовлетворительному соглашению. Относительно Гриши не  было  сказано
ни слова.
     Точно  в  шесть  я  вступил  на   борт   шикарного   белого   катера,
поддерживаемый под локоток матросом, как некая  "весьма  важная  персона".
Скал ждал меня в рубке. Судя по всему, он  не  слишком  опасался  властей,
если рисковал появлят