я с некоторым беспокойством подумывал, а не сулит  ли  мне
сей настойчивый визитер появление еще одного, четвертого,  претендента  на
мое, употребляя ставшее модным у нас словечко, "эксклюзивное" внимание?
     Я оказался недалек от истины, но на этот раз был очень рад  потратить
свое время, внимание и  даже  "ограниченные  денежные  ресурсы"  на  этого
человека, ибо им оказался не кто иной, как  мой  старый  приятель  еще  со
времен учебы в "Вышке", Гриша Ратманов.
     Его мефистофельский профиль и долговязую фигуру не могли изменить или
скрыть темные солнцезащитные очки  и  перетянутый  поясом  плащ  песочного
цвета, который он надел, очевидно, по  случаю  прогноза  "кратковременного
дождя", ибо в эту пору года вечерами все еще было довольно тепло. Он  ждал
меня у моего "ситроена".
     По привычке я быстро оглянулся. Вокруг не было ни души.
     - Привет, старик! Вот, решил проведать известного покорителя джунглей
Новой Гвинеи и папуасских красоток. Как дела, Миклухо-Маклай?
     Как всегда, Гриша находился  в  курсе  последних  событий  и  искусно
использовал их нюансы для упражнений в остроумии.
     - Очень рад тебя видеть. Поехали, посидим где-нибудь. Хочешь выпить?
     Кроме пива, да и то в весьма умеренных количествах, Гриша практически
"не употреблял", но никогда  не  отказывался  посидеть  за  бокалом  вина,
который часто так и оставлял нетронутым. Интересно,  что  в  самой  пьяной
компании  он  не  выделялся  неуместной  своей   трезвостью,   не   смущал
собеседников, не вяжущих, бывало, лыка, не раздражал их,  как  это  обычно
бывает. Поэтому меня не удивило, что он ответил:
     - Не скажу "нет"!
     Мы поехали в укромный бар, куда я ходил, желая побыть "в  одиночестве
среди толпы", когда меня охватывал очередной приступ ностальгии.  Мы  сели
за столиком  в  глубине  зала,  по  привычке  заняв  позицию,  позволяющую
наблюдать за входными дверями и стойкой.
     - Каким ветром тебя сюда занесло? - спросил я.
     Со времени разгрома Организации и моего выхода  из  госпиталя,  после
чего я почти сразу же уехал в Австралию, я не имел о нем никаких сведений.
Находясь в Центре, он мог еще кое-что узнавать обо мне, я же не знал,  где
он, что с ним, точно так же, как ничего не знал и о других ребятах  нашего
"клуба", оставшихся в живых. Только сейчас я понял, как мне их не хватало.
     Вопреки обыкновению, он не  стал  нести  веселую  околесицу,  дымовой
завесой скрывавшую любые факты его реальной деятельности.
     - Скверным, старик. Ты ведь в курсе наших последних событий?
     - Более-менее.
     - Полный развал. Похоже, что скоро наступит "абзац",  как  выражается
мой племянник.
     Гриша до сих пор не был женат, внебрачных детей, насколько я  помнил,
у него не было, но подростки обоих полов липли к нему, как мухи к варенью,
стоило лишь ему оказаться  в  их  обществе.  Дети  и  собаки  инстинктивно
чувствуют хороших людей, понимают,  когда  к  ним  относятся  с  искренней
симпатией. При такой черте характера мой друг всегда был в курсе последних
веяний молодежного жаргона. Правда, нелепое употребление словечка  "абзац"
в качестве синонима "полного краха", "провала", было не  таким  уж  новым,
его знал даже я.
     - Так что же, ты приехал сюда спасать  СНГ  при  содействии  местного
отделения "Гринпис"?
     Похоже, что его зубоскальство оказалось заразительным.
     - Нет, у меня задача более узкая.
     - Какая же, если не секрет?
     - Я хотел, чтобы  это  осталось  секретом,  но  ведь  ты  не  станешь
помогать мне втемную, я тебя знаю.
     - Ты нуждаешься в моей помощи?
     - Еще и как. Даром, что ли, я  столько  времени  обиваю  порог  вашей
чертовой "Ассунты", пока ты где-то прохлаждаешься.
     - Я тебе расскажу, как и где я прохлаждался. Слушай, а  это  здорово,
что ты приехал! Похоже, что мы сможем помочь друг другу.
     - Не скажу "нет"!
     Гриша поднял свой бокал и посмотрел сквозь него на люстру.
     - Доброе винцо! - заявил он с видом знатока, хотя еще и  не  пригубил
заказанный мной кларет местного разлива.
     Я молча ожидал, зная, что если стану торопить его,  он  будет  только
отшучиваться и любое  мое  слово  послужит  для  очередного  упражнения  в
остроумии. Наконец, Гриша поставил бокал на стол, так и не прикоснувшись к
вину.
     - Да, задача у меня узкая, - повторил он.  -  Прибегая  к  сравнению,
можно сказать: узкая, как щель.
     - Какая еще щель? - не выдержал я.
     - Половая, друг мой, какая еще, - хладнокровно ответил он. - Ей Богу,
так оно и есть! Вот уж не думал, что на старости лет  придется  заниматься
охраной девственности прекрасных россиянок и других красоток бывшего СССР.
Все мое естество противится такой роли, ты же меня знаешь.
     Гриша  имел  репутацию   заправского   сердцееда   и   тщательно   ее
поддерживал. "Половой разбойник", так он себя называл, и не без основания.
Может быть, именно это помешало ему обзавестись семьей, хотя  претенденток
подавать ему кофе  в  постель  и  на  законных  основаниях  контролировать
содержимое карманов, было много.
     - Ты знаешь, сколько наших девушек после  развала  "соцлагеря"  нашло
себе работу, скажем, в бардаках Германии? - спросил он.
     - Нет, но думаю, что много.
     - Примерно двадцать тысяч. Большинство из  них  приехало  нелегально,
живут без виз, без паспортов - официально зарегистрированных проституток в
Германии всего около четырех тысяч. Оборот, который имеют заправилы  этого
бизнеса,  перевалил  за  сотни  миллионов  марок  -  по  данным  налоговой
инспекции [все данные указаны по состоянию на 1993-94  гг.].  А  вообще-то
предполагают,  что  там  крутятся  миллиарды.  Ты,  наверное,  читал:   во
Франкфурте-на-Майне недавно убили шестерых в подпольном борделе. Наши  же,
российские  немцы,  переселенцы  из  Казахстана.  Жена   одного   из   них
подрабатывала в том же борделе и как-то ночью  впустила  мужа  -  здоровый
такой  парень,  метра  два  ростом,  он  их  втихую   и   задушил   куском
электрокабеля:  хозяина,  хозяйку  и  четырех  девиц   из   обслуживающего
персонала, подружек жены.
     - I will come back to  you...  ["Я  вернусь  к  тебе..."  (англ.)]  -
обещала с маленькой эстрады слабеньким сопрано певица.
     - Их бы не нашли, но душа не  выдержала  -  начали  шиковать,  купили
черный "фольксваген-гольф", радиоаппаратуру, муженек открыто носил золотой
"ролекс" убитого содержателя бардака. Оно, конечно, понятно:  приехали  из
голодного края, поселили их в общежитии, денег нет, ничего, кроме  жалкого
барахла,  что  привезли  с  собой.  А   кругом   такое   изобилие,   глаза
разбегаются...
     Он помолчал, покрутил бокал за тонкую ножку.
     - Правда, кое-кто устраивается. Вот одна такая, удрала из  публичного
дома, перекантовалась какое-то время дома, а потом  поехала  в  Италию  и,
пользуясь приобретенным опытом, работает там "такси-герл". Вызывают ее  по
телефону раз-два за ночь, зарабатывает хорошо и очень довольна.
     - Так это все в Европе. Почему же ты приехал сюда?
     - Я говорил о Европе потому, что хочу нарисовать  общую  картину.  Ты
что, думаешь, наше дорогое отечество опорожняется только спереди? Нет, нас
несет изо всех дырок. Сотни девочек уезжают из  Владивостока  в  Макао,  в
Гонконг  работать   "горничными",   "массажистками",   "танцовщицами".   В
последней фирме,  организующей  вербовку,  нашли  целый  мешок  паспортов,
готовых к оформлению. Конкурс там выше, чем в МГИМО.
     - Так дело поставлено на широкую ногу?
     - Как тебе сказать... Во Владивостоке три или четыре  товарищества  с
ограниченной  ответственностью,  торгово-промышленных  компаний,   имеющий
разрешение заниматься любой коммерческой  деятельностью,  в  том  числе  и
вербовкой на работу за границей, официально зарегистрированных,  известных
милиции. Они открыто проводят конкурсы девушек, желающих поехать  попытать
счастья. Эти фирмы могут по своим каналам доставать заграничные  паспорта.
Конечно, гораздо больше таких, кто производит вербовку нелегально.
     - И сколько же платят "массажисткам"?
     - В Макао русская проститутка за  два  часа  работы  получает  тысячу
гонконгских долларов, это примерно двести американских. Если ее  берут  на
сутки, то платят раза в два  больше.  Правда,  ей  остается  только  сорок
процентов, остальное идет фирме, которая обеспечивает ее жильем, охране  и
"разводящей", обычно это китаянка, они зовут ее "мамой", совсем, как  наши
дореволюционные проститутки, помнишь "Яму" Куприна? Устойчивая традиция!
     - Ты, значит, перешел в "полицию нравов"?  Разве  в  нашей  ФСК  есть
такой отдел?
     -  Нет,  я  здесь  по  линии  Интерпола.   Понимаешь,   пропал   один
австралийский бизнесмен, приехал в Москву и исчез.
     - Может, просто загулял где-то. Или машина  сбила,  и  шофер  спрятал
труп.
     - Не похоже, мы проверяли. Тут дела сердечные. Знаешь,  такой  случай
был недавно во  Владивостоке,  совершенно  романтическая  история!  Богач,
известный в Мельбурне юрист, ему уже лет  пятьдесят,  вдруг  влюбился  без
памяти в русскую "танцовщицу" из одного ночного  клуба  Макао.  Он  вполне
"законно" выкупил ее у сутенеров,  они  поселились  в  шикарном  отеле  на
островке Колоун и прожили там  больше  месяца,  удивляя  окружающих  своей
неподдельной взаимной привязанностью. Потом она вернулась  на  родину,  он
писал ей письма, слал фотографии. Наконец, распорядившись на всякий случай
своим состоянием, австралиец приехал во Владивосток, встретился  со  своей
возлюбленной у нее на квартире, за которую  она  выложила  тридцать  тысяч
долларов, заработанных тяжкими трудами. Их там и нашли через три дня  -  с
простреленными головами.
     - Убийц арестовали?
     - Нет, это дело темное. Ниточка привела к одному известному сутенеру,
крутому гангстеру из Гонконга,  тоже  русскому  по  происхождению.  Но  он
бесследно  исчез.  А  из  Владивостока  вдруг  спешно  уехали  за  границу
организаторы открытых конкурсов "массажисток"...
     - Так ты приехал по этому делу?
     - И да, и нет.  Есть  подозрение,  что  моего  пропавшего  бизнесмена
похитили те же люди, которые замешаны в деле убитого адвоката. Тут, у  вас
в Сиднее, обнаружили одну  из  девочек,  паспорт  которой  нашли  в  сейфе
посреднической фирмы, а бизнесмен, судя по донесению "наружки", встречался
с ней в Москве.
     - Здесь работают наши люди?
     - Не знаю, ее нашла местная полиция. Она живет довольно открыто,  что
называется, "выезжает в свет". Судя по фотографии,  очень  привлекательная
девчонка, свободно говорит по-английски, так записано в ее документах.
     - Чем же я могу тебе помочь? Ты думаешь,  что  я  шастаю  по  местным
борделям и знаю всех проституток?
     - Ну, ты, конечно,  предпочитаешь  папуасских  красоток.  Наслышан  о
твоих подвигах у  дани.  -  Гриша  изобразил  черную  зависть.  -  А  если
серьезно, то она вовсе не занимается проституцией.
     - Что же она делает?
     - Похоже, что самым настоящим образом ловит женихов. Есть тут  у  вас
одна  респектабельная  сводня,  кстати,  эмигрантка  из   нашего   бывшего
отечества, она и взяла ее под свое крылышко.
     - Ты думаешь, что она служит приманкой для богачей, а потом и ее, как
ту девушку, о которой ты рассказывал...
     - Вполне возможно. Вряд ли они, если  и  в  самом  деле  организовали
такой промысел, станут использовать одну и ту же приманку дважды - слишком
рискованно. Она, конечно, этого не знает,  и,  видимо,  рассчитывает,  что
после  того,  как  выплатит  "комиссионные",  ее  оставят  наслаждаться  с
законным супругом тихим семейным счастьем.
     - А я, значит, должен сыграть роль богатого жениха?
     - А что, ты у нас еще хоть куда. Немножко тебя потренирую и выпущу на
охоту. Я и сам бы этим  занялся,  но  совсем  недавно  отдал  свое  сердце
одной... Ну, ты ее не знаешь.
     - Подумаешь! Впервой тебе, что ли, бегать за двумя зайцами?
     - Нет, тут нужна искренность, свежесть чувств... Ты, я  вижу,  ничего
не понимаешь в тонком деле обольщения женщин.
     - Ладно, расхвастался, - обиделся я.
     - Ну, не обижайся, каждому свое. Зато ты умеешь петь песни.
     Тут он мне явно льстил. Пел я только в тесной компании, после хорошей
выпивки, когда фальшивую  ноту  все  равно  никто  не  замечал,  да  и  то
исключительно "По диким степям Забайкалья", любимую песню отца.
     - Но ты не беспокойся,  -  заявил  Гриша,  видя,  что  похвала  моему
вокальному мастерству меня не обрадовала. - Я пошутил, тебе  нужно  только
сделать первый шаг, ввести меня в местное общество.  А  дальше  я  уж  сам
как-нибудь...
     - Но я не знаю никаких своден. И не  хожу  на  светские  приемы.  Что
такое, в самом деле! Живу себе тихо и мирно, никого не обижаю, и вот,  как
снег на голову...
     - Хорошо, старик. -  Гриша  стал  серьезен,  и  я  понял,  что  шутки
кончились. - Допивай свое вино, и поехали к тебе. Там я тебе все  расскажу
по порядку.



                                    13

                                         Вернейший способ быть обманутым -
                                      это считать себя хитрее других.
                                                               Ф.Ларошфуко

     И он действительно все  мне  рассказал,  а  я  поведал  ему  о  своих
приключениях.
     - А что твои старые друзья из Организации?
     - Они  несколько  раз  звонили,  пока  я  гостил  у  мистера  Адамса.
Автоответчик записал эти звонки, но они ничего не захотели мне передать.
     - Нужно связаться с ними, - посоветовал он.
     - Сделаю это завтра, на сегодня с меня хватит.
     Гриша пожелал мне спокойной  ночи,  закутался  с  головой  в  плед  и
заснул, а я  ушел  в  свою  спальню  и  там,  лежа  в  темноте,  продолжал
вспоминать события последних дней, оценивая их в свете полученной от  него
информации.
     Итак, негр не был владельцем библиотеки. На обеих  глазах  у  него  я
видел бельма, и читать он не мог наверняка. К тому же, вряд ли он,  следуя
словам Маяковского, "русский выучил только  за  то,  что  им  разговаривал
Ленин", и изучал для практики брошюру Иванова-Шнайдера. Либо Адамс сам был
введен в заблуждение, либо сознательно обманывал остальных, утверждая, что
купил эти книги у негра.
     Я чувствовал, что тут есть какая-то зацепка, ухватившись  за  которую
можно будет потянуть ниточку. Пусть она и не приведет к центру клубка,  но
кое-какие хитросплетения при этом удастся распутать.
     На некоторых книгах, которые я успел просмотреть в те краткие минуты,
когда оставался в библиотеке  один,  стояли  затертые  чернильные  штампы,
сохранились  тщательно  замаранные  тушью  надписи,   очевидно   сделанные
прежними  владельцами,  виднелись  остатки  соскобленных  экслибрисов.   В
специальной лаборатории можно было бы восстановить все это  или  прочесть,
скажем, в ультрафиолетовом свете. Но моему  невооруженному  взгляду  такое
было не под силу.
     "А жаль, думал я, погружаясь в сон. - Зная, кому принадлежали  книги,
можно было бы проследить их путь, и тогда..."
     Дни, проведенные в  особняке  Адамса,  превратили  меня,  кажется,  в
сибарита, ибо утром я проснулся только тогда, когда Гриша громко  зазвенел
ложечкой о чашку. Он успел приготовить кофе и принес его мне в постель!
     - Ты так сладко причмокивал и сопел, старик...  "На  заре  ты  ее  не
буди!" - пропел он фальцетом.
     - Спасибо, Гриша. Наверно, это сказываются последствия  гипнотической
обработки, которой меня подверг доктор Ашборн.
     - Точно. И ты теперь будешь ходить, как сомнамбула, бормотать  что-то
неразборчивое и отлынивать от работы. Хватит валять  дурака,  пей  кофе  и
давай смотаемся отсюда прежде, чем придет  твоя  домоправительница.  Я  не
хотел бы, чтобы она меня видела.
     - Почему? Совершенно безобидная пожилая вдова.
     - Да? Знаю я их! Влюбится, а потом начнет приставать, чтобы я на  ней
женился... Почему-то именно на вдов моя внешность производит  потрясающее,
неизгладимое впечатление. Впрочем, это понятно: у них большой опыт, и  они
сразу чуют настоящего мужчину.
     Под аккомпанемент его болтовни я выпил кофе и на скорую руку совершил
свой обычный утренний туалет.
     Накануне мы договорились, что я познакомлю его  с  компанией  мистера
Адамса. Расставаясь со своим гостеприимным хозяином, с которым меня теперь
связывало так много, я обещал навещать его и полагал, что привести  своего
старого приятеля,  испросив,  конечно,  предварительно  разрешение,  будет
вполне уместно. Я не сомневался, что мистер Адамс, узнав,  что  Гриша  был
прежде моим сослуживцем, проявит к нему неподдельный интерес.
     Нанести визит мы решили вечером, а пока что Гриша отправился  в  свою
гостиницу, а я - на боевой пост, в офис "Ассунты".
     Там меня ждала несколько запоздавшая  шифровка,  замаскированная  под
длинный перечень предлагаемых "Ассунтой" новых  поставок.  В  ней  вкратце
сообщалось то, что уже было  мне  известно  из  рассказа  моего  приятеля.
Единственной новостью, не скажу неприятной,  но  довольно  неожиданной,  о
которой Гриша умолчал из деликатности, было то, что я  поступал  в  полное
его распоряжение и должен был подчиняться его приказам.
     Впрочем, меня это мало беспокоило. Субординация между нами никогда не
играла особой роли, и я был уверен, что все важные вопросы мы с ним  будем
решать коллегиально. Гриша наверняка относился к этому так  же,  возможно,
поэтому и не упомянул о такой мелочи.
     Вечер у Адамса  прошел  прекрасно.  Гриша  так  натурально  изобразил
смущение, когда я представил его миссис Гай и Дженнифер, что  даже  слегка
покраснел. Это  придало  дополнительный  шарм  его  мужественному  лицу  с
резкими,  крупными  чертами.  Похоже,  что  он   действительно   вкладывал
искренние эмоции в свою игру с женщинами.
     - Ваш друг понравился Джин.  Смотрите,  как  бы  мистер  Гиффорд  или
капитан Модсли не вызвали его на дуэль, - вполголоса шутливо  заявила  мне
миссис Гай,  воспользовавшись  тем  обстоятельством,  что  остальные  были
заняты беседой между собой  и  пережевыванием  ее  очередного  кулинарного
шедевра.
     Меня больше беспокоил Ларри, который бросал на Гришу свирепые взгляды
из-за серебряного сосуда. Очевидно, он перенес на моего приятеля часть той
ненависти, которую почему-то питал ко мне. Тем не менее, я ответил:
     - Это было бы интересным зрелищем. Мой  друг  -  отличный  спортсмен:
боксер, фехтовальщик и стрелок. Можно  было  бы  продавать  билеты  на  их
поединок, как когда-то на бои гладиаторов.
     - Правда? А мне он показался таким милым,  застенчивым  джентльменом.
Скажите, сколько он стоит?
     Такого откровенного  вопроса  я  не  ожидал,  но  он  был,  очевидно,
продиктован заботой о будущем юной подопечной и наперсницы  по  кулинарным
секретам сей почтенной  дамы.  Чтобы  создать  Грише  репутацию  выгодного
жениха, я ответил, следуя его легенде:
     - Точно не знаю, но думаю,  что  несколько  десятков  миллионов.  Его
семья разбогатела лет тридцать  назад  на  поставках  в  Россию  кормового
зерна.
     Миссис Гай изобразила на своем все еще  привлекательном  лице  полное
удовлетворение. На ее пухлых щеках появились ямочки.
     - Боюсь, как бы Гиффорду и Модсли не пришлось отойти на второй  план.
Смотрите, смотрите!
     Я невольно  подумал,  что  сводничество  становится  распространенным
занятием в Сиднее, им занимаются не только русские эмигрантки, но и вполне
респектабельные дамы. Взглянув на другую  сторону  стола,  я  увидал,  как
совершенно освоившийся Гриша поднес к губам  руку  Дженнифер,  протянувшей
ему гроздь винограда...
     Совсем иные сведения я выдал мистеру Адамсу, когда он  отвел  меня  к
окну, чтобы не мешать дымом своей сигары  остальным,  затеявшим  партию  в
покер. Дамы к тому времени успели удалиться.
     - Мой друг работал вместе со мной в известной вам  организации.  Ныне
он - частное лицо, содержит детективное агентство