Неожиданный и звонкий
                                               Женский голос в телефоне...
                                                                 Н.Гумилев

     В панике, торопливо, как будто  этим  что-то  можно  было  поправить,
вернуть время назад, я сунул руку в  карман,  думая,  что  случайно  нажал
кнопку радиовзрывателя. Маленькой коробочки там не было...
     Я начал шарить по всем другим  карманам,  хотя  твердо  помнил,  куда
положил ее, и никогда до сих  пор  не  страдал  рассеянностью.  Излучатель
исчез бесследно.
     В следующую минуту я понял, что произошло. Гриша... Он  знал  о  том,
как я решил застраховаться от подвоха со стороны Скала,  я  показывал  ему
свою самоделку. Когда мы прощались, он незаметно вытащил у меня из кармана
излучатель  и  как  только  вертолет  удалился   на   достаточно   большое
расстояние, так что взрыв не  мог  причинить  вреда  нашему  судну,  нажал
кнопку... "Пользуясь своим служебным положением",  он  разобрался-таки  со
Скалом и его бандитами, пусть и ценою собственной жизни. Не знаю, сумел бы
я, окажись на его месте, поступить так же. Ответ на такой вопрос  приходит
лишь в тот момент, когда кривить душой уже нельзя, даже перед самим собой.
     Я постарался взять себя в руки.  Капитан  Чанг  метался  по  мостику,
отдавая приказ повернуть к месту катастрофы,  остановить  судно,  спустить
шлюпки. Что ж, он действовал, как и положено в таких случаях,  я  не  стал
ему мешать, хотя и понимал, что все это пустая трата времени.
     В течение часа  шлюпки  "Танахбала"  прочесывали  участок  моря,  над
которым, по нашим расчетам, произошел взрыв, но  не  нашли  ничего,  кроме
двух поролоновых подушек от сидений, обгоревших и изодранных. Потом шлюпки
снова подняли на борт, и мы продолжили свое  плаванье.  В  дальнейшем  оно
проходило без приключений.


     В Москву я прилетел только к концу  февраля.  Моя  докладная  еще  не
успела попасть в управление, поэтому, я старался не  попадаться  на  глаза
начальству, чтобы не пришлось  сочинять  все  сначала.  К  счастью,  почта
запоздала всего на три дня. Я чуть-чуть  подправил  ее,  добавил  отчет  о
гибели Гриши Ратманова, сообщил о благополучном спасении заложников и стал
дожидаться решения своей судьбы.
     Но руководству, как это часто случалось за последнее время,  было  не
до меня. Я болтался без дела, посещал  "кулуары",  стараясь  почувствовать
"веянье времени" и сориентироваться в обстановке. Я изучал сводки, пытаясь
оценить тяжесть удара, нанесенного мафии гибелью Скала.
     Лишившись главаря, подпольная  торговля  детьми  поутихла,  боюсь,  к
сожалению, лишь временно. Зато  в  некоторых  центральных  газетах  прошла
серия статей,  оправдывающих  практику  передачи  детей  с  физическими  и
психическими недостатками из детдомов на  усыновление  или  удочерение  за
границу. В сентиментально-сладких тонах описывалась роскошная жизнь прежде
несчастных питомцев наших нищих приютов и спецлечебниц, любовь к ним новых
родителей... Во всем этом было, конечно,  много  правды,  но  одновременно
чувствовалось - общественное мнение становится все хладнокровнее к  судьбе
своего потомства. Кто-нибудь "подберет", спасет... Это настораживало.
     Очередной  политической   сенсацией   стало   заявление   российского
правительства  о  том,  что  отныне  стратегические  ракеты   с   ядерными
боеголовками, до сих пор направленные на Соединенные Штаты и их союзников,
будут перенацелены. Новые цели не указывались,  и  это  создало  атмосферу
некоторой растерянности в ближнем зарубежье.  Все  силы  были  брошены  на
пропаганду,  на  создание  миролюбивого  "имиджа",  этим  занимались  даже
далекие от вопросов идеологии сотрудники.
     Наконец, нашлось дело и мне.  Учитывая  охлаждение  между  некоторыми
новорожденными  независимыми  государствами   и   Центром   из-за   дележа
оставшегося после распада Союза имущества,  нужно  было  срочно  укреплять
взаимопонимание и бывшие некогда братские узы.
     Потеряв надежду на  использование  австралийского  и  новогвинейского
космодромов, обладатели ракет "Апогей" задумали  приспособить  в  качестве
мобильной площадки для запуска один из недостроенных кораблей. Корпус его,
украшенный выведенным славянской вязью гордым именем,  славным  в  истории
российского флота, воспетом в песнях, был уже готов и даже спущен на  воду
в Южной верфи. Смелый этот замысел,  сулил,  однако,  немало  политических
осложнений с Турцией и США. Тем не менее, российские  политики  и  ученые,
тем более руководящие круги ВПК, не хотели остаться в стороне и предложили
свою помощь для осуществления проекта. Словом, меня снова послали в Город.
     Я чувствовал некоторую усталости и  не  прочь  был  взять  "таймаут".
Уезжая из Москвы, я написал заявление с просьбой об отставке, но  все  еще
не мог решиться пустить его по инстанции. Действительно, множество проблем
возникало передо мной в случае удовлетворения  рапорта  -  жилье,  работа,
нормальное  питание,  наконец.   В   той   удивительной   смеси   бардака,
сумасшедшего дома и воровской малины, в которую  превратилась  моя  бывшая
Родина, трудно было найти себе  место.  Надежды  еще  раз  обнаружить  под
каким-нибудь деревом или камнем десять миллионов долларов почти не было...
     Организовать частное сыскное бюро, наняться охранять  коммерческие  и
иные тайны  какой-нибудь  фирмы  или  заниматься  рэкетом  мне  как-то  не
хотелось. Что сказал бы Гриша? Подобно тени отца  Гамлета,  он,  незаметно
для меня самого, превратился в незримого судью моих поступков и мыслей.
     Пойти работать в НИИ? Но  я  совсем  отстал  от  проблем  современной
науки,  не  знал  ни  элементной  базы,  ни  того,  что  теперь   печатают
специальные журналы. Да и финансирование научных учреждений  не  оставляло
надежд на сколько-нибудь приличный заработок.
     Я решил повременить с заявлением, а пока что...  попробовать  писать.
Возможно, к этому меня подтолкнул успех моего последнего отчета.  В  самом
деле, времени у меня, похоже, будет  много,  и  чем  я  хуже  тех  авторов
бесчисленных детективов и  триллеров,  которые  тысячами  пестрых  обложек
заполняют раскладки и прилавки  магазинов!  Если  получится,  можно  будет
подумать   и   о   том,   чтобы   стать    профессиональным    поставщиком
развлекательного чтива. А уж сюжетов у меня хватит на сто томов.
     Город встретил меня ароматом ранней  весны,  ярким  солнцем,  щебетом
птиц, набухающими почками деревьев. Зима была малоснежной,  и  на  газонах
уже повсюду появилась молодая зеленая трава.  Я  снова  жил  в  той  самой
квартире, откуда когда-то отправился спасать Веронику,  даже  номер  моего
телефона не изменился. Я вспоминал, как она мне звонила, у нее была манера
растягивать слова и делать придыхание в конце фразы... "Ну здравствуй, это
я", - так обычно она начинала наш разговор. Где она теперь? Всякая надежда
найти ее след исчезла с гибелью Скала. Она могла сейчас быть в любой точке
земного шара, куда ни ткни наугад пальцем в глобус.
     Я не  спрашивал  старого  бандита  о  Веронике,  так  как  был  почти
наверняка уверен - она осталась ухаживать за детьми  в  "интернате",  и  я
встречу ее вместе с ними. Кроме того, мне не хотелось демонстрировать  ему
свои уязвимые места, он, чего доброго, потребовал бы  за  Веронику  особый
выкуп. А потом, когда я увидел, что  среди  сопровождающих  нет  ни  одной
женщины, события начали развиваться таким темпом,  что  мне  стало  не  до
вопросов...
     В тот вечер я собрался лечь пораньше и заснуть, чтобы  избавиться  от
навязчивых воспоминаний. Я уже разделся, когда в прихожей  резко  зазвонил
телефон. Поеживаясь от холода - в доме, как и в прошлые мои приезды, плохо
грели батареи - я, шлепая босыми ногами по линолеуму, прошел к  столику  и
поднял трубку. С книжной полки широко улыбаясь на меня глядел  кипарисовый
чертик.
     - Алло?
     Какую-то секунду длилось молчание, я уже решил было,  что  кто-то  по
ошибке набрал неверный номер и хотел повесить трубку. Потом знакомый голос
тихо произнес:
     - Ну здравствуй, это я...