их "пациентами", находятся в состоянии бодрствования. Наш  друг  сейчас  в
полной прострации,  и  все,  что  мы  говорим,  для  него  не  более,  как
бессмысленный шум, такой же, как шелест листвы или журчание ручья. До него
дойдут лишь  слова,  сказанные  после  специально  закодированного  в  его
сознании пароля. Образно говоря, его надо взвести,  как  курок  пистолета,
чтобы он мог выстрелить. Сейчас он на предохранителе.
     - Когда он будет готов, как вы полагаете?
     - Думаю, дня через три-четыре. Завтра  я  еще  раз  проверю  действие
известной вам фразы, выключающей сердце - это,  так  сказать,  контрольный
тест - и если все будет в порядке,  мы  вскоре  сможем  сообщить  ему  без
всяких опасений содержание задания.
     - А он не умрет во время этой вашей проверки? Вдруг у  него  навсегда
остановится сердце?
     - Нет, мы будем держать его под контролем.  Если  я  увижу,  что  шок
становится опасным, я выведу из него нашего пациента.
     - Полагаюсь на вас и ваше мастерство, доктор. Было бы  жаль  потерять
такой экземпляр, у него действительно есть нужные нам связи.
     - Все будет в порядке, джентльмены. Вы  останетесь  довольны,  верьте
моему слову. Именно такие сильные типы становятся, в конце-концов,  самыми
управляемыми. От истерика, вроде  нашего  Ларри,  или  неврастеника  можно
ожидать, чего угодно. Они легко уступают,  но  так  же  легко  выходят  из
подчинения. А такие, как этот... Хуже всего иметь дело  с  рыхлым,  как  я
называю, типом психики, с флегматиком. В  нем  вязнет,  как  в  тесте  для
пудинга, почти всякая команда - никакого впечатления. Но в  данном  случае
подопечный  воспринимает  суггестивную  посылку  как  некий   раздражающий
подкорку фактор и...
     Доктор углубился в рассуждения,  обильно  пересыпая  их  специальными
терминами, его собеседники вежливо ему внимали, а  я  спокойно  отдыхал  в
глубоком мягком кресле, разрабатывая линию своего дальнейшего поведения.
     Через полчаса меня "разбудили" и велели идти к себе спать...
     В ванной я обнаружил в футляре для зубной  щетки  еще  три  таблетки,
подобные той, которую мне передал ночью мой таинственный  посетитель.  Там
же лежала маленькая записочка, содержавшая лишь два слова:  "ОДНА  УТРОМ".
Очевидно, это были какие-то антидоты, делающие психику  устойчивой  против
наркотических препаратов доктора и его гипнотического воздействия.
     Когда на следующий день Ашборн как бы вскользь произнес свою фразу  о
негре и ананасном крюшоне, я сделал вид, будто теряю  сознание,  и  рухнул
будто из-под меня выдернули ковер.  Они  даже  не  успели  подхватить  мое
обмякшее тело, и я набил себе шишку на затылке. От того, чтобы выругаться,
меня удержало лишь воспоминание о словах  Адамса,  что  если  по  каким-то
причинам, скажем, из-за собственной моей психики, эксперимент не  удастся,
они вынуждены будут ликвидировать меня.
     С удовлетворением отметив, что на самом деле в этот раз кодовая фраза
не оказала на меня абсолютно никакого действия, я закатил  глаза  и  начал
постепенно замедлять биение своего сердца...
     Доктор держал руку на моем запястье, считая удары пульса вслух, чтобы
остальные, то есть мистер Адамс и Кутер, могли убедиться  в  действенности
его метода. Когда число ударов достигло тридцати в минуту, доктор обычными
в таких случаях мерами "привел меня в чувство".
     - Мистер Майнер, вам  нужно  отдохнуть.  Я  немного  озабочен  вашими
повторяющимися припадками. Прошу вас, выпейте вот это.  -  Старый  лицемер
поднес к моим губам бокал.
     - Спасибо... Я пойду, лягу. У меня еще  кружится  голова...  Скажите,
это не опасно?
     - Нет, не думаю. Не беспокойтесь, я уверен, что через два-три дня все
пройдет. Все же вам нужно  было  бы  обследоваться  как  следует.  Знаете,
проверить содержание сахара в крови, сделать кардиограмму и тому подобное.
     - Может быть, следует временно прекратить сеансы, доктор?  -  спросил
озабоченный и слегка напуганный силой моего последнего "припадка" Кутер.
     - Какие сеансы? - Я смотрел на него с непонимающим видом.
     Мои собеседники многозначительно переглянулись.
     - Мистер Кутер имеет в виду наши ежедневные застольные  беседы  после
ухода  дам,  -  пояснил  Адамс.  -  Кажется,  мы  действительно  несколько
злоупотребляем спиртным, учитывая жару. Не у всех  такая  закалка,  как  у
сэра Робинса.
     - Да, да, - подхватил доктор. - И лучше было  бы  вам  отказаться  от
мяса, хотя бы на время. Зашлакованность организма, знаете ли... Переходите
на овощи, фрукты. Цветная  капуста,  картофель  в  умеренных  количествах,
киви...
     - ...Ананасы, - неосторожно подхватил мистер Кутер.
     Я  приготовился  было  снова  разыграть  припадок   и   краем   глаза
высматривал, куда бы поудобнее свалиться, чтобы  не  разбить  затылок,  но
сакраментальная фраза не была произнесена полностью,  и  я  с  облегчением
перевел дух.
     - Вы только скажите, какие блюда вам нравятся, и я прикажу, чтобы вам
их подавали на обед, - предупредительно заявил мой толстый хозяин.
     Я обещал подумать и, искусно покачиваясь, удалился в свою спальню.



                                    9

                                     Что делать мне? Я должен неусыпно
                                     За кознями врагов следить
                                     И хитрости противопоставить хитрость.
                                                               А.К.Толстой

     Уверившись, что я  надежно  "закодирован"  и  превращен  в  послушный
автомат, который, в  случае  необходимости,  можно  выключить  несколькими
словами, мои хозяева (я говорю "хозяева" не  потому,  что  пользовался  их
гостеприимством, а потому что по их мнению принадлежал им теперь  всецело,
как какой-нибудь бычок или овца принадлежит фермеру),  решили:  мне  можно
без всяких опасений сообщить, чего они от меня хотят.
     Мы собрались в кабинете толстяка. Кроме Адамса, Кутера и меня, там, в
отличие  от  прошлых   вечеров,   присутствовал   сэр   Робинс.   По   той
почтительности, с какой к нему обращались остальные, я сделал  вывод,  что
он является центральной фигурой затеваемой операции. Очевидно, здесь  были
замешаны не только денежные, но и политические интересы, и старый динозавр
представлял некие высокие сферы.
     Доктора Ашборна не было. Мавр сделал свое дело,  и  посвящать  его  в
тонкости операции, не  относящейся  к  области  медицины,  эта  троица  не
считала нужным. Он выполнил - очевидно, уже  не  в  первый  раз  -  сугубо
техническую часть дела, остальное его не касалось, и поскольку "ключи"  от
моего сознания и самой жизни находились, как они полагали, у них в  руках,
со мной можно было справиться и без помощи флегматичного вегетарианца.
     - Мистер Майнер, - начал Адамс, - вы человек  прогрессивных  взглядов
(откуда он это взял? Не потому ли, что  я  был  представителем  совместной
внешнеторговой ассоциации, символизирующей в его глазах "новое  мышление",
провозглашенное президентом несуществующего Союза?). Вне всякого сомнения,
вы понимаете, насколько опасным является распространение ядерного  оружия,
особенно  в  сочетании  с  развитой  ракетной  техникой   и   неустойчивой
политической обстановкой...
     - Короче, Генри, - вмешался сэр Робинс. - Мы  уже  не  сомневаемся  в
доброй воле мистера Майнера. Скажите ему, что он  должен  сделать,  вот  и
все.
     Приближался час обеда,  и  сэр  Робинс  явно  чувствовал  потребность
довести содержание алкоголя в своей крови до привычного уровня.
     - Хорошо, - покорно согласился толстяк.  -  У  нас  есть  достоверная
информация  о  том,  что  по  поручению   правительства   известного   вам
государства, отделившегося и ставшего самостоятельным после распада  СССР,
группа  ученых  работает  над  расшифровкой  кода  запуска  и   управления
баллистическими ракетами. Необходимо получить  доказательства,  что  такая
работа действительно ведется, что они близки к успеху  и  что  задержка  с
демонтажем и вывозом ядерных боеголовок в Россию на самом деле обусловлена
не техническими трудностями, а стремлением потянуть время, не расставаться
с этим адским  оружием  до  тех  пор,  пока  они  не  получат  возможность
направить его в любую точку земного шара по своему выбору.
     - Но я не имею никакого отношения к этим работам,  даже  если  они  и
ведутся на самом деле, а не являются  досужими  вымыслами  газетчиков.  Не
понимаю, чем я могу быть вам полезен.
     - Мистер Майнер, скромность украшает человека, но в данном случае вам
не  нужно  ее  демонстрировать  и  стараться  представить  свою   истинную
стоимость ниже реальной. Мы знаем, чем  вы  занимались  до  приезда  сюда,
знаем, в каком вы чине, какие у вас знакомые,  и  понимаем,  какие  у  вас
возможности. Само собой разумеется,  мы  не  станем  требовать,  чтобы  вы
действовали по официальным каналам, вам  придется  выйти  за  рамки  своих
полномочий...
     - Подключите личные связи, да, личные связи, - проскрипел сэр Робинс.
- У вас было много реорганизаций вашего ведомства, но основные его  кадры,
костяк, так сказать, сохранился. И  как  бы  там  теперь  ваша  служба  не
называлась, она по-прежнему  курирует  работы  вроде  тех,  о  которых  мы
говорим. Все эти яйцеголовые ученые, уходя домой,  сдают  свои  бумажки  в
ваши сейфы, под охрану ваших  коллег.  Заинтересуйте  их,  найдите  к  ним
подход - вы же знаете, кто из них чем дышит, какие имеет  слабости.  Когда
вы собираетесь вокруг самовара под звуки балалайки, после стакана водки  -
о, эта ваша русская водка! - многое тайное становится явным.
     Сэр Робинс явно представлял себе работу нашего ведомства по фильмам о
Джеймсе Бонде.
     - Это очень  опасно,  -  с  понятным  колебанием  произнес  я.  -  Вы
представляете себе, что будет со мной, если...
     - Вы должны это сделать во  имя  сохранения  мира,  во  имя  спасения
жизней миллионов невинных людей, - высокопарно изрек старый пьяница.  -  А
кроме того, - тут его тон резко  изменился  -  ради  спасения  собственной
шкуры. Вы в наших руках, и никакая опасность, которая  может  вам  грозить
при выполнении нашего задания,  не  сравнится  с  той,  что  угрожает  вам
сейчас!
     Он впился в меня своими маленькими голубыми глазками,  приподнялся  в
кресле,  сразу  же  превратившись  из   респектабельного   джентльмена   в
гангстера, пирата, каторжника, каким, вероятно, был  его  далекий  предок,
привезенный в Австралию в кандалах.
     - Ну, ну, успокойтесь, сэр Робинс,  -  мягко  сказал  хозяин.  -  Мне
вполне  понятны  опасения  мистера  Майнера.  Дело  действительно   весьма
рискованное. Но ведь вы проделывали и более ловкие трюки и всегда выходили
сухим из воды, ускользали из пасти дьявола. Уверен, что так будет и в этот
раз.
     - А кроме того, - подал голос мистер Кутер, сидевший до этого момента
с безучастным видом,  но  теперь,  очевидно,  решивший,  что  настала  его
очередь поставить все точки над "i", - нам, как  вы  понимаете,  не  нужны
подлинники. Нас устроит, если вы представите в  наше  распоряжение  копии.
Более того, если вы сможете сконструировать убедительную  модель,  снабдив
ее подлинными именами, адресами, датами, правдоподобными деталями,  такую,
чтобы она произвела впечатление на руководство  "Спейс  Рокит  Системс"  и
наше правительство, этого, я думаю, будет достаточно...
     - Вы хотите, чтобы я сфабриковал доказательства, подтверждающие  вашу
версию? - спросил я без обиняков.
     Он спокойно встретил мой взгляд, но мистер Адамс  и  сэр  Робинс  как
будто пришли в некоторое замешательство.
     - Ну, зачем же так... - Мистер Адамс укоризненно посмотрел на  своего
партнера.  -  Мы  уверены,  что  наша,  как   вы   выражаетесь,   "версия"
соответствует действительности. И то,  о  чем  упомянул  полковник,  можно
приберечь на самый крайний случай. Хотя это  даже  не  было  бы  подлогом.
Знаете,  как  поступал  великий  химик  Либих  на  своих  демонстрационных
опытах...  Он  заранее  имел  в  запасе  вещество,  которое  должно   было
получиться в результате какой-нибудь эффектной реакции, и поэтому  у  него
никогда не бывало осечек. Но ведь от  такого  маленького  подлога,  обмана
публики, вы не станете сомневаться в незыблемости законов природы?
     Полковник... В пылу беседы толстяк проболтался, и я понял, кем был на
самом деле "мистер Кутер". Впрочем, не все ли мне равно, какой у него чин,
какой пост занимал "сэр Робинс".  В  любом  случае  их  игра  замешана  на
больших деньгах, на крупной политике и пахнет кровью. И запах  ее  казался
мне очень знакомым. Это был запах моей крови.



                                    10

                                          Но тут кровля с треском рухнула,
                                          и вопли утихли.
                                                                  А.Пушкин

     Прошло еще несколько дней. Сеансы доктора Ашборна закончились,  да  и
сам доктор куда-то исчез и не появлялся за обеденным столом. Почти  каждый
вечер мы с Адамсом и Кутером обсуждали детали моего задания. Иногда к  нам
присоединялся сэр Робинс.
     В тот вечер мы разошлись раньше обычного. Я долго не мог  заснуть,  а
когда, наконец, задремал, то сквозь полусон слышал  постукивание  костылей
нашего толстого хозяина у себя над головой - его  кабинет  размещался  как
раз  над  моей  спальней.  Несмотря  на  резиновые   наконечники,   каждое
перемещение мистера Адамса  сопровождалось  предательским:  "тук-тук-тук".
Вот он прошел в угол, к письменному столу, а вот направился к  двери...  Я
представил себе все так четко, как будто  видел  своими  глазами.  За  это
время расположение комнат в доме,  расстановка  мебели,  даже  картины  на
стенах и статуэтки на  полке  камина  надежно  зафиксировались  у  меня  в
памяти.
     Наконец, стук затих, и я заснул.
     Проснулся я от страшного  грохота.  "Землетрясение!"  -  первое,  что
пришло мне в голову, хотя Австралия и не принадлежит к числу  тектонически
активных районов земного шара, ее рельеф обусловлен сдвигами, происшедшими
еще в докембрийский период.  Другое  дело  ближайшие  ее  соседи  -  Новая
Зеландия, Новая Гвинея. Но тут...
     Грохот повторился, и теперь я понял его причину:  кто-то  обстреливал
особняк  из  гранатомета.  Взрыву  предшествовали  характерный  хлопок   и
короткое шипение ракеты -  короткое,  так  как  огонь  велся  с  небольшой
дистанции. В окнах моей спальни замерцало багровое зарево,  очевидно,  дом
горел.
     Совсем рядом раздалась автоматная очередь, потом вторая. Было похоже,
что идет настоящий бой, как будто  я  находился  не  в  мирном  Сиднее,  а
где-нибудь в Бейруте или Кабуле.
     Дверь  моей  спальни  распахнулась,  в  проеме,  освещенный  заревом,
появился полковник Кутер. В руках у него был короткий "Ингрэм-45".
     - Вы целы? Нужно уходить.
     - Что случилось? Почему такая стрельба?
     - Потом. Быстрее одевайтесь.
     Я натянул брюки, накинул куртку и вышел за ним  в  коридор.  Пол  был
усеян осколками стекла и кусками штукатурки, свет не горел,  но  в  зареве
пожара  я  разглядел  в  торце  коридора  Ларри.  Согнувшись,  прячась  за
подоконником, он осторожно просовывал сквозь разбитое окно ствол  винтовки
с оптическим прицелом.
     - Ларри!
     Он обернулся. Лицо его было залито кровью.
     - Брось это! Уходим.
     - Но сперва я прикончу кое-кого из этих...
     Он не закончил фразы, так как  новый  взрыв  потряс  дом.  Посыпались
остатки  стекол,  еще  удерживавшихся  в  расщепленных  пулями  переплетах
оконных рам.
     Вслед за взрывом  послышался  вой  сирен  приближающихся  полицейских
машин. Я не знал, спешат они на помощь нам или  нападавшим,  но  поскольку
пока что моя  совесть  перед  законом  была  чиста,  решил  не  торопиться
выходить из дома. Как-никак,  его  стены  защищали  от  пуль,  а  снаружи,
освещенные пламенем, мы будем хорошими мишенями.
     Ларри выстрелил.
     - Ага! Один есть!
     - Где Дженнифер и миссис Гай? - Я счел своим  долгом  позаботиться  о
женщинах, прежде чем покидать тонущий корабль.
     - Они в безопасности. Негр еще вчера отвез их.
     - А остальные?
     - Не знаю. Прислуга живет в коттедже, они вероятно, не пострадали.  А
мистер Адамс и сэр Робинс...
     В это мгновение я увидел  нечто  странное.  По  коридору  со  стороны
лестницы, ведущей на  верхний  этаж,  к  нам  быстро  и  бесшумно  мчалось
какое-то существо. Сначала мне показалось,  что  это  большая  собака,  но
когда оно приблизилось и попало в  полосу  света  от  багрового  отблеска,
падавшего из разбитого окна, по моей спине прошел  холодок,  и  волосы  на
затылке ощетинились.
     Это был мистер Адамс, наш толстый хозяин. Он полз,  точнее,  учитывая
скорость, бежал  на  руках,  ноги  его,  облаченные  в  спортивные  брюки,
волочились за ним по полу. Вся поза его напоминала мне барельеф  со  стены
древневавилонского  дворца,  изображавший  раненого  льва.  Живший  четыре
тысячи лет  назад  скульптор  удивительно  точно  передал  контраст  между
полными энергии и ярости передними лапами, мускулистой грудью и оскаленной
мордой  зверя  и   безвольно   волочащейся   задней   частью   его   тела,
парализованной из-за перебитого стрелой позвоночника.
     - Робинс убит. Если мы продержимся еще несколько минут, сюда прибудет
полиция.
     Я уже успел успокоиться и оправился от испуга, который, конечно,  был
просто реакцией на неожиданное, нелепое  зрелище,  и  отметил,  что  Адамс
почти не запыхался, хотя ему пришлось ползком  спуститься  по  лестнице  с
верхнего этажа и проползти через довольно длинный коридор. Очевидно, такой
способ передвижения был ему не в  новинку.  Ларри  и  Кутер  нисколько  не
удивились необычному появлению нашего хозяина. Как ни в чем ни бывало,  мы
собрались за простенком, защищавшим нас от пуль, рядом с разбитым окном.
     - Кажется, они ушли. Обстрел прекратился.
     Действительно, наступила  тишина,  лишь  потрескивало  пламя  пожара,
охватившего верхнюю часть здания. Кутер осторожно выглянул наружу.
     - Да, никого нет. Я думаю, мы можем выйти из дома,  здесь  оставаться
опасно.
     Из темного угла вышел негр. До этого момента я не замечал  его.  Негр
наклонился и поднял на руки Адамса, легко, как ребенка,  несмотря  на  то,
что толстяк, даже при своих высохших ногах должно быть имел  немалый  вес.
Тот обхватил слугу за шею, и вся наша странная компания вышла из дома.
     Почти тут же на лужайке перед входом появились полицейские и пожарные
машины. К нам подошел высокий офицер.
     - Сдается мне, мы прибыли вовремя, мистер Адамс. Джонни  Гарвей,  наш
водитель, побил личный рекорд. Жаль, что вы не видели, как  он  мчался  по
улицам.
     - И, тем не менее, кое для кого уже слишком поздно. Сэр Робинс убит.
     - Боже мой! Но, может, он ранен и ему нужна помощь? Где он?
     - Его разорвало на куски первым же выстрелом из гранатомета. Я  видел
его останки, это там, наверху, в спальне. Пожарные, похоже, уже нашли его.
     Действительно, из дверей полыхающего особняка вышли несколько человек
в брезентовой защитной одежде и шлемах с респираторами. Они несли  длинный
сверток, кажется, им пришлось воспользоваться ковром, чтобы завернуть  то,
что осталось от еще недавно полного энергии старого пирата.
     Внутри дома что-то  глухо  ахнуло,  и  над  крышей  взметнулся  столб
пламени. То ли где-то  в  подвале  хранилось  горючее,  то  ли  нападающие
использовали специальные ракеты.
     Лишь сейчас офицер заметил, в какой позе ведет с  ним  беседу  хозяин
особняка.
     - Господи, простите, мистер Адамс! И мистер Беллингем весь в крови...
Но  мне  нужно  выяснить,  что  произошло,  опросить  по  горячим   следам
свидетелей. Может быть, мы войдем в дом и...
     Предложение было явно неудачным, ибо при этих его  словах  с  треском
обрушилась крыша, заставив нас отпрянуть на несколько шагов.